"Белый" Тагил
В календаре знаменательных дат нашего региона до недавнего времени 19 июля 1919 года официально значилось как день освобождения Тагила от колчаковских войск.
В годы гражданской войны Тагильский край стал центром ожесточенного сопротивления противоборствующих сил. Но если о действиях Красной Армии многим известно достаточно хорошо, то о "белом" движении информации явно не хватало.
После восстания чехословацкого корпуса в конце мая 1918 года положение советской власти на Среднем Урале стало крайне неустойчивым. 13 июня отряд невьянских повстанцев численностью 70 человек предпринял попытку свергнуть советскую власть в Нижнем Тагиле. Это было первое вооруженное противостояние белых и красных в поселке.
В окрестностях поселка действовало белое партизанское движение. Частью антибольшевистских сил стал отряд агронома Павловского, состоявший преимущественно из бывших офицеров и тагильских обывателей, включая рабочих, дезертировавших из Красной Армии. В борьбе с большевизмом объединились люди разных убеждений: меньшевики, эсеры, монархисты. Только после длительных усилий и ценой немалых потерь большевикам удалось уничтожить отряд. Павловский был схвачен и расстрелян. Другой "партизанский летучий отряд Народной армии" под командованием поручика Емлина долгое время действовал в районе тагильских платиновых приисков. Осенью 1918 года, в момент отступления красных из города, этот отряд занял прииски. Правда, бравый поручик не смог удержаться от того, чтобы не присвоить имевшуюся на приисках платину. Попытки инженера приисков И.Д. Репина уже в "белом" Тагиле вернуть "военный трофей" предприятию не привели ни к чему. Емлин отказался что-либо возвращать и пригрозил докучливому искателю правды "разобраться с ним по законам военного времени".
В конце июля 1918 года наступающие части белых войск подошли к Нижнему Тагилу. После упорных боев, детально описанных в краеведческой литературе, красные части оставили поселок...
4 октября в 12 часов дня Нижний Тагил фактически перешел в руки белых. 5 октября, под колокольный звон тагильских церквей, состоялся торжественный парад победителей. Их встречали хлебом-солью и крестным ходом местных жителей, пением священнослужителей "Христос воскресе". Собрания граждан Нижнего Тагила, его общественные и культурные организации принимали приветственные "адреса" в честь Уфимской директории (Всероссийского временного правительства) и "братьев чехословаков". Часть тагильчан записывалась в белую армию добровольцами.
В занятых белыми населенных пунктах создавались комендатуры. Вначале помощником коменданта городов Нижнего Тагила и Невьянска, а затем и комендантом Нижнего Тагила стал поручик 8-го Чехословацкого полка Штичка. С начала января 1919 года его сменил подпоручик 25-го Екатеринбургского полка Василий Михайлович Зотов. Адъютантом Зотова стал прапорщик Иван Федорович Кларк. С апреля 1919-го Кларк начал выполнять функции исполняющего обязанности коменданта.
...При комендатуре действовала Нижнетагильская добровольческая дружина. Деятельность этого отряда так описывалась Григорием Быковым: "Мне часто доводилось подолгу просиживать в коридоре, ожидая выхода коменданта. Сидишь, потихоньку смотришь, видишь страшные вещи. Дружинники вдруг начнут торопиться, бегать книзу, в подвал. Оттуда доносятся стоны, крик, рев... Из подвала выводили рабочих, мужчин и женщин, избитых, заплаканных, затуманенных, и вели их, зачем - не знаю, к "его благородию". У двери валялись окровавленные поленья".
Уездному коменданту в порядке надзора подчинялись военно-следственные комиссии, созданные для расследования деятельности большевиков, явлений красного террора. Одна из таких комиссий расположилась в Нижнем Тагиле в здании бывшего банка по улице Шамина (ныне" ул. К. Маркса, 21), где ранее находилась большевистская ЧК. В подвалах этого здания и напротив него проводились пытки и расстрелы. Недалеко располагалась Нижнетагильская тюрьма (за гостиницей "Северный Урал"), в застенках которой сидели тагильчане и жители окрестных поселков, заподозренные в причастности к большевизму. В конце 1918 - начале 1919 г. в ее стенах содержалось обычно 200-300 арестованных.
Попасть внутрь стен белой контрразведки нам помогут воспоминания члена РКП(б) Федосьи Викторовны Борисовой. Ее муж, известный тагильский большевик, умер еще до начала первой мировой войны. Мать шестерых детей, она не смогла уйти с красными и осталась в "белом" Тагиле. За ней пришли "день на пятый", причем выдал ее собственный троюродный брат И.Н. Нехорошков... Допрос вел офицер, криком и угрозами заставляя ее признать свою принадлежность к большевистской партии. Ничего не добившись, он отправил "такую гадину" в карательный отдел. Там на Борисову вновь "кричали и топали ногами". Допросы длились несколько суток. В перерывах Борисова проводила время в одиночной камере. Один раз ее подвергли жестокому избиению нагайками, от которого она потеряла сознание и "рубцы до сих пор (Федосья Викторовна вспоминала это в начале 1930-х гг.) на теле остались".
