Социокультурный портрет зауральского учителя на рубеже XIX-XX вв.
Образование – важнейший процесс, позволяющий обществу воспроизводить себя. Состояние образования во многом характеризует состояние общества в конкретный период его развития. А в период XIX–начале ХХ в. российское общество в целом и население Зауралья в частности претерпели значительные изменения
Хорошо известно: личность учителя в огромной степени определяет ход и результаты процесса обучения. Поэтому интересно проследить, что за личность был зауральский педагог в рассматриваемый период. Как менялось это главное действующее лицо образовательного процесса с течением времени и в разных типах учебных заведений?
Сельские учителя.
Безусловно, подавляющее большинство зауральских учителей в XIX веке – это сельские учителя. Хронологически первым видом школ в Зауралье были церковно-приходские школы (ЦПШ). Они делились на домашние школы грамотности, которые могли учреждаться в любых селениях, даже не имеющих церкви или часовни, и собственно ЦПШ: одно- и двухклассные, обучение в которых длилось 2 и 4 года соответственно. Позже появились учебные заведения того же примерно уровня – народные училища, которые отличались тем, что относились не к духовному ведомству, а к Министерству народного просвещения (МНП). Первая, и долгое время единственная, школа открылась в Зауралье в 1719 году при Далматовском монастыре. Первым учителем был монах Фалалей Леонтьев.
Учителями в ЦПШ, в первую очередь, были священники, в чьих приходах школы создавались; формально это было установлено указом Святейшего синода от 1885 г. Поскольку эта работа не оплачивалась, а автоматически включалась в служебные обязанности, то у большинства священников она не вызывала энтузиазма, многие пытались от этой работы уклониться, а кому не удавалось – "несли свой крест", при этом отношение к делу было соответствующее. Хотя, разумеется, были энтузиасты и просто добросовестные люди. Синод был вынужден разрешить принимать на учительские должности всех лиц православного вероисповедания, желающих преподавать. В результате в церковно-приходских школах преподавателями, грубо говоря, были кто попало: люди самого разного образования и культурного уровня, разных взглядов, разного отношения к жизни, разных педагогических способностей. Это были псаломщики и дьячки, отставные солдаты, бывшие полицейские надзиратели, поселенцы. В деревне Сычево детей обучал ссыльный мещанин, лишенный священного сана, Николай Лебединский, в селе Ярославском - ссыльный дворянин Беиницкий. Единственное, что их, пожалуй, объединяло, так это отсутствие педагогического образования. Нередко священники привлекали к работе в школах своих детей. В селе Ключевском работала 16-летняя дочь священника Мария Цветкова, в деревне Курганской детей обучал сын священника, который сам еще числился учеником Тобольской духовной семинарии.
В школах грамотности дело обстояло еще сложнее. Часто не было определенного помещения, уроки проводились на дому у учеников по очереди, следовательно, об учебных пособиях в этом случае говорить не приходится, нередко труд вообще не оплачивался.
Кто был учителем в таких условиях? Случайные люди либо энтузиасты. Так, священник Николаевской церкви в Далматове Никифор Иванович Черемухин с супругой Павлой Асафовной 2 октября 1861 года у себя на дому открыли школу для девочек. Преподавала там практически одна Павла Асафовна, которая учила девочек грамоте, рукоделию, церковному пению.
Первоначально это было 12 учениц. Первые два десятилетия она работала безвозмездно и, вероятно, продолжала бы, но школа стала светской (земской), и дальше, работала за жалование. Что ею двигало? Ее деятельная натура требовала занятия, подходящего для порядочного человека и совместимого с духовным саном мужа. За безупречную работу П.А. Черемухина была награждена медалью "За усердие". Были энтузиасты и иного рода. В Кривинской школе грамоты уроки вела 14-летняя девушка, а самой юной учительницей была 12-летняя Лидия Зяблова, обучавшая девочек в селе Ново-Иковское, которая начала работать по собственному желанию. Отмечали, что она очень способная, развитая и бойкая. Этим "педагогам" было очень интересно, работа учителем чрезвычайно повышала их самооценку [1].
