Книга в жизни крепостных служащих уральской горнозаводской вотчины (на материале пермских вотчин Строгановых конца XVIII – первой половины XIX в.)
Одной из своеобразнейших групп в социальной структуре российского общества конца XVIII – первой половины XIX вв., особенно в структуре уральских горнозаводских имений, являлись крепостные служащие. Они явственно выделялись из массы зависимого населения по характеру занятий, условиям труда и быта, образовательному и культурному уровню, социально-психологическим особенностям. Основное их отличие состояло в том, что, находясь на службе у вотчинника, они выполняли зачастую (хотя и в разном объеме) функции, свойственные, по определению М. Д. Курмачевой, "интеллигентским профессиям" [1].
Исключительные место и роль служащих в системе управления горнозаводской вотчиной способствовали формированию типичных для представителей этой группы социально-психологических черт, которые проявлялись, в первую очередь, в трудовой деятельности, а также вне ее.
Одной из таких специфических черт крепостных служащих было особое отношение к книге, своеобразная книжная культура, которая начинала формироваться у представителей этого слоя с самого детства. Этому способствовало несколько факторов.
Во-первых, большинство крепостных служащих имели образование: значительная часть – пройдя курс в приходских училищах в вотчинах, программа которых подразумевала изучение не только чтения, письма, закона Божьего, грамматики, арифметики и чистописания, но и истории (российской и всеобщей), географии, физики, а иногда и латинского языка, основ рисования и живописи. Ряд людей направлялись владельцами в Пермское уездное училище, Московскую земледельческую школу и др. [2]. Ведущую роль в управлении горнозаводскими имениями играли крепостные служащие, получившие профессиональное образование в специально созданной Строгановыми Санкт-Петербургской школе земледелия и горнозаводских наук, приближавшейся по уровню образования к высшим учебным заведениям, или непосредственно в высших учебных заведениях, но таких людей были единицы.
В процессе обучения будущие крепостные служащие приобщались к чтению как естественному занятию образованного человека. Качественное образование действовало в среде служащих как критерий объединения – отграничения. Так, будущий главный лесничий и главноуправляющий Пермского нераздельного имения графов Строгановых А. Е. Теплоухов, являясь студентом Тарандской лесной академии в Саксонии, писал своему "однокашнику" по Санкт-Петербургской строгановской школе А. М. Пестрякову: "Ты, Шарин и я <…> поставлены в ряд просвещенных людей" [3]. Электронная версия historyntagil.ru. Напротив, отсутствие образования в среде служащих, особенно во второй четверти XIX в., рассматривалось как нехарактерная черта, даже как недостаток. Например, в одном из донесений графу С. Г. Строганову член Главного управления имением С. И. Конюхов, сообщая о злоупотреблениях сельского приказчика Симанова, отмечал как негативный момент, что последний "образованием <…> стоит не выше обыкновенных пищиков, из крестьян" [4].
Вторым весомым фактором, влиявшим на то, что книга становилась неотъемлемым элементом повседневной жизни вотчинного служащего, было формирование этого слоя в конце XVIII – первой половине XIX вв. уже в основном за счет "воспроизводства": в службу вступали дети, внуки крепостных служащих. В их семьях на протяжении десятилетий складывался особый образ жизни, в котором книга играла значительную роль.
Ярким примером этого является история рукописной библиотеки строгановских крепостных Демидовых XVIII – первой половины XIX вв., хранящейся в фондах Пермского краеведческого музея. Эта уникальная библиотека, состоящая из 30 книг, собиралась, пополнялась и передавалась из поколения в поколение в семье Демидовых – крепостных села Слудка Пермского имения графов Строгановых. Сначала Демидовы были крестьянами, затем некоторые из них сменили род занятий (Сила Васильевич Демидов в первой половине XIX в. – строгановский караванный приказчик). Но и в среде крестьян, из которых в основном формировалось первое поколение "служителей", существовали люди, хорошо умевшие читать и писать. Из них и складывался круг любителей чтения, члены которого собирали личные библиотеки, чаще всего переписывая книги от руки, обмениваясь ими. В составе библиотеки Демидовых, которую начали собирать дед и отец будущего караванного, – духовная литература (христианские жития, библейские книги, молитвы), исторические повести (о нашествии хана Батыя, о Ермаке и др.), развлекательные романы (о рыцаре Бове-королевиче), повествования о далеких странах и правителях ("Об Индейском царстве", "О царе Аггее"), сатирические произведения (повести "О пьянстве и покаянии", "О судье Шемяке", "О куре и лисице"), сборники латинских пословиц, русских поговорок, своего рода "энциклопедии", лечебники и др. В XIX в. С. В. Демидов пополнил библиотеку в основном светскими произведениями, печатными изданиями [5].
Состав библиотеки не случаен: следует помнить, что начали собирать ее в XVIII в. крестьяне. Сочетание религиозных и светских произведений, разноплановость последних говорит о широте интересов крепостных; о гармоничном соединении образованности и народной культуры; о внимании ее владельцев и читателей к внутреннему миру человека, к вопросам его бытия, хотя и выраженным в простой форме.