Упорство Борисовой и отсутствие у контрразведки явных доказательств ее причастности к большевикам завели следствие в тупик. И тут в дело вмешались сердобольные соседи. "Буржуй, купец торговый" Александр Ефимович Серебряков посоветовал старшей дочери арестованной найти трех свидетелей, которые подтвердили бы ее непричастность к большевикам. Такие скоро нашлись. Это были врач Нардов и больничный кассир Николай Маркелович Коровин (Борисова работала в этой кассе "сторожихой"). Третьей свидетельницей стала домовладелица Екатерина Ивановна Мотылева. Трудно представить себе, чтобы эти люди не знали об истинном политическом лице Борисовой. Однако они поставили на карту свое будущее, а может быть, и жизнь, дав нужные показания. Соседские связи оказались сильнее классовых антипатий. Борисову выпустили.
Конечно, Борисовой просто повезло. По официальным советским данным, в Нижнетагильском и Надеждинском районах от рук колчаковцев пострадало свыше 10 тыс. чел. Среди расстрелянных в Нижнем Тагиле были комиссар народного просвещения Н.В. Попов, 15-летний рабочий депо А.К. Паклин, красноармейцы Н.И. Коновалов, В.И. Ефременков, С.В. Климцев и многие другие. Ожесточение против красных было столь велико, что не щадили даже мертвых. После занятия Тагила белыми могила красноармейцев, захороненных в центре поселка, была раскопана и их останки вывезены на кладбище за Петровской горой. Памятник "Павшим борцам за свободу" был разрушен, а находившаяся рядом с ним могила первого большевистского председателя Нижнетагильского Совета Д. Добрынина осквернена. Порой террор перехлестывал все разумные пределы. Так, специальное расследование белой комендатуры показало, что в деле 80 тагильчан, расстрелянных по подозрению в принадлежности к красным, не содержалось никаких реальных доказательств. Членов следственной комиссии мягко пожурили за "переусердствование".
Строжайший контроль был установлен за настроениями населения. Поощрялась деятельность широкого слоя информаторов. В материалах белой комендатуры Нижнего Тагила имеется немало сведений о вале доносов, многие из которых были сведением личных счетов...
Жизнь "белого" Тагила, разумеется, не ограничивалась деятельностью карательных структур. Горожане могли увидеть представителей белой администрации и союзников. В феврале 1919 года Тагил торжественно встречал Верховного правителя России адмирала Александра Васильевича Колчака, проследовавшего через железнодорожную станцию, в апреле публичные лекции в городе читал "член британского парламента генерал Нокс".
Гражданскими делами в городе ведало восстановленное вместо ликвидированного Совета Нижнетагильское волостное земство. Его председателем стал Кузьма Осипович Рудый. Земские органы действовали под жестким контролем военных комендантов Нижнетагильского завода и Верхотурского уезда. Так, их разрешение требовалось даже на проведение собрания земства. Важным направлением работы земских органов была помощь белой армии. В этом земские и военные структуры могли широко опираться на общественную инициативу...
Впрочем, белое командование не полагалось только на сознательность граждан и развернуло широкую конфискационную деятельность... В материалах белой комендатуры Нижнего Тагила имеются десятки списков, в которых фигурируют изъятые у арестованных и реквизированные у населения шинели, полушубки, солдатские ботинки, рубашки и другая одежда и обувь (вплоть до кальсон, портянок и ремней). Уже осенью 1918 года были реквизированы почти все заводские лошади. В начале 1919-го белая администрация приступила к планомерному изъятию лошадей у населения.
Постоянным спутником тагильчанина при белом режиме была галопирующая инфляция, которая значительно обесценивала заработную плату. Электронная версия historyntagil.ru. Цены на рынке постоянно росли. Так, в декабре 1918 г. пуд пшеничной муки стоил 25 руб., в феврале 1919 г. - 68-70 руб., весной 1919 г. - уже 130 руб. Между тем месячный заработок рабочего на приисках составлял зимой 1919 г. около 450 руб., учителя тагильских школ осенью 1918 г. получали 400 руб. Следует учитывать, что твердый заработок имели далеко не все, поскольку безработица в Нижнем Тагиле была широко распространена.
Люди вынуждены были менять на хлеб даже теплую одежду. Основным источником продовольствия для многих тагильчан являлось свое подсобное хозяйство. Именно поэтому самым страшным воспоминанием гражданской войны для тагильчанина Ф.И. Пестова (1911 года рождения) стал эпизод, когда белые грозили забрать корову.
К лету 1919 года положение на восточном театре гражданской войны вполне определилось: Красная Армия наступала, а колчаковские войска вынуждены были отходить.
Трое суток в Нижнем Тагиле не было ни белых, ни красных. Опасаясь быть отрезанными стремительным красным наступлением, белые покинули поселок, а главные маршруты полков Красной Армии проходили южнее и севернее Нижнего Тагила. Лишь в ночь на 19 июля 1-й батальон 22-го Кизеловского полка 3-й армии вступил в Нижний Тагил. Это означало завершение истории "белого" Тагила.
Александр ЕРМАКОВ.