И "казенные" дети не подвели...
Хроника событий
Нижний Тагил в годы Великой Отечественной войны
1945 год
Февраль. Прессовщики Уралвагонзавода встретились с Героем Советского Союза Алексеем Романовичем Коняхиным.
Март. Высокогорское рудоуправление награждено орденом Ленина.
Рабочие УВЗ встали на вахту "Штурм Берлина".
18 апреля. При управлении главного архитектора создан городской архитектурный совет.
3 мая. На Уралвагонзаводе состоялся митинг, посвященный взятию Берлина.
26 мая. Уралвагонзавод награжден орденом Отечественной войны I степени.
Марина ОГНЕТОВА.
У воспитанников детдома №1 на Малой Кушав всех послевоенных поколений есть личная гордость: из-под их крыши вышел настоящий герой – Герой Советского Союза. Это Владимир Максименко.
Кстати, им могло бы гордиться не только одно тагильское воспитательное заведение, а весь город, весь Урал, вся Россия. Этот человек совершил выдающийся подвиг в боях под Севастополем. Но его имени до некоторых пор даже нигде не поминали, и в нашем городе – тоже. Лично меня один из здешних общественников – ветеранов войны даже уверял, что Максименко в Героях вообще не числится.
Слава Богу, попалось мне в руки четвертое,
переработанное издание "Нижний Тагил" 1977
года, в котором бывший детдомовец упомянут в
числе Героев Советского Союза. А вычеркнули его в
свое время из общесоюзного списка Героев по вине
какого-то обидчивого генерала уже спустя много
лет после войны. Выматерил Максименко того, что
ли, под горячую руку. А все же умеют это у нас –
загонять в угол лучших, лишать и мордовать,
причем в отношении фронтовиков это чаще всего
делали чиновники, которые и пороха-то не нюхали.
Как тут ни вспомнишь и командира знаменитой
подводной лодки Маринеско! Того тоже
"задвинули", "воспитывали" до
беспамятства, чернили, пытались стереть из
памяти народной. Не удалось!
На старой детдомовской фотографии – примерно начала 30-х годов – Володя Максименко среди таких же босяков, как он сам, лет эдак 14-15-ти: голова независимо вскинута, взгляд дерзкий. Наверное, с детства в нем это было – безоглядная смелость и отвага. Нашлась и его послевоенная фотография (1948-1949 гг.), где ему лет около 30. Вот она, Звезда Героя, на гимнастерке слева (см. фото). К сожалению, в живых Владимира Александровича уже нет. Подробности его подвига нам не известны.
Кто из детдомовцев пошел воевать буквально в первые дни войны? Да это как раз представители того "великого наследия" революции, которое проще назвать беспризорниками. В 20-30-е годы, когда шла гражданская война, когда истреблялись крестьяне, интеллигенты и вообще все, кто был не по нутру разбушевавшемуся гегемону, малолетних бродяг и просто несчастных одиноких детей было больше, чем вшей в солдатских шинелях. А как они жили!
Вот кое-какие детали из описания быта тагильской трудкоммуны, которая потом стала называться детдