Иногда хотелось лезть в "чужую" тему
В "Тагильский рабочий" я был приглашен осенью 1971 года. В то время попасть в городскую газету считалось делом почетным. Далеко не каждому из пишущей братии оказывалось такое доверие. В городе выходило семь многотиражных газет. В них трудилось около сорока человек, и, наверное, каждый мечтал быть зачисленным в штат "Тагильского рабочего".
Мне повезло, хотя я и не имел законченного журналистского образования. Бывший в ту пору редактором Сергей Кронидович Быстров, пригласив на беседу, сказал:
– В экономический отдел требуется корреспондент, знакомый с работой предприятий Дзержинского района...
Я к тому времени действительно сравнительно неплохо ориентировался в производственной теме, поскольку имел опыт работы не только в газете, но и на производстве. Два года трудился слесарем–сборщиком на главном танковом конвейере и четыре года – электромонтером на ТЭЦ Уралвагонзавода. А с 1968-го по 1971 год успел поднатореть и в журналистском деле, поработав сначала литературным сотрудником в газете Уралвагонзавода "Машиностроитель", а затем – ответственным секретарем газеты "Химик" ПО "Уралхимпласт".
"Тагильский рабочий" 70-х годов прошлого столетия являлся классическим образцом большеформатной газеты советского периода. Распределение корреспондентов по отделам определяло узкую специализацию освещения тем. Сотрудники партийного отдела писали только о партийно-комсомольской жизни города, экономического отдела – о производственных делах, отдела культуры – о культурных событиях, музейных экспозициях, театральных премьерах и выступлениях художественной самодеятельности и т.д. И никому из корреспондентов не дозволялось лезть в "чужую" тему.
Имея опыт многотиражной газеты, я первое время не мог мириться с тем, что запрещается писать о том, о чем хочешь. В заводских газетах не возбранялось, а наоборот, поощрялось "широкотемье". Я, например, с удовольствием освещал и производственную, и партийно-комсомольскую, и спортивную жизнь как на Уралвагонзаводе, так и на Уралхимпласте.
Вот и в "Тагильском рабочем" наряду с сугубо производственными материалами однажды предложил репортаж с хоккейного матча команды "Спутник", начавшей выступать в высшей лиге отечественного хоккея. Азарт и эмоции страстного хоккейного болельщика требовали выхода.
Заведующий экономическим отделом В.П. Нижник – человек рассудительный и демократичный – спокойно принял репортаж, подписал его и отнес в секретариат.
Буквально через пять минут меня вызвал редактор и спросил:
– Вас зачем пригласили в газету – о производственных делах писать или о хоккее?
Я молчал.
– Так вот, – продолжил редактор, –никакого хоккея. В газету репортаж не пойдет... И предупреждаю: еще раз проявите самодеятельность – из "Тагильского рабочего" придется уйти.
Такой приговор, конечно, больно ударил по самолюбию, но пришлось подчиниться. Решил, что раз такой порядок заведен в газете, так тому и быть.
Однако спустя полгода меня вновь захватила непроизводственная тема.
На Вагонке, где я жил в то время, случилось событие, возмутившее многих родителей, чьи дети ходили в детский сад, расположенный по пути к заводу. Папы и мамы, следуя утром на работу, завозили своих детей в детский сад, а вечером, возвращаясь, опять же по пути забирали детей обратно. Всем было очень даже удобно. И вдруг Дзержинский райисполком принимает решение – отдать здание детского сада под музыкальную школу, а детей перевести в другие детские сады, которые и без того были переполнены. Такая же судьба постигла еще один детский сад, здание которого передали научно-исследовательскому институту котельно-радиаторного завода.
Я не мог остаться равнодушным к такому странному решению местной власти и написал корреспонденцию, которую назвал "Плач под музыку".
С.К Быстрова в те дни не было в редакции, и материал благополучно миновал и отдел, и секретариат.
После публикации руководители райисполкома, естественно, возмутились. Они написали в горком партии, негодуя по поводу того, что журналист посмел осудить их решение.
Когда в горкоме партии жалобу вручили С.К. Быстрову, он прилетел в редакцию и, едва сдерживая гнев, приказал мне срочно писать объяснительную, добавив при этом, что вслед за объяснительной, скорее всего, придется писать и заявление об уходе.
– Я тебя предупреждал: не лезь в чужую тему, – грозно сказал редактор. – А ты, не разобравшись в деле, опять сунул нос куда не надо... Теперь пеняй на себя.
