Забытые истории. Урал до Демидовых. Часть 3. Тумашевы
Во второй половине XVII века на Урале появляется рынок железных изделий. В основном это был рынок горновой крицы, то есть некованого железа. Сбытом "битого", то есть кованого железа, занимались только кузнецы. Так как ручная выделка железа была делом трудоёмким, а также требовала особых навыков, за свои изделия каждый мастер стремился получить как можно больше денег.
Продажи горновой крицы также были невелики. Виной тому была малая заселённость Среднего Урала. Да и денежная масса, находящаяся в обороте, была невелика. Поэтому местное население покупало изделия из железа только по мере появления нужды. Соответственно, и количество на рынке горновой крицы было не столь большим, как, например, в Подмосковье или Поволжье. В одной из записей, сделанной в марте 1672 года приказчиком Верхотурского уезда, значится:
"Выборным Данилой Осиповым было послано на продажу железа с Дмитриева промыслу Тумашева десять пуд, а ездил оной Осипов до Киргинской слободы, но того железа продал один пуд, а больше продать не мог. А взял за пуд токмо 25 алтын".
Торговали "небитой" крицей и готовым железом Мазуевский и Шувакишский заводы, некоторые крупные кустари и кузнецы. Основная масса железа продавалась на ярмарках — Ирбитской и Тюменской. Интересно, что уральское железо уже во второй половине XVII века в больших количествах вывозилось на продажу за пределы Камня. Так, в 1672–1675 годах более 200 пудов кричного железа и изделий из Верхотурского и Тобольского уездов было привезено на Макарьевскую ярмарку, которая с середины XVI века проходила на Арсовом поле вблизи Казани*. Уже к 1700 году на Макарьевской ярмарке продавалось до тысячи (!) пудов уральского железа. На Урале же центром продажи как кричного, так и "битого" железа, а также изделий из меди стала Ирбитская ярмарка, начавшая действовать в 1643 году.
Большая Торгово-Площадная улица в Ирбите — сердце Ирбитской ярмарки с 1643 года (фото начала ХХ в.)
Не менее интересными представляются документы, рассказывающие о попытках поставить крестьянскую металлургию на службу государству. Такие попытки были известны ещё в начале XVII века, но с приходом к власти царя Петра размах их становится ещё шире. Начиная с 1690 года на Урал прибывают государевы люди, перед которыми Сибирским приказом была поставлена задача скупать как можно больше железа у населения. Был даже выпущен специальный указ с перечнем обязанностей "рудоплавильщиков":
"И чтоб они то железо продавали целовальникам свободно, настоящею ценою, без задержки и без утайки, и чтоб в той покупке железа лишней передачи и расходов государевой денежной казны не было. А буде те плавильщики железа продавать не будут или станут укрывать и таить, то у всякого того рудоплавильщика железо взять в казну Великого Государя безденежно для того, чтоб он впредь того не чинил".
Одним из таких "железных эмиссаров" был выборный целовальник Богдан Потёмин, который занимался скупкой кричного железа в шести слободах Верхотурского уезда, включая и Тагильскую слободу. Одно из предписаний Сибирского приказа Потёмину гласило: "Богдашке Потёмину ехать Верхотурского уезду в слободах, купить железа клевешного, кричного, поварного, чистого, самого доброго пуд по сто и больше".
Но многие уральские рудоплавильщики старались избегать участия в таких закупках. И главной причиной этого были низкие закупочные цены. Единых расценок на крицу не было, а государевы люди, как правило, располагали весьма ограниченными суммами. Упомянутый выше целовальник Потёмин вошёл в скрижали истории только потому, что был удачливее других скупщиков и умудрялся платить всего 20 рублей за 100 пудов горновой крицы.
В Верхотурском уезде активнее других продажей железа занимались братья Тумашевы, построившие в 1669 году близ деревни Федьковки, рядом с Невьянской слободой, "железной завод". Сырьевой базой для него стали три рудника, в которых крестьяне, нанятые в Краснопольской и Тагильской слободах, копали бурый железняк. Почти весь штат завода был наёмным: затворщик, готовивший печь к плавке, два его подручных, два кузница и 12 рудокопщиков. Сами братья занимались "надзором" за предприятием: Дмитрий Тумашев занимался общим управлением, Иван Тумашев наблюдал за производством и людьми, а Пётр Тумашев был ответственным за заводскую пашню. Ещё один брат, Василий Тумашев, выполнял функции разъездного торгового агента и начиная с 1669 года совершал регулярные вояжи по четырём уездам (Верхотурскому, Казанскому, Тобольскому и Тюменскому), где вёл торговлю кричным железом и готовыми изделиями из металла. Около половины всего тумашевского железа закупал казанский мастер Дмитрий Иванов, который занимался изготовлением якорей. Оставшееся железо преимущественно уходило на изготовление лемехов и других сельскохозяйственных инструментов.
