"Монетный двор", золото и серебро Акинфия Демидова
В начале XVIII века стремительно шагнули в русскую историю тульский кузнец и оружейник Никита Демидов и его старший сын Акинфий, положившие начало быстрому развитию заводского дела на Урале.
Меньше чем за полвека в необжитых уральских краях ими построено более двадцати пяти доменных, железоделательных и медных заводов.
Особенно колоритной и интересней фигурой был Акинфий Никитич - характер сильный, человек властный и работящий, наделенный деловой хваткой. Крупнейший горнозаводчик не только на Урале, но и в России, он обладал огромными богатствами и обширными землями, равными иным княжествам.
Дворяне, чиновники различных рангов, да и простой народ не верили, что Акинфий Демидов быстро богател только от заводского дела. Пошли слухи, что тут дело не чисто, что не обходится он без Чеканки собственной монеты, не иначе есть у него монетный двор. На этой почве возникали предания, сказы и легенды о "своих" демидовских рублях. Изустные первоначально, позднее они питали художественную литературу, стали сюжетами полотен художников, а в нашем, двадцатом веке, попали в кадры художественных фильмов.
В Невьянске, например, бытовала такая легенда: " Однажды играл Акинфий Демидов в карты на деньги в своей башне с каким-то столичным чиновником - ревизором или офицером и проигрывал. Кончились у Акинфия наличные деньги. Тут сбегал он куда-то вниз и принес новенькие, еще горячие серебряные рубли...".
В Нижнем Тагиле - своя легенда:
"Был на озере Черном близ Нижнетагильского завода остров, на нем каменная изба. В избе печи плавильные, и ночами из трубы пламя вырывалось. Тут, прикованные цепями к стенам, беглые каторжники чеканили Демидову золотую и серебряную монету. Когда озеро сделали Черноисточинским прудом, тот остров под воду ушел".
Эта тагильская легенда более позднего происхождения. Она возникла уже после того, как в 1848 году демидовский крепостной Клементий Ушков соединил каналом реку Черную с озером, превратив его в Черноисточинский пруд.
Еще одну версию о демидовских рублях и вместе с тем о находчивости Акинфия приводит Евгений Федоров в романе "Каменный пояс": "Акинфий Демидов приехал в столицу испросить милости у недавно восшедшей на престол императрицы Анны Иоанновны. Был он приглашен в личные апартаменты царицы и усажен за стол в карты играть. Во время игры Демидов, стараясь не замечать, как царица передергивала карты и неправильно побивала его станки, все время подкладывал в кучу на столе новые серебряные рубли. Наконец проиграл много. Императрица, подвигая к себе кучу серебра, лукаво спросила: "Ты, Демидыч, каким деньгами расплачиваешься - моими или твоей работы?" Находчивый Акинфий встал, отвесил ей поясной поклон и смиренно промолвил: "Матушка государыня, все мы твои, и все, что есть у нас - все твое, и работа наша - твоя".
В преданиях рассказывалось и о том, как Акинфий умел концы дел своих в воду прятать. Утверждалось, в частности, что Невьянская башня наклонилась от злодеяний Демидовых. Будто бы в ее подвалах беглые каторжники тайне чеканили монету хозяину, а узнав, что на завод с ревизией едет князь Вяземский, Акинфий приказал затопить подвал вместе с прикованными цепями людьми. Именно эта легенда воспроизведена в фильме "Петр Первый" в кадрах затопления Невьянской башни. Подобный сюжет есть и в картине "Демидовы" Свердловской киностудии, вышедшей на экран в 1983 году. В Нижнетагильском музее-заповеднике горнозаводского дела Среднего Урала можно увидеть и живописное полотно художника Бернгардта на ту же тему.
В преданиях о демидовских рублях заметно явное несоответствие изложенного в них с исторической правдой.
