Здесь жили Черепановы

    Музей уральских умельцев Черепановых в доме, где жили когда-то изобретатели, создатели первого в России паровоза. “Стоит он на берегу Выйского пруда, у самого въезда на улицу Верхняя Черепанова: каменное двухэтажное здание архитектуры XIX века, с треугольным фронтоном над чердаком.

    Внешний вид дома почти не изменился, если не считать отдельных деталей. Например, срезан балкон с восточной стены. Разрушилась летняя деревянная веранда, примыкавшая к зданию со стороны пруда. О том, что она существовала. свидетельствуют двустворчатая дверь из коридора первого этажа, гнезда на выступе стены и остатки сгнивших стоек в земле.

    В цокольном этаже дома размещались кухня, столовая и кладовые для хранения продуктов. В простенках — ниши с полками и дощатыми дверцами. Окна низкие, с металлическими решетками. Было два выхода — во двор и на первый этаж, который, видимо, предназначался для спален и детских комнат.

    Основную часть второго этажа занимала большая светлая комната с высоким потолком, большими окнами и камином. Были тут еще три комнаты поменьше, они скромно жались к северной и восточной стенам. Отсюда открывался прекрасный вид на Выйский пруд и медеплавильный завод. Обогревались помещения печами (на каждом этаже по три). Теплоотдача их поразительная, служили они долго, почти 140 лет. Пытаясь найти разгадку их долговечности, я наткнулся при разборке на куски огнеупорных пластин. И возник вопрос: не облицовывались ли ими своды печей и основания жаровых колодцев?

    Несколько слов о надворных постройках. Среди них были кирпичный флигель, бревенчатый домик, складское помещение и конюшни, в глубине двора — амбар с погребом под ним. На самом берегу пруда вплоть до 1955 года стояла маленькая бревенчатая банька, справа от нее—небольшой хозяйственный дворик, слева — огород.

    Такой видится усадьба, где не один год жили Ефим Алексеевич и его сын Мирон Ефимович Черепановы с семьями. Таким хотелось бы видеть и музей наших знаменитых земляков.

Т. ДАНИЛЕНКО.

Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 25.02.1988.

Заводчик и Черепановы

    Мы привыкли гордиться уральской металлургией. Но в ее истории были не только годы взлета, были периоды, когда она переживала тяжелые времена. В начале XIX века за границей постепенно падает спрос на русское железо, в том числе и на то, что мечено недавно еще знаменитой уральской маркой “Старый соболь”. Крепостное право, предоставляя заводчикам в избытке дешевую рабочую силу, тем самым сдерживало введение технических и технологических усовершенствований. В европейских странах все шире стали применять паровые двигатели, уже иные и из российских заводчиков решили их завести у себя. А на Нижнетагильских заводах Николая Никитовича Демидова машины и механизмы все еще приводились в движение водяными колесами иди бредущими по кругу лошадьми (конный привод), а то и просто руками рабочих. Оттого и стало заграничное железо дешевле уральского, да и по качеству начало превосходить его.

    Демидова, управляющего своими заводами то из столицы, то из Парижа или из итальянских городов, беспокоило и то, что на Урале иные заводовладельцы его обгонять начали. Главным конкурентом стал А.И. Яковлев, владевший Невьянским, Верх-Нейвинским и Исетскими заводами. В письме к Ефиму Черепанову хозяин признается, что А.И. Яковлев в его глазах “есть первый заводчик”. И тут же сокрушается: “По количеству людей и земли должен бы быть в сем звании я, но к нещастию по конторскому неусердию я в оном не есть. С моей же стороны все в точности соблюдено, деньги в конторе есть и весьма в значительном количестве”.

    Люди, богатые рудой и лесом земли, деньги, наконец, — все есть в избытке. А вот Яковлев раньше занялся усовершенствованием своих производств, потому и вышел в первые заводчики. Чтобы в конце концов не растерять свои капиталы, хочешь не хочешь, а приходится и Демидову браться за переустройство заводов. Есть добрые мастеровые в Нижнем Тагиле, но как доверить им введение новшеств? Из своих же крепостных они, при этих же заводах мастерству обучались. Ну, как в разор введут?!

    А заводчики-конкуренты тщательно хранят свои тайны. Вот у того же Яковлева есть проволочное заведение, “но там оно под секретом, и никак не согласятся показать его кому бы то было”. И все же, без какого-либо предварительного уговора с соперником (а значит, в тайне от него) Демидов распорядился послать на заводы Яковлева “под каким-нибудь предлогом” Алексея Черепанова. Алексей хоть и был младшим братом Ефима, хоть и трудился больше по конторскому делу, но в глазах хозяина уже прослыл человеком бойким и расторопным.

