Время, наполненное счастливым творчеством
Вопреки расхожему мнению, музейная работа чрезвычайно сложна и разнообразна. Особенной сложностью отличается построение экспозиции, где залогом успеха является, прежде всего, взаимопонимание музейного сотрудника-исследователя и музейного художника. Новая экспозиция – это всегда работа команды, результат усилий многих людей. Предлагаем читательскому вниманию воспоминания, написанные Вячеславом Михайловичем Савиным, руководителем творческого объединения "Белый квадрат", художники которого создавали экспозицию Музея быта и ремесел горнозаводского населения Урала (Господского дома) в первой половине 1990-х годов.
Наша работа над экспозицией Господского дома началась еще в 1990 году. То есть почти тридцать лет назад. С огромным трудом эти цифры прояснились в сознании. Принять такую скорость жизни мы не готовы. Это было замечательное время, наполненное счастливым творчеством.
Если взглянуть на год начала создания экспозиции Господского дома, станет очевидно, что это был рубеж, переломный период в истории нашего общества. Сложная экономическая ситуация сказалась на ходе работ. Теперь уже стало ясно, что, не решись музей и его сотрудники на создание этнографического отдела, экспозиция в том виде, в каком её можно увидеть сегодня, не состоялась бы.
Музею удалось, используя своеобразный момент истины, последнюю возможность, в условиях отживающей системы отношений, эксплуатируя последние рычаги влияния, добыть необходимые средства для реализации проекта. С самого начала финансирование стало камнем преткновения, на который постоянно наталкивалась наша работа. Героические усилия директора музея-заповедника И.Г. Семенова по добыванию средств и сегодня вызывают изумление. Какие только письма не писались, какие аргументы не приводились, какие схемы взаиморасчетов не использовались, чтобы достать или выбить из предприятий деньги. Да, в то время такое еще было возможно. А сколько было составлено вариантов смет, этапов и договоров с нашей стороны, даже трудно припомнить. И всё для того, чтобы найти очередной способ продвинуть процесс, не дать делу умереть.
Но, деньги были только частью проблем, с которыми нам пришлось столкнуться. Эпоха всеобщего дефицита задавала поистине неразрешимые вопросы снабжения материалами и оборудованием для экспозиции. Какими словами описать ситуацию, когда не было ничего? Сегодня это трудно представить, однако можно разглядеть в экспозиции. Например, что за странные ткани в ней использованы? А это всё, что удалось достать. За портьерной тканью для купеческого интерьера пришлось отправиться в Москву. Столичная торговля выручила, как смогла. Или взять ту же винилискожу – типичный отголосок советского дефицита. Как и неоднозначное обилие мрамора. К сожалению, дефицит подчас отрицательно влиял и на трезвую оценку правомерности применения того или иного материала.
Глядя на всё это, нам не стыдно, но немного печально, что потрачены труд и время на борьбу со скудностью. С другой стороны, как говорят, голь на выдумку хитра. Опыт делать из ничего, из самого простого и обычного – хороший, творческий опыт, был освоен всей нашей предыдущей работой в советских музеях. Именно он помог нам достойно выйти их всех сложных ситуаций.
Более 20 лет тому назад музей доверился нам, ознакомившись лишь с одной нашей работой. Сейчас в полной мере мы можем оценить этот шаг и всё, чем рисковали сотрудники, до того нас не знавшие. Мы благодарны им и питаем надежду, что хоть частично оправдали это доверие. Важно, что приглашение к сотрудничеству состоялось вовремя. В этом мы усмотрели признак грамотности и профессионализма заказчика – реконструкция здания только начиналась.
Экспозиционеры – Тамара Николаевна Петрухина и Эльвира Раисовна Меркушева, представили, как, с их точки зрения, должна выстраиваться экспозиция в пространстве дома. Были нарисованы планы залов с расположением тем, разделов и основных предметов. Всё выглядело очень трогательно. Нам стало ясно, что это выношено и выстрадано ими. Иначе и не воспринималось. Поэтому чувство уважения, ответственность, желание "не подкачать" и выстроить достойный объект вдохновляли нас на протяжении всех лет работы.