Наличие подобных по составу рукописных, по большей части, библиотек было, очевидно, характерной чертой жизненного уклада образованных крепостных крестьян и служащих пермских вотчин Строгановых в XVIII – начале XIX в. Например, приехавший на обучение в Ильинское приходское училище 13-летний Василий Волегов (выходец из семьи крепостных служащих, впоследствии ? главноуправляющий майоратом Строгановых) был "охотником читать по вечерам" и очень сожалел в разговоре со своим ильинским "опекуном" Я. Ваниным, что "у них на Лысьве" остался целый ящик книг, среди которых были "О Бове-королевиче", "О царе Аггее", "Об Илье Муромце" и другие произведения [6].
Конечно, в семьях крепостных служащих закладывались лишь основы книжной культуры. Круг чтения резко менялся вместе с повышением уровня образования. Окунувшиеся в столичную культурную среду выпускники Санкт-Петербургской строгановской школы научились любить и ценить русскую классическую художественную литературу. Так, юный Александр Теплоухов увлекается поэзией – Державиным, Баратынским, Батюшковым: "Сочинения сии доставляют мне в моей уединенной жизни истинное наслаждение". Сильное впечатление производит на него роман А. С. Пушкина "Рославлев": "Приятный и столь занимателен, что я почти две ночи употребил для его прочтения, да две ночи бредил о небесной сентиментальной его Полине, которая своими несчастиями совершенно отравила мое двухсуточное душевное спокойствие" [7]. Другой выпускник названной школы А. И. Тютюков, будучи уже управляющим Билимбаевским округом и заводом, выписывает в 1839 г. для своей библиотеки собрание сочинений А. С. Пушкина в шести томах. В письме к нему пермский вице-губернатор М. Владимиров отмечает, что хорошо знает любовь Александра Ивановича "к отечественной словесности" [8]. В личной библиотеке уже упоминавшегося В. А. Волегова в середине XIX в. также имелись произведения Пушкина, Грибоедова, Жуковского, Майкова, Гоголя [9].
Формирование личных библиотек элитой строгановских служащих первой половины XIX в. – продолжение традиции на новом качественном уровне. Основу их книжных собраний в этот период составляют учебные и научные издания, так как получившие профессиональное образование служащие приобрели на всю жизнь стремление к постоянному самообразованию, самоусовершенствованию. А. Е. Теплоухов собрал у себя в селе Ильинском "Лесную библиотеку", которую постоянно пополнял и пользоваться которой разрешал всем лесным служащим имения ? большинство из них были его учениками на лесном отделении Санкт-Петербургской строгановской школы в первой половине 1840 гг.: "Чтобы лесным служителям, коих при устройстве лесов графини Строгановой служит под моим начальством 24 человека из воспитанников помянутой школы, во время проживания по деревням не было скучно, я сообщаю им разные хозяйственные журналы и книги из библиотеки моей. Любознательные из них извлекают свою пользу" [10].
Личная библиотека В. А. Волегова включала более 160 книг: 100 – учебные и научные издания (по русскому языку, математике, физике, химии, географии, истории, риторике, архитектуре, искусствоведению, экономике, статистике, бухгалтерии, горному делу, металлургии, минералогии, лесоводству, сельскому хозяйству, медицине), 14 – юридическая литература, нормативные акты, 8 – художественная литература, 39 – книги духовного содержания. Кроме того, в нее входило 30 наименований периодических и продолжающихся изданий, среди которых – журналы различных министерств (внутренних дел, юстиции, путей сообщения), "Горный журнал", "Мануфактурные известия", "Земледельческая газета", "Коммерческая газета", "Санкт-Петербургские ведомости", "Московские ведомости", "Сын Отечества" и многие другие. Управленческая элита в первую очередь стремилась иметь под рукой издания для пополнения, уточнения знаний по многим отраслям, необходимых для компетентного исполнения широкого комплекса административно-производственных функций в такой сложнейшей системе, какой было многоотраслевое горнозаводское имение. Особое место занимала православная литература, причем были в собрании В. А. Волегова рукописные книги уставного и полууставного письма [11]. Наличие большого количества периодики говорит о живом интересе служащих Пермского нераздельного имения Строгановых к жизни страны; особенно этот интерес возрастал, а относительная аполитичность крепостных служащих исчезала, когда речь шла о социальных переменах, непосредственно касавшихся их судьбы. Так, из деловой переписки управления строгановского майората с владельцем известно, что в период, предшествовавший отмене крепостного права, внимание вотчинных служащих было приковано к газетам, оповещавшим о подготовке "великой реформы" и ходе ее проведения в западных и северных губерниях России. В произведениях уральской писательницы А. А. Кирпищиковой, дочери крепостного управителя завода (правда, не Строгановых, а Лазаревых), содержатся упоминания о том, что высшие служащие постоянно читали центральные периодические издания и отнюдь не были в стороне от политической жизни страны, особенно в 50-е гг. XIX в.: "Только и было разговоров и толков, что о войне и политике. Споры по поводу политических соображений доходили до ссор" [12].
