Янушкевич и декабристы

    Исполнилось 185 лет со дня рождения польского революционера Адольфа Михайловича Янушкевича, который как политический ссыльный в 1853-1856 годах находился в Нижнем Тагиле.

    Активный участник польского вооруженного восстания 1830/31 годов, он был приговорен царским судом к смертной казни, замененной бессрочной ссылкой в Сибирь. Криминалом для его столь жестокого наказания послужили следующие обстоятельства.

    Подпоручик восставшей армии Янушкевич был одним из руководителей легиона Литвы, Волыни и Украины, а его брат Евстафий занимал пост помощника начальника штаба корпуса, которым командовал генерал Самуил Ружицкий. Польский публицист, участник событий 1830 года Михаил Чайковский писал, что Евстафий Янушкевич хотя и не был кадровым военным, но проявил незаурядные способности в организации наступательных операций и в сплочении личного состава отряда.

    И все же эти обстоятельства не были главными при определении следственной комиссией вины Адольфа Михайловича. Будучи студентом Виленского университета, он входил в тайное общество, разгромленное в 1823 году царским сенатором Н.Н. Новосельцевым, был арестован, но выпущен на свободу из-за отсутствия прямых улик в антиправительственной деятельности.

    В двадцатые годы прошлого века Виленский и Варшавский университеты считались рассадниками свободолюбивых идей, поэтому к их выпускникам царская администрация относилась весьма подозрительно. И еще скрылось одно немаловажное обстоятельство, склонившее чашу весов в сторону обвинения. Граф Чернышев докладывал шефу политического сыска А.X. Бенкендорфу о том, что Адольф Янушкевич - "тот самый, который писал еще из Варшавы в Вильно родному брату Евстафию, сообщая ему самые дерзкие суждения о нашей армии и превознося похвалами мятежников..."

    Такие люди не прощались, к ним применялись суровые меры воздействия. Не исключено, что А. Янушкевич, когда был студентом университета, подозревался еще и в связях с декабристами - такую версию выдвигала исследовательница деятельности ссыльных польских революционеров, доцент КазГУ Фаина Ивановна Стеклова. В материалах для Нижнетагильского музея-заповедника, ссылаясь на письмо из Кракова, она указывает, что Янушкевич в начале двадцатых годов "был связным от студентов с русскими декабристами". Так ли это было, теперь судить трудно, поскольку вопрос о контактах руководителей польских тайных обществ с декабристами изучен недостаточно глубоко. К сожалению, Фаина Ивановна несколько лет назад преждевременно ушла из жизни, не указав нам местонахождение краковского письма, подтверждающего ее доводы о связях Янушкевича с русскими революционерами.

    Мы знаем, что в своих планах по преобразованию России, декабристы уделяли внимание и будущему Польши. М.С. Лунин считал, что русским и полякам необходимо объединяться на равных началах. По его мнению, такому "сплавлению" способствуют даже естественные условия: "Нет ни гор, ни рек, нет никаких географических признаков, которые могли бы послужить границами для обоих государств..." Он доказывал, что "оба языка, происшедшие из одного корня, понимают с одинаковой легкостью в обеих странах... И все это как будто призывает оба народа побрататься...". Декабристы стремились к широким социальным преобразованиям в контакте с поляками, но те с большим недоверием относились к предложениям русских друзей. Проводившиеся в Киеве, Житомире и Варшаве переговори между ними ни к чему конструктивному не привели. Крайняя осторожность поляков, их недоверие по отношению к русским вообще имеют свою печальной известности давнюю историю. Нельзя не учитывать того обстоятельства, что именно Россия была причастив к разделам Польши и лишению ее национальной независимости. В "Русской правде" П.И. Пестель высказывался против предоставления народностям России права на самоопределение, но делал в этом отношении исключение Польше. Поляки знали об этом и боялись вероломства со стороны руководителей русских тайных обществ, а при контактах с ними были строго конспиративны.