    Результатов той поездки мы не знаем. Но вот в 1814 году по настоянию своих хозяев Алексей побывал у заводчика Баташева. “Успел высмотреть косное, листовое и лудильное производство... Заметил также и проволочную фабрику, которую он говорит, что в состоянии построить”, — так сообщал Демидову управляющий Нижнетагильскими заводами Михайла Данилов. Высмотреть! На таком-то вот уровне и велся в те годы “обмен” техническими достижениями.

    Впоследствии именно этот Данилов сделает все возможное, чтобы помешать Ефиму и Мирону Черепановым в строительстве паровых машин и “пароходного дилижанца”. Заводчик же с его мнением считался. К 1849 году — году смерти Мирона Черепанова на демидовских заводах работало до 25 паровых машин, и это заслуга прежде всего самих заводских механиков-умельцев. Они сумели преодолеть и косность местного начальства, боящегося каких-либо новых введений, и недоверие крепостника-заводчика. Он-то беспокоился прежде всего о своих доходах, в то время как Ефим Черепанов в одном из писем Демидову прямо говорит, что “старается...и для облегчения сил трудящихся”.

    В жизни Ефима Черепанова были моменты, годящиеся для написания детективов. Его чаще других Черепановых посылали для осмотров заводов, как российских, так и заграничных. 1821 год. "Коварный Альбион", как часто называли тогда Англию, встретил уральца более чем странно. Комиссионер Демидовых в Гулле Эдуард Спенс, сообщая в Петербург о прибытии Ефима Черепанова, добавлял, что его “длинная борода ... возымела несчастные последствия и привлекла внимание, как вы сможете убедиться из приложенной газеты. Его приняли за шпиона, и я боюсь, что его подозрительная внешность и эта публикация, которую прочтут во всех промышленных районах, может помешать ему получить доступ на многие достопримечательные и важные заводы”.

    Видимо, промышленный шпионаж уже в те годы был довольно обычным делом. Кроме того, англичане побаивались, что Россия сможет восстановить свои передовые позиции в металлургии.

    Демидов реагировал на это так: “Черепанов — шпион! Газетчики — уроды”. Он подозревал, что столь странную встречу его механику организовал сам Спенс, имея при этом в виду какие-то личные цели. Но даже если и были у миссионера Спенса предубеждения в отношении Черепанова, то вскоре он вынужден был их отбросить.

    Судя по дневнику и отчету Черепанова о поездке, он и не пытался выведать технические секреты английских промышленников. Его интересовал общий уровень технического вооружения английских заводов. Осмотр машин и механизмов был чисто внешний, чертежи (скорее, рисунки) делались им “на скорую руку”. Да и паровые машины, — а одну такую небольшую он уже построил самостоятельно в Нижнем Тагиле — интересовали не столько конструктивными особенностями, сколько областью применения. Вернувшись в Россию, Ефим Черепанов в каждом своем письме к заводчику настаивает на необходимости строительства паровиков.

    Узнав поближе Ефима Черепанова, тот же Спенс вынужден был признать, что он – человек редких способностей. И даже порекомендовал Демидову всячески поощрять его деятельность.

Станислав Филиппов.

Здесь жили Черепановы

    Каменный, двухэтажный, с треугольным фронтоном над чердаком, он расположился на самом берегу Выйского пруда. Летом сквозь зелень окружающих его деревьев проглядывает спокойная гладь воды, зимой - ровная белизна снежного поля.

    Здесь в 30-40 годах прошлого века жили талантливые тагильские механики Ефим Алексеевич и Мирон Ефимович Черепановы, изобретатели первого русского паровоза, который перевозил руду с рудника на Выйский медеплавильный завод.

    Завод располагался совсем радом с домом, на другой стороне дороги. Там, где сегодня находится кондитерская фабрика. Здесь и были осно-ваны Черепановыми знаменитые “механические мастерские”. Здесь они занимались изготовлением различного оборудования для заводов, рудников, приисков. Это были и паровые машины, и прокатные станы, и металлообрабатывающие станки. Именно отсюда отправился по первым железнодорожным рельсам осенью 1834 года “пароходный дилижанец”, как называли тогда паровоз. Вот какие удивительные места находятся в этой части старой Выи.

    Но вернемся к дому на Верхней Черепанова. Построен он был как “господский”, поскольку до революции жили в нем высокооплачиваемые служащие Выйского медеплавильного завода. Советская власть отдала этот особняк детям. Внешний вид его в основном сохранил свой первоначальный облик, несмотря на то, что неоднократно подвергался переделкам. Нет сегодня парадного крыльца с фигурным железным навесом, сохранился только один балкон. В полуподвальном помещении мозаичные полы на кухне и в столовой заменены на бетонные. Проведена замена оконных блоков и частично кровли. Бывший директор детского учреждения Т. Д. Даниленко, в бытность которого проходил капитальный ремонт здания, рассказывал, что им были найдены удивительные вещи, говорящие о высоком мастерстве тагильских крепостных зодчих.

