Архивы рассказывают

Нижний Тагил и колчаковщина

    После продолжительных и упорных боев защитники Нижнего Тагила вынуждены были его оставить. С 5 октября 1918 года установился белогвардейский режим, который сохранялся до 19 июля 1919 года. О жизни тагильчан в эти девять с половиной месяцев рассказывают документы архивного фонда Нижнетагильской волостной земской управы (1918-1919 гг.), хранящиеся в Нижнетагильском филиале Государственного архива Свердловской области (НТФ ГАСО). Это фонд Р-404, опись №1. (В дальнейшем указывается только номер дела и лист.)

    Уралом при белых управляло Временное областное правительство. Оно восстанавливало земства и старые дореволюционные порядки, ужесточенные условиями военного времени.

    С 5 по 16 октября в Тагиле действовал так называемый "временный комитет народной власти", затем власть была передана земству (д. 12, л. 256). Председателем Нижнетагильской волостной земской управы был Козьма Осипович Рудый, он принял от комитета небогатую кассу (д. 12, л. 257). Надо сразу сказать, что Рудый и члены управы почти ничего не могли предпринять самостоятельно: постоянно шли приказы от коменданта Нижнего Тагила, из Верхотурья от воинского начальника и уездной управы. Ни одно собрание не проводилось без письменного разрешения коменданта, он заранее знакомился со всеми вопросами, по которым должно быть принято решение. (д. З, лл. 23, 32, 123).

    Начались всевозможные поборы и устанавливались повинности в пользу армии.

    "Каждый гражданин от 18 до 55 лет включительно" должен был нести "пешую и конную повинности", т.е. работать на военных объектах, перевозить на своих лошадях грузы. Духовенство, прокуратура, мировые судьи и судебные следователи, медицинский персонал, "лица имущего класса", т. е. люди, ежемесячный доход которых составлял 1000 и более рублей, мог ли вносить в кассу управы деньги вместо натуральной подушной пешей повинности.

    Совершенно освобождались нетрудоспособные и больные (наличие болезни устанавливалось врачом), члены следственной комиссии, члены управы и гласные земств, милиция, добровольная охранная дружин а, уличные старосты. (д. 1, л. 14).

    Все граждане, имевшие лошадей, должны были нести конную повинность. Для равномерного несения этой повинности Тагил делился на шесть районов, которые дежурили друг за другом по три дня. От конной повинности не освобождались даже те, кто на своих лошадях за плату работал на оборону. Они, как было сказано в "Положении Нижне-Тагильского волостного земства о конной повинности", "нанимают вместо своей лошади и себя замену... или платят 75 рублей за смену в три дня", "лица, уклоняющиеся от дежурства, платят штраф в размере 100 рублей за смену". "Состоятельные граждане, кои не имеют лошадей не несут конной повинности, платят 100 рублей за смену..." (д. 1, л. 13).

    "На лиц, отказывающихся от несения пешей и конной повинности" составлялись списки, которые направлялись "на усмотрение военных властей". (д. 1, л. 7).

    Несмотря на все эти строгости, жители Тагила и его окрестностей упорно уклонялись от выполнения наложенных на них повинностей. Так, помощник коменданта Ширинкин 28 ноября 1918 года пишет в управу о том, что вместо 400 рабочих на разъезд Сан-Донато было выслано только 100, и требует: "Немедленно выслать... с запасом хлеба на три дня, с топорами, лопатами, кирко-мотыгами и поперечными пилами". (д. 12, л.)

    Аналогичное письмо поступило от коменданта Штички о высылке 150 подвод на станцию Лая. Он требует разыскать и отправить "на первую легкую батарею на станцию Лая" скрывшихся со своими подводами Трофима Седышева, Ивана Киселева, Александра Гаева, Николая Шмакова (д. 12, л. 167).

    Председатель управы Рудый сообщает тагильскому коменданту, что все меры по отправке пеших рабочих и по наряду подвод для отправки на фронт были приняты управой, но из 300 человек явилось только 48, из предназначавшихся подвод - 34. "Управа просит вас указать тот способ, при котором возможно было бы выполнить наряды согласно требования военных властей. "(д. 13, л. 87)

    Тех, кто уклонялся от повинностей, направляли к коменданту, а от коменданта при повторном неповиновении - в следственную комиссию. Например, 3 ноября 1918 года в следственную комиссию был отправлен Михаил Петрович Титов, "который упорно отказывался от полевых работ" по религиозным убеждениям. Подобный случай был с братьями Ляпцевыми Филиппом, Родионом, Макаром и Петром. (д. 1, л. 73). На прошение "божьих людей" комендант ответил, что "сектанты от несения военной повинности не освобождаются". (д. 1, л. 98).

    Отправка в следственную комиссию, созданную в ноябре 1918 года из семи человек, означала арест. Арестованные жители Тагила, "большевистские деятели" и пленные красноармейцы содержались за счет управы в арестном доме, который был переполнен. Поэтому Н.Е. Бородин, надзиравший за арестным помещением, просит следственную комиссию подготовить для арестантов бывшую лавку общества потребителей на Выйском поле. (д. 12, л. 149).

    Волостная земская управа, с которой военные власти требовали крупные суммы, например, на строительство моста у Чусовой сорок тысяч рублей (д. 7, л. 31), испытывала острый недостаток в деньгах. Для покрытия многочисленных расходов средства изыскивались разными путями.

