В Высшем начальном училище

    Дом №4 по улице Уральской мне знаком с детства. Он привлекает каким-то особым, неказенным стилем архитектуры. До 1913 года здесь было реальное училище, а в 1913 году на бывшем городском кладбище по улице Салдинской (теперь проспект Ленина) для реального училища было построено специальное здание. Помнятся холмики старых могил и десятка два боровых сосен с кронами в вершине. Левая часть здания теперешнего горно-металлургического техникума достроена в пятидесятых годах: начавшаяся в 1914 году война с Германией не дала закончить корпус.

    Я учился в городском училище, преобразованном в 1915 г. в высшее начальное. Оно помещалось в первом этаже горнозаводского училища (Уральская, 2. Теперь надстроен третий этаж) и служило как бы подготовительным для горнозаводского, где готовили горных и заводских специалистов со среднетехническим образованием. После перехода в 1913 году реального училища в новое здание городское училище заняло освободившийся дом на Уральской, 4.

    Обучение в городском училище было платным. Кажется, 6 рублей за учебный год. От платы за учение освобождались ученики, родители которых работали на демидовских предприятиях. Из заработка всех работающих вычитался определенный процент независимо от того, учились или нет их дети в этом училище. Так же было и с женской гимназией.

    Инспектором (директором) городского училища в период моего учения был Огарков Петр Фотиевич, учитель естествознания.

    Учебный год 1 сентября начинался молебном учащихся всех четырех классов и учителей. Вел его наш законоучитель отец Симеон Хлынов, протоиерей Входо-Иерусалимского собора. Ежедневную молитву перед началом учения читал один из старшеклассников.

    Каждый предмет вел особый учитель. У всех учеников были дневники для записи домашних заданий, в нем же учителями выставлялись отметки по успеваемости. Во время перемен между уроками в зале дежурил один из преподавателей.

    Учитель русской словесности и грамматики Маркин Алексей Владимирович, член спортобщества "Сокол", раз в неделю проводил урок гимнастики. Урок шел в большом зале под граммофонный марш. В зале были брусья, кольца, трапеция, гимнастические палки и чугунные гантели. Для этого урока выписывали всем училищем из Лодзи за наличный расчет специальные трикотажные костюмы: синие брюки в обтяжку и белые с красной отделкой куртки.

    Особым уважением учеников пользовался Аркадий Петрович Щапов. Сверх основного предмета (географии) он вел урок пения, который сопровождался игрой на скрипке. Из учеников нашей школы и гимназисток младших классов он организовал театральный кружок, для которого сам писал пьесы. Выступали на сцене тогдашнего заводского театра на Нижнем дворе.

    Вместе с другими учителями Щапов организовывал экскурсии на Голый камень, речку Лебу. Особенно памятна поездка учеников всей школы на пароходе на Ключики. Всех учеников на пароход вместить было невозможно. К нему подцепили небольшую баржу, где наблюдающим был Аркадий Петрович. Один из учеников нашего класса Суворов сошел на нижнюю палубу, облокотился на незакрепленный поручень над колесом парохода и упал в воду. Струей из-под колеса его быстро отнесло от парохода к барже. Его счастье, что на нем было стеганое длинное пальто, которое держало его на воде. Аркадий Петрович быстро скинул ботинки, пиджак, очки и бросился спасать утопающего. Плыл, держа его одной рукой за ворот пальто. Быстро подошла лодка с парохода. Достали обоих из воды и доставили на пароход. В машинном отделении у парового котла их переодели и обсушили.

    На следующий день на молитве перед уроками был зачитан благодарственный адрес Аркадию Петровичу от родителей Суворова.

    Среди наших учителей выделялся оригинальностью преподаватель рисований Дятлов Александр Григорьевич. Резкие движения, косматая шевелюра. Видимо, по причине близорукости носил пенсне, чтобы оно не спало, высоко держал голову. Был очень рассеянным. В костюме всегда была какая-либо неряшливость: то на боку галстук, то один ботинок не завязан. Вечно терял галоши или забывал их снимать. Электронная версия historyntagil.ru. Но характером спокойный, хороший преподаватель, Александр Григорьевич вел уроки и в горнозаводском училище. В любительских спектаклях играл драматические роли. Он от нас ушел, кажется, в 1915 году. Его место занял молодой учитель черчения и рисования Назаров Сергей Николаевич. Он мне почему-то особенно нравился тихим, спокойным характером. К нам и к урокам относился очень серьезно, внимательно.

    В 1915 или 1916, сейчас уже не помню, в мужской коллектив преподавателей вошла учительница русского языка Анна Николаевна Рогожина. Очень внимательная, по-учительски строгая, она чаще других учителей была с ребятами нашего класса. Мы с нею ходили на реку Большая Кушва, ездили по узкоколейке на Канаву. Она была как бы критиком нашего школьного драмкружка. С началом Февральской революции с нашим классом выходила на довольно частые в то время демонстрации. На них, не зная революционных песен, пели: "Жив он, жив он, дух славянский, будет жить вовеки..." и "Мы при помощи Перуна лодку рыбой нагрузим и наловим для продажи золотистых осетров" - из оперы "Аскольдова могила". Это была наука Аркадия Петровича Щапова. В конце 1917 года Анна Николаевна вышла замуж, стала Развиной. В школе ее больше не было.

