ЛИТЕРАТУРНАЯ СТРАНИЦА
Рубрику ведет В.А. Чугунов
Шахта
В.П. Масленникову, поэту-шахтеру Не пряча сыновью гордость, С его волнением скрытым Кучка обычных зданий. Простенько только сверху, Только крепкой натуре, К ней подходи с глазами Чем бы ты ни был занят, М.Д. Созинов |
Слово о Товарище
"Каждое утро мама давала мне кусочек старых обоев и карандаш. Я взбирался на лавку, вставал на колени, облокачивался на стол и печатными буквами писал отцу на фронт письмо. И в каждом я писал ему о том, какие мы поем песни: пусть папа перед боем знает, какой новой песне меня научила мама."
Это строки из газетной публикации Виктора Петровича Масленникова "Песни моего детства, в котором он рассказал о своем нелегком военном детстве, о природной любви к песне. И горько сознавать, что много песен осталось недопетыми, недоигранными, недописанными. Ведь рабочий поэт, сочинявший стихи и, песни о шахтерах, о доброте людской, о чистом лесном родничке ушел из жизни очень рано. Его не стало в 50 лет.
Для меня было неожиданностью, когда мой внук Слава случайно нашел в домашнем архиве праздничный номер рудничной многотиражки "Высокогорский горняк" за 5 марта 1983 года, где опубликовано стихотворение Виктора "Гвоздики", и спросил: - Это тот самый твой друг сочинил?
"...И лезу я в земную толщу,
Чтоб честно выполнить свой долг..."
Я слушал и вспоминал друга – человека огромного жизнелюбия, рабкора с шахты "Эксплуатационная" Виктора Масленникова. Он и в этом небольшом праздничном стихотворении остался верен своей горняцкой теме, как и в очерках, статьях и корреспонденциях о шахтерах. Этой теме он был предан до конца своей жизни. Припомнился мне и тот день, когда мы познакомились и подружились основательно, а позже стали встречаться часто, ходили в гости друг к другу семьями.
...В окна древней, бывшей земской, больницы, что находилась у подножия горы Высокой, доносился ободряющий запах распустившихся тополей, омытых теплым июньским дождем. В палату ко мне зашел высокий красавец, в куцем, выцветшем больничном костюме и тихо пропел: "Хо - ро - ша я хороша, но плохо одета..." Мы оба рассмеялись и, как давние друзья обнялись, Виктор стал угощать меня горячими блинами, которые принесла из дому его жена Аля. Он не скрывал своей радости от встречи с женой и того, наверное, что она так угодила блинами. Радовался и нашей встрече, повторяя, что давно хотел познакомиться со мною, как с рабкором "центральной прессы". Я тогда часто печатался в "Социалистической индустрии" и в журнале "Рабоче-крестьянский корреспондент".
Я тоже не скрывал своей симпатии к Масленникову и благодарен был ему за неожиданный визит. До этой встречи мы знали друг друга лишь по газетным выступлениям. Мне очень хотелось увидеть Виктора и поговорить с ним после публикации его большого письма в "Литературной газете". Письмо, как говорили наши шахтеры, "путевое". В нем он рассказал грустную историю одного колхоза, что в Воронежской области, куда судьба забросила шахтера-уральца на жительство, где ему сразу выделили хорошую квартиру. Но он не прижился там, в селе, и вернулся в родной Тагил. К тому времени Масленников уже опубликовал в печати немало своих стихов, зарисовок о шахтерах, корреспонденции. Не случайно редакция газеты "Тагильский рабочий" и бюро городской организации Союза журналистов СССР присудили ему премию имени Григория Быкова. Кстати, тогда и в больнице он выпустил стенгазету. Мы прогуливались вдоль отживающих свой век кирпичных корпусов и разговорились о рабкоровских делах, о прочитанных книгах, о нелегком шахтерском труде. Вдруг мой собеседник "сменил пластинку", остановился и решительно сказал:
- Давай-ка, Николай Иванович, сделаем что-то похожее на стенгазету. Ведь скоро День медицинского работника. Поздравим с профессиональным праздником наших лекарей, нянечек, а?
Тут же обговорили план. Я охотно согласился сочинить юмореску. Вечером жена Виктора принесла фломастеры и все необходимое для реализации нашего плана. Но миновала неделя, а у меня ни строчки. Захожу к нему в палату и с порога сетую, ругаю себя, что ничего не получается с юмореской, дескать, подвел тебя, дружищи. Виктор Петрович широко улыбнулся: "Да ты не переживай..." И достал из-за тумбочки свернутый в трубку лист ватмана, развернул его и показал мне: мол, смотри, читай и знай наших! В стенгазете были поздравление с профессиональным праздником медперсонала, его стихи, посвященные нашим лечащим врачам, сестричкам, нянечкам. Вывесили стенгазету на видном месте в коридоре кардиологического отделения, где мы проходили курс лечения. Конечно, медработники были приятно удивлены появлению этой газеты.
Виктор почти всегда откликался на мои газетные публикации. Звонил домой, иногда хвалил, иногда высказывал недовольство, делал замечания. Я, откровенно, тоже в долгу не оставался, часто названивал ему.
Был Виктор Петрович трудолюбив и неугомонен. Когда только успевал! Работал на шахте, строил дом за городом, возился с гаражом, много писал и публиковался, встречался с композиторами (многие его стихи положены на музыку), сам неплохо пел свои песни, часто выступал в коллективах горного управления, учебных заведений и предприятий города.
Этого человека будет всегда не хватать.
"Высокогорский горняк" 27 января 1990 года.
Н.И. Мосиенко