Раскол и начальное образование в Тобольской губернии XIX – начала XX в.: проблема взаимовлияния
В настоящей статье предпринята попытка установить степень влияния друг на друга проживающих в Тобольской губернии раскольников и различных элементов системы начального образования. Первыми раскольниками в Сибири считаются: сосланный в 1660 г. из Казани в г. Енисейск монах Иосиф Истомин, старец Авраам Жидовин и др. Одним из главных пунктов раскола собственно в Тобольской губернии являлась Утятская слобода Курганского уезда (позднее село), где проживал некий Федька Иноземцев, к которому стекался народ, "покидая свои дворы и животы, и скот, и хлеб". Меры властей против раскольников провоцировали самосожжения в течение всего XVII и XVIII вв. Последний случай зафиксирован 3 марта 1784 г. в деревне Тарской, где сгорело 16 человек. Раскол в Тобольской губернии принял следующие формы: поповщина и беспоповщина. Первая подразделяется на единоверцев (последователей австрийского священства), беглопоповцев и стариковщину. Среди беспоповцев выделяют поморцев, федосеевцев, филипповцев, странников, немолян, молокан, субботников и др. По сведениям Тобольской духовной консистории, в Тобольской губернии состояло раскольников: в 1870 г. – 33,551 чел.; 1875 г. – 37,339; 1880 г. – 42287. К 1897 г. общее число раскольников составило около 4% населения губернии. Наибольшее их количество проживало в Ялуторовском и Курганском округах [1, 44-46]. По сведениям Г.Я. Маляревского, в Ялуторовском уезде на 190 тысяч населения число раскольников составляло примерно 30 тысяч человек. Причем, в большинстве мест " раскольники невежественны и просты, что плохо сознают, в чем их "вера" и какое отличие их от "мирских", где раскол держится только на старой привычке, потому, что отцы так верили …" [2, 33].
В 1836 г. император Николай I приказал применить "Правила первоначального обучения поселянских детей в Олонецкой епархии" во всех губерниях, где есть раскольники. Это означало распространение этих "Правил" на Тобольскую епархию. Обязанность обучения детей была возложена на приходское духовенство. Так, через школы при церквях и монастырях было положено начало созданию первой массовой формы начального образования сельского населения Тобольской губернии. Начальная школа, кроме своей главной образовательной функции, должна была стать одним из средств борьбы с расколом. Например, в письме Тобольского общего губернского управления на имя епископа Тобольского и Сибирского (декабрь 1859 г.) говорилось, что открытие в с. Туголымском приходского училища необходимо потому, что "между поселянами существует дух раскола, с введением же образования и вразумления юношества, в догматах православной веры, заблуждение это прекратится" [3, 260].
В 50-х гг. XIX в. возникнут начальные школы Министерства Государственных Имуществ и других ведомств, но цель на противодействие расколу у них также сохранится. Например, из указа Тобольской духовной консистории (июль 1882 г.) следовало "всеми мерами стараться привлекать детей раскольников в сельские школы, чтобы при преподавании Закона Божия внедрять в детях здравые и истинные понятия о церкви Православной, ее догматах и обрядах, чем положится в будущем надежная преграда увлечению заблуждениями раскольников и их превратными разного рода, толкованиями" [4, 457].
Наблюдатель церковных школ Тобольской епархии Г.Я. Маляревский откровенно и емко называл начальную школу как "самое главное оружие в борьбе с расколом" [5, 55-об]. В этом же духе звучат слова из доклада уездного наблюдателя церковных школ Курганского уезда священника А. Коровина (январь 1917 г.) о том, что Савинская церковно-приходская школа "в миссионерских целях может быть очень полезной, как светоч православия среди зараженного расколом населения" [6, 23]. И действительно, во многих случаях удавалось "привлечь" детей раскольников в школы для получения образования. Так, из рапорта 1885 г. священника Курганской Троицкой церкви В. Румянцева в Тобольскую духовную консисторию следовало, что в церковно-приходской школе в д. Малой Чаусовой обучается 12 мальчиков и 11 девочек. Из них – "один из раскольничьих детей (безпоповщинской секты)" [7, 140]. Или священник Покровской церкви М.Бирюков в отчете на имя наблюдателя церковно-приходских школ благочинного священника Н. Грифцова (июль 1886 г.) доносил, что школа грамоты в д. Пиминовке имеет 12 учеников, из них 2 мальчика – это дети раскольников [8, 1-об]. В рапорте в Тобольский епархиальный училищный совет заведующего Александровской школы грамоты священника И. Карпинского (ноябрь 1894 г.) говорилось, что школу грамоты перевел в д. Сосновку, "где почти на половину жителей числятся раскольниками и некоторые всякими мерами стараются совращать православных в свой пагубный раскол" [9, 114].
Однако следует отметить, что чаще всего раскольники не только отказывались отдавать своих детей в министерские и церковные школы, но и всеми силами препятствовали их открытию. Например, настоятель Утятской Богоявленской церкви священник В. Серебреников в докладе на имя благочинного священника Н. Грифцова (декабрь 1885 г.) сообщал, что препятствием к открытию в д. Галишевой церковно-приходской школы "служили раскольники, им не хотелось иметь подобной школы и только на шестом собрании сельские обыватели согласились на открытие школы, за исключением, конечно, раскольников" [10, 109]. В ведомости Тобольского епархиального училищного совета за 1885 г. одним из препятствий к открытию церковных школ также называется "существование раскольников" [11, 148]. В мае 1908 г. учитель Мочаловского сельского училища доносил инспектору народных училищ 2-го района Тобольской губернии, что "старообрядцы отказываются от школы" [12, 27-об].