Есть и совершенно другие примеры энтузиазма.
В 1873 году открылось Усть-Суерское одноклассное училище, а в 1889 году в него прибыла Н.А.Алексеева. Окончившая Тюменскую гимназию, к тому же дочь генерала, она могла работать в Кургане в городском училище или женской гимназии, но выбрала свой путь.
Человек высокой культуры, обаятельная, обладавшая прекрасным голосом, игравшая на музыкальных инструментах, она полвека проработала в Усть-Суерке. Ее ученица, а затем коллега, Л.И. Коробейникова вспоминает: "Интересный человек! Прекраснейшая учительница! Приехала совсем молоденькой девушкой, имела гавайскую гитару и пианино, обладала очень красивым голосом и детей приобщала к музыке, учила их хорошим манерам. Зарплату свою она тратила по большей части на бедных учащихся, покупала им одежду и обувь. Талантливых брала на содержание". Проработав 20 лет, в 1909 году была награждена золотой медалью "За усердие". После Гражданской войны чудом не пострадала за генеральское происхождение и хорошие манеры. Поэт Алексей Пляхин, ее ученик, рассказывал:
"От нее исходило необыкновенное обаяние и доброта. Порой даже смущал ее цепкий, глубокий взгляд. Она просто пронизывала этим взглядом, сразу же отличала учеников, обладавших врожденной добротой и талантливостью. Не раз – аж мурашки по коже! – слушал я, нажимая педали старой фисгармонии, как Наталья Андриановна пела грудным контральто старинный романс "Утро туманное"". В 1939 году уже советское правительство наградило ее орденом Ленина. "Любили ее ученики, учителя района равнялись на нее как на человека и педагога", - вспоминает Л.И. Коробейникова.
Конечно, ничего не дается даром: не хватило времени создать семью. По-разному можно объяснить такой выбор жизненного пути. В частности, Н.А. Алексеева была большой любительницей нестандартных путей и острых ощущений (окунувшись в сельскую жизнь, она не могла не испытать культурный шок; в сходной ситуации М.Цветаева покончила с собой). Достаточно сказать, что когда Наталья Андриановна в 1939 году ездила в Москву за наградой, то в свои почти 70 лет прыгнула с вышки с парашютом. "Хотела все испытать сама", - пишет о ней Коробейникова. В деревню приехала, имея, кроме прочего, женское седло и костюм амазонки; была лихой наездницей, немало впечатляя этим односельчан.
Но такие случаи, конечно, были исключением. Гораздо чаще в сельских школах преподавали отставные солдаты или 14-летние девушки, а не генеральские дочери с отлично поставленным контральто [2].
Так продолжалось практически весь XIX век. В конце века инспек тора церковно-приходских школ все чаще стали требовать в отчетах, чтобы "на учительские должности назначались люди компетентные, с педагогическим образованием и опы том, которые работали бы в школах довольно продолжи тельное время". Поскольку к тому времени и в Зауралье, и вокруг него было немало учебных заведений более высокого уровня, то это требование было выполнимо. Детей в ЦПШ и светских народных училищах учи ли окончившие Омскую женскую гимназию, Курганскую прогимназию и двухклассную школу, Тобольское епархиальное женское училище, духовные семинарии и училища, а также получившие домашнее образование. Впрочем, еще и тогда достаточно было того, чтобы претендент в учителя умел чи тать, писать, немного считать да придерживался православ ной веры. Последнее было много важнее образования и таланта. Так, в Падеринское училище была направлена учи тельница Борисова, воспитанная в старообрядческой вере. Узнав об этом, инспектор послал распоряжение, в котором предлагал учительнице Борисовой принять православие или подать заявление об увольнении с работы. Учительница предпочла креститься и остаться в школе. Проблемы с кадрами, однако, оставались серьезные. Характерен такой пример. Молодой учительнице, направленной после окончания гимназии в Челябинске в церковно-приходскую школу, заведовавший школой священник сказал, что "жалование мизерное и на него не прожить" (практически это было 50 рублей в год, то есть в 5-6 раз меньше, чем у ее "казенного" коллеги). Из добрых побуждений этот священник взялся собирать с поселян подношения (продуктами) в пользу вновь прибывших. Девушка протестовала против "милостыни" и в конце концов однажды ночью сбежала. Интересно, что сбежала обратно в Челябинск, откуда ее прислали. Тогда ее направили в казенную школу, где была другая ситуация: и жалование приемлемое, и нормальное обеспечение учебными пособиями, а самое для нее главное – углубленная учебная программа.
