Он создавал великую "тридцатьчетверку"

    "Конструктор – это не должность, конструктор – это призвание".

Петр Васильев

    12 июня 2012 года ему исполнилось бы 100 лет. Соратник Михаила Кошкина, главного конструктора легендарной "тридцатьчетверки", Петр Васильев прошел путь от техника на Харьковском паровозостроительном заводе (ХПЗ) до заместителя главного конструктора КБТ Уралвагонзавода, а затем главного конструктора свердловского завода № 50. После объединения "пятидесятого" с отделом № 3 УЗТМ – он заместитель генерального конструктора ЦКБ "Трансмаш" ФГУП "Уралтрансмаш" – головного в СССР и в России по самоходной артиллерии.

    Петр Петрович разрабатывал и обеспечивал серийное производство на ХПЗ и Уралвагонзаводе танков Т-34, Т-44, Т-54, Т-55. На Уралтрансмаше совершенствовал базовые шасси ЗРК "Круг", противотанковые гусеничные минные заградители ГМЗ, самоходные артиллерийские орудия 2С3 "Акация", 2С4 "Тюльпан", 2С5 "Гиацинт", 2С19 "Мста–С" и др.

    Лауреат Сталинской премии (1943), он был награжден орденами Красной звезды (1941), знак почета (1942), Отечественной войны II степени (1944), медалями. Скончался 11 декабря 2003 года. Похоронен на Широкореченском кладбище в Екатеринбурге. На могильном мраморе – силуэт "тридцатьчетверки", устремленной в будущее.

Главный для "полтинника"

    Перевод Васильева в 1959 году с Уралвагонзавода в Свердловск на завод № 50, именуемого в просторечии "полтинник", главным конструктором был не случайным. Предстояло в кратчайший срок освоить только что принятый на вооружение противотанковый гусеничный минный заградитель ГМЗ. Оригинальная во всех отношениях боевая машина была разработана на шасси САУ СУ-100П в отделе № 3 Уралмашзавода.

    Для "полтинника" такое задание являлось сверхзадачей – его производственные и кадровые возможности были крайне ограничены. В войну здесь производили узлы и агрегаты к танкам и самоходкам, после войны – запчасти к ним. И вдруг – полное изготовление машины. Для этого завод запчастей предстояло превратить в машиностроительное предприятие с полным производственным циклом, реконструировать старые мощности, построить новые цехи, создать технические службы, внедрить современные технологии. Но особое внимание уделялось конструкторскому бюро. Возглавить КБ должен был не просто хороший руководитель, а "конструктор-танкист" с большим опытом разработки бронетехники, до тонкости знающий "серию". Петр Васильев, с его опытом и знаниями, как никто другой подходил на эту должность.

Не "танковая" база

    Первое, на что Васильев как главный конструктор обратил внимание – ГМЗ был полностью разунифицирован с базовыми узлами танков. Почему? Обратимся к истории вопроса.

    Работы по созданию специальных систем вооружений до и во время войны выявили острую потребность в специальном носителе вооружений. Использование для этих целей танковых шасси ставило разработчиков спецвооружений в полную зависимость от "танкистов" по таким важным параметрам, как габариты, масса, надежность, центровка машины, распределение массы по опорным каткам и т.д.

    Например, при разработке САУ СУ-122, СУ-85, СУ-100 на шасси танка Т-34 "самоходчики" вынуждены были применять танковые узлы, системы и даже детали строго "один к одному", не имея права изменить ничего, даже если по каким-либо параметрам они были не оптимальны.

    Аналогичная ситуация была и с САУ на шасси тяжелых танков КВ и ИС. В войну с этим приходилось мириться. В задании на разработку универсального носителя для изделий промежуточной весовой категории с боевой массой до 28 тонн конструкторы получили право работать без "оглядки" на танкистов.

    К разработке "универсала" приступили в 1947 году. Проект получился новаторский во всех отношениях. Компоновка, то есть расположение узлов и систем внутри машины, тоже "не как у танков": мотор и трансмиссия располагались в носовой части, а не в корме.

Петр Васильев

Петр Васильев

    Таким образом, объемы центральной части носителя и кормового отсека полностью были свободны для размещения в них любых систем вооружений, инженерного оборудования или десанта. Трансмиссия также не имела ничего общего с танковыми коробками перемены передач. Двухпоточный подвод мощности к бортовым передачам, блочное исполнение с планетарными механизмами поворота и тормозными устройствами – все это в едином, компактном агрегате, при минимальных габаритах и весе, что выходило за традиционные "танковые решения".

    В ходовой части впервые в отечественных военных гусеничных машинах нашли применение материалы из легких сплавов. А гусеницы с резинометаллическим шарниром вообще не имели аналога в отечественном танкостроении. Такие гусеницы у танков появились только спустя годы.

    Таким образом, схемные и конструкторско-технические решения выводили носитель на самые передовые позиции отечественного танкостроения того времени. Однако столь радикальный, воистину революционный разрыв с "танкостроением", полный отход от унификации с базовыми узлами танков у многих специалистов, мягко говоря, восторгов не вызывал. И на то были серьезные причины.

Противостояние

    Петр Васильев, танкист до мозга костей, решительно восстал против "не танковой базы", причем не столько применительно к ГМЗ, сколько вообще, в принципе. Он прекрасно знал, что в отделе № 3 УЗТМ созданы еще две машины на этой же базе – носители для пусковой установки и станции наведения ракет ЗРК "Круг", разработка которого в СССР велась с 1958 года.