    Но давайте совершим небольшую экскурсию по дому Черепановых. Просторная прихожая, резная лестница, ведущая наверх. На втором этаже просторные спальни, игровые комнаты. Особо интересно полуподвальное помещение. В бытность Черепановых оно использовалось для служебных помещений, где находилась кухня, людская, прихожая с четырьмя смежными комнатами. При ремонте здания Т. Д. Даниленко находил там стенные шкафчики, различные полочки.

    На территории усадьбы - игровые площадки, различные хозяйственные постройки, много зелени, деревья спускаются прямо к пруду. Во времена Черепановых здесь были конюшня, завозни, различные службы, баня. Рядом - дом на три окна. При перепланировке двора часть хозяйственных помещений была снесена.

    Нам дорого все, что связано с жизнью и деятельностью талантливых русских умельцев Черепановых, занимавших ответственные посты “главных механиков Нижнетагильских заводов Демидовых”, рано умерших от непосильной работы. В краеведческом музее можно увидеть первый паровоз, изготовленный по рисункам и чертежам авторов. На Театральной площади установлен памятник Е.А. и М.Е. Черепановым. Наконец, этот особняк, где они жили, работали.

    ...К дому на берегу Выйско-го пруда постоянно приходят люди. Они чтят память наших прославленных земляков.

Д. ВАСИЛЬЕВА.

Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 17.04.1982.

    В 1998 году исполнилось 195 лет со дня рождения Мирона Ефимовича Черепанова, талантливого тагильского механика и изобретателя.

    О нем и его отце Ефиме Алексеевиче много написано книг и статей. Сегодня хочу рассказать о новых поисках и находках, связанных с их жизнью.

    В настоящее время наш музей-заповедник горнозаводского дела Среднего Урала работает над созданием мемориального дома-музея Черепановых. Он разместится в доме №1 по улице Верхней Черепанова. Здание выбрано не случайно, так как в 30-40-е годы XIX века здесь жили Ефим и Мироне семьями. Первоначально на этот дом указал внук Мирона — Александр Павлович Гуляев. Существовала и другая версия краеведа А.П. Зверева о том, что Черепановы проживали на той же улице, но в доме №5. Однако документального подтверждения ни той, ни другой версии не было. И вот только в 1990 году удалось найти документы, на основании которых можно сделать вывод: Черепановы жили в доме №1. В Государственном архиве Свердловской области найдена Уставная грамота Выйского завода, составленная 2 марта 1862 года. Из нее мы узнаем, что участки №133-135 принадлежали купцу Киприяну Миронову Черепанову. Пространство усадьбы 578 саженей. Если посмотреть на План Выйского селения 1848 года, то увидим, что эти участки находились по улице Большой Выйской в квартале №1. Теперь улица переименована в В.Черепанова. Именно на этом месте и стоит дом под №1.

    Наш музей ведет не только архивную, но и собирательскую работу. Находить сейчас вещи, принадлежавшие Е.А. и М.Е. Черепановым, очень трудно: многие утеряны безвозвратно. Поэтому любая находка уже сама по себе уникальна.

    К разряду таких относится столик, который мы получили всего два года назад из музея Свердловской железной дороги. Он небольшой, черного цвета, с шестиугольной столешницей, на трех прямых, соединенных между собой ножках. Высота его 71 см, размер столешницы, 66х56 см. Столик принадлежал семье Мирона Черепанова, а затем достался Евгении Мироновне Черепановой-Гуляевой как часть приданого. Евгения Мироновна жила в Екатеринбурге. После смерти владелицы этот столик находился у ее внучки, Анны Николаевны Гуляевой-Водовозовой.

    Наш музей поддерживал очень тесную связь с А.Н. Водовозовой, она часто бывала в Нижнем Тагиле, рассказывала о своей семье. Анна Николаевна передала, нам вещи, оставшиеся у нее от бабушки. Столик тоже хотела подарить Нижнетагильскому музею, но не успела. А после ее смерти он по ошибке попал в музей Свердловской железной дороги и только в результате долгих переговоров и просьб вернулся в Тагил.