    Когда начались аресты, член польского Патриотического общества князь Яблоновский все же выдал следственной комиссии многих своих единомышленников, связывавшихся с декабристами. Среди них имя Янушкевича не упоминается, поэтому предположение Стекловой на его счет остается пока на уровне версии.

    Зато в Сибири Адольф Михайлович встречался со ссыльными декабристами и особенно был дружен с Александром Ивановичем Одоевским, блестяще образованным человеком, поэтом - романтиком, откликнувшимся на послание А.С. Пушкина знаменитым стихотворением "Струн вещих пламенные звуки...", строка которого: "Из искры возгорится пламя" - впоследствии послужила эпиграфом к ленинской газете "Искра".

    Янушкевич и Одоевский познакомились в 1836 году в Ишиме, поселились вместе, нашли общий язык в вопросах литературы, истории, политики и искусства. Друзья все свободное время были неразлучны, читали книги и журналы, поступавшие к ним из России от родных и знакомых, обсуждали события на Западе, вспоминали дни тревожной юности, музицировали (Александр Иванович играл на клавесине).

    Янушкевич делился впечатлениями о своем путешествии по странам Западной Европы, которое совершил в конце двадцатых годов. Он рассказал, что посетил на юге Франции город Авиньон и местечко Воклюз, побывал на могиле Лауры. Красоту этой молодой женщины воспел первый поэт Италии эпохи Возрождения Франческо Петрарка. Янушкевич взял там кипарисовую ветку, которую и разделил с А.И. Одоевским, чтившим память великого итальянского гуманиста. Одоевский был настолько этим растроган, что посвятил стихотворение Янушкевичу, "разделившему со мной ветку кипарисную с могилы Лауры". Об этой романтической истории рассказывается в статьях Стекловой и книге "Ветка Лауры", автор которой Е. Осетров почему-то превратил кипарисовую ветку в дубовую да еще и с крупным желудем в придачу.

    Следует отметить, что ни Стеклова, ни Осетров не дают оценки факту посещения Янушкевичем Авиньона и Воклюза и хранению им ветки, взятой в этих местах. Однако интерес у Адольфа Михайловича к Воклюзу, думается, появился не случайно. В этом местечке несколько лет пребывал в уединении и писал свои знаменитые "канцоньере" Петрарка, который в известной песне "Моя Италия" скорбил по поводу раздробленности своей родины, призывал к прекращению междоусобицы и требовал - "Мира! Мира! Мира!". Бесспорно, Петрарка был глубоко симпатичен Янушкевичу не только как поэт, мо и как яркий выразитель патриотических и гражданственных идей.

    Возможно, именно в Воклюзе или не могиле Лауры дал себе клятву Янушкевич быть верным идеям свободы, а кипарисовая ветка стала для него символом, отвечавшим мечтам о лучшем будущем растерзанной и порабощенной Польши. Не зря же он так бережно хранил ее и пронес через все годы изгнания! Можно быть уверенным и в тех сильных чувствах, которые скрепляли его дружбу с А.И. Одоевским. Не будь этих чувств, мог ли бы Янушкевич поделиться с опальным поэтом-декабристом той духовной ценностью, которая заключалась для него в кипарисовой ветке?

    Заслуживает внимания и другое стихотворение Одоевского, посвященое "Ему же", где есть такие строки:

    Ты знаешь их, кого так любил,

    С кем черную годину я делил?

    Ты знаешь их? - Как я, ты жал им руку

    И передал мне дружний разговор,

    Душе моей знакомый с давних пор...

    Сам собой возникает вопрос, кому жал руку Янушкевич, с кем вел "дружний разговор", переданный автору этих поэтических строк? Речь идет о друзьях Одоевского, декабристах, живших в Кургане, с которыми Янушкевич встречался осенью 1836 года, когда ездил лечиться грязями. Известно, что в это время в Кургане находились в ссылке полковник Тарутинского пехотного полка М.М. Нарышкин, штабс-капитан Азовского полка И.Ф. Фохт, подпоручик В.Н. Лихарев, штабс-капитан лейб-гвардии М.А. Назимов, поручик лейб-гвардии Финляндского полка А.Е. Розен, майор Вятского пехотного полка Н.И. Лорер и полковник А.Ф. Бригген. Все они - члены Северного и Южного тайных обществ.