Надо сказать, что это была общероссийская проблема, которая в Сибири еще более усугублялась. Принимаемые меры давали определенные результаты. С начала ХХ столетия в церковно-приходских школах стало больше лиц с духовным семинарским образованием, появились преподаватели, закончившие учительские семинарии и учительские институты. За 1909-1910 учебный год Курганский округ вышел на первое место по числу наград персоналу церковно-приходских школ среди других округов Тобольской губернии.
Городские учителя.
В 1817 г. в Кургане было открыто уездное мужское двухклассное училище. Сохранилось достаточно много свидетельств, позволяющих создать представление себе о тогдашнем учителе. В течение первых десятилетий существования училища были часты жалобы на то, что учителя без уважительных причин пропускают занятия, приходят в класс в нетрезвом состоянии и проявляют в своих выражениях несдержанность. В характеристике на учителя Лукина в 1834 г. говорилось, что он "нередко во время занятий употреблял бранные слова". К сожалению, этим дело не ограничивалось. Рядовой практикой была кулачная расправа над учениками прямо в классе на уроке. Разумеется, нельзя судить о тех людях, пользуясь только нашими современными мерками. Телесные наказания в школах тогда были узаконены, но единой точки зрения на применимость этого воспитательного приема не было (и сейчас этот вопрос временами дискутируется). Например, крупнейший теоретик и практик педагогики XIX века и, безусловно, прогрессивный деятель И. Гербарт считал физическое наказание вполне допустимым (в соответствующих обстоятельствах) способом воздействия. Одно дело отправить провинившегося школьника к экзекутору для наказания, так сказать, по закону, другое – просто избить ребенка на глазах у его товарищей, причем в ходе урока. Посетивший в 1830 г. Курганское училище директор Тобольской гимназии И.П. Менделеев (отец великого русского ученого Д.И. Менделеева), стремясь как-то ограничить произвол учителей, приказал им не подвергать учеников физическому наказанию без согласия на это смотрителя училища, другими словами, не применять кулачной расправы на месте, самосуда. Но эта мера не достигла своей цели. По-прежнему учащийся мог быть жестоко избит за малейшую провинность, а также и без нее, учитывая безнаказанность "педагога" и вполне возможное пребывание его в состоянии опьянения или абстинентного синдрома.
Или такой пример, характеризующий учителя того времени: в 1820 году первый смотритель (то есть руководитель) Курганского училища, будучи в гостях у местного стряпчего, проиграл в карты школьные деньги и, понимая неизбежные последствия, утопился в колодце.