Анна Иоанновна вступила на престол в 1730 году, тогда как первые серебряные руды в России были открыты на Алтае в 1736-м и не демидовскими рудознатцами. Следовательно, не мог Акинфий расплачиваться за карточный проигрыш рублями "своего" производства в начале царствования Анны Иоанновны. Не "сходится во времени и приезд ревизора в Невьянск. Следственная комиссия князя Вяземского явилась на Урал в 1736 г. Акинфия Демидова в живых тогда уже не было.
И еще. Подземелья Невьянской башни в действительности находятся выше уровня воды в пруду, затопить их враз в те времена технически было невозможно.
Не только в легендах и преданиях Акинфий предстает тайным фальшивомонетчиком, делателем своих рублей. Во многих очерках и публикациях XIX и первой половины XX веков обязательно подчеркивались именно эти его качества. Были даже очерки, которые так и назывались: "Монетный двор Акинфия Демидова".
В работе "Колонизация Пермской губернии и распространение горного промысла" ("Беседа", 1871 г.) автор Н. Колюпанов писал о первых Демидовых: "С трудом верится, что такое громадное состояние было делом рук одного человека, поневоле приходится прислушиваться к преданию, будто Демидов, задолго до объявления о том правительству, получал в значительном количестве серебро и золото из Сибири и чеканил монету".
Ему вторит известный писатель-этнограф В.И. Немирович-Данченко в книге "Кама и Урал": "На восточной стороне этой громады (башни) Демидов построил лабораторию, вырыл подземелье высотою в рост человека, показалось мало - рядом устроил другие, и тут в вечном мраке, скупо озаряемом слабым светом лампад и огнями плавилен, начинались таинства отделения серебра от меди. Потом и этого оказалось мало, тут он устроил тоже "химическое дело" какое-то по одним, чеканку серебряной монеты - по другим".
В начале нашего века, в 1917 году, в справочной книге "Урал" В.П. Доброхотова сообщается: "Рассказы о чеканке монеты находят подтверждение и в том, что во время громадного пожара в 1890 году в одном из сгоревших зданий была обнаружена подземная мастерская с несколькими плавильными печами. Мастерская подземным ходом сообщалась с башней".
И все же. Несмотря на очерки и другие публикации, повествующие о том, что на демидовских заводах тайно плавили серебро, золото и чеканили монету, прямых свидетельств и убедительных доказательств не было. Позднее писать стали меньше и осторожнее. Однако "о том, что Акинфий Демидов якобы выплавлял серебро на своем Колыванском медном заводе, утверждается и поныне", - сообщает С. Лясик в "Рудной пирамиде Демидова" ("Уральский следопыт", № 7, 1979 год).
В. Федоров в очерке "Тайны Невьянской башни" (Свердловск, 1964 г.) пишет: "Только раскопка подвалов под господским домом, фабриками и башней поможет ответить на вопрос, действительно ли Демидов занимался чеканкой монет".
Затем в книге "Невьянск" (Свердловск, 1982 г.), где этому вопросу уделено достаточно много внимания, отмечается: "Так или иначе, но о реальном существовании монетного двора Акинфия Демидова пока нет убедительных доказательств".
В книге приводится мнение крупнейшего" в нашей стране специалиста по русским монетам профессора И.Г. Спасского, который начисто отвергает все версии о "Монетном дворе" Демидова. Он утверждает, что для чеканки доброкачественной серебряной монеты тогдашней 77-й пробы требуется не закуток в темном подвале, а целое предприятие с лабораторией и громоздким оборудованием, чего в Невьянске в то время не могло быть.
В 1979 году экспедицией Свердловского архитектурного, института на территории Невьянского завода проведены исследования современными геофизическими методами. Каких-либо крупных подземных сооружений не обнаружено. Подтвердилось лишь наличие подземных ходов.
При реставрации Невьянской башни в восьмидесятых годах вскрыли и подземелья около самой башни. В них тоже не нашли ничего, относящегося к монетному двору.
