По доброте лаку и чистоте работы

    “Живописное искусство в демидовском заводе распространилось таким образом, что сделалось известно везде. Подносы, равно и другие живописные вещи, как по лаку, так и по отделке, ничем не уступают иностранным, а в Москве и Петербурге предпочитаются даже английским поделкам”. Похвалу автора из XIX века, приведенную выше, с полной справедливостью можно отнести и к творческой династии мастеров Перезоловых, представители которой одними из первых в Тагиле занялись, и весьма успешно, подносным делом.

    Каллистрат Иванович Перезолов длительное время верой и правдой служил Демидовым, исполняя обязанности караванного приказчика. Шесть - восемь месяцев не бывая дома, сопровождал господское железо от сибирских пристаней до конечных пунктов назначения. Его расторопность и аккуратность не раз отмечались милостью заводчиков. В 1799 г. вместе с другими служащими за “поспешную и выгодную поставку железа и хорошее поведение” он был награжден серебряными часами.

    Помимо службы Каллистрат Перезолов вместе с братом Григорием руководил своей лакировальной фабрикой (мастерской), специализировавшейся по выпуску подносов и шкатулок. Дело было поставлено основательно и приносило хозяевам немалые прибыли. Вот как характеризует это производство сын Каллистрата Терентий: “Отец мой, будучи из первых здешних лакировальщиков, содержал собственную свою в полном виде лакировальную фабрику, которая по особенной доброте лаку и чистоте от работы не только приносила честь ему в здешнем месте, но и делалась известной под именем первой даже в столичном городе Москве”. На Перезолова работало немало тагильских мастеров. Одним из первых он активно привлекает к росписи подносов женщин. На это обратил внимание Н.Н. Демидов: “В бытность мою (1806 г.) знаю я, что у Ермилы Бердникова и Перезолова были фабрики, где ходили работать женщины”.

    С мастерской Каллистрата Перезолова связано одно интересное начинание.

    Архивные документы 1778 года сообщают: Петербургская контора за некоего живописного ученика Дворникова уплатила лавочнику 10 рублей. Вот и все. Кажется, можно забыть о молодом человеке, который жил и учился в Петербурге, тем более что в течение двух десятилетий сведениям о нем не находится места в рапортах и отчетах демидовских контор. И вдруг в 1800 году мы вновь встречаемся с ним уже как с жителем Тагила, где судьба и господская воля снова свела его с мастерской Перезолова.

    Живописец Федор Дворников был человеком бесспорно талантливым, во, как любая художественно одаренная натура, легко ранимым и уязвимым. Горечь судьбы крепостного-интеллигента он заглушал крепкими напитками. Даже Демидов не раз отмечал, что это человек “не так воз-держанной и подвержен слабостям”. Однажды терпению господскому пришел конец. Дворникова строгим образом наказали, переселив из столицы в Тагил и назначив на должность совсем не творческую- в “дозорные”, т.е. сторожем. Однако скоро Демидов смягчил свой приговор: жаль стало самобытного таланта и опасаясь, как бы крепостной “художества своего нисколько потерять не мог”, повелел заводчик: “Безотлагательно! Употребить Федора Дворникова обучению лакированных мастеров живописному художеству. А к другим должностям его отнюдь не определять под опасением гнева господского!” Так Ф. Дворников, профессиональный крепостной художник, стал наставником тагильских мастеров по лаковой росписи.

    Но самое интересное состоят в том, что знаменитый Каллистрат Перезолов дал согласие вместе с братом Григорием и сыном Терентием учиться у Дворникова и охотно предоставил для этого свою лакировальную фабрику! А это значит - на базе перезоловской мастерской была создана своеобразная школа повышения художественного мастерства, причем без отрыва от производства. Мы не знаем, чему учил Дворников, какими знаниями он делился с подносниками, работавшими у Перезолова, но мы вправе предположить: главное внимание на этих занятиях уделялось сюжетной росписи, ее технике, правилам и законам. Следовательно, за шесть лет до В. Албычева с его живописным заведением в Тагиле была сделана попытка организовать учебу ремесленников в интересах повышения качества их изделий.

    После смерти Каллистрата Перезолова лакировальную фабрику возглавил сын его Терентий, при котором мастерская стала одним из наиболее крупных производств в Тагиле. Только за 1829 год ею выпущено и продано изделий на 22 тысячи рублей, тогда как другие мастерские едва справлялись с оборотом в шесть-восемь тысяч. Следует отметить и тот факт, что большинство ремесленников ориентировало сбыт своей продукции на Нижегородскую и Ирбитскую ярмарки, а Терентий Перезолов активно торговал в Москве.

    В 1813 году Терентий Каллистратович, внеся в тагильскую контору 3 тысячи 500 рублей, освободил себя и жену свою Федосью Семеновну от крепостной зависимости, стал человеком вольным. Спустя несколько лет он числится уже екатеринбургским мещанином, купцом, владельцем двух подносных мастерских.

    Везучим был Терентий Перезолов. Единственный из подносников Тагила он известен нам не только по архивным документам, но и личному пор-трету. В фондах Нижнетагильского музея-заповедника хранится работа неизвестного художника - поясное изображение Т. Перезолова.

    Картина написана в несколько мрачноватых, темных тонах. Поэтому сразу внимание зрителя властно притягивает к себе лицо - большое, плотное, с густым румянцем на пухлых щеках. Маленькие светло-карие глазки смотрят внимательно, напряженно, чуть зло. Удивительно точно схвачен характер расчетливого предпринимателя, основательного хозяина, хитрого и умного торгаша. И даже не верится, что этого человека может волновать что-то еще, кроме прибыли. Однако Т. Перезолов обладал незаурядным живописным мастерством.

    До нас дошло единственное произведение мастера, выполненное на железной пластине, - “Вид Нижнетагильского Высокогорского железного рудника”. Работа существует в двух вариантах (один хранится в Эрмитаже, другой - в нашем музее-заповеднике). Под голубым небом с упругими колечками облаков - рудник с рыжим истерзанным телом, перекрытым мостками, столбами креплений. Среди дымов, рвущихся из угольных куч, друг за другом, парами, держа носилки с рудой, движутся женщины. Ветер треплет цветные косынки, передники, подолы широких юбок. Из документов известно: на демидовских рудниках широко использовался женский труд. Т. Перезолов был современником этих событий и правдиво, языком живописи, рассказал о жизни народной, подтвердил факты архивной хроники.

    Время состарило картину. Сморщились, ссохлись краски, залегли глубокие морщины крокелюр. Лучше всего сохранился нижний, передний план, где показана группа рабочих, занятых укреплением склона. Художник умело фиксирует позы в момент их движения, великолепно прописывает лица. Молодостью, красотой, нежностью очаровывает головка светловолосого юноши, внимательно слушающего замечания мастера. Снизу картина оформлена белой рамочкой, по фону которой четким каллиграфическим почерком выведено ее название. Здесь же, в верхнем правом углу, едва просматривается надпись: “Вид снял Т. Перезолов”. И как знать, возможно, эта удачная по композиции, колориту, технике исполнения работа появилась под непосредственным влиянием Федора Дворникова, учеником которого, как мы теперь знаем, был Т. Перезолов.

    Пока еще очень мало известна история подносного промысла нашего родного города. Существует множество спорных вопросов, противоречий и просто белых пятен в старинном лакировальном искусстве. Поэтому так радует каждый новый факт, каждое новое имя, вырванное из небытия благодаря терпеливой и напряженной работе в архивах.

О. СИЛОНОВА.

Главная страница