Однако со временем ситуация менялась. Событием, оказавшим огромное влияние на жизнь курганского общества, было поселение в Кургане ссыльных декабристов (с 1830 по 1857 г.), которые оказали значительное влияние на культурную жизнь Кургана. Если в воспоминаниях А. Коцебу о проведении в Кургане званного обеда у одного из уважаемых курганцев в 1801 г. мы видим картину достаточно простонародного времяпрепровождения, то в 1841 году в А.Ф. Бригген в своем письме отмечал, что "курганское светское общество внешне выглядит прилично, не пренебрегает культом моды, одевается по журналам, костюмы очень элегантны, танцуют французские кадрили" [3]. Учителя к тому моменту относились к благородному сословию. Так, "4-5 февраля 1844 по просьбе господ учителей и всего благородного курганского общества два дня подряд в помещении уездного училища был устроен театр. Вход имели только "благородные лица". Декабристы прекрасно понимали роль образования, и училище было для них важным объектом внимания. Прямо вмешиваться в работу училищ декабристам было запрещено. Но с ними дружил смотритель училища Т.К. Коренгин, через которого они и помогали училищу материально, а кроме того, декабристы серьезно влияли на морально-нравственный климат в коллективе. Стоит отметить, что Коренгин пользовался большим доверием декабрис тов, даже бывал посредником между ними и их родственниками в Москве и Петербурге. Он часто передавал письма тех и других, привозил книги, деньги. Все это уже характеризует его как человека передовых взглядов. В это время меняются как порядки в училище, так и облик учителя. Так, в 1845 г. был уволен из училища учитель Ануфриев, избивший ученика Ивана Михайлова. В том же 1845 г. произошел следующий случай. Два учителя, Воронов и Рихтер, были в ссоре и одно время решали ее традиционными способами: бранились, не стесняясь присутствия учеников, затем даже стали писать друг на друга доносы. Но вот новый стиль поведения взял верх, и Воронов заявил Рихтеру: "Я не хочу мстить плохо и низко и избираю самое лучшее - дуэль и прошу выбрать оружие и место". История получила широкую огласку, и, видимо, поэтому дуэль не состоялась. Но главное, конфликт был разрешен "максимально благородным" образом [4].
Ближе к концу XIX века ситуация изменилась еще больше. В это время учитель – вполне респектабельный чиновник. Нужно сказать, что работа в училище считалась государственной службой и учителя имели чины вплоть до коллежского советника (6-й класс по Табели о рангах), что соответствовало армейскому полковнику. Образование педагога – нередко университет или хотя бы учительский институт. Отпуск он зачастую проводит за границей.
О моральном облике можно судить по протоколам заседаний Педагогического совета: вопросы, которые волновали учителей, и ответы, которые на них давались, говорят сами за себя. Так, в 1903 г. было проведено заседание Педагогического совета, на котором обсуждались проблемы, бывшие в тот момент актуальными для училища. Вот один из них.
Как преподавателю следует обращаться к ученикам - на "вы" или на "ты"? Совет после обсуждения этого вопроса пришел к выводу, что, во-первых, этот вопрос имеет существенное значение. Далее "принимал во внимание, что обращение на "вы" в жизни культурного и интеллектуального общества считается тоном приличия, благовоспитанностью, вежливостью и выражением уважения, а обращение на "ты" принято более в семейной жизни и между близкими знакомыми и друзьями, считается обращением более родственно-близким, в некоторых случаях жизни обращения на "ты", бывает, служит доказательством не воспитанности". Совет признал, что обращение к учащимся на "вы" является современным требованием жизни, оно доказывает вежливое и почтительное отношение к учащимся, что такое обращение будет развивать чувство вежливости, деликатности и уважение к приличию, что в воспитательном отношении оно воздействует на учащихся благотворно. Более того, говорилось даже, что это будет содействовать и искреннему сближению между учащимися и преподавателями. Насколько мало учитель начала ХХ века похож на того, с чьим произволом семьюдесятью годами раньше тщетно боролся Менделеев-старший [5].