    По воспоминаниям Н.И. Лорера и письмам Е.П. Нарышкиной видно, что в середине 30-х годов дом Нарышкиных в Кургане был центром культурной жизни. В своих "Записках декабриста" А.Е. Розен сообщает, что декабристы собирались у Нарышкиных по пятницам и обсуждали вопросы политики, литературы, истории, читали стихи, делились воспоминаниями прежних лет. Сюда же приходили и ссыльные поляки, участники восстания 1830/31 гг. Так что Янушкевич попал в среду близких ему по духу людей, с которыми вел "дружний разговор", думается, у тех же Нарышкиных.

    В 1837 году Одоевского перевели ив Кавказ и он вскоре умер, а Янушкевич переехал в Омск, где ему суждено было написать замечательную книгу "Дневники и письма из путешествия по казахским степям", ставшую первым репортажем о жизни казахов в сороковых годах XIX века.

    О его занятиях в Нижнем Тагиле сообщалось в большом очерке Ф.И. Стекловой "Стал второй родиной" ("Тагильский рабочий" от 30 и 31 марта 1978 г.). Следует только добавить, что Янкушевич, принимавший здесь участие в устройстве заводской библиотеки, привел в порядок и подшил в альбом знаменитые письма Карамзиных о последних днях жизни и обстоятельствах, вызвавших смертельный поединок А.С. Пушкина, те самые письма, которые были обнаружены в нашем городе в 1956 году. Может быть, благодаря его заботливому отношению они и сохранились, послужив нам бесценным источником сведений о великом поэте.

    Янушкевич внес в нашу отечественную литературу и науку определенный вклад, поэтому заслуживает благодарной памяти.

С. ГАНЬЖА.

Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 12.07.1988.

Первый библиотекарь

    На плакате, укрепленном над входом в читальный зал краеведческой библиотеки, значится, что она открыта в 1854 году.

    На одном из стендов, рассказывающих об истории библиотеки, портреты ее основателей: А.Н. Карамзина, управляющего заводами Нижнетагильского горного округа, по предписанию которого книгохранилище распахнуло двери перед читателями, и А.Н. Демидова, представителя рода уральских горнозаводчиков. Здесь же портрет первого библиотекаря Адольфа Янушкевича, политического ссыльного, приехавшего в Нижний Тагил в конце февраля 1853 года.

    Адольф Янушкевич - выходец из дворянской семьи, в которой почитался национальный герой Польши Тадеуш Костюшко, родственник по материнской линии. Высшее образование он получил, закончив Виленский университет (г. Вильнюс). На студенческой скамье началась его дружба с Адамом Мицкевичем, великим польским поэтом.

    Когда 29 ноября 1830 года в Варшаве вспыхнуло восстание против российского самодержавия, Янушкевич счел своим долгом борьбу за освобождение родины.

    В одном из сражений его отряд был разбит, а тяжело раненый Янушкевич попал в плен.

    Суд, состоявшийся в Киеве, признал его одним "из самых опасных и упорных преступников империи", а потому приговорил к смертной казни через повешение. По окончательному приговору смертная казнь была заменена вечным поселением в Сибири, одновременно Янушкевича лишили дворянского звания, конфисковали имущество.

    С 1833 года он отбывает ссылку в разных местах Сибири.

    В Нижний Тагил Адольф Янушкевич приехал из Омска.

    Он занимался садоводством, вел астрономические и метеорологические наблюдения, собирал коллекции камней, гербарии растений для музея. Но главным своим делом считал создание библиотеки и привлечение читателей.

    Библиотека и кабинет для чтения тогда размещались на втором этаже двухэтажного флигеля (теперь здание музея), расположенного слева от заводоуправления. Основу фонда составляли книги, присланные А.Н. Демидовым, из библиотеки Выйского училища, книги и периодические издания, приобретенные заводоуправлением.