Источником политических и правовых знаний крепостных служащих уральского горнозаводского имения помимо газет были регулярно получаемые в заводских конторах и окружных управлениях копии императорских указов, правительственных положений, государственных законов, предписаний уральского горного правления и т. п., находившиеся в непосредственном пользовании административно-управленческого аппарата вотчин. Электронная версия historyntagil.ru. Так, например, в "Реестре на предписания и указы, поступившие к дополнению и пояснению законов за 1855 г." в Билимбаевское окружное правление графа Строганова за период с января по июнь перечислено более 20 документов, среди которых значатся копия с "Указа Уральского Горного Правления по предмету сдачи в рекруты и отсылки в Сибирь людей худого поведения" (2 июня 1855 г., № 907), копия с "Высочайше утвержденного 13 декабря 1854 г. мнения Государственного совета относительно смягчения наказаний за нарушение правил о порядке сплава лесных материалов" (29 мая 1855 г., № 1987) и другие документы [13].
Конечно, не все крепостные служащие могли позволить себе собирать личные библиотеки, но очень многие пользовались общественными библиотеками и библиотеками правлений (или "господскими"), которые были достаточно велики. Например, в 1858 г. в Ильинской общественной библиотеке насчитывалось 558 сочинений (1385 томов); 84 сочинения (221 том) находились в это время у служащих округов Пермского нераздельного имения Строгановых; 45 сочинений (84 тома) было выдано читателям библиотеки, которые выехали из имения, и посторонним чиновникам. Библиотечный фонд создавался и пополнялся за счет самих служащих [14].
Таким образом, чтение стало широко распространенным занятием строгановских крепостных служащих. Книга прочно вошла в их повседневную жизнь, помогая осуществлять профессиональную деятельность, давая возможность поддерживать достаточно высокий образовательный и культурный уровень, развиваться. Формированию отношения служащих к чтению как к необходимой составляющей жизни способствовали воспитание в семье, образование и, в большой степени, культурная среда, существовавшая в административных и заводских центрах пермских вотчин Строгановых в конце XVIII – первой половине XIX вв.
Примечания
1. Курмачева М. Д. Крепостная интеллигенция России (вторая половина XVIII – начало XIX вв.). М., 1983. С. 7.
2. Рогов Н. А. Материалы для истории Пермского заповедного имения графов Строгановых. Пермь, 1892. С. 20; Ильинский краеведческий музей (ИКМ). Осн. фонд. № 1963/84. Л. 452 об., 455 об., 17 об., 33 об., 176 об., 208 об., 234 об., 398 об., 409 об., 415 об.; № 1990/108. Л. 57; № 1991/109. Л. 116 об.; РГАДА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 1366. Л. 54 об. – 55, 115 об., 130 об. – 131.
3. ГАПО. Ф. 613. Оп. 1. Д. 466. Л. 4.
4. РГАДА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 1472. Л. 98–98 об.
5. См.: Соболева Л. С. "Списал оную собственноручно и радетельно" (рукописная библиотека строгановских крестьян XVIII века) // Сторонушка Ильинская: Материалы науч.-практ. конф., посвященной 75-летию Ильинского краеведческого музея. 28–29 июня 1996 г. Ильинский, 1997. С. 37–47.
6. ГАПО. Ф. 672. Оп. 1. Д. 263. Л. 1 об.
7. Там же. Ф. 613. Оп. 1. Д. 22. Л. 30; Д. 404. Л. 30; Д. 466. Л. 1 об.
8. ГАСО. Ф. 9. Д. 14. Л. 79–80, 98.
9. ГАПО. Ф. 672. Оп. 1. Д. 303. Л. 7, 15–15 об.
10. ИКМ. Осн. фонд. № 1935/56; ГАПО. Ф. 613. Оп. 1. Д. 372. Л. 10–16; Д. 373. Л. 32; Д. 376. Л. 30.
11. ГАПО. Ф. 672. Оп. 1. Д. 303.
12. РГАДА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 5025. Л. 28, 33–33 об.; Кирпищикова А. А. Из записок управительской дочери // Повести, рассказы, очерки. Пермь, 1956.
13. ГАСО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 28.
14. Калинина Т. А. Село Ильинское как один из центров просвещения крепостного населения (конец XVIII – первая половина XIX вв.) // Сторонушка Ильинская: Материалы науч.-практ. конф., посвященной 75-летию Ильинского краеведческого музея. 28–29 июня 1996 г. С. 54.
Н. В. Голохвастова, канд. ист. наук, доцент кафедры истории и гуманитарных дисциплин, начальник научного отдела Западно-Уральского института экономики и права, г. Пермь
По материалам II Всероссийской научно-практической конференции "Homo legens в прошлом и настоящем", Нижний Тагил, 22–23 апреля 2009 г. Нижнетагильская государственная социально-педагогическая академия. – Нижний Тагил, 2007. – 345 с.