Из дневников С.Я. Черных
О дневниках С.Я. Черных
Степан Яковлевич начал вести дневник на пятнадцатом году своей жизни, будучи учеником шестого класса. Возможно, несколько раньше. Сохранилось девятнадцать школьных тетрадей с дневниковыми записями, охватывающими период с 27 октября 1936 года по 14 января 1942 года (день призыва в армию). В первой же тетради и в первой записи он замечает, что возобновляет свой дневник. Первый, "старый" (одна тетрадь) – уничтожен.
Ст.Черных, Ник.Шадрин. 1938 год
Тетради, объемом в 12 и 24 листа, преимущественно в "клеточку", испещрены бисерным, устойчивым и характерным, с легким наклоном влево, почерком, не претерпевшем серьезных изменений во всю его жизнь. Строчки бежали по каждой линии без пропусков. Без единой помарки. Складывается впечатление, будто это чистовая запись, и где-то есть черновик.
Записи велись регулярно, почти ежедневно. Если очередная запись вносилась через 2-3 дня, то, как правило, в ней отражались наиболее интересные события, детали за весь период после последней.
Дневник интересен от первой до последней строчки. И обширен – более пятисот страниц. Поражает изначальная самостоятельность и зоркость взгляда подростка Степана на окружающее. В нем, дневнике, переплелись события и факты политические, производственные и школьные, быт, бытовые сцены, отношения в семье, с товарищами... Это и история духовных исканий, размышлений, взлетов и – увы! – падений. Это и документ достаточно полно рассказывающий о жизни подростка, юноши в предвоенные годы в Тагиле. Прежде всего, конечно, это дневник школьника, записи об успехах или неудачах в учебе... Но в то не время – какие характеристики товарищей, учителей. Какая наблюдательность. Автор-школьник не просто записывает, к примеру, имя, отчество, фамилию учителя, а дает словесный портрет и, как мне кажется, очень удачно, зримо. Пытается понять характер учителя, его отношения с учащимися.
По дневнику можно установить, какие кинофильмы показывали в Тагиле в те годы, при этом узнать их содержание, режиссеров, артистов... Вероятно, тогда молодежь старалась не пропустить ни одного фильма, знала полюбившихся актеров, но чтобы помнить автора сценария, режиссера – сомневаюсь. А юный Степан в своих записях в первую очередь называет создателей фильма.
Рассказывает и о том, что представлялось в цирке. И опять рядом с описанием номеров программы – имена исполнителей. Узнаем мы и что ставилось на сценах дворцов культуры, красных уголков, какие пьесы и отрывки из пьес или инсценировки разыгрывались на школьных вечерах, и кто играл ту или иную роль, и как, по его мнению, играл. И как проходили торжественные вечера (а похоже были только торжественные) – кто выступал и с чем выступал.
В краткой заметке сложно даже очень бегло сказать или назвать то, о чем записывал Степан Яковлевич. И все-таки нельзя не остановиться еще на нескольких моментах, чтобы не создалось впечатление, что школьник Степан только и записывал о кино, цирке да разных вечерах. В дневнике много горьких страниц о бытовых неурядицах, полуголодной жизни, когда и хлеба-то не было вволю, о бесконечных очередях за тем же хлебом... И рядом – юность брала свое! – записи о том, как проводили каникулы. Увлекательные путешествия в леса, с ночевками у костра, за грибами, ягодами, на рыбалку. И всегда упоминание названии рек, речушек, озер, мест... Здесь, кстати, следует отметить непреходящую любовь Степана Яковлевича к названиям, именам, его постоянное стремление запомнить все, что имеет название и имя. Среди дневниковых тетрадей есть одна, особая, в половину листа. Трудно сказать, когда она заполнена. В ней только фамилии, имена, отчества людей, с которыми, вероятно, Степан Яковлевич был знаком, встречался, имел какие-то дела. Поразительно их число – более шестисот.
Постоянно упоминает он о том, что читал. И круг чтения широк. Тут и русская литература: Гоголь, Тургенев, Герцен, Помяловский, Решетников, Гарин-Михайловский, Эренбург, Паустовский, Тынянов, Горький и зарубежная: Стендаль, Диккенс, Золя, Твен, Доде, Гете, Роллан и, конечно, поэзия, начиная с 18 века: Херасков, Майков, Богданович, Петров, Хемницер, Капнист и далее – Вяземский, Батюшков, Востоков, Мей, Фет, Надсон, множество сборников советской поэзии, включая непонятого тогда Пастернака.
И ко всему – постоянное чтение газет, даже выписки из них, и неподдельный интерес к политическим событиям, особенно к политическим процессам. И – самая искренняя вера в печатное слово.
К литературе, к поэзии Степан Яковлевич относился трепетно. Тщательно и подробно записывает он о занятиях в предвоенной литгруппе при газете "Тагильский рабочий", проводимых А.П. Бондиным. Из дневника узнаем мы, что он сам пробует писать стихи, но собственно стихи в дневник не записывает. В глубокой тайне хранит он свои пробы пера, доверяя их только маме и своему самому близкому другу.
Дневнику доверяются и робкие наивные надежды на литературную известность: "...C Лапухиным ходили в редакцию газеты "За металл". ...Я снес свое стихотворение... Шли и мечтали: а вдруг да напечатают, меня узнает весь Тагилстрой". Стихотворение "Май" опубликовано и в дневнике появляется запись: "... И благодарен я редакции за эти 24 напечатанные строки с моей подписью очень."
А вот длинная, но "вкусная" запись о полученной посылке с книгами из Москвы. Книги – премия победителю литературного конкурса (см. выдержку "Из дневников" 18 декабря 1940 года). А спустя семь месяцев довольного Степана находит грамота "За собственноручной подписью Корнея Чуковского".
Грамота Степану Черных
Очень интересный дневник... Можно только удивляться, что на все эти записи у школьника Степана хватало времени. Можно выразить и сожаление, что невозможно в большем объеме представить "Дневник" в журнале.
Демобилизовавшись из армии в 1945 году, Степан Яковлевич вновь взялся за подробные записи. Сохранилась только одна послевоенная тетрадь, и не известно, были ли другие.
В эти годы он активно публиковался в городской и многотиражных газетах Тагила, в областных и центральных газетах, журналах, сборниках, альманахах. Был он участником первого областного совещания молодых писателей, которое состоялось в 1948 г.
г. Свердловск. 6 марта 1948 г. 1-е областное совещание молодых писателей
Друзья-литобъединенцы ожидали книгу его стихов. Но Степана Яковлевича захватила и не отпустила до последнего дня другая муза – муза поиска и исследования...
А дневниковые записи возобновились только в 1981 году, когда Степан Яковлевич вышел на пенсию. Но это другой разговор.
В.А.ЧУГУНОВ