Тем не менее, в 1987 году, отдавая дань старым легендам, в одном из подземелий создали интересную экспозицию. Она представляет собой мрачное тускло освещенное помещение, в одном углу горн, в другом - покрытая тряпьем лежанка, посредине – сооружение наподобие верстака. Возле него двое мастеровых бьют молотами по кругляшу, третий у горна держит щипцами нагреваемую заготовку, а четвертый опустив голову, сидит на скамейке. Все в лохмотьях, заросшие, на ногах кандалы. Вдали у входа в подземелье сам Акинфий Демидов – румяный, в парике и роскошном камзоле, с тросточкой в руке – пришел монеты забирать.
Экспозиция впечатляюща. Уж не под её ли влиянием журналист В. Данилов, не желая расставаться с мифом, тогда же опубликовал в газете "Правда" очерк "Тайна Невьянской башни?"
Там он пишет: "Но то, что Акинфий Никитич чеканил фальшивую монету, - предположение, не лишенное вероятности. На то есть добытые исследователями косвенные свидетельства, и золота у "птенца гнезда Петрова" было более чем достаточно". Однако самих этих "косвенных свидетельств" автор очерка не привел.
Так и гуляет старая легенда по свету, кочует из века в век. И наводит, как говорится, тень на плетень.
А ведь не был Акинфий Демидов тайным фальшивомонетчиком. Не имел он своего монетного двора. Несостоятельны ни легенды, ни косвенные свидетельства исследователей.
В Невьянске никогда и никто не обнаружил ни плавильных устройств для выплавки серебра из руды, ни печей для отделения этого металла от меди, ни оборудования для чеканки монет (на что указывает И.Г. Спасский), ни тем более чеканов, без которых монет не сделаешь.
Доносы на Акинфия Демидова были и немало. Но они не подтверждались. В упомянутой книге "Невьянск" рассказывается, что в 1733 году поступило их сразу несколько. Электронная версия historyntagil.ru. В доносе Григория Капустина, профессионального сыщика (фискала) из Екатеринбурга, указывалось: "...Найдена на тех заводах (Невьянских) серебряная руда, которая является! годною, а ныне тое руду без указа плавить не велено".
Акинфия Демидова задерживают в Петербурге и начинают следствие. На Невьянские заводы тайно посылается! ревизор – гвардейский капитан Савва Кожухов. Ни следов серебряной руды, ни плавки серебра Кожухов не нашел. Даже если бы демидовский гонец смог прибыть в Невьянск раньше Кожухова, то уничтожить бесследно производство по плавке серебра и чеканке монеты было бы невозможно. Тем не менее, строгое следствие над Демидовым велось полтора года и закончилось именным Указом царицы, которым он был полностью оправдан, а его доносчикам велено "учинить такое наказание, какому подлежали бы те, на кого они доносили". Положим, Кожухов не смог разобраться в сущности заводских печей и их назначении – он не металлург, а военный. Но вот в защиту Демидова свидетельствует специалист-металлург, командир Уральских заводов В. де Геннин.
Выдающийся металлург, один из лучших знатоков горного и металлургического дела, он с 1722 по 1734 год был Главным начальником Уральских и Сибирских заводов. В. де Геннин имел широкие полномочия по "исправлению" имеющихся и строительству новых, а также вел надзор за всеми частными заводами, начиная с момента постройки и действия их.
В. де Геннин оставил замечательную рукопись "Описание Уральских и Сибирских заводов. 1735 г." Полностью она издана только в 1937 году в серии истории заводов. Автор сделал подробное описание и казенных, и всех демидовских заводов, где даёт характеристики не только конструкций печей и их назначения, но даже описание инструментов, какими пользовались при работе на них.
Однако каких-либо устройств, имеющих отношение к плавке серебра или рафинированию меди, им не отмечено. Несомненно, что от глаз В. де Геннина, превосходного металлурга и государственного деятеля, такое укрыться не могло.