Вдохновение – не пустая вещь. Поработав с музеями сорок лет, видишь, как редко встречаются интересные идеи, способные на уровне текста включить тебя в работу. Как редко эти идеи и мысли формулируют интересные, талантливые люди. В случае с экспозицией Господского дома всё было прямо наоборот. С первых дней работы музейные сотрудники буквально покорили нас своей вменяемостью и готовностью понимать и принимать наши идеи. Неудивительно, что это вдохновляло. И, вместе с тем, необычайно сложный вопрос о сосуществовании экспозиционера и художника вылился в замечательное, доверительное сотрудничество, о котором вспоминаешь с самыми теплыми чувствами. И сейчас, спустя многие годы, эти товарищеские отношения, возникшие в период работы над экспозицией, согревают нас.
Несмотря на многие трудности, мы не бросали объект, вытягивали его. Здесь работал наш постоянный состав, ощущавший, что работает дома. Для нас вся обстановка была близкой и родной. Недаром Господский дом стал на время работы и нашим домом. В нём мы жили, работали и отдыхали. У нас была даже построена походная баня во дворе, которая топилась каждый день. Для молодого содружества путешественников и туристов это было замечательно.
Коллектив творческого объединения "Белый квадрат", крайний справа – В.М. Савин
Очевидцы, читающие эти строки, быть может, улыбнуться – какая нарисована идиллия! Конечно, бывало всякое. Один раз мне, как руководителю, пришлось скрываться от дамского коллектива научных сотрудников музея, а это был, как мне кажется, научно-методический совет. Скрываться пришлось на чердаке Господского дома (летом у нас там была спальня). Не припомню сути, но на тот момент мне ничего было им сказать, да и не хотелось, очевидно, спускаться вниз для разборки и выяснения отношений. Вот и пришлось отсиживаться на чердаке. Простите меня хоть сейчас, дорогие коллеги! Что ещё можно сказать?
Не припомню, чтобы мы кого-то довели до расстройства. Не было такого. Разве что однажды стучал по столу директора, за что уже в то время мне было очень неудобно и стыдно.
Эти небольшие издержки взаимоотношений не были главными. Они не испортили основного – процесса творческой совместной работы.
Каким бы ни был ход создания экспозиции, как бы замечательно о нём ни писалось, важен в конечном итоге его результат – экспозиция. И здесь очень интересны мои, как автора, впечатления от экспозиции по истечении двух десятилетий.
Прежде всего, удивляет отношение к экспозиционному пространству и его содержанию. Иные музеи за короткий период могут так "перелопатить" готовую экспозицию, что от первоначального замысла ничего не останется. В Господском доме в этом смысле более благополучно. За небольшим исключением, всё вполне достойно. Небрежность и вторжения – незначительны.
Очень важным является ощущение невозможности создать подобное сегодня. Работа перешла некий рубеж, когда, помимо эстетического, она начала приобретать иное – историческое – качество. Это происходит со многими экспозициями музеев, созданными в советское время. Эта вновь приобретаемая историческая ценность, как свидетельство утраченного, добавляет иные смыслы и содержание. В нашей действительности они интересны и важны как зрителям, так и специалистам-музейщикам.
Причин здесь несколько. Главной, как уже было отмечено, является ушедшая эпоха, на рубеже которой создавался музей. В советское время срок жизни музейной экспозиции был более длительным – жизнь застыла, общество онемело, перемены, если и происходили, то очень медленно. По инерции отдельные экспозиции, а то и целые музеи, несут в себе много больше основного тематического содержания, запечатлев стилистику и дух советского времени подчас даже на технологическом уровне. А особенностью экспозиции Господского дома является технология изготовления, обусловленная временем, в котором она создавалась. Тотальный технологический и материальный дефицит привел к тому, что практически всё делалось, что называется, "на коленках", на месте, на самом объекте. Будущий музей являл собой цех, мастерскую, в которой художники выполняли практически все работы. Вплоть до разгрузки мрамора, резки и транспортировки витринного стекла и прочего. Эти работы трудно назвать художественными, но все сознавали необходимость и ценность любой составляющей музейного пространства и их влияние на конченый результат. Действовала очень важная для всех установка – желание сдать объект "под ключ". В конечном итоге, осуществить это в полном объёме нам, увы, не удалось. Но то минимальное вмешательство в экспозиционную среду Господского дома, которое произошло уже после нашего ухода, свидетельствует, что мы были близки к выполнению своего намерения.