    Янушкевич получал всю присылаемую литературу, расписывался за нее, составлял каталоги, расставлял тома по полкам. Библиотечный фонд составлял 1215 томов.

    Согласно "Уставу библиотеки" пользоваться ею разрешалось лишь служащим заводоуправления, священникам, приказчикам (начальникам цехов) других заводов горного округа. Читателей насчитывалось 435 человек.

    Это была первая библиотека общего пользования в Нижнем Тагиле.

    В апреле 1856 года, после смерти Николая I, был подписан приказ об освобождении А. Янушкевича, ему разрешили вернуться на родину, в Минскую губернию.

    29 июня 1856 года А. Янушкевич уезжает из Нижнего Тагила: В 1857 году его не стало.

    Чтобы увековечить память о нем, младшие братья А. Янушкевича на свои средства, небольшим тиражом, дважды - в 1861 году в Париже и в 1875 году в Берлине - издавали двухтомник "Жизнь Адольфа Янушкевича". В него, наряду с биографией вошли дневники, которые Янушкевич вел в Сибири, и его письма к родным из мест ссылки, а также из Нижнего Тагиле.

    В нашей краеведческой библиотеке есть книга А. Янушкевича "Дневники и письма из путешествия по казахским степям", изданная в Алма-Ате в 1966 году и подаренная переводчиком и автором предисловия Ф. Стекловой.

    Письма же А. Янушкевича из Нижнего Тагила, конечно, представляют интерес для краеведов, историков, всех, кто интересуется прошлым родного края. Хотелось, чтобы фонды библиотеки пополнились хотя бы копиями, переводов с них.

    За сто тридцать лет после смерти первого библиотекаря многое изменилось в Нижнем Тагиле. Здесь действуют более 180 библиотек различных систем и ведомств, книжный фонд которых превышает шесть миллионов экземпляров. В них более 330 тысяч читателей. Создано около семисот внестационарных библиотек, действует межбиблиотечный абонемент. Кроме того, почти каждая семья имеет домашнюю библиотечку.

Р. КУЛЬТИКОВА.

Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 15.07.1987.

Дипломатическая миссия Янушкевича

    Как и вся наша страна, Казахстан готовится отметить 70-летие Советской власти. Его территория еще до Октябрьской революции вошла в Состав Российской империи. Присоединение земель и народов было добровольным, а процесс длительным - с первой трети XVIII века до конца 60-х годов XIX.

    Сначала старшины Малой орды, а затем некоторые ханы и султаны Средней орды приняли российское подданство. В 1822-1824 годах царское правительство ликвидировало здесь ханскую власть и ввело новую систему управления: был принят "Устав о сибирских киргизах" (так тогда называли население Средней Азии), разработанный М.М. Сперанским. Возникли города Аягуз, Кокчетав, Каркаралинск, Атбасара и другие.

    В начале сороковых годов прошлого века казахи Большой орды, жившие на территории Семиречья, тоже пожелали войти в состав Российского государства. Это был своего рода протест против выступлений султана Кенесары Касимова, стремившегося стать единым феодальным правителем Казахстана.

    Прием пяти племен в подданство России осуществляла военно-дипломатическая экспедиция, возглавляемая генерал-майором Н.Ф. Вишневским, начальником Омского пограничного управления "сибирскими киргизами". В ее состав был включен Адольф Янушкевич, служивший в то время в канцелярии Вишневского.

    За участие в Варшавском восстании 1830 года Адольф Янушкевич был сослан царским правительством на вечное поселение в Сибирь. С 1841 года он живет в Омске, изучает местные языки, по делам службы ездит в далекие командировки в казахские степи, становится секретарем комитета "по уложению проекта киргизского права".

    Как человек, разносторонне образованный, знакомый с историей и жизнью кочевников, их нравами и обычаями, Янушкевич не случайно оказался в составе экспедиции. Он вошел в дипломатический отряд Виктора Ивашкевича и исполнял там должность историографа, вел канцелярскую работу.

