Небо, ставшее судьбой

Рекордный прыжок с парашютом из стратосферы, принадлежащий бывшему механику-водителю танков Евгению Андрееву, до сих пор не побит

    Не думал, не гадал испытатель парашютных систем Евгений Николаевич Андреев, что день его рекордного прыжка из стратосферы станет и днём трагической гибели коллеги, старшего товарища. О том, что командир его экипажа (полковник Петр Долгов прыгал вслед за ним) погиб, Андрееву сообщили только после того, как закончили "колдовать" над ним медики и специалисты. В памяти на всю жизнь осталось спокойное, улыбающееся лицо Петра Ивановича.

Евгений Андреев    В тот первый ноябрьский день не хотелось ничего, он автоматически реагировал на все обращения к нему и вспоминал, вспоминал… Как тепло встретили его в испытательном центре, как направили в группу известного испытателя парашютов Василия Григорьевича Романюка, который сразу же задал неожиданный вопрос: "Как переводится слово "парашют"?" Только на следующий день Андреев отрапортовал: "Товарищ подполковник, "para" с греческого переводится как "против", а "shute" с французского – "падение". Вспомнил и свой первый прыжок, как на 800-метровой высоте вылез из кабины видавшего виды ПО-2,встал на плоскость крыла, приготовился. Ожидание команды "Пошёл!" показалось вечностью. И вот он, толчок раскрывшегося парашюта. Приземлился, как учили, купол лёг рядом. Первым тогда поздравил с дебютом старшина Григорий Порт, его парашютный наставник. Встреча их произошла в Армавирской школе пилотов. Тогда восемнадцатилетний Евгений не сводил глаз с гимнастёрки крепкого, приземистого красавца, на которой красовался значок парашютиста с круглой цифрой "300" на подвеске. Столько прыжков было на счету бравого старшины. Как он завидовал тогда своему новому знакомому, не предполагая, что в скором времени намного превысит эту цифру.

    "Небо вокруг меня" – так назовёт Евгений Николаевич собственную книгу, вышедшую в 1983 году, в которой интересно расскажет о своей удивительной профессии. О том, как четыре тысячи восемьсот раз поднимался в небо, чтобы спуститься на землю под разными куполами различных модификаций парашютов, чтобы установить восемь всесоюзных и мировых рекордов, а восемь прыжков совершить из стратосферы. Тогда, в Армавире, не знал он еще, что станет профессионалом, будет испытывать средства спасения всех летательных аппаратов – от планеров до космических кораблей, высотное снаряжение пилотов и космонавтов в различных условиях: в любое время года, на воде, на суше, над равнинами… И как бы тщательно новинки ни отрабатывались в лабораторных условиях на земле, таилось в них много непредвиденного. Поэтому и должны они были испытываться в реальных условиях. А чтобы сделать это, требовались фундаментальные знания, отличная физическая подготовка, мужество и, если хотите, умение пойти на разумный риск.

    В уникальную и увлекательную профессию последовательно вела Евгения Андреева нелёгкая его судьба. В предвоенные непростые годы мальчишка, как и многие его сверстники, жил детскими проблемами. В городке Бердске под Новосибирском побегать было где. Но не пришлось Женьке Андрееву отгулять своё. Папа – партийный работник и мама – учительница вдруг и в одночасье оказались "врагами народа", а одиннадцатилетний Евгений – круглой сиротой. Отправили его в Серовский детский дом. Не успел мальчишка оправиться от одной беды, как на пороге – другая: началась война. Всех четырнадцатилетних воспитанников направили в ремесленное училище. "В нашей группе токарей, – вспоминал Евгений Николаевич,– было три парня и двадцать три девочки. Новое дело освоил быстро: сказалась выучка в детдоме – многие часы здесь провёл я за тисками и верстаком.

    Практику проходили на металлургическом заводе в Серове, работать приходилось и в ночную смену. Особенно тяжело было поначалу девчонкам: покрасневшие веки сами опускались, рука теряла твёрдость, ломались резцы. Мальчишкам тоже хотелось спать, но они старались не показывать вида, подбадривали девчонок".