Такое противостояние начальной школы и раскольников в ряде случаев выражалось и в более активной форме. Так, из рапорта благочинного священника Н. Грифцова в Тобольский епархиальный училищный совет (январь 1888 г.) становится известно о пререканиях богатого раскольника д. Сычево Ивана Асташина с крестьянами о закрытии Сычевской церковно-приходской школы. Он был ее откровенным противником потому, что "ранее в этой деревне было свое раскольническое училище" [13, 11]. Или из отчета епархиального наблюдателя церковных школ Г.Я. Маляревского за 1896 г. узнаем, что сельское общество д. Могильной для школы грамоты "не дало ничего, вследствие влияния многочисленных и богатых раскольников, проживающих в этой деревне" [14, 17]. В другом случае, когда в 1907 г. учитель Н.К. Каранчуков приехал в с. Сосновку учить детей, то местные старообрядцы его "недружелюбно встретили" со следующими комментариями: "Школу не надо; учить детей не будем, одно баловство да расход"; "мы старообрядцы боимся, что ты наших робят заставишь молиться вместе с мирянами и испоганишь их" [15, 3, 16-об]. В церковной школе в Сивковском единоверческом приходе отец-раскольник одного из учеников, "прийдя однажды в школу и увидя, что некоторые из учеников читают по книгам гражданской печати, тот час же увел из училища своего сына и более не позволял ему посещать школу" [16, 35].
Начальные школы как новый институт в сельской местности должны были постепенно монополизировать сферу образования. Об этом свидетельствует отношение 1850 г. членов причта в волостное правление с. Сычево: "если где есть тайные учители раскольники и посельщики, таковым воспретить обучать детей нашего прихода" [17, 451]. Тем не менее в делопроизводственной документации и мемуарах того времени есть масса примеров, когда и среди учительства были сторонники "старой" веры. Так, из воспоминаний учителя А.С. Перова узнаем, что во время посещения инспектором народных училищ Осиповым Костоусовской школы в декабре 1910 г. он обнаружил, что "учительница Харламова "заставляла" молиться православных учеников старообрядческой иконе, и приказал немедленно из школы старообрядческую икону убрать, а учительницу уволил" [18, 17]. Или, в этом же 1910 г. распоряжением инспектора народных училищ Осипова учительнице Старо-Першинского училища Т.А. Борисовой, которая оказалась староверкой, было предложено "принять православие или подать заявление об увольнении с работы" [19, 19]. В том же русле информация и из заявления учительницы Сусловской церковно-приходской школы Ф. Бубеньщиковой (март 1917 г.), в котором она пишет, что "по распоряжению епископа Варнавы уволена за то, что происходила из старообрядцев" [20, 10].
Таким образом, можно говорить об активном взаимовлиянии раскола и начального образования друг на друга. Начальная школа в сельской местности Тобольской губернии, кроме основной просветительской задачи, еще должна была противодействовать распространению раскола и способствовать уменьшению числа раскольников, т.е. выполнять роль миссионера. Раскольники, в свою очередь, более или менее успешно препятствовали генезису начального образования. В этом заключался один из элементов региональной специфики Тобольского губернии в XIX– начале XX в.
Список источников и литературы
1. Статистический обзор Тобольской губернии за 1897 год. – Тобольск, 1898.
2. Маляревский Г.Я. Очерки истории и современного состояния народного образования в Сибири // Народное об-разование. – 1896. – №8.
3. ГАКО, ф. И-235. Оп.1. Д.285.
4. ГАКО, ф. И-13. Оп.1. Д.70.
5. ГАКО, ф. И-201. Оп.1. Д.13. Л.55-об.
6. ГАКО, ф. И-201. Оп.1. Д.75.
7. ГАКО, ф. И-203. Оп.1. Д.81.
8. ГАКО, ф. И-201. Оп.1. Д.3.
9. ГАКО, ф. И-201. Оп.1. Д.1.
10. ГАКО, ф. И-203. Оп.1. Д.86.
11. Ведомость о церковно-приходских школах Тобольской епархии, открытых к 25 ноября 1885 года // Тобольские епархиальные ведомости. – 1886. – №7.
12. ГАКО, ф. И-173. Оп.1. Д.7.
13. ГАКО, ф. И-201. Оп.1. Д.11.
14. ГАКО, ф. И-201. Оп.1. Д.18.
15. ГАКО, ф. Р-1735. Оп.1. Д.29.
16. Маляревский Г.Я. Очерки истории и современного состояния народного образования в Сибири // Народное об-разование. – 1896. – №8.
17. ГАКО, ф. И-34. Оп.1. Д.3.
18. КОКМ (Курганский областной краеведческий му-зей), ф.31. Оп.1. Ед. хр. 10.
19. ГАКО, ф. Р-2382. Оп.1. Д.11.
20. ГАКО, ф. И-201. Оп.1. Д.70.
Т.Б. Неупокоева, Гимназия № 57, г. Курган
По материалам Всероссийской научно-практической конференции "X Зыряновские чтения" (Курган, 6-7 декабря 2012 г.) - Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2012. - 316 с.