    Отряду Ивашкевича предстояли разбор жалобы кочевников одной из волостей на управителя, примирение враждующих сартов и киргизов в Аягузе, выборы старшего султана Аягузского округа, перепись населения и скота в Средней орде. Но главной задачей был поход на пограничную реку Лепсу для принятия в российское подданство Семиречья.

    Со времени отъезда из Омска в мае и до возвращения в октябре 1846 года Янушкевич ведет дневник, пишет подробные письма родным и друзьям. В них прослеживается путь отряда, даны описания мест, картины жизни кочевников, подробно излагаются предыстория экспедиции, ее цель и результат.

    Из письма к матери: "Еще несколько минут, и мы будем в пути. Экипаж, почтовые лошади, охрана из казаков - все готово... Еду я нынче в глубь казахских степей..., куда еще не ступала нога ни одного поляка".

    Более двух недель отряд пробыл в Аягузе, центре одного из округов Средней орды. Отсюда Янушкевич отправляет письмо другу, из которого предельно ясной становится цель экспедиции: "Уйсуны, независимые киргизы Большой орды, кочующие между реками Лепсой и Или, горами Ала-Тау и оз. Балхаш, в Семиречье, три месяца назад (т.е. в марте) прислали в Омск посольство под предводительством некоего Мауке. Этот... дипломат на данной ему аудиенции от имени всех родов оповестил, что самым горячим и неизменным желанием его земляков является вступление в подданство России и получений от нее привилегий, какие имеет Средняя орда. Для этой цели он просил, чтобы пограничный начальник приехал в конце мая или начале июня на берега Аксу, текущей в двух днях пути от Лепсы, где его будут ожидать родоначальники и выборные от всего народа для заключения последних договоров...".

    Уже двадцать пять лет назад султан хотел привести уйсунов в подданство России. За Лепсу послали отряд казаков под начальством полковника Шубина узнать край, население, материальные ресурсы и убедиться на месте, действительно ли это желание народа. Выяснилось, что не все народы благожелательно смотрят на политику султана, поэтому царский двор не сделал решающего шага.

    "Ныне правительство, - продолжает историограф экспедиции, - дало приказ пограничному начальству поехать на конгресс при Аксу: принять в подданство весь край".

    10 июня в Аягуз прибыл Н.Ф. Вишневский.

    Днем позже Янушкевич сообщает друзьям, что писал трактат мира между сартами и киргизами, помирившимися, наконец, после длительной вражды, и добавляет: "Снилось ли мне когда-нибудь, что я в другой части света буду играть роль дипломата среди народа, еле мне известного по названию...".

    Из дневника: "В час дня мы выезжаем из Аягуза: казачья сотня, одно орудие и кокбектинские киргизы под руководством Кийсыка-Тана, часть вооруженная винтовками, айбалтами и луками. Нашим предводителем (проводником) является старый бий Бейбит, который поехал для того, чтобы отобрать халат (подарок царя Александра I - Р.К.), присвоенный уйсунами еще в 1814 году...".

    Преодолев 342 версты до реки Лепсы, экспедиция к вечеру 18 июня прибыла в пограничную зону, в долину Ой-Джайлау, и разбила лагерь.

    Две недели шла подготовка обеих сторон к историческому акту. Сюда стягиваются кочевники, здесь проводятся учения военного отряда экспедиции, а группа Ивашкевича ведет перепись населения и скота Средней орды.

    После прибытия султана Али, самого влиятельного среди султанов Семиречья, начались переговоры.

    Из дневника. Запись от 3 июля: "Приготовления к приему Али. Виктор церемониймейстер. Прибыло 800 конных киргизов Средней орды и около 150 - Большой орды. Их посадили друг против друга, а посередине на ковре - муллу. Наконец, приехал Виктор с Али. После совершении молитвы киргизы Большой орды присягнули на верность России.

    Когда генерал приказал прочитать патент на военное звание для Али и надел ему медаль, загремели трубы и было произведено шесть выстрелов из орудия.

    Генерал поздравил киргизов с присоединением к России и пожелал жить между собой в дружбе, составляя один народ...".