    С радостью воспринял Евгений направление на танковый завод в Нижний Тагил. "Я точил болванки,– рассказывал он о том времени, – и представлял, как мои снаряды разят фашистов. После пяти выточенных болванок делал стойку на одной руке. И забава, и разминка".

    Завод увеличивал выпуск танков. Для обкатки и испытания боевых машин не хватало механиков-водителей. Евгений проходит подготовку при ремесленном училище №25 (ныне училище №14),его переводят в сборочный цех помощником механика-водителя. Радовался – наконец-то появилась реальная возможность попасть на фронт.

    "С завистью смотрел я на приезжавших за новыми машинами танкистов, – пишет полковник Андреев в своей книге,– ловил каждое их слово о танковых боях. А пока учился испытывать танки. Но первая же доверенная мне для обкатки машина вышла из повиновения. Когда я дал газ и отпустил сцепление, чтобы плавно выползти из сборочного цеха, она ринулась на ворота, затрещали доски… В довершение танк наехал на аккумулятор, который случайно оказался у входа. Выслушал я тогда немало нелестных слов. Зато навсегда сделал для себя железным правило: пока не уверен в себе, не изучил досконально машину, не начинай движение. Если же создалась непредвиденная ситуация, не теряйся, не суетись, действуй хладнокровно и с умом.

    Зато сколько радости было управлять машиной, когда научился этому: потянешь резко на себя рычаг, и тяжёлый танк, словно ужаленная собачонка, завертится на одном месте".

    В короткое время молодой механик-водитель стал в цехе общепризнанным виртуозом. Но неукротимое желание попасть на фронт его не покидало. Однажды поздно ночью забрались Евгений и его товарищ в один из погруженных на железнодорожную платформу танков и терпеливо стали ждать, когда эшелон тронется. На рассвете, сквозь сон, услышали, как на стыках рельсов всё торопливее застучали колёса. Но доехать до фронта не удалось, беглецов обнаружили и отправили в Нижний Тагил.

    Почти два года проработал на танковом заводе Е. Андреев. "За это время основательно познакомился с техникой, полюбил её на всю жизнь, – особо отмечал в своей книге Герой Советского Союза. – А главное – прошёл рабочую школу. Рабочий коллектив дал мне хорошую физическую, волевую закалку, сформировал мой характер. Именно он помог мне преодолевать все невзгоды, стать на ноги и смело смотреть в будущее. Всегда с теплом вспоминаю слова своего цехового наставника, пожилого токаря Николая Степановича Фролова: "Не боись, малый, всё перемелется". По-отечески он относился ко мне, нет-нет и сунет в руку то леденец, то кусочек сахара. Где брал, до сих пор неразгаданная тайна. Добрая память ему – очень поддерживал в трудное время и морально, и, как говорится, материально. Жалею, что по молодости не сохранил связь со своими тагильскими товарищами. Где ты, Витя Шалимов, и помнишь ли, как нас нашли в танке на платформе, в котором мы собирались добраться до фронта?"

    Надежда повоевать замаячила, когда призвали в армию. Но и ей не суждено было сбыться. Сильными морозами и ветрами встретила мечтавшего о море призывника Алма-Ата. Служба началась в учебном пехотном полку. После учебки, которую он закончил на "отлично", младшего сержанта Андреева направили в запасной полк. Рапорты с просьбой направить в действующую армию руководством не принимались. А вот весной 1944 года Евгения неожиданно послали на медицинскую комиссию, а затем в Армавирскую школу пилотов, которая в то время базировалась в Средней Азии. И вот он, первый полёт с инструктором. "Андреев, полёт выполняю я. Вы только легонько держитесь за ручку. Зачем так зажали?" "Да, это не танк", – подумалось ему тогда. На ручке и педалях ощущались любые манипуляции инструктора. Второй, самостоятельный, полет прошёл успешно.