Любопытно, что в 1667 году братья Тумашевы совершили открытие, которое в советское время приписали некоему вогулу Якову Савину. В донесении верхотурскому и тобольскому воеводе Максиму Фёдоровичу Стрешневу Дмитрий Тумашев писал:
"А ещё летом сего года мною и братьями найдена недалече от реки Выи цельная гора железнаго магниту да намечено для заводу угожее место на той же Вые-реке... Да токмо плавить той магнит в наших печах не мочно от нехватки жару".
К своему донесению Тумашев приложил подробную рукописную карту с указанием места Магнит-горы и подходящего для рудоплавильного завода места, а также образцы магнитного железняка. Стрешнев сразу отправил образцы в Москву, где иноземные мастера очень высоко оценили качество руды. По законам того времени рудознатцу, открывшему месторождение руды, полагалась премия от 50 до 150 рублей, а воеводе, на чьей территории находилось открытое месторождение, — почёт и слава. Однако прославиться Максиму Фёдоровичу не довелось: его сняли с должности из-за многочисленных обвинений в мздоимстве, "учинили над ним розыск", а про открытую Тумашевыми Магнит-гору забыли на долгие 35 лет.
Гора Высокая (бывшая Магнитная) на открытке с видами Нижнетагильского завода начала ХХ в.
Годовая производительность тумашевского завода была разной: в 1670 году завод выпустил 110 пудов, в 1672 году — 260 пудов, в 1673 году — 210 пудов, в 1674 году — 39 пудов, в 1675 году — 80 пудов. Всего на заводе было выпущено около 700 пудов чистого железа.
Месторождения бурого железняка, открытые братьями, быстро истощились, и Тумашевы, стараясь спасти завод от разорения, стали скупать горновую крицу у крестьян-рудоплавильщиков окрестных слобод. Но этот шаг не решил проблему: в 1674 году завод практически остановился, а через год был описан за долги перед казной и кредиторами. Но братья Тумашевы к тому времени уже переключились на добычу медной руды и самоцветов из месторождений, открытых ими же несколько лет назад близ Мурзинского острога, на месте которого в наши дни находится село Мурзинка.
Село Мурзинка. Мост через реку Нейву (фото 2010 г.)
История возникновения села Мурзинского началась в 1639 году, когда сын боярский Андрей Буженинов построил на правом берегу реки Нейвы Мурзинский острог, куда "посадил" небольшой казачий гарнизон для охраны с юга и востока знаменитого Сибирского тракта, который в те времена шёл через Соликамск и Верхотурье в Тобольск. Говорят, что остатки самого острога ещё можно найти в окрестностях современной Мурзинки.
Тумашевы появились в селе Мурзинском в 1668 году. Тогда же Михайло Тумашев доложил в Сибирский приказ о том, что "отыскал... в двух горах над Нейвой-рекой, в близости Мурзинского острога, цветные камни и медную руду", и самолично привёз в Москву образцы руд и самоцветов. За своё открытие Тумашев получил награду в размере 164 рублей, а в Тобольск был выслан царёв указ "О горной свободе", согласно которому "велено по всей Сибири дать позволение всякого звания людям искать как цветные камни, так и всякой руды без утеснения обывателей". Ещё год спустя, в 1669-м, уже Дмитрий Тумашев отправился в Москву с новыми образцами "каменьев самоцветных, цветов и чистоты доселе невиданных, кои лежат не в земле, а поверху... В горах хрустали белые, фатисы вишневые и тунпасы жёлтые".
Когда братьям стало ясно, что вытянуть своё "железное дело" из долговой паутины вряд ли удастся, они сосредоточили все свои силы на добыче самоцветов и их дальнейшей реализации. Два брата, Михаил и Иван, организовали из жителей Мурзинского и ближних заимок нечто вроде старательской артели, в то время как Дмитрий и Василий открыли в Верхотурье и Ирбите камнерезные мастерские.
Во второй половине XVII века наибольшим спросом на Руси пользовались аметисты (особенно красные), изумруды, аквамарины, дымчатый кварц и гранат. На их добыче и сосредоточились Тумашевы.
Остатки карьера на месте выработанной аметистовой жилы близ Мурзинки (фото 2016 г.)
Добыча "каменьев" велась в основном открытым способом, так как самоцветные жилы залегали близко к поверхности, что существенно упрощало добычу. Выработки редко углублялись более чем на две сажени, в редких случаях — на четыре. Добытые аметисты, топазы, аквамарины, гранаты Тумашевы увозили в свои мастерские на огранку и обработку, после чего везли их на продажу преимущественно в Казань и Москву.