Проектные идеи и сегодня, на наш взгляд, не утратили своей многогранной значимости. Основываясь на них, можно в современных условиях создать серьезную коллекционную экспозицию. Средства и технологии, естественно, будут другими, но воспроизвести замысел вполне реально. Это одно из неоспоримых достоинств Господского дома, сквозь призму которого необходимо взирать на музей в настоящее время.
Идеи были сформулированы в стильном, почти выставочном проекте, показанном, если память мне не изменяет, в 1989 году. Три метровых макета практически без замечаний были приняты музеем, что говорит о внятности наших предложений. В связи с макетом приходит на память случай, очень ярко характеризующий то время.
Чтобы довести эти планшеты до Нижнего Тагила, пришлось из старого "жигуля" нашего директора убрать задние сидения и поэтажно на их место втиснуть проект. Вид в окно был впечатляющий. Он и выручил нас на обратном пути в Свердловск, когда перед Невьянском с нашим автомобилем стало происходить что-то непонятное, так как горючее катастрофически быстро исчезало из топливного бака вместе с клубами чёрного дыма позади машины. Последние метров триста до городской заправки автомобиль нам пришлось толками руками – бензин закончился. На просьбу заправить наше авто, молодая сотрудница АЗС ответила, что это совершенно невозможно! Бензин есть, но он полагается кому-то другому. Не припомню, он отпускался то ли по талонам, то ли по карточкам для ветеранов и льготников. Перспектива ночевать на заправке замаячила перед нами. Перспектива не очень радужная ввиду не летней погоды. Пришлось искать выход из положения. Истратив массу красноречия, наш директор с трудом уговорил эту даму покинуть свою бронированную кабину и взглянуть внутрь нашего салона.
Заинтригованная женщина поддалась на уговоры и, с осторожностью подойдя к машине, посмотрела в стекло. Наш расчет удался! После увиденного зрелища мы в её глазах стали людьми необыкновенными. Не ветеранами, но все же достойными того, чтобы осчастливить нас десятью литрами бензина, благодаря которым нас удалось добраться до дома.
Спасибо этой милой сотруднице автозаправки из советского времени! Она сумела проникнуться идеями музея, едва взглянув в окно нашей машины, и переступила условности топливного дефицита!
Что до самого макета, то он разделил судьбу всех макетированных проектов, которые отдаются заказчикам. За ненужностью они, как правило, не очень-то берегутся и поэтому довольно быстро гибнут. А жаль! Это было красивое изделие...
Что до идей, то они свежи в памяти, и о них можно говорить. Как ни удивительно, но самой большой сложностью для экспозиции оказался сам Господский дом – замечательное жилое помещение, ни в каких планах его создателей не запланированное под музейную экспозицию. Из всего дома выстраивать интерьерный объект было невозможно. Коллекция ремесел и промыслов не вязалась с интерьером, она требовала самостоятельности. Тем более что интерьеры планировались на втором этаже и были очень убедительны. В конечном итоге пришлось согласиться с мыслью, что контрастное противопоставление жилых интерьеров иной экспозиционной среде, построенной на отказе от разработки исторически сложившихся помещений и создающей свою реальность – есть ход, который позволит совместно и взаимно оттенить два экспозиционных метода.
Таким образом на первом этаже Господского дома исчезли жилые интерьеры XIX века и появилась рукотворная музейная среда. Она создавалась для демонстрации коллекции, где экспонат был главенствующим. Так появилось чёрно-белое решение первого этажа. Желание избежать монотонности, попытка создать среду, в которой будут небольшие открытия, определило построение разнообразных по состоянию коллекционных разделов-залов первого этажа. Они не бесспорны, и это сегодня отчётливо видно. Но, в целом, коллекция представлена. Сказать об этом представлении, что оно сделано равнодушно, скорее всего, нельзя. И это, быть может, главный плюс работе...
Поставив многоточие, задумываешься о том, что было не доделано. Важно это спустя тринадцать лет или нет? В своё время, когда запал строительства не остыл, нас терзали сожаления. Ржавели рукодельные детали перил. Лежали недоделанные восковые "сапожники". Покрылся пылью несостоявшийся проект оформления цокольного этажа. Были заготовлены разные "вкусные" мелочи, которые могли бы сделать экспозицию еще привлекательней.
Сегодня доделывать все это уже поздно. Всё, что в музее есть, и то, как он состоялся – памятник. А для его создателей это и нечто большее...
Вячеслав САВИН.
Литература: Газета "Тагильский вариант" №21(298) от 08.06.2017.