    Вскоре школу перебазировали в Армавир. Учёба – главное, но в свободное время обязательными были работы на разборке завалов из кирпича и щебня разрушенного фашистами авиационного хозяйства. На них и познакомился Евгений со старшиной Портом, который сыграл большую роль в выборе дальнейших его занятий. Евгений стал частым гостем на парашютной станции, с удовольствием помогал укладчикам парашютов распускать и просушивать на воздухе огромные шелковые купола. Однажды старшина спросил: "Жень, а не стать ли тебе укладчиком парашютов?" А почему бы и нет, подумалось ему тогда, ведь перспектива летать в ближайшее время не просматривалась.

Слева направо: мастер спорта ВНР Ч. Джуров, Е. Андреев, И. Крумов

Слева направо: мастер спорта ВНР Ч. Джуров, Е. Андреев, И. Крумов

    Так началась ещё одна страница в жизни Евгения. Новое занятие было на редкость ответственным. От укладчика парашюта требовались безупречная точность, строжайшая дисциплина, внимательность. Но больше всего его устраивало то, что почти все укладчики становились парашютистами. "Мысленно я не раз висел под шёлковым куполом, – вспоминал Евгений Николаевич, – готовился к прыжку и практически: тренировался на подвесной системе, трамплине, спортивных снарядах. К тому времени у меня был первый разряд по гимнастике и специальные упражнения давались легко". Вскоре последовал первый, второй, третий… прыжки. Всё это настолько увлекло, что когда летом 1947 года ему предложили перейти на испытательную работу в НИИ ВВС, согласился без колебаний. Направили его в группу известного парашютиста-рекордсмена подполковника Василия Григорьевича Романюка.

    Первое, что довелось испытывать с высоты1300 метров, – парашют с треугольным куполом. Это были уже прыжки не ради спортивного интереса, а серьёзная, трудная работа, в которой обязательно присутствуют и критические ситуации, и риск. В 1954 году, к примеру, офицер-парашютист так неудачно катапультировался и получил настолько серьёзную травму бедра, что встал вопрос о дальнейшей его службе вообще. Нога после того, как раздробленные кости срослись, стала на четыре сантиметра короче. Но на медицинской комиссии 27-летний Андреев сделал заднее сальто и на одной руке зафиксировал стойку. Председателю комиссии ничего не оставалось, как махнуть рукой: "Чёрт с тобой, прыгай…"

    Во время одного из прыжков после отделения от самолёта в катапультном кресле при сверхзвуковой скорости Андреев попал в "штопор". Парашют оказался в так называемой "аэродинамической тени", созданной креслом. Вращение было настолько сильным, что он только по случайности не потерял сознание. Лишь при входе в плотные слои раскрылся основной парашют. Приводнялся Андреев и в ледяные волны Баренцова моря. Сильный ветер и натиск воды оборвали шнур, крепивший спасательную лодку к термооболочке защитного костюма. Качаясь на волнах, Евгений видел удаляющуюся ярко-оранжевую лодку и чувствовал, как вода постепенно заполняет костюм… На его счастье – подоспел вертолёт.

Кабина аэростата "Волга"

Кабина аэростата "Волга"

    Приходилось приземляться на леса, на болота… А ещё и на большое коровье стадо. "Я находился выше своих товарищей и видел, как первый из них угодил в самую середину стада, опустился прямо на корову, скатился с неё на землю, но сразу вскочил. "Удачно прикоровился!" – ехидно отметил я про себя. В это время стали опускаться другие парашютисты, накрывая куполами "ярославок",так я определил породу пасущихся на лугу коров, отчего стадо совсем взбесилось. Управляя стропами, стал скользить в сторону, где как будто было меньше животных, ещё в воздухе расстегнул карабины подвесной системы. Приземлившись, сразу освободился от парашюта, попытался устоять на ногах, но упал. В тот же миг шагах в пяти увидел огромного быка. Чуть было не стал тореадором, если бы не пастух – древний старичок с кнутом через плечо и суковатой палкой: "Борька, не балуй!" – крикнул дед. Бык мотнул головой и послушно остановился, а я проворно вскочил и малодушно спрятался за спину старого пастуха".

    Можно вспомнить много подобных историй из сорокалетней испытательно-парашютной деятельности Евгения Николаевича. Но есть среди почти пяти тысячи его прыжков самый-самый, рекордный, тот, который он совершил 1 ноября 1962 года; тот, во время которого он потерял самого дорогого друга; тот, который по параметрам ФАИ является единственным и пока неповторимым.