В медных рудах Колывано-Воскресенского рудника Демидова на Алтае имелись примеси серебра. Но это ни для кого не представляло секрета.
В 1732 году правительство послало на Колывань "для обозрения заводского действия" горного советника В. Райзера и капитана В. Фермера, пробывших там несколько месяцев. В то время Акинфий Демидов был на Алтае единственным горнозаводчиком, и, следовательно, чиновники изучали здесь заводское дело только в его владениях.
В представленном В. Райзером и В. Фермером отчете отмечено: " в глубине... медь лучше и медное содержание переходит в серебряное" и "жила медного глянца, которая надежду и к свинцу и серебру подаёт."
Из отчета видно, что серебро здесь есть, но почему-то правительством по этому поводу каких-либо выводов сделано не было.
В 1734 году В.Н. Татищев, вновь назначенный горным начальником уральских и сибирских заводов, отобрал в казну Колывано-Воскресенский рудник и медный завод Демидова. Якобы "по подозрению в тайной разработке серебряных руд". Акинфий как раз находился под следствием в Петербурге в связи с поступившими на него доносами о тайной выплавке серебра. Но, однако, не это послужило причиной действий Татищева. В этом регионе Татищев по инструкции обязан был производить розыск золотых, серебряных и иных руд и строить сильные медные заводы. Колыванский завод он отобрал у Демидова не "по подозрению", а "по необходимости для пользы казны, возместив владельцу убытки (Н.М. Мартынов. Горнозаводская промышленность на Урале при Петре I.)
Нужно иметь в виду и то, что В.Н. Татищев и Акинфий Демидов были в неприязненных отношениях, что так же могло влиять на принятие решения об отобрании завода. И нет никаких данных о том, что, отобрав Колывань, Татищев наладил бы там выплавку серебра из руды или же отделения его от меди.
Более того, оправданному Демидову вскоре удалось вернуть Колыванский завод да еще построить в тех местах два новых медных - Шульбинский и Барнаульский.
Только в 1736 году, неподалёку от Колывани, на речке Кораблихе были открыты серебряные руды. Во всех официальных источниках указывается, что именно здесь, впервые в России, найдено месторождение серебра и тогда же началась разработка там знаменитого Змеиногорского рудника. Уже под конец жизни, зная, что в медных рудах его Колыванского рудника содержится серебро, Акинфий Демидов в 1743-1744 годах сделал попытку выплавлять серебро.
Для этого он выписал из-за границы специалистов, берг-лейтенанта Христиани и берг-гиттенмейстера Юнга Ганса. Добившись с их помощью положительных результатов, тогда же, в 1744 году, горнозаводчик сам объявил об этом.
Привлечение иностранных специалистов свидетельствует о том, что в России тогда своего опыта по отделению серебра от меди еще не было, и попытка Демидова явилась едва ли не первой.
Лишь через два с половиной года, по указу от 1 мая 1747 года, алтайские заводы Акинфия Демидова взяты в казну (уже после его смерти). "Комиссия, принимавшая заводы, определила вознаградить Демидова 29 445 рублями, но Демидов (Никита, сын Акинфия) этой суммы не взял". (Н. Колюпанов. "Колонизация Пермской губернии и распространение горного промысла", "Беседа", 1871)
Значит, не по чьему-то доносу взяты в казну демидовские заводы на Алтае, а сам Акинфий объявил о положительном опыте получения серебра путём отделения его от меди. Иначе зачем нужно было определять ему вознаграждение за заводы, тогда как по закону ("Привилегия о рудах и металлах") за утайку серебра от казны следовала по меньшей мере каторга.
Так же обстояло дело и с золотом и золотой монетой, которым в легендах и очерках тоже много уделялось внимания.
