Дети войны
Хочу рассказать о детях страшных военных лет. Несколько эпизодов.
Я жила в городе Каменск-Уральском. Там родилась, это город моего детства и юных лет. Там моя малая родина, любимая и незабываемая.
С первого класса со мной училась девочка Любочка Никитина (1946 год). Мы сидели рядом. Любочка была очень красивая, воспитанная, всегда аккуратно и чисто одета. Она красиво писала, тогда существовал учебный предмет – чистописание. Мне очень хотелось писать так же красиво. Ручки у Любочки были, как у старушки, – сморщенные. Личико бледное, прозрачное. Однажды она не пришла в школу, и учительница поручила мне навестить её, узнать, что случилось. Тогда обязательно узнавали о каждом ребёнке, пропустившем занятия в школе.
Оказалось, что Любочка жила с мамой и братиком в бараке. Они были эвакуированы из Ленинграда. Её мама работала секретарём в каком-то учреждении, папа погиб на фронте. То, что я увидела, меня, ребёнка, повергло в шок. Маленькая комнатка. Две железные кровати. Одна кровать застелена байковым одеялом, а вторая ничем не застелена, на ней просто голые доски. Между кроватями впритык тумбочка. На ней Люба готовила уроки. Малюсенькая печка, скамейка с ведром воды, навесная полочка с посудой. Больше ничего! На мои расспросы, как они спят на голых досках и чем укрываются, Люба сказала, что укрываются пальто, братика и маминым, так теплее, а мама спит под байковым одеялом и мёрзнет. На вопрос: "Что вы кушаете?" она ответила: "Мама получает паёк, покупаем картошку".
Дома я рассказала об этом родителям, и мне объяснили, что в городе много таких семей, эвакуированных и беженцев от войны, хорошо, что взрослым нашли работу, подростков определили в ремесленные училища, деток без родителей определили в детские дома. У нас была корова, и родители поручили мне носить Любочке литр молока ежедневно, а после школы приводить девочку к нам обедать.
Помню, как-то мама Любочки пришла к нам извиняться за свою бедность и благодарить моих родителей. Это была очень красивая, стройная женщина. Тогда все были стройные. Когда она ушла, моя мама плакала навзрыд, а папа сказал, что надо помочь вещами, дать одеяло, матрац, подушку, простыни. Потом всё отнесли и как-то успокоились. В четвёртом классе семья Любочки уехала в Ленинград – их разыскали родственники, и весь наш класс был очень этому рад.
Уже взрослой, мне было 24 года, я работала на Худяковском хлебоприёмном пункте техническим руководителем. Была у нас лаборантка Нина, было ей лет 30. Когда началась война, они жили под Ленинградом. Были свой дом, хозяйство, ей тогда было лет восемь. Отца взяли на фронт, а мать, бабушка и дети собрали самые необходимые вещи, погрузили на ручную телегу, к ней привязали корову и двинулись с потоком беженцев.
Шли несколько дней – уставшие, полуголодные, кругом плач детей, бомбёжки по колонне, крики раненых. Нина рассказала, что корову уже не вели с собой, а привязали к придорожному столбу, а потом мать с бабушкой плакали: зачем привязали на погибель, лучше бы так отпустили. Но надеялись: может, кто-нибудь из беженцев подобрал эту корову.
Дошли до какого-то пункта, там их накормили и в товарных вагонах отправили кого куда. Семью Нины привезли на Урал, на станцию Худяково. В селе Зайково дали полуподвальное помещение – комната, кухня. Зиму пережили очень тяжело, а весной получили земельный участок. Семян купить не на что, денег не было. Засадили картофельными очистками с проросшей картошки и, представьте себе, собрали хороший урожай. Так я впервые узнала, что толсто срезанные очистки могут дать урожай. Правда, там, на удивление, плодородная почва. И потом они жили хорошо, уезжать уже никуда не собирались. Урал стал их второй и любимой родиной.
Ещё у нас работала бухгалтером молодая женщина, чуть старше 30 лет. Такая дёрганая, нервная, слезливая. Однажды я спросила: "Валя, вы такая молодая и такая нервная. Стоит, наверное, полечиться?" Она ответила: "Вряд ли мне что-то поможет". И рассказала, что жили они в Западной Украине. Немцы быстро прошли на восток, поотбирали у жителей скот. Голодно, поля не убраны, пожжены, вытоптаны, изъезжены. Осенью жители ходили по округе и собирали сахарную свёклу. Однажды Валя, ей было лет восемь, тоже пошла собирать свёклу с соседями. У Вали был мешок с лямками. Ходили далеко, набрали полные котомки, возвращались довольные. Немецкие самолёты пролетали мимо – бомбить наши позиции. Самолёты отбомбили и возвращались обратно. И вот один из них стал преследовать идущих. Опускался низко, тень от крыльев накрывала бегущих двух стариков и ребёнка, пугая жутким гулом моторов и стрельбой из пулемёта.
Самолёт пролетал на бреющем полёте, разворачивался и пролетал над ними снова, как будто играл в догонялки. Старичок крикнул: "Бегите змейкой!" (видимо, зигзагом). А земля чёрными фонтанчиками у ног поднималась. Сначала упал старичок, потом женщина, а Валя всё бежала, котомка била по спине, ужас и страх подгоняли. Потом лётчик, видимо, расстрелял весь боекомплект, пролетел ещё несколько раз, уже не стреляя, и улетел. Валя прибежала домой трясущаяся от страха. Мать спросила, когда увидела, что вся спина избита до крови свёклой: "Доченька, почему же ты не сбросила котомку? Было бы легче бежать". А потом, когда чистила свёклу, сказала: "Доченька, хорошо, что ты не сбросила котомку, свёкла тебя спасла". И показала пулю, застрявшую в свёкле.
В. РУДНИЦКАЯ, п. Горноуральский.
Литература: Газета "Пригородная газета" от 18.05.2012.