Дядя Ваня
Если человеку выпадает случай наблюдать чрезвычайное – все это видевший должен поведать бумаге.
В. Ян.
Газеты, журналы, для взрослых, для детей… Они стоили недорого и наполняли наши почтовые ящики. Сейчас за газетой "Тагильский рабочий" мы ходим в ближайшие от дома точки распространения газеты, а в ящиках, уже нового образца, – сплошь реклама и квитанции с цифрами, бесконечно стремящимися все выше и выше.
В послевоенные годы в нашей семье не было газет, не было даже почтовых ящиков в подъездах двухэтажных, так называемых, "брусковых" домов на Вагонке. Пишу об отсутствии ящиков в домах по улицам Молодежной – 17, Свердлова – 36, а позднее и Бондина, улицы, быстро построенной пленными немцами, которой сейчас уже нет. На улице Ильича позднее поставили общий ящик для нескольких домов. Это улицы моего детства.
Дома были книги, любовно расставленные в два ряда на этажерках. Читателей – четверо, и мама, пятая, но ей некогда было читать. Старший брат брал меня с собой в библиотеку клуба УМС: он что-то выискивал в газете "Тагильский рабочий", я делала задания по русскому языку и листала журнал "Вокруг света". Потом стала ходить в библиотеку с девочкой из класса Беллой Белоцерковской, у нее то ли мама, то ли бабушка работала там библиотекарем.
С газетой "Тагильский рабочий" я познакомилась, когда мы с братом Эдуардом приезжали в гости к дяде Ване, почетному железнодорожнику депо станции Нижний Тагил. Нужные номера хранились у него дома, остальные уносили на сеновал, где лежали подшивки старинного журнала "Нива", газеты "Путевка" и "Рабочий".
Дома держали заметки и корреспонденции дяди – Ивана Павловича Тараканова, постоянного рабкора "Тагильского рабочего". Он делился воспоминаниями, писал о недостатках, высказывал дельные предложения. Я несколько лет хранила ответы из редакции – уважительные и толковые за подписью С.К. Быстрова и других.
"В таком виде я снимался в картине "Приваловские миллионы", написал Иван Павлович
Дядя приносил в редакцию стихи: и патриотические, и с юмором. Подтверждая материалы, предоставлял снимки, он был фотограф-любитель.
Первые фотографии Иван Павлович начал делать с готовых негативов (стекло) нашего родственника, профессионального фотографа Михаила Архиповича Орлова. Это был 1949 год. Потом он с фотоаппаратом не расставался.
Пленки проявляли мы с ним вместе, закрывшись в подполье, при свете красной лампочки. Фотографии из проявителей – закрепителей я доставала маленькими щипчиками, развешивала на просушку. Он обучал меня в надежде, что я буду фотографом, как и мой отец, Николай Алексеевич Попов, но…
Рассказывая о встречах в редакции, Иван Павлович чаще других говорил о Маргарите Николаевне Литвиновой, которая не раз бывала в гостях: просматривала первозданные фотографии, расспрашивала о встречах с Бондиным (из рассказов родственников жены Сибиряковых), об интересных фактах времен гражданской войны, о НЭПе, о работе в Белоярском районе по призыву партии в числе 35-тысячников…
В воскресенье я приезжала к нему в гости, и мы пешком от детского городка шли через мост, о котором он неоднократно писал и делал нелицеприятные фотоподтверждения горисполкому. Шли левой стороной, и он рассказывал, что было на месте школы № 38 (гора обильно покрывалась земляникой, или это только казалось детям), заходили на Демидовскую дачу и стадион железнодорожников при ней, на лодочную станцию, где стояли на замочках весельные лодки и лодка с мотором семьи Сибиряковых.
Далее – рынок, где он покупал мед, и рынок другой, ближе к Кочковатке, и рассказы, рассказы о хозяевах домов, о назначении парадных крылечек, о деревянной резьбе ставень и наличников, о чугунных маленьких изгородях – палисадниках, о трубах, украшенных ажурной резьбой… Он умел увлечь рассказом – показом. Его манера ведения "экскурсии" мне пригодилась позднее в работе с детьми всех возрастов.
"Сам высокого роста, стройный, подтянутый, он ходил на ходулях, одеваясь то Дедом Морозом, то барышней, то кавалером…", 1940 год.
– Пиши, что запомнишь. Приедешь домой – и пиши, – говорил он. – Не думай долго, как начать, пиши, что запомнилось. Может, еще и книгу напишем?! Когда ты вырастешь, не будет ни этих домов, даже названия улиц будут другие…
– А как книгу назовем? – наивно спрашивала я.
– Ну, я думаю так: "Что прошло, то будет сердцу мило".
Отмеченный многими наградами железнодорожник – простой рабочий, оставшийся без матери в полтора года, получивший и образование, и профессию, до последних дней жизни даривший радость и улыбки людям. С подростковых лет болел туберкулезом, как многие в Тагиле, без отрыва от работы, лечился в санаториях…
Фантазер, мечтатель, великолепный актер, участник спектаклей и карнавалов в довоенное, военное и послевоенное время. Сам высокого роста, стройный, подтянутый, он ходил на ходулях, одеваясь то Дедом Морозом, то барышней, то кавалером.
Лыжи, коньки, походы в лес по прежним местам, куда с 14 лет ходил с ружьем на охоту… Переживал, что за многие годы не убедил взрослых постоянно делать каток на пруду. Выйдя на пенсию, он делал его собственноручно: скамейки – ледяные, вход в ворота с названием "Каток "Дружба". Была и ледяная печь, она топилась по-настоящему, но не жарко, а просто, чтобы доказать людям, что при желании можно сделать и не выполнимое на первый взгляд.
Второй каток он сделал для школы № 38. И вновь – один, без жалоб и сетований. В школьном музее остались фотографии.
"На катке" фото Ивана Тараканова
А сколько фотографий он подарил детскому дому! Лошади и конный двор, поездки на сенокос, весенние яблочные аллеи, растущая смородина…
– Балуете вы нас, балуете, – говорила З.Ф. Лапенко.
Умелые руки, наученные мастерству в учебно-показательных мастерских, выполняли любую просьбу соседей. Свой сад он превратил не в терем-теремок, а вырыл прудок, где малыши "ловили рыбку", и зимой на его березе вдруг появлялись яблоки. "Чудак человек!" – говорили о нем.
А еще он наизусть читал "Мцыри" Лермонтова, "Евгения Онегина" Пушкина, зачитывался произведениями Тургенева, Пришвина, Л. Толстого.
Затерялась его подробная родословная с фамилиями: Шкабара, Иопик, Климовы, Левины, Чуприковы, Швецовы, Винокуровы, Дубинские, Истомины…
Людмила Николаевна ЯКИМОВА (Попова).
ФОТО ИЗ СЕМЕЙНОГО АРХИВА.
Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 05.02.2015.