По повелению Демидова
В сентябре - ноябре 1806 года тайный советник, действительный камергер, командор ордена Иоана Иерусалимского Николай Никитич Демидов пребывал на своих Нижнетагильских заводах. Среди заведений, которые он изволил посетить, была живописная школа, основанная по его воле в том же 1806 году художником Василием Албычевым, выпускником императорской Академии художеств, с которым Демидов заключил договор.
Николай Никитич был прекрасно осведомлен о широком распространении в своих заводах подносного промысла. Поэтому и Школу живописи учредил для "славы заводов" - для распространения промышленности лакировальной.
Николая Никитича, как хозяина, беспокоили донесения директора заводов Михаила Даниловича Данилова, что заводские слесари делают тихонько подносы для жителей из демидовского железа и в рабочее время, в чем он усматривал явный ущерб своим интересам. Поэтому когда Данилов предложил завести господскую лакировальную фабрику ("дабы жители находили для покупок подносы и столы в господской лавке"), Демидов немедленно дает на то свое согласие. И хотя он иногда и говорил, что школу живописную открыл ради блага ремесленников, для улучшения качества их изделий, прежде всего хотел готовить кадры для собственной лакировальной фабрики.
Уже в октябре 1806 года Данилов получил предписание приступить к ее созданию. Для изготовления железных подносных форм заводилась слесарная мастерская при Нижнетагильском заводе ("под пильной мельницей"), что была под окошками самого Данилова. В слесарную разрешалось отобрать самых лучших демидовских слесарей и "из заводских жителей, отличающихся чистотой работы". Всего 12 человек. Опережая время, заводчик с воодушевлением писал: "Расписанные живописными учениками вещи каждогодно отправлять в караванах и при других оказиях в Петербург, Москву, по ярмаркам". Числу слесарных мастеров должен был точно соответствовать штат учеников живописной школы. Демидов рекомендовал набрать 12 мальчиков из семей заводских жителей. Данилов отобрал 9.
Из документов Центрального Государственного архива древних актов (ЦГАДА) нам известны имена 8 из них (один выбыл до начала занятий): Павел Баженов, Яков Арефьев, Яков Турыгин, Федор Попов, Иван Макаров, Иван Кондюрин, Александр Ткачев, Андреян Ветлугин. Младшему - Турыгину - было 12. Старшему - Баженову - 18. Остальным по 13-16 лет. Трое из них перешли из общеобразовательной школы при Нижнетагильском заводе, где готовились быть служителями на средства Демидова. Другие пятеро пришли в живописное заведение уже с умением писать подносы - ему научились у местных мастеров на дому. В отношении набранных Данилов писал: "Содержание живописных учеников на родственников их по бедности обратить не можно, которое и будет оставаться на счету Вашего Превосходительства". Каждому ученику определялось жалованье 25 рублей в год на все содержание и бесплатная приличная одежда. Живописную школу хорошо оборудовали.
Спорным является, где размещалось учебное заведение - в Нижнетагильском поселке или в Выйском? Вполне реально предположение, что первоначально, когда было намерение основать лакировальную фабрику, школа живописи была нужна в непосредственной близости, то есть в Нижнетагильском поселке, а позднее ее перенесли на Выю. Живописное заведение стало работать рядом, а может быть, и в помещении Выйской общеобразовательной школы для служительских детей, которая в это время была переведена из Нижнетагильского поселка. В материалах ГАСО, которые нам удалось просмотреть, живописное заведение прямо именуется "выйским" в 1814, 1819-1820-х. годах. Но чаще всего в бумагах 1906-1920 гг. название школы географически нейтрально.
Совершенно неожиданная находка была сделана в 1987 году научным сотрудником Нижнетагильского музея-заповедника Т. Комшиловой. Был обнаружен чертеж с планом и фасадом здания, которое имело два этажа: цокольный из бутового камня и первый - из дерева. Построенное в XVIII веке, здание размещалось на восточном склоне Тагильской плотины. Возможно, именно с началом действия главной церкви города, Входо-Иерусалимского собора, сюда переехала управа благочиния (канцелярия по делам культа), а одно помещение в 1806 году заняла школа живописи Албычева. Именно об этом свидетельствует берг-инструктор П. Томилов, посетивший Тагильский поселок 3 декабря 1807 года: "...училища еще не заведено, а обучаются рисованию при доме господском, в особо отведенной комнате".
Вопрос о первоначальном месторасположении школы, кажется, решен. Но когда ее перевели на Выю, почему вернули вновь в Тагильский поселок, точно нам неизвестно.
Наступил 1809 год. Истекал срок, отведенный для подготовки живописных учеников. Данилов доносил: "Мальчики, обучающиеся у Албычева, все почти весьма успели... и заняты теперь писанием образов для Висимо-Уткинской церкви". В отношении лакировальной фабрики директор заводов сообщил, что остановил ее постройку, так как убедился в невыгодности сего предприятия для владельцев заводов. Оказалось, что для делания подносов недостаточно одной слесарной мастерской, к ней "надобно приготовить еще две, т.е. грунтовальную и лакировальную. А ко всем трем понадобится людей около 50 человек, которых получить иначе нельзя, как отделением от самонужнейших занятий". Это означало лишние расходы и хлопоты. И Данилов решительно предлагает: фабрику лакировальную не строить, школу живописную уничтожить, контракт с Албычевым не возобновлять, учеников живописных отпустить по домам на собственное пропитание.
Демидов нашел остановку постройки фабрики резонной: "Отнюдь моего желания нет иметь свою лакировальную фабрику", - сообщил он в Тагильскую контору. Но в отношении живописной школы советовал не спешить, дать возможность ученикам пройти полный курс обучения.
Нельзя не сказать о двух живописных учениках, которым была оказана особенно щедрая милость. Еще в 1806 году, когда Н.Н. Демидов осматривал школу живописи, он лично отобрал двух мальчиков - П. Баженова и Я. Арефьева, самых старших и, видимо, подающих хорошие надежды, и распорядился отправить в Италию в Рим, для обучения живописи. В 1812 году они возвратились в Россию и с позволения Демидова поступили в Академию художеств, по окончании которой должны были вернуться в Тагильские заводы и возглавить школу живописи. С ними заводчик связывал особые намерения. С помощью П. Баженова и Я. Арефьева Демидов хотел завести живописное заведение "такого рода, чтобы искусство лакировальное распространялось по всей губернии и всей Сибири". Но к подобному усовершенствованию школы, видимо, так и не приступили.
Из Петербурга в Тагил Баженов прибыл в 1817 году, его товарищ Арефьев - год спустя. Благодаря милости Демидова они смогли получить прекрасное живописное образование в Италии, Франции, Петербурге. Трудом и талантом оба получили право на медали и аттестат по окончании Академии художеств, но оба были крепостными, собственностью Демидова, а этот благодетель человечества, помня свои расходы, капризно отказался дать художникам вольную и, следовательно, лишил заслуженных наград Академии. Вернув "рабов своих" в тагильские владения, он определил их смотрителями в школу живописи с окладом 200 рублей в год. Надо полагать, горькой и безрадостной была вторая половина жизни художников, которые могли быть академиками живописи.
Совершенно неожиданно, в июле 1820 года, заводская контора получила приказ: "Живописное училище далее за неимением надобности упразднить и бывших в оном учеников разместить по разным должностям и местам". Бывшим преподавателям предлагалось давать уроки рисования в Выйском училище. Вот и все. "Особая милость" иссякла.
О. СИЛОНОВА.
Литература: Газета "Уральский рабочий" от 31.07.1990.