    Однако одного "я – против", было недостаточно. Требовался альтернативный носитель на танковых узлах с техническими и эксплуатационными характеристиками не ниже "базы СУ–100П". Васильев со своим КБ взялся за его реализацию, получив полную поддержку КБТ Уралвагонзавода в части согласования с последним применения в новом носителе танковых узлов и агрегатов. Унификация с танками обеспечивала согласование в высоких инстанциях необходимых организационных и директивных документов. В том числе по финансированию.

    В 1960 году отдел главного конструктора завода № 50 обратился в Ленинградский технологический институт по спецмашиностроению с просьбой дать заключение об использовании для изделий комплекса "Круг" базы Т–54 вместо самоходной базы УЗТМ.

    Работники конструкторского отдела завода при поддержке Средне-Уральского СНХ и работников заказчика, которые не участвовали в подготовке решения вышестоящих организаций (по использованию в "Круге" базы "СУ 100П"), приступили к разработке общего вида самоходной базы с использованием узлов Т-54. Изделие получило индекс "131".

    Конструкция самоходной базы "131" была согласована с разработчиками комплекса изделий ЗРК "Круг" и ОГК Уралвагонзавода. (Согласование с головным предприятием по ЗРК "Круг" означало, что получено "добро" на параллельную разработку носителя для данного вида вооружений).

    В 1960 – 1961 годы завод изготовил опытный образец и передал для испытаний на полигон.

    К сказанному добавим, что объект "131" был выполнен по классической танковой схеме с задним расположением моторно-трансмиссионного отделения (МТО), что не лучшим образом отразилось на его судьбе.

Борьба противоположностей

    Появление объекта "131" означало, что среди разработчиков военных гусеничных машин в противоборство вступили две концепции. Сторонники первой – главный конструктор отдела № 3 УЗТМ Лев Горлицкий и сменивший его в 1953 году Георгий Ефимов считали, что для создаваемых в стране комплексов и систем вооружений, относящихся по принятой классификации к военным гусеничным машинам промежуточной весовой категории с боевой массой до 28 тонн, необходимо специальное шасси – носитель вооружений.

    Сторонники танковой базы, к которым относился Петр Васильев, считали, что специальное шасси, не унифицированное с базовыми узлами танков, повлечет неоправданное удорожание производства и эксплуатационных расходов, затруднит ремонт в частях, снизит мобилизационные возможности промышленности.

    Обе стороны оперировали достаточно вескими "за" и "против".

В поисках истины

    По мнению сторонников "СУ 100П", переход на базу "131" означал, что от ГМЗ либо нужно отказаться, так как заднее расположение МТО не позволяло осуществить его перевод на этот носитель, либо оставлять все как есть, то есть на шасси "СУ 100П". Тогда какая же это унификация? А перевод "Круга" на базу "131" вообще отбрасывал работы по комплексу на несколько лет назад, практически на исходные позиции, да еще с неясной перспективой создания на этой базе станции наведения. Кто мог позволить такое в разгар "холодной войны", тем более, что работы по "Кругу" к этому моменту уже вышли на пуски ракет с носителей? Против "сто тридцать первого" сработали и обстоятельства, и общая военно-политическая обстановка.

    Проблемы с задним расположением МТО были в известной мере разрешены в 80-х годах при разработке самоходной гаубицы 2С19 "Мста-С". Но на это потребовалось и время, и научно-технический задел, которых у Васильева не было. Объект "131" опередил свое время. История развития техники подобных примеров знает немало. Вскоре работы по "131" были свернуты.

Есть унификация?

    Итак, в начале 60-х годов Петру Васильеву не удалось реализовать замысел о создании перспективного носителя на узлах, унифицированных с танками. Опытный образец "131" долго стоял на заводском полигоне под брезентом. В конце 60-х его списали и разделали на металлолом. Очень жаль, что не додумались отправить уникальную машину в музей. Но то, что не смог реализовать Петр Петрович, во многом, по обстоятельствам от него не зависящим, претворили в жизнь его ученики и последователи. В 80-х годах коллектив ЦКБ "Трансмаш" под руководством генерального конструктора Юрия Томашова разработал самоходку третьего послевоенного поколения – 152 мм гаубицу 2С19 "Мста-С" на узлах, унифицированных с основными боевыми танками – по МТО с танком Т-72, по ходовой части – с танком Т-80. В 1989 году "Мста–С" была принята на вооружение. В НАТО ее оценили, как качественный прорыв в данном виде вооружений. Высокая оценка не единожды подтверждена в боевых действиях. Однако, несмотря на явный успех, вопрос об универсальном носителе, унифицированном с базовыми узлами танков, остается открытым. Потому что 2С19 – это конкретная машина, а не универсальная платформа – носитель вооружений.

    Наверное, правы те, кто утверждает – не бывает медаль с одной стороной. Столь сложная и многогранная проблема вряд ли имеет однозначное решение. Истина, как всегда, где-то рядом.

Анатолий Волкович, начальник бюро нормоконтроля ЕЦД Уралтрансмаша.

    Литература: Газета "Машиностроитель" от 15.06.2012, №23.

 

 

Главная страница