Самоцветный "бизнес" братьев Тумашевых процветал довольно долго, примерно 10–12 лет. Оставаясь рудознатцами Сибирского приказа, Тумашевы умудрялись совмещать государеву службу и своё дело без ущерба казне и своему карману. Так, во второй половине 70-х годов XVII столетия они обследовали земли вдоль рек Невьи, Выи, Тагил, Алапаихи, Ницы с целью обнаружения месторождений медных и железных руд и нанесения их на карты.
Начиная с 1680 года упоминания о Тумашевых встречаются в летописях Уральского края всё реже и реже. Причины этому доподлинно неизвестны. По одной из версий, легендарные рудознатцы попали в немилость за связь с опальным тобольским воеводой Петром Годуновым. По другой версии, репрессии в отношении Тумашевых начались из-за якобы утаённых ими крупных самоцветов редкой красоты. И братья, поспешно свернув дела, перебрались в Соль Камскую, где купили соляные промыслы и жили с доходов от добычи и продажи соли.
В 1765 году в местах, где 100 лет назад трудились тумашевские старатели, появилась экспедиция генерала Якова Ивановича Данненберга, в задачу которой входила разработка месторождений самоцветов для нужд Екатеринбургской гранильной фабрики. В состав экспедиции также входили: сын Якова Ивановича Осип Данненберг (с денщиками), прапорщик Пётр Козлов, каптенармус Иван Кулаков, четверо солдат (Михаил Чириков, Кузьма Харламов, Михаил Паненков, Пётр Куликов), "архитектор-ученик" Михаил Колмогоров, канцелярист Сергей Назаров, мастер-камнерез Сергей Ваганов с двумя подмастерьями и трое итальянских камнерезов (Жан Баттист, Валлерио Тортори и Пестрмо Небияй). Экспедиция работала близ Мурзинского почти три года и в 1768 году начала разработку знаменитого аметистового месторождения Тальян**.
Добыча велась как открытым, так и шахтным способом на глубине не более четырёх саженей.
Одна из шахт Тальяна (фото 2016 г.)
Первоначально основной рабочей силой были вольнонаёмные крестьяне, которых вербовали в ближайших сёлах, но затем к работам на самоцветных копях стали привлекать исключительно "казённых" людей.
Любопытно, что Демидовы, зайдя на Урал, поначалу мало интересовались мурзинскими самоцветами, хотя их месторождения находились у них буквально под самым носом. В 1705 году один из приказчиков Невьянского завода писал в Тулу Никите Демидовичу:
"Ношним летом затворщик Ивашко Макаров гулял две седмицы близ Мурзинского острогу да принёс в завод подивиться полное лукошко вареников, да струганцов изрядного размеру, да тумпазов с фатисами, да горсть бечетов. Да Акинфию Никитичу те каменья казал, похвалялся указать место, где брал оныя"***.
Лишь через 30 лет Акинфий Демидов внезапно проявил настойчивый интерес к мурзинским самоцветам. По его указанию заводские приказчики и старший сын Прокопий несколько раз "наезжали" в Мурзинское село, уговаривая местных жителей "волею своей пойти под крепкую длань Демидовых с детьми и житом", но скорое вмешательство "главного горного командира" Татищева положило конец этому "агитпропу".
Зато другим наследием рудознатцев Тумашевых — картами с отмеченными на них рудными местами и их описаниями — Демидовы воспользовались в полной мере. Положение о Берг-привилегиях ещё только начали обсуждать в Сенате, а на руках у Никиты Демидовича Антюфеева уже оказались документы, связанные с геологическими изысканиями в Верхотурском уезде, произведёнными братьями Тумашевыми. Поэтому, как только Берг-коллегия объявила о принятии заявок от желающих заняться "железным делом", Демидовы в числе первых подали заявки на самые перспективные участки уральских недр, в том числе и на Магнитную гору, у подножья которой и вырос впоследствии Нижний Тагил.
Продолжение следует...
-------------------
* Позднее Макарьевская ярмарка была перенесена в Нижний Новгород, где и стала знаменита на всю Россию и Европу (прим. авт.).
** В первых донесениях данная аметистовая копь именуется Итальянской; в разговорной речи местных жителей конца XVIII века её именуют уже Тальянской, Тальян, Тальяшкой (прим. авт.).
*** Варениками на Руси называли красные аметисты, струганцами — дымчатый кварц, тумпазами — топазы, фатисами — гиацинты, а бечетами — гранат (прим. авт.).
---------------
При подготовке материала использовалась литература и архивные материалы, перечисленные в библиографическом указателе "История Урала" (сост. Н. П. Милинькова и О. А. Мельчакова), СПб., 2000 г.
Фото: М. Мишаник, Н. Беленков, а также фото, заимствованные из открытых источников
20.04.2019