ПОИСК СТАЛ ЕГО СУДЬБОЙ
Поиск стал его судьбой
С.Я. Черных
Стелен Яковлевич любил поэзию и сам писал хорошие стихи. Но его призванием, всепоглощающим делом стал поиск, исследование. Однажды увлеченный раскрытием тайны псевдонимов, он оказался, в сущности, заложником этого увлечения, обреченным на поиск до последнего своего часа. Остановиться, передохнуть, оглянуться он уже не мог, хотя огромность выполненной работы осознавал ясно. Осознавал и туманность перспективы: конца поиска не видно, унаследовать изыскания некому, что будет с трудом всей его жизни, не ясно.
Будучи призванным расшифровщиком псевдонимов среди книговедов и литературоведов отравы, одним из наиболее вероятных преемников академика И.Ф. Масанова в подготовке нового или дополняющего знаменитый "масановский" – Словаря псевдонимов, "вооруженный" ходатайством издательства "Книга" к архивам и библиотекам страны, он практически все свое свободное время посвящал новым поискам и, как он говорил, "уточнениям". А "уточнять" нужно было в библиотеках Москвы, Свердловска, Ленинграда, Воронежа и т.д. И поиск уводил в бесконечность...
На просьбы, уговоры заняться обработкой и систематизацией собранного материала для возможного издания или хотя бы частичных публикаций чаще всего отмалчивался или медленно и неопределенно и как-то тихо выговаривал: "Да... надо бы... Да... пожалуй, и займусь... Вот только кое-что нужно уточнить..." И уточнял!..
Но однажды мне показалось, что удалось уговорить его остановиться и заняться подготовкой собранного материала к изданию. Тем более, что на этом настаивал известный писатель и литературовед Виктор Григорьевич Утков, активно сотрудничавший с издательством "Книга", один из инициаторов издания и редакторов "Альманаха библиофила". Степана Яковлевича и Виктора Григорьевича связывали давние дружеские отношения. Их переписка наполнена теплом, уважением и заботой друг о друге. Еще в начале 70-х годов Виктор Григорьевич написал очерк о Степане Яковлевиче.
И вот где-то в 1978 или 1979 году, а может, немного позже, точно вспомнить не могу, когда Степан Яковлевич работал газоспасателем в Газоспасательной станции Нижнетагильского металлургического комбината, куда он перешел из Центральной энергетической лаборатории, где работал слесарем, приказом по комбинату он был временно переведен в распоряжение отдела кадров с целью проведения каких-то социологических исследований, то ли для сбора и подготовки тоже каких-то материалов. Руководил тогда отделом автор этих отрок. Теперь можно сказать об истинных целях и перевода Степана Яковлевича в Газоспасательную станцию и его направления в отдел кадров. Признаться, и руководители, "приложившие ручку" к документам о перемещениях Степана Яковлевича, знали эти цели, и тем не менее, к их чести, подписали.
Разумеется, никакой работы в отделе кадров ему предложено не было, мы условились, что Степан Яковлевич безвылазно засядет за обработку картотеки и, наконец-то, займется подготовкой Словаря к изданию. От работы с машинисткой, что тоже можно было решать, он категорически отказался. Временное перемещение длилось около года. Навещая его, я видел, как упорно он работая. Уже через два-три месяца он навел порядок в картотеке. Можно было приступать к перепечатке материалов и вдруг он вновь начал "пропадать" из дома. Выяснилось – "нужно кое-что уточнить". Но не уточнения – его увел новый поиск. И никакие увещевания не помогали.
Только в 1987 году была подготовлена и направлена в издательство "Книга" на имя Е.И. Осетрова, редактора "Альманаха библиофила", первая часть Словаря – расшифровка авторов на букву "А". Предваряли это – настоятельная просьба Виктора Григорьевича Уткова и его согласие на редактирование Словаря. К сожалению, Виктор Григорьевич был уже нездоров, часто болел и вскоре умер. Степан Яковлевич так и не получил ответа из издательства. Молчание было ответом и на мои обращения уже после смерти Степана Яковлевича. Не ответила и Ольга Викторовна, дочь Уткова, приводившая в порядок архив отца и сделавшая все для того, чтобы материалы, подготовленные к печати отцом, увидели свет.
Здесь нужно сказать, что издательские дела Степана Яковлевича не очень волновали, ютясь где-то на последнем плане. Главным смыслом его работ оставался поиск. И тут он спешил, не давал себе отдохнуть. Правда, случались своеобразные отдушины. Это бывало тогда, когда, выражаясь высоким стилем, его посещала мука и он писал стихи. И еще – святой праздник – День Победы. К нему он всегда готовился. Почти каждой год ездил на встречи с боевыми друзьями. И готовил для газеты материал о встрече, часто присовокуплял фронтовые стихи.
Может показаться странным, но почти все опубликованное по псевдонимике было выполнено им по инициативе, просьбам редакций газет и журналов. Я не помню случая, чтобы он сам, располагая огромными и интересными материалами, предложил что-то к публикации.
Но вот в поиске он был настойчив и упорен да фанатизма. Многие обращались к нему за помощью. И он считал своим долгом каждому помочь, ответить. И часто помочь можно было только новым поиском. И он занимался им.
В последний год своей жизни Степан Яковлевич решил составить список своих адресатов. Составлял его по памяти. Список получился внушительным. Но в нем есть очевидные пропуски. Так, в списке нет Дмитриева В.Г., с которым он поддерживал переписку.
Автограф адресатов С.Я. Черных
Конечно, обращались не только к нему. Обращался с просьбами и он сам. Переписка его была обширной.