Однако нельзя не отметить, что одной из сторон жизни учителя было постоянное существенное ограничение его свободы, что, конечно, не могло не сказаться на нем как на личности. Жесткий контроль и постоянный надзор везде и во всем – один из принципов руководства учительством. Учителям, уходящим в отпуск и выезжающим за пределы Курганского и Шадринского учебных округов, требовалось на то особое разрешение. С разрешением попечителя Западно-Сибирского округа учителя могли выезжать за пределы страны. Контролировалось, чем учитель занимается в рабочее время, обязательно – как часто он бывает в церкви, в том числе на исповеди. Более того, намеревающиеся вступить в брак учителя должны были писать прошения, в которых указывали имя, вероисповедание и социальное происхождении избранника или избранницы. Правда, сильно страдавшую от этого самооценку учителя "подкармливали": кроме уже упомянутых классных чинов учителя достаточно часто получали ордена и медали. Так, преподаватели Курганской Александровской женской гимназии Бобрыкин и Флеммер были награждены орденами Св.Станислава II степени. Золотыми и серебряными медалями "За усердие" правительство отметило преподавателей Курганской гимназии Гиганову, Григорьеву, Дмитриеву, Лукиянову, классных надзирательниц Гнедаш и Грязнухину, многих сельских учителей.
Курганская Александровская женская гимназия была открыта 1903 г., а до этого несколько лет существовала в более низком статусе. Преподавательский состав этого учебного заведения достаточно ярко иллюстрирует, что представлял собой курганский учитель начала ХХ века. И наиболее яркий пример: первая и единственная начальница гимназии Мария Матвеевна Волкова [6].
М.М. Волкова приехала в Курган в 1889 году, тогда ей было восемнадцать лет, и она только что окончила Омскую женскую гимназию с серебряной медалью. Сначала она пять лет вела арифметику и геометрию в первых трех классах, в 1894 году ей доверили четвертый класс. В ноябре 1895 года молодая учительница назначается исправляющей должность начальницы прогимназии, а в 1897 году утверждается в этой должности. Когда стало известно, что с первого июля 1903 года прогимназия преобразуется в гимназию, собрались вместе Попечительный Совет и Педагогический Совет для выбора начальницы гимназии. Единогласно остановились на кандидатуре Марии Матвеевны. В протоколе общего собрания 19 июня так и записали: "за все время служения она умело вела вверенную ей часть и своим добросовестным и ревностным отношением к возложенным на нее обязанностям много способствовала развитию учебного заведения" [7]. Ей тогда было 24 года. Вся ее жизнь принадлежала гимназии ни мужа, ни детей у нее не было.
Какое-то время с Марией Матвеевной жила её младшая сестра, Елизавета Матвеевна, которая была учительницей 2-го женского приходского училища. Но в январе 1901 года она вышла замуж за заведующего двухклассным железнодорожным училищем Дмитрия Анатольевича Кучковского и уехала к нему [7].
6 мая 1910 года Мария Матвеевна была награждена золотой медалью на Анненской ленте. И еще она имела медаль в память царствования императора Александра III и медаль в память 300-летия царствования Дома Романовых. В 1916 году она получала жалованье 1300 рублей в год. Этого ей вполне хватало, чтобы в семи верстах от города в дачной местности "Ключи" иметь свой домик в березовом лесу.
Мария Матвеевна Волкова лишилась своей должности в 1919-1920 учебном году, когда гимназия была преобразована в школу 2-й ступени. У нее отобрали казенную квартиру, выгнали с работы и даже не дали пенсию. Пришлось перебиваться репетиторством, тем более, что она была хорошим математиком и учеников хватало. Своей квартиры у нее уже не было никогда, и она ютилась по углам и снимала комнаты у разных людей. Несмотря на всевозможные жизненные коллизии, Мария Матвеевна продолжала пользоваться горячей любовью и глубоким уважением простых курганских жителей до конца своих дней [8].
Интересно сравнить двух ярких представительниц зауральского учительства: Н.А. Алексеева и М.М. Волкова начали учительствовать в один и тот же год, имели одинаковое образование, практически ровесницы. У обеих отличная профессиональная судьба, но никакой личной жизни. У Волковой, кроме того, удачная служебная карьера, что, возможно, и оказалось роковым для нее обстоятельством, когда власть в стране сменилась. Но как личности они очень разные. Волкова - отличный администратор и организатор, у нее все на своих местах и работает, как часовой механизм. Но она не мчится во весь опор и не прыгает с вышки с парашютом, как Н.А. Алексеева.