    Сейчас, по прошествии стольких лет, я с благодарностью вспоминаю наших учителей. Все они были примером выдержки, спокойствия в обращении с нами, зачастую озорными мальчишками. Не помню, чтобы кто из них повысил голос в классе, за исключением разве математика Николая Петровича Маркса. Он был как-то погрубее других. Но, видимо, был к тому вынужден.

    Среди учителей нашей школы был особым по характеру и поведению Попов Николай Васильевич. Он как коммунист (единственный в коллективе) был назначен комиссаром просвещения. На его уроках (он вел геометрию) иногда читали какие-то маленькие рассказы революционно-утопического характера. В период ученической забастовки, в которой участвовал и наш класс, он поддерживал наши требования и поощрял нас.

    Его помощником как комиссара был ученик четвертого класса горнозаводского училища Паша Серебряков. При белых Николай Васильевич был расстрелян, а Паша Серебряков исхлестан шомполами и отправлен в Красноярск. Больше о нем ничего не известно.

    * * *

    Памятной страницей школьной жизни остались события марта-апреля 1917 года.

    Начало революции. Митинги. Собрания. В витринах, на воротах частных домов в центре - афиши, лозунги, призывы. Каждая партия говорит о своих преимуществах перед другими. Старается перещеголять остальных лозунгами, красочными афишами, их размерами.

    Кадеты, меньшевики, эсеры правые, эсеры левые, демократы, большевики и другие. Теперь уже перезабылись.

    Мы, мальчишки четвертого класса высшего начального училища, не пропускали ни демонстраций, ни митингов, ни ученических собраний. На демонстрацию, помнится, выходила с нами Анна Николаевна Рогожина. Об этих собраниях, митингах и демонстрациях нас извещало горнозаводское училище.

    В нашем классе, в основном, и в параллельном, появились свои вожаки. Их было несколько, многих позабыл, но активностью, азартом отличались Маландин Геннадий и Грачев Андрей. Из параллельного - Уткин Алексей.

    Прежде всего был поставлен вопрос: нужен ли нам урок закона божьего? Потребовали упростить русское правописание. Убрать из алфавита буквы ять, фиту, и десятеричное, ижицу. Отменить цифровую отметку при проверке знаний, вместо 2, 3, 4, 5 ставить буквами - хор.(хорошо), сл. ( слабо), пл.( плохо). Отменить классный и внеклассный надзор, обязательное ношение ученической формы. В таком духе 11 пунктов.

    Кто-то где-то наши требования не принял. Решили добиться своих требований забастовкой.

    Старшеклассниками других школ: горнозаводского и реального училищ, женской гимназии был создан ученический комитет. Председателем избран Паша Серебряков, ученик четвертого класса горнозаводского училища, секретарем - гимназистка Мазаева.

    Однажды среди третьего урока в наш класс (урок вела Анна Николаевна) входит один из учеников горнозаводского училища, наверное, член комитета. Он объявил, что в помещении заводского театра назначается собрание старшеклассников. Начало собрания-митинга через час. Наш класс должен быть на этом собрании. Анна Николаевна молчит. Захлопали крышки парт. Молча выходим из класса, одеваемся. В классе осталось четыре ученика, помню, один из Висима.

    После мы, участники этого собрания, объявили им бойкот. Не отвечали на их вопросы, сторонились, правда, недолго.

    На общем собрании учащихся старших классов всех школ решили объявить забастовку до удовлетворения наших требований.

    На основании постановления комитета я на другой день в школу не иду. Отец спрашивает о причине. Отвечаю: "Общеученическая забастовка". Он пожал плечами: "Иди, подметай во дворе и чисти в хлевах".

    Пошел с удовольствием. Мету. Входит Грачев Павел Николаевич, токарь депо станции Тагил, с сыном Андреем. "Почему не в школе?" - "Забастовка".

    Пошли к моему отцу. - "Почему Иван дома?" - "Забастовка". "Давай, одевайся, пойдем".

    На входной двери школы крупными буквами: "Ушедшие из класса (названы фамилии) считаются исключенными. Желающие продолжать учение должны подать заявления".

    Пошли к инспектору Огаркову. Он объяснил, что по решению педагогического совета мы исключены. Поворчали отцы наши, заставили тут же написать заявления о продолжении учения. Через два дня на этом же месте список учащихся, подавших заявления.

    Снова сели за свои парты. Правописание осталось тем же. Урок закона божьего среди предметов стоял также на первом месте.

И.А. Орлов

Главная страница