    Были значительно увеличены налоги. Так, 18 ноября 1918 года волостное земское собрание постановило: "Обложить налогом в один процент их стоимости все вывозимые из Нижне-Тагильского завода товары", "обложить все торговые заведения с продажи товаров оптом и в розницу в 1% валовой выручки". И даже "обложить единовременным налогом всех домовладельцев, имеющих электрическое освещение, по 50 коп. с лампочки" . (д. 2, л. 16)

    Уклоняющиеся от уплаты налогов предупреждались приказом из Екатеринбурга от 29 января 1919 года, что "за нарушение будет произведена опись имущества и суммы будут вноситься в кассы принудительно". (д. 1, л. 106). Комендант Нижнего Тагила и Невьянска приказал "брать с каждого удостоверения на выезд из Тагила налог в сумме одного рубля в пользу земства". (д. 3, л. 8). Выезд же без пропусков на покосы, пашни и т.п. был запрещен. (д. 3, л. 6).

    Широко применялись штрафы, часто собирались всевозможные пожертвования. В первый же месяц власти белых в Нижне-Тагильском заводском поселке организуются комиссии по сбору пожертвований для армии. На 20 октября назначается сбор средств. Повсюду расклеиваются воззвания, призывающие: "Жертвуйте на армию все, что можете: теплые вещи, белье, съестные припасы, деньги и всякие другие предметы. " (д. 4, л. 35).

    23 ноября 1918 года "верховный правитель и верховный главнокомандующий всеми сухопутными и морскими силами России" Колчак издает приказ о том, что "успешный ход формирования русской армии задерживается за недостаточностью оружия и обмундирования, солдатского защитного сукна" и предлагает населению все это сдать для армии. (д. 1, л. 38).

    В декабре новое обращение командующего сибирской армией генерал-лейтенанта Гайды: "Граждане! Жертвуйте на армию, несите деньги, несите вещи - сапоги, валенки, рукавицы, белье, книги, табак, холст, мясо". (д. 1, л. 156)

    4 февраля 1919 года в докладе управы на собрании гласных был подведен итог "помощи" армии": жителями тагильской волости отработано 20751 поденщина, что в переводе на деньги составляло 16608 рублей; около 36000 раз давались конные подводы, в деньгах это на сумму 900 000 рублей (по 25 рублей за подводу). Теплых вещей, одежды, обуви и других предметов собрано на 60000 рублей. Собрано денег 185 000, потравлено сена и овса на 15 000 рублей. Кроме того, за армией был долг 24 530 рублей. (д. 7, л.л. 49-50)

    21 февраля по приказу военного начальства был устроен день 4-й Сибирской стрелковой дивизии, которая считалась "освободителем" Верхотурского уезда. Главной целью был сбор средств. Этим занимались комиссия по сбору пожертвований, комиссия по сбору дневного заработка, комиссия по устройству кружечного сбора в церквах и молитвенных домах, в клубах. К сбору денег были подключены уличные старосты, (д. 13, л. 291) Так что ни один человек, где бы он ни находился, не мех был упущен.

    Помимо всяких сборов и повинностей, население должно было еще и пополнять ряды колчаковской армии. Мобилизация проходила в октябре и ноябре 1918 года, в феврале, марте, мае 1919 года.

    По приказу полковника Смолина в 1918 году крупные волости должны были давать по 150 солдат. Мобилизации подлежали и бывшие военнопленные, прибывавшие из Германии и Австрии, и бывшие красноармейцы, вернувшиеся из-под Кушвы и Перми по болезни или ранению.

    Тем, кто шел в армию добровольно, была обещана плата, а их семьям - паек. (д. 12, л. 236). Но это не помогало. Многие от мобилизации уклонялись, не являлись на сборный пункт в Верхотурье. В управу приходит приказ полковника Смолина: "Из числа мобилизованных вашей волости до сего времени не явились на сборный пункт 7 человек. Приказываю объявить всем самовольно неявившимся и отставшим, что в случае неприбытия их в мое распоряжение к утру 25 сего ноября, предам их военно-полевому суду. " (д. 12, л. 272).

    Управлением Верхотурского уезда во все земские управы был разослан приказ, полученный из Омска от главнокомандующего Колчака, в котором говорилось, что "новобранцы, находящиеся в действующих частях, обращаются с просьбой в волостные земские управы о выдаче им удостоверений о том, что они не добровольно поступили в армию, а призваны по мобилизации, дабы, имея такое удостоверение, избавиться от притеснений со стороны большевиков в случае пленения. Приказываю таких удостоверений не давать. " (д. 1, л. 144)

    Настроение солдат так называемой "народной армии" тревожило руководство, причину низкой боеспособности солдат объясняли большевистской агитацией. В "Обращении генерал-лейтенанта Пепеляева к старым солдатам России" подчеркивалось: "Наша могучая славная русская армия разрушилась не от снарядов и пуль вражеских; ее разрушили коварные речи изменников, и наши храбрые, честные солдаты, удивлявшие весь мир своим героизмом, бросая оружие и орудия, разбежались по домам. " (д. 1, л. 150)

    Если в конце 1918 и начале 1919 года возможны были отсрочки и освобождения от мобилизации, то к весне никаких послаблений не делалось никому. Поборы, бесплатная работа на армию, безработица, по признанию управы, истощили тагильское население (д. 13, л. 291). Оно нуждалось в продовольствии и семенах для посева. По подсчету управы, нужна была правительственная помощь до трех с половиной миллионов рублей. Управа просит начальника края о выдаче "правительственной беспроцентной ссуды хотя бы в минимальном размере 1 500 000 рублей. "Но и в этом было отказано. Тагилу грозил голод. К весне повысились цены. Если в декабре пуд пшеничной муки стоил 25 рублей, то весной уже 130. (д. 9, л. 1).

    Несмотря на это, требования военных властей к населению и управе ужесточались. Участилось применение штрафов и арестов. Поэтому, когда части Красной Армии вступили в Нижний Тагил, население встречало их с ликованием.

М.С. Сироткина

 

 

Главная страница