Военное детство висимчанки

    В годы Великой Отечественной тысячи мальчишек и девчонок самоотверженно трудились на заводах и фабриках, в сельском хозяйстве. В школьных мастерских шили бельё для фронтовиков, вязали им тёплые вещи.

    В архиве Горноуральского городского округа имеются воспоминания Эльвиры Порфирьевны Михайловой (Буториной) о жизни в посёлке Висиме в годы войны. В год начала войны Эльвире Порфирьевне было десять лет.

    "...Утро 22 июня [1941 года] было очень тёплым, солнечным. Я побежала к соседским подружкам... Подбежала к окошкам и кричу: "Манефа, Зоя, Лиза! Выходите!". Выглянула их мать, тётя Оля, и говорит: "Ты что, не знаешь? Война началась!"

    Каждый день шли и шли мужчины в военкомат. Тяжёлые прощания с близкими, родными... В сентябре добровольцем ушёл на фронт отец – не мог оставаться на "брони".

    Все репродукторы, радиоприёмники изъяли у населения, оставили лишь один большой репродуктор в центре посёлка на столбе около редакции. Рано утром и в определённые часы днём собирались люди послушать сообщения о делах на фронте. На окнах домов – маскировочные шторы. Отключено электричество. Сперва был керосин, потом и его не стало. Жгли, если были, свечи, лучину...

    Начали прибывать эвакуированные. Выдали карточки на хлеб – по 350 граммов на человека, по 500 граммов – на рабочую карточку. У кого были хотя бы корова и огород, могли жить более-менее. А наша семья ничего не имела, кроме ребятишек и больной матери...

    Письма от отца приходили редко. Начали приходить похоронки с фронта. С каким волнением я заглядывала в ящик для писем – только бы не было треугольника с печатями. И так радовалась, когда доставала папино письмо...

    Пришла ранняя весна 1942 года. Я и тётя Оля ходили на комбинатские поля за прошлогодней картошкой. Дома делали лепёшки и пекли на "буржуйке". И так каждый день. Как хотелось кушать!.. С наступлением тёплых дней стало легче – варили суп из лебеды с чесноком, пекли лепёшки из травы.

    Не хватало порой денег, чтобы выкупить хлеб. Поэтому я, как и десятки других детей, нарезала пучки лесного чеснока, укладывала в мешки и везла в Нижний Тагил на рынок. Обычно мне хватало денег от продажи на одну буханку чёрного хлеба и иногда на что-нибудь другое (штучные конфетки). Мама всегда хвалила меня и называла заготовителем. Взрослые женщины брали меня в лес за 10 – 15 километров, но чаще ходила одна. Рано утром в 4 – 5 часов я уже в лесу! За лето наготовили, насушили грибов, ягод. Лес был нашим спасителем...

    Началась осень 1942 года, мама устроилась работать в Висимский детдом. Нам давали разовый обед для дома на троих детей. Иногда удавалось достать разовые пропуска в столовую межрайторга. Многие меняли вещи на картошку, а нам менять было нечего. Приходилось ходить по домам, просить картошки или чего-нибудь...

    Я училась в пятом классе в школе за рекой. Ходить было далеко, через плотину. Возле плотины, внизу, были гончарня, пекарня. Мы с ребятами ходили смотреть, как из куска глины получались кувшины, горшки... Иногда в пекарне женщины давали горячую горбушку хлеба. В школе на перемене давали 50 граммов хлеба... Мы знали, что тагильские пионеры собирали металлолом на строительство колонны танков, и наши висимские школьники собрали много металлолома. В школах создали тимуровские команды: помогали семьям погибших воинов, престарелым одиноким людям...

    Закончился учебный 1943 год... Стали поступать американские подарки с одеждой, нам тоже выделили. У нас появилась одна сотка земли в огороде. Ботва моркови и свёклы, зелёная капуста решали многие проблемы питания. Но хлеба всегда очень хотелось. Я мечтала: "Закончится война, и съем целую буханку одна!" Тогда все дети мечтали об этом...

    Мы с мамой решили, что после войны буду продолжать учиться, а пока она устроила меня ученицей в швейную мастерскую детдома, чтобы получать рабочую карточку и разовый обед... Мы шили куклы для детдомовских ребят, но много отвозили в Нижний Тагил на рынок. На вырученные деньги покупали что-нибудь необходимое для ребят.

    Весной [1944 года] направили нас, учениц, на полевые работы. Я попала в распоряжение чудесного человека Андрея Ивановича – агронома, эвакуированного из Смоленска. Он определил меня огородницей на приусадебный огород, рядом с конным двором. До конца августа я доработала, а с 1 сентября мама устроила меня в школу в шестой класс. Условия учёбы были очень тяжёлыми. Дома – холод, в школе – холод. Чернила в чернильницах замерзали. Сидели в пальто, в шапках, в платках. Ноги невыносимо мёрзли. Писали мы на страницах книг, между строчек, аккуратно выводя буквы и цифры. По-прежнему в перемену давали 50 граммов хлеба. Но мы не унывали. Верили, что война скоро кончится...

    За 14 дней до победы отец прислал мне открытку, которую я сохранила. Текст её следующий: "Моя любимая дочь Эля! Из далёкой Германии шлю тебе сердечный привет... Я сейчас ещё на войне, мне предстоят испытания, опасности и невзгоды, связанные с борьбой, с разгромом врага. Быть может, мне не суждено больше видеть тебя, но помни, что твоей отец любил и любит тебя, любит свой народ, свою партию..."

    О победе сообщила соседка: "Война окончена! Объявили в центре по радио". Я побежала к подруге Лиле. Накануне прошёл дождь, и около соседских ворот поскользнулась и упала в грязь. Так, в грязи, и зашла к ним сообщить о победе. Мы целовались, радовались. Ликованию не было конца. Возвращались с фронта воины, а отца всё не было. Лишь 18 июня [1945 года] мы встретились с ним в Свердловске, где я гостила у маминого брата...

    Я с волнением вспоминаю всё пережитое во время войны. И благодарю судьбу, что она не сломила нас, а научила преодолевать трудности... О Висиме вспоминаю с трепетом в сердце.. Люблю его как свою вторую родину. Родину моего военного детства".

 

И. МАНЗОР, ведущий специалист отдела по работе с обращениями граждан и документационному обеспечению администрации Горноуральского городского округа.

    Литература: Газета "Пригородная газета" от 25.09.2015.

 

 

Главная страница