Парадоксальным может показаться и то, что практически не имея опубликованных работ, Степан Яковлевич пользовался уважением и непререкаемым авторитетом среди людей, профессионально занимающихся книго- и – литературоведением и часто имеющих высокие научные звания. Признание это явилось результатом самого добросовестного досконально обоснованного исследования. И не случайно разыскания Степана Яковлевича и его имя так часто встречаются в работах по псевдонимике. Приведу несколько примеров. Вот передо мною книга В.Г. Дмитриева "Придуманные имена" (см. дальше в этом номере журнала "Тагильский краевед"). Автограф на титульном листе: "Уважаемому Степану Яковлевичу Черных, чье имя дважды упомянуто в этой книге (с.9, 50) и чей материал дважды использован – с искренней приязнью от автора. 25.1.87 В. Дмитриев". Открываем страницу 9, читаем (начало цитаты на стр. 8): "Давно назрел вопрос о дополнении и переработка словаря И. Масанова, в который вкралось много неточностей и опечаток. Издательство "Книга" намечает выпуск пятого, дополнительного тома этого словаря. Немало новых данных собрали С. Черных, В. Чумаков и др."
На странице 50-й: "Иногда автор беззастенчиво присваивал себе фамилию еще здравствующего известного писателя (плагиат наизнанку: вместо того, чтобы ставить свое имя под чужим произведением, ставилось чужое имя под плодом своего пера). Так, книжка стихов "Чайка и Саломея" (1909) была издана от имени М. Волошина, но автором был Михаил Цукерман. "Начинающий литератор, не рассчитывая на успех, прибегнул к мимикрии, спрятавшись за имя другого писателя, – пишет С. Черных".
С этими цитатами все в порядке: имя известного собирателя псевдонимов названо, а в примере с расшифровкой настоящего имени сочинителя указан автор, открывший или расшифровавший его имя. Вторая цитата, вероятно, является первым "материалом" С.Я. Черных, использованным В.Г. Дмитриевым. Но как быть со вторым "материалом", на который ссылается в автографе автор книги? Рядовому читателю да и заядлому знатоку на этот вопрос не ответить, ибо нет у них под рукой ни книги с автографом, ни тем более картотеки Степана Яковлевича. Я долго листал эту книгу, пытаясь найти заимствование. И вот на странице 37 мелькнула еле заметная карандашная помета. Прежде всего прочитал абзац: "Практиковалась также перестановка букв в истинных именах и фамилиях (анаграмма). Таким манером замаскировал свою фамилию под стихами в сборнике "С миру по нитке" (1883) сын известного промышленника и театрала Саввы Мамонтова, – Сергей: он подписался – Том Манов." И бледная приписка на полях: "взял у Вас". Вот так-то!
Вероятно, много таких вот никак не обозначенных заимствований украшают чьи-то книги, статьи, монографии... Ведь в помощи, в подсказке он никому не отказывал, а щедро делился со всеми, кто к нему обращался.
В своих поисках Степан Яковлевич часто адресовался к писателям, если у него, разумеется, был очевидный повод. Так, он писал и получал ответы от Владимира Лидина, Ильи Эренбурга, Евгения Пермяка, Виктора Старикова и многих других. В 1964 году в его руки попал "Студенческий сборник" (1915) стихов. По каким-то признакам ему показалось, что ряд стихотворений могли бы принадлежать Анне Ахматовой. Он написал ей письмо с вопросом: но ее ли это стихи, и получил лаконичный ответ: "Стихи в "Студенческом сборнике" (1915) не мои. Анна Ахматова. 2 окт. 1964".
Письмо от Анны Ахматовой С.Я. Черных
В картотеке Степана Яковлевича накопилось за долгие годы поисков (с его слов) более 30 тысяч расшифрованных псевдонимов. Обидно, что ему не удалось завершить свой подвижнический и воистину великий труд.
А в заключение привожу еще одну цитату из книги Олега Ласунского "Волшебное зерцало", в которой вновь упоминается наш земляк и определяется одно из направлений краеведческой работы. Да простит мне читатель ее обширность.
"Русская провинциальная печать особенно пестрит псевдонимами. Причины тому разные. Одна ограждала себя от вероятных последствий со стороны губернских администраторов-самодуров. Другие остерегалась насмешек и пересудов. Третьих просто одолевал детективный зуд. Вот и появились романы, повести, статейки, снабженные самыми фантастическими подписями.
Как-то Степан Яковлевич Черных из Нижнего Тагила – большой дока по этой части – спросил, ведом ли мне старый воронежский псевдоним "Женоров". Женоров? Нет, признаться, не приводилось встречать! Чудной какой-то: при чем тут "жена"? Чья "жена"? Или "норов" при чем?
А ларчик просто открывался. И вовсе ничья не "жена", а всего-навсего "Воронеж" шиворот-навыворот, т.о. ежели прочесть это слово сзаду наперед. Статьи, подписанные этак каким-то остроумцем, публиковались в прошлом веке в столичной театральной периодике.
Вообще давно назрела необходимость заняться составлением свода расшифрованных местных псевдонимов. Кое-где в областях такая работа уже осуществлена. Чем не увлекательная краеведческая тема? Подобный труд дал бы в наши руки ключик, каким можно было бы отпереть немало авторских тайн". (Статья "По следам псевдонима", стр. 157 книги "Волшебное зерцало").
Действительно увлекательная перспектива! И, возможно, найдется подвижник, который продолжит и завершит начатое Степаном Яковлевичем. А как это делается он, Степан Яковлевич Черных, расскажет сам.
В.А. Чугунов