И наконец, хронологически самая последняя генерация зауральских учителей – это выпускники курганских гимназий, закончившие эти учебные заведения до Первой мировой войны и успевшие проработать некоторое время учителями. Практически нужно говорить о выпускницах Александровской гимназии, так как Курганская мужская гимназия была открыта только в 1911г., а Учительская семинария – в 1914 г. С одной стороны, гимназия давала достаточно серьезное образование, что было признано всевозможными проверками.
Те, кто шел учиться в восьмой – учительский – класс, кроме теоретической подготовки получали и хорошую практическую, педпрактика, как правило, проводилась здесь же, в начальной школе Курганского третьего мужского городского приходского училища. Поэтому, приступая к самостоятельной работе (в начальной школе), эти учительницы чувствовали себя достаточно уверенно [9]. Как показала жизнь, многие из них оказались отличными педагогами. Чем они отличались от своих учителей, у которых учились сами. Они выросли в совсем другой атмосфере. Бурные политические и социальные события предвоенного десятилетия не обошли стороной и Курган. Например, в октября 1905 года гимназистки присоединились к бастующим железнодорожникам и учащимся городского училища. Учащиеся выработали и предъявили петицию учителям, о чем курганский исправник Иконников даже телеграфировал тобольскому губернатору. Из приведенных ниже нескольких пунктов этой петиции хорошо видно, что юные девушки стремились решить задачи как общеполитического так, и очень локального характера:
"Петиция:
1. Неприкосновенность депутатов.
2. Уничтожить внеклассный надзор.
3. Свобода всевозможных ученических организаций.
7. Пополнение библиотеки необходимыми книгами, считаться с мнениями учениц , и разрешить пользоваться книгами из других библиотек.
10. Уничтожить отметки, отменять награды и изменить систему преподавания. Под последними подразумевается отмена ежедневного спрашивания и задавания уроков "от сих до сих".
13. Организовать ученическую кассу с целью помогать нуждающимся ученицам; причем ведение этой кассы должно находится в руках учениц.
15. Убрать из уборной сторожиху, как шпиона.
17. Бесплатное обучение французскому языку и ведение музыкальных уроков для желающих" [9].
Это несравнимо с жизнью учителя предшествующего поколения, со всех сторон регламентированного и контролируемого.
Из проведенного анализа видно, как менялся облик зауральского учителя в течение XIX века. В целом, в начале XX века он вполне соответствует требованиям, предъявляемым российским обществом на том этапе развития. Следующее поколение учителей – выпускники 1910-х годов – было, видимо, готово сделать следующий шаг. Однако последовавшие политические события изменили ход процесса.
Список источников и литературы
1. История Курганской области (1861-1917 гг.).- Курган, 1996. - Т.2.
2. Поставалова У.И . Очерки по истории народного образования в Зауралье. - Курган, 1995.
3. Бригген А.Ф. Письма. Исторические сочинения. -Иркутск, 1986.
4. Васильева А.М., Скородумов Н.Ф., Тершукова Е.В. Курганские хроники (1662-2000 гг.). - Курган, 2000.
5. Устюжанин Г. П., Букреев А.И. Курганская область. -Курган, 1993.
6. Государственный архив Курганской области (ГАКО), ф. И-36, оп. 1, д. 112, л. 20.
7. Васильева А.М. Юные начальницы// Курган и курганцы. - 2003. - 27 мая.
8. Толстякова Г.А. Опыт гимназии (к чему мы возвращаемся). Документальная информация.- Курган, 1995.
9. Карсонов Б.А. Баронесса. Десять дней, которые потрясли гимназии// Курган и курганцы. - № 174 (1099). - 20 ноября 1998.
Е.А. Лапина Курганский государственный университет
По материалам Всероссийской научно-практической конференции "X Зыряновские чтения" (Курган, 6-7 декабря 2012 г.) - Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2012. - 316 с.