    Из дневника. Запись от 4 июля:

    "Сегодня было заключено соглашение между киргизами Большой и Средней орды, чтобы жили между собой в мире и согласии.

    Стало быть - мир! И вся наша экспедиция закончилась без кровопролития!".

    5 июля 1846 года был смотр киргизского войска, а в 4 часа дня началась праздничная байга в честь исторического события.

    Тысячи киргизов заполнили место празднования. После молитвы началось всеобщее угощение. Затем слушали импровизации старого барда Орынбая. Были соревнования более 300 конников, борьба силачей и веселые народные состязания.

    На другой день экспедиция покинула долину Ой-Джайлау. Вскоре она разделилась на два отряда. Один во главе с генералом Вишневским направился в Омск, а отряд В. Ивашкевича несколько месяцев колесил по казахским степям, переписывая скот и население Средней орды.

    В Омске Адольф Янушкевич прожил до февраля 1853 года, после чего приехал в Нижний Тагил, в историю которого вошел как первый библиотекарь первой библиотеки общего пользования.

    Прошло более 140 лет со времени подписания договора о добровольном присоединении Семиречья к России. Неузнаваемо изменились все эти места. Советский Казахстан - республика, где развиты сельское хозяйство, промышленность, культура. В долине верхней Лепсы, в том месте, где 4 июля 1846 года произошло историческое событие, расположилось селение Лепсимск.

    Дневниковые записи и письма Янушкевича - живой документ истории - изданы в Алма-Ате.

Р. КУЛЬТИКОВА.

Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 24.10.1987.

Письмо потомкам...

    Писатель Вениамин Каверин однажды высказал надежду: "Исторический жанр обогатился бы, если кто-нибудь из талантливых писателей увлекся бы этой необыкновенной биографией – так много душевной силы, энергии, столько мужества и какой размах светлого разума!" Работая с материалами, связанными с судьбой удивительного человека Адольфа Михайловича Янушкевича, Валентина Анатольевна Дацкевич, главный библиограф библиотеки музея-заповедника, не раз перечитывала статью профессора Казахского государственного университета Фаины Ивановны Стекловой, опубликованную в "Альманахе библиофила" в 1977 году. Ведь благодаря именно Фаине Ивановне стало известно об интересной переписке Янушкевича с матерью, о его отношении к Нижнему Тагилу. Кстати, фотокопии этих писем на польском языке хранятся в библиотеке музея-заповедника. И вот, буквально сами собой, фрагменты писем участника польского восстания, сибирского ссыльного, тагильского библиотекаря Адольфа Янушкевича стали соединяться между собой, и из них получилось необыкновенное письмо потомкам, в основе которого – цитаты из переписки полуторавековой давности.

    "Здравствуйте!!! Это я – Адольф Янушкевич, "пришел" к вам из XIX века для того, чтобы поздравить со 160-летним юбилеем библиотеку, которую я создал в Нижне-Тагильском заводе! Да, да! Не удивляйтесь! Именно так назывался Нижний Тагил в те далекие времена.

    Это я участвовал в польском восстании 1831 года и был приговорен к бессрочной каторге.

    Осенью 1852 года мой брат Евстафий, эмигрант, находясь в Карлсбаде, встретился с владетельным аристократом, "князем Сан-Донато и хозяином многих уральских заводов" Анатолием Николаевичем Демидовым. Евстафий рассказал Демидову обо мне, сибирском ссыльном, и князь решил принять участие в моей судьбе: "лишний образованный человек на заводах не помешает". Анатолий Демидов пообещал создать условия для жизни и работы.

Адольф Янушкевич. Фото из фондов библиотеки музея-заповедника

Адольф Янушкевич. Фото из фондов библиотеки музея-заповедника

    Через некоторое время дворцовая канцелярия сообщила Демидову, что "отставной коллежский регистратор Адольф Янушкевич, проживающий в Омске, может переехать в Нижний Тагил". Мой переезд состоялся в феврале 1853 года.