Я сел за объяснительную. В ней привел известные мне факты того, что на предприятиях и в целом по городу образовались огромные очереди на получение мест в детском саду. Вместо того, чтобы строить новые детские сады, старые расформировываются и передаются для улучшения условий быта другим учреждениям.
Редактор понес объяснительную в горком партии, а я в расстроенных чувствах остался ждать дальнейшей своей участи. Каково же было мое удивление, когда С.К. Быстров, вернувшись из горкома, сказал уже спокойным тоном:
– Выступление газеты признано правильным... Идите работайте.
...С тех пор я не лез в чужую тему. Что же касается детских садов, то о массовом их строительстве в 70-е годы я с удовольствием делал репортажи, уже будучи назначенным в 1975 году заведующим строительным отделом. Теперь это была моя "законная" тема.
Кстати, к концу 70-х годов проблема устройства детей в дошкольные учреждения в нашем городе была полностью решена.
Да, строительная тема стала родной. В те годы было о чем писать. Возводился крупнейший широкополочный стан на металлургическом комбинате. Уралвагонзавод наращивал выпуск танков Т–72, которые ставились на вооружение не только советской армии, но и армий Польши, Чехословакии, Германской Демократической Республики и других стран. Уралвагонзаводу требовались дополнительные производственные здания. Стремительно возводился блок механических цехов (БМЦ), еще корпус механических цехов (КМЦ). Строились новые цехи и на Уралхимпласте, на котельно-радиаторном заводе.
Бурно развивалось и жилищное строительство. Город, ранее возводивший в год 100 тысяч квадратных метров жилья, поставил задачу удвоить мощности, добиться ежегодной сдачи 200 тысяч квадратных метров.
Достичь этой цели можно было, лишь перейдя на возведение домов повышенной этажности. Старая серия не позволяла подняться выше пяти этажей.
Новая, 97-я, серия повлекла за собой коренную реконструкцию завода железобетонных изделий №2 (ЖБИ–2). И хотя к переустройству ЖБИ подключились практически все предприятия города, дело двигалось не так быстро, как хотелось. Домостроительный комбинат из-за отсутствия комплектующих 97-й серии не мог начать освоение новой строительной площадки, запроектированной в 9 и более этажном исполнении, расположенной на левом берегу Тагильского пруда и названной Гальяно-Горбуновским массивом (ГГМ).
Тогда ГлавСредУралСтрой, руководивший всеми строительными подразделениями области, поручил трем трестам – Свердловска, Первоуральска и Новоуральска, освоившим в своих городах строительство домов повышенной этажности, возвести на ГГМ по одному дому из своих комплектующих.
Работа закипела. Командированные в Нижний Тагил рабочие трех трестов торопились как можно быстрее выполнить задание и вернуться домой.
Так в чистом поле Гальянки вскоре выросло три дома. Квартиры в них распределили между очередниками.
Газетчики, конечно, не могли пройти мимо заселения новых домов, и как только узнали о том, что ордера выданы, отправились делать фоторепортаж.
Каково же было разочарование, когда возле новых домов не встретилось ни одной машины с мебелью новоселов. Вхожу в кабинет коменданта, в глаза бросился стол, покрытый красной скатертью, на котором лежали рядами разложенные ключи от квартир. Комендант грустно пояснила:
– Не спешат переезжать. Здесь кроме домов ничего нет – ни магазина, ни школы для детей, ни транспорта, чтобы утром уехать на работу...
Как же быть? Не стоять же домам пустыми?! Об этом я и написал материал, назвав его "Кому нужны ключи от квартиры?"
После выхода газеты от телефонных звонков не было отбоя. Люди на полном серьезе хотели въехать в квартиры, ключи от которых пылились на столе коменданта.
Через пару дней в редакцию позвонила и сама комендант. Она весело сообщила о том, что все, кто получил ордера, вмиг разобрали ключи, и каждая семья теперь торопится занять свою жилплощадь.
– Подумали, видимо, – смеясь, добавила она, – что в пустующие дома и впрямь кто-то заедет без ордера.
Такая вот получилась история с первыми поселенцами ГГМ. Что же касается магазинов, школ, детских садов и транспорта, то все это со временем появилось, и микрорайоны Красногвардейский, Муринские пруды, Фатеево стали самыми престижными застройками города. А девятиэтажками 97-й серии постепенно застроились не только Гальянка, но и Пихтовые горы, Алтайский микрорайон. Город вышел на заветный рубеж – ежегодный ввод 200 тысяч квадратных метров жилья.
Геннадий ПАНЮХИН, член Союза журналистов России.
Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 25.03.2011.