    В жизни Ефима и Мирона Черепановых еще немало белых. пятен. Одна из загадок – строительство ими речного парохода. Он не был первым ни в мире, ни в России. Но интересен сам факт решения Черепановыми этой сложной технической задачи. Есть предположения, что они построили пароход, однако пока нет фактов. На портрете Ефима Алексеевича, справа от него, бежит по полю паровоз, а вот, слева — плывет по пруду пароход. Английский геолог И.Г. Мерчисон (1792-1871), побывавший в Тагиле в 1841 году, подтверждал, что ходило по пруду небольшое паровое судно. В фондах нашего музея хранятся и чертежи парохода, но подписаны они Павлом Петровичем Мокеевым. А П.П. Мокеев (1814-1848) был инженером-механиком. После окончания Выйского заводского училища отправлен на учебу в Англию. В 1841 году вернулся и создал при Нижнетагильском заводе механическое заведение, где строились паровые двигатели и станки.

    Недавно найден документ, который подтверждает, что пароход у нас действительно был. Из "Описи движимого и недвижимого имущества по Верхотурскому уезду, принадлежащего Павлу и Анатолию Демидовым" за 1842-1843 годы мы узнаем, что в июне 1842 года в механическую для водяного парохода было выдано 27 рублей 17 копеек "за починку парохода, наноску воды на пароход и выталкивание из воды его".

    Других данных в этой описи нет. И даже неизвестно, какой механической он принадлежал. Дело в том, что в 40-е годы XIX века существовало два механических заведения: Выйское — Мирона Черепанова и Нижнетагильское — Павла Мокеева. Надеемся, что скоро удастся раскрыть и эту тайну. А пока...

    В 1999 году исполнилось 155 лет первому русскому паровозу, построенному Ефимом и Мироном Черепановыми. Но, к сожалению, в юбилейный год их дом-музей не откроется. Из-за отсутствия средств была прекращена реставрация здания, в котором жили талантливые изобретатели.

Е.СМЕТАНИНА.

Серебряный кубок

   Из архивных документов удалось выяснить историю награждения серебряным кубком Ефима Черепанова.

   В 1841 году Петербургское Правление сообщало Нижнетагильскому заводоуправлению: “С нынешнею эштафетаю посылается кубок, украшенный каменьями, назначенный Г.Г. Демидовым вследствие представления оного управления механику Ефиму Алексеевичу Черепанову за устройство при Нижнетагильских заводах паровых машин, который по получению благоволено б было ему доставить” (ГАСО, р. 643, оп 1, д. 792, л. 46.)

   Кубок был получен по представлению заводоуправления, в первую очередь - Ф.И. Швецова, горного инженера, заведующего технической частью Нижнетагильских заводов. Он неоднократно настаивал, чтобы Черепановых наградили за их выдающиеся заслуги в развитии заводского производства.

   В 1840 году Демидовы дали Мирону Черепанову денежную премию в 500 рублей, а Ефиму, как главному механику в наших заводах, решили послать “серебряную вещь”. Для этой цели была изготовлена серебряная ваза (кубок) высотою 14 см, украшенная 12-ю розовыми турмалинами, сверху - надпись, окруженная изящным орнаментом: “Ефиму Алексеевичу Черепанову, устроителю первой паровой машины не рудниках и заводах Нижнетагильских 1824 года”.

   Этот кубок представляет большую историческую ценность, так как он единственный из сохранившихся личных вещей Е. А. Черепанова, рассказывающий о вкладе его в историю развития теплотехники России.

   После смерти Ефима и Мирона Черепановых кубок остался в семье Евгении Мироновны Черепановой, которая в 1862 году вышла замуж за священника Н.И. Гуляева и переехала жить в Екатеринбург. У нее было три дочери и четыре сына.

   Младший, Александр Павлович Гуляев, выпускник филологического факультета Московского университета, и его жена Антонина Ивановна жили в Москве. В 1966 году во время своего приезда в Свердловск к Анне Николаевне Водовозовой (двоюродной сестре Александра Павловича), которая хранила личные вещи и предметы быта Ефима и Мирона Черепановых, А. П. Гуляев увез серебряный кубок в Москву.

   В течение 17 лет сотрудники нашего музея внимательно следили за судьбой кубка, поддерживая связь с потомками Черепановых. Антонина Ивановна Гуляева отказывалась продать реликвию, и лишь после ее смерти в 1967 году ее дочь Татьяна Александровна Котцова пошла на переговоры. Учитывая большую историческую и художественную ценность серебряного кубка и то, что в Тагиле будет музей, посвященный техническому творчеству Черепановых, она решила продать кубок Нижнетагильскому музею-заповеднику и тем вернуть его на родину выдающихся механиков-изобретателей. Сотрудники музея привезли кубок.

   И вот теперь он в Тагиле. По данным экспертизы, которую проводила заведующая отделом драгметаллов Государственного Исторического музея Н.Г. Платонова, кубок был сделан в Париже в 1809-1819 годах.

Л. МАЛЕЕВА.

   На снимке: так выглядит этот кубок.

Главная страница