    ...Перед полковником Долговым и майором Андреевым была поставлена задача –испытать высотное снаряжение в условиях стратосферы, почти в космических условиях. Такие испытания в мировой практике были проведены, но, как говорится, не чистые. Американский лётчик Джозеф Киттингер в 1959-1960 годах совершил три прыжка из стратосферы с высоты 23 300 (система раскрывалась автоматически), 22 670 и31 300 метров. Но ФАИ результаты эти не признала, поскольку во время прыжков использовался стабилизирующий парашют.

    ...1 ноября 1962 года. В два часа ночи испытателей разбудили: "Старт сегодня, погода благоприятствует". Для выполнения испытаний был выбран стратостат "Волга" размером в сотню метров по вертикали и объёмом 70 тысяч кубометров, на котором никто ещё не летал. Командиром экипажа назначили полковника П. И. Долгова, в дублирующий состав вошли врач, лётчик-испытатель, будущий космонавт Василий Лазарев и Иван Камышев. Кстати, в стартовой команде "Волги" был и тагильчанин Юрий Котюков, который проходил в то время срочную службу в Вольске.

    Высоты 25 458 метров достигли за два часа двадцать минут. За бортом – минус 62, давление17 мм ртутного столба, внизу бледно-голубая земля. Ещё несколько секунд и испытатели один за другим уйдут вниз. Андреев первым покинул гондолу, пролетел в свободном падении до высоты958 метров, раскрыл парашют и благополучно приземлился. Полёт продолжался 270 секунд, скорость падения составляла900 километров в час. Вторым стратостат покинул Долгов. Ему предстояло сразу же раскрыть парашют и снижаться в течение 38 минут. Но в момент выхода от удара произошла разгерметизация скафандра (отверстие было с булавочную головку, но через него мгновенно улетучился кислород). У Петра Ивановича хватило сил раскрыть парашют, но сознание оставило его. Купола парашютов бережно опустили тело П. И. Долгова на землю…

    До конца своих дней Евгений Николаевич бережно хранил память о старшем друге, настоящем патриоте Петре Ивановиче Долгове, Сыне тамбовского крестьянина, он начал свою трудовую деятельность шофёром в Москве, прошел дорогами войны, закончил пехотное училище, а затем, как и Андреев, военно-парашютное училище в Рязани и полностью посвятил себя испытательной работе (1409 прыжков, восемь мировых и всесоюзных рекордов).

    12 декабря 1962 года П.И. Долгову и Е.Н. Андрееву были присвоены звания Героев Советского Союза.

    С улыбкой вспоминал Евгений Николаевич 12 декабря 1962 года – день вручения ему Золотой Звезды: "С волнением вхожу в здание Президиума Верховного Совета СССР. Уже идёт регистрация прибывших на торжественный акт вручения правительственных наград… К столу подхожу одновременно с могучим, добродушным великаном.

    "Андреев", – басит он, и я и сразу же узнаю известного киноактёра.

    "И я Андреев", – говорю вслух неожиданно для себя. Обмениваемся рукопожатиями…"

    Евгений Николаевич испытывал парашюты ещё 24 года, установил несколько рекордов, в том числе стал первым советским испытателем, совершившим прыжок с самолёта, летящего со сверхзвуковой скоростью. Много работал с космонавтами Лазаревым, Береговым, Гагариным, испытывая космическое снаряжение для "Востока". С Леоновым проверял шлюз, через который тот выходил в открытый космос. И ещё несколько лет Евгений Андреев тренировал сборную женскую команду СССР по парашютному спорту, установившую четыре мировых командных рекорда.

    Вот так бывший воспитанник серовского детского дома, токарь, механик-водитель танков Уралвагонзавода стал Героем Советского Союза, заслуженным парашютистом-испытателем, заслуженным мастером спорта СССР, прославившим Отечество многими рекордами.

Василий КРИНИЦЫН.

    Литература: Газета "Тагильский вариант", №4 (53) от 09.02.2012.

 

 

Главная страница