    Благодаря протекции заводовладельца, из Омска я приехал в этот далекий уголок Урала. Почему я в Тагиле? Я подумал: "Ах, этот город на тысячу верст ближе к дому!" А матушке писал, что еду в Нижний Тагил с радостью, но, откровенно говоря, как в темный лес: никого я там не знаю и не представляю себе, чем я там буду заниматься.

    И вот я в Тагиле… Местоположение города мне показалось необычайно прекрасным, люди, которых мне удалось встретить, воспитаны и цивилизованы.

    А вот первая весточка: "...Нижний Тагил расположен в 1050 верстах к Дзяхыльнам, в ста пятидесяти верстах от Екатеринбурга, в Пермской губернии, следовательно, уже в Европе, хотя еще на азиатском склоне Урала. В нем – 20 тыс. жителей, богатые рудники, в которых добывается ежегодно по 25 пудов золота, много тысяч пудов чугуна, железа, меди, неисчислимые запасы платины, малахита и тому подобных драгоценностей. При этом он имеет различные заводы и мастерские, железную дорогу в своем распоряжении и собственный пароход, одним словом, заключает все сокровища природы, искусства и промышленности. Климат, правда, здесь более холодный, потому что город расположен на 4 градуса северней Омска. Но горы и леса заслоняют его от Ледовитого океана, и все, кто бывал в Нижнем Тагиле, утверждают, что тамошние морозы не так чувствуются, как в Омске, расположенном на равнине и открытом всем ветрам и несносным буранам…

    Мы с Анатолием Демидовым договорились на том, что прежде, чем бог позволит мне покинуть горы Урала, я буду здесь библиотекарем с жалованьем 400 р. серебром и инспектором сада… Господин Демидов желает, чтобы я занялся, не оставляя сада и библиотеки, коллекцией минералогической, геологической, палеонтологической, кустов, растений, зверей, птиц, рыб, словом, всего, что Нижне-Тагильский округ имеет в земле и на земле, в воздухе и в воде; поручает всем здешним ученым и неученым властям оказывать мне помощь, доставлять средства и обращаться за всем только ко мне.

    И вот прошло три недели со дня приезда в Нижне-Тагильские заводы. С 18 марта 1853 года я живу в своей собственной квартире, так хорошо устроенной. Это небольшой каменный домик, расположенный неподалеку от так называемого господского дворца, где проживает пан Антоний со своими тремя секретарями. Внизу – сени, кухня, комната для кухарки и кладовка, наверху – прихожая, большой зал с пятью окнами и кабинет. Все с иголочки, выкрашено, оклеено с большим вкусом обоями – дворец по сравнению со скромной квартирой в Омске.

    Вы спрашиваете меня о том, кто повстречался на моем пути?

    Сам господин Андрей Николаевич Карамзин, на время пребывания здесь передал мне полное управление библиотекой и садом. Мы долго ждали Андрея Карамзина в Тагиле. Вчера представлялся этому уважаемому мужу. Принял меня как нельзя лучше…

    А после смерти Карамзина на Дунае Анатолий Демидов в письме ко мне просил заняться собиранием материалов для музея истории природы по прилагаемому плану…

    Антон Иванович Кожуховский – всемогущий управляющий здешних производств также благоволил мне. К моему великому сожалению, в апреле 1853 года он умер, и я оказался без поддержки и знакомств.

    20 июня 1853 года я послал родным письмо такого содержания: "Неделю назад, 13 июня, останки Кожуховского отправили по воде до Петербурга. При этих обстоятельствах я имел возможность, первый раз после стольких лет, стать на землю европейскую. Я ездил до самой пристани по реке Чусовой и был за 50 верст от границы, от столба, на котором написано "Уральский хребет", выше большими буквами с одной стороны – АЗИЯ, с другой – ЕВРОПА. Посмотрев отсюда на западную сторону гор, снял шапку и с болью в сердце приветствовал Европу, ту часть света, в которой родился и которую так давно не видел… Всей дороги я имел верст 86, и все тянулась земля Демидовых, я миновал бесчисленные разного рода их предприятия, расположенные, как обычно, над большими прудами. Местность повсюду чудная, дорога только не совсем благополучная, но идет через горы, сплошь покрытые сосновым, еловым и лиственным лесом. Насмотрелся я на богатства, добываемые из-под земли, но нигде не увидел и пяди хлебного поля, глаз мой не порадовал ни один колос ржи или пшеницы, которые были бы для меня милее вида руды".