Известно, что еще в XIX веке у потомков Демидовых хранилась семейная реликвия - "Большая золотая чаша Акинфия Демидова", старинной резной работы, весом 1 фунт 31 золотник (свыше 413 граммов). На одной стороне чаши под дворянской короною в двух лавровых ветвях вырезано слово "SIBIR" (Сибирь), на другой с такими же украшениями "ANNO 1724".
В книге "Невьянск" сделана попытка доказать, что чаша отлита в 1724,году из золота, найденного Демидовыми, и делается предположение, что отлита она из уральского, и, именно, из невьянского золота. И, что возможно, еще при Акинфие Демидове на его землях было открыто золотое месторождение и велась тайная разработка его.
Если эту версию принять за истину, то тогда все мифы о золоте и золотых рублях Демидовых получают достаточно веское основание.
Но, ведь, золотая чаша могла быть отлита не обязательно из "демидовского" золота. Она могла быть приобретена готовою у иностранных золотых дел мастеров в Петербурге, на что указывает латинское "ANNO 1724", добавив лишь слово "Сибирь".
Если бы она делалась но заказу, то на ней вместо дворянской короны наверняка был бы герб Демидовых. Акинфию Демидову дворянское звание официально подтверждено только в 1726 году.
Стоит вспомнить, что золото в России впервые было найдено в 1732 году в Олонецком крае, далеко от Урала.
На Урале оно открыто в 1745 году у озера Шарташ, близ Екатеринбурга, в год смерти Акинфия Демидова.
Исторически достоверно, что на Невьянских землях первый золотой самородок найден крестьянином Алексеем Федоровым в 1764 году.
В Невьянском районе имелись золотосодержащие пески (россыпное золото), но способ извлечения золота из песков был открыт лишь в 1814 году.
Следовательно, невьянское золото не было известно Акинфию Демидову, и вести тайную добычу его из песков он не мог.
Какой можно сделать вывод? Не был Акинфий Демидов тайным добытчиком золота и серебра и укрывателем их от казны. Не был он и фальшивомонетчиком. Не имел он и своего монетного двора.
Акинфий Никитич Демидов представлял собой тип русских первопроходцев, которые при огромных трудностях отыскивали в новых местах руды и минералы и ставили там заводы. В заводском деле он шел впереди других, его заводы служили примером – они были лучше казенных и частных заводов, они были технически совершеннее.
Демидову завидовали. Завидовали быстрым успехам, заводам, богатству и пускали слухи, домыслы, создавали легенды. Бесспорно, Акинфий вобрал в себя теневые стороны своего времени. Можно говорить о жестокости, самоуправстве, безжалостной эксплуатации, бесцеремонном захвате земель. Но при всём этом он был первым в российской промышленности, много сделавшим для укрепления государства и особенно для становления Урала.
ЛИТЕРАТУРА
В.де Геннин. Описание Уральских и Сибирских заводов, 1735 г. Москва, ГиЗ, 1937 г.
Данилов В. Тайны Невьянской башни. Газета "Правда" 31 марта 1987 г.
Доброхотов Ф.П. Справочная книга. Урал Северный, Средний, Южный, Петроград, 1917 год
Колюпанов Н. Колонизация Пермской губернии и распространение горного промысла. "Беседа", 1871 год
Лясик С. Рудная пирамида Демидова. Уральский следопыт,№7, 1979
Мартынов М.Н. Горнозаводская промышленность на Урале при Петре 1, Свердловск, ОБЛ.книжное издательство, 1948 г.
Немирович-Данченко В.И. Кама и Урал, 70-е гг. XIX в.
Слукин В.М. Тайны уральских подземелий. Средне-Уральское книжное издательство, 1988 г.
Федоров В.Г. Тайны Невьянской башни. Средне-Уральское книжное издательство, 1964 г.
Федоров Е.А. Каменный пояс, т.1-3, Свердловское книжное издательство, 1955 г.
Шакинко И.М. Загадки Уральского изумруда. Средне-Уральское книжное изд-во, 1980 г.
К.Ф. ЛЯПЦЕВ.