    Присматриваюсь, чем могу быть полезным тагильскому краю: знакомлюсь с местностью, рудниками, приглядываюсь ко всякого рода работам. Много узнал нового и интересного для меня.

    Наконец, появилась первая работа. Господский сад, который разбили в начале XIX века. Оранжерея и авансарий были запущены. Я – страстный цветовод и садовод, отдался любимому делу, причем не оставил его и после того, как принял библиотеку. Даже получив должность библиотекаря, я, согласно присылаемым инструкциям, как библиотека должна быть организована, все собрал, установил по полкам, сделал каталог на все, что пришлось добывать из разных углов.

    Кроме того, как заботливый хозяин сада, два раза в день ходил в оранжерею, следил за работой над почвой, для посадки огурцов и ананасов. По делу выращивания ананасов завел обильную переписку. В области садоводства я хочу создать что–то уникальное. Я пишу своей старой матери, стараясь утешить ее: "Мои георгины выросли до пяти аршин и своей красотой восхищают всех". В одном из писем из Тагила я сообщаю родным о том, что "здоровье мое несколько улучшилось, может быть, потому, что я все время в движении. С пяти утра до семи вечера бегаю я по саду, назначая разные работы и приглядывая за работниками. Едва на минутку прибегаю к себе, чтобы выпить чаю или съесть обед. 1 – 4 июня падал снег, потом дождь со льдом…

    С половины июня дни прекрасны, настоящее лето. Мои работы в саду идут семимильными шагами. Множество дам, девиц и детей навещают меня среди кружащихся в разных направлениях тачек с песком и комьями земли. Мой огород будет как куколка!"

    Благодарен вам, потомки, за то, что до сих пор, уже 160 лет, работает библиотека.

    С половины девятого до половины первого, от 6 до 9, а когда много работы и до 10 вечера, я нахожусь в ней. Плохо было бы, если бы я приходил на службу позже, потому что и так уже к тому времени собирается много читателей, ожидающих меня. Радует, что двигатель этот при хорошем исполнении функций приносит каждому читателю немалое удовольствие.

    Редкий день бывает, чтобы не видел я в библиотеке нескольких милых читательниц, и ни одна не уйдет с пустыми руками. Сегодня утром, например, пришли две очаровательные девушки, из которых старшей едва 19 лет, сидели здесь полтора часа. Я дал им сперва 10 номеров журнала "Yirlanda". Выбирали из него себе узоры для вышиванья, воротничков и платочков. Потом занялись разглядыванием разных гравюр, и тут я должен их выдать, потому что нечаянно подслушал, как они в каждом нарисованном лице находили похожих из своих знакомых. Потом занялись нотами. Одна взяла домой 7 новых полек, 4 вальса и "Музей заграничной литературы", другая – большое произведение, недавно изданное по-русски.

    …А библиотека все больше входит в моду: 1107 книг прочитано в течение месяца. Вот вам картинка из местной жизни, какой вы, верно, не ожидали увидеть в Уральском углу. Не надо забывать, что этот уголок принадлежит благородной семье Демидовых, которая не в пример другим, думающим только о себе да о своем кармане, старается, где только может сеять просвещение и прогресс и не жалеет на это расходов.

    А пока… Прощайте. Предстоит мне долгий путь, ждут меня на нем большие трудности. Я предпринимаю его, доверившись богу, уверенный, что мой каждый шаг на этом пути будет охраняться молитвой.

    Спасибо за память обо мне! Спасибо, тагильцы! С Днем рождения, библиотека! Будьте здоровы!

Адольф Янушкевич".

    Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 05.03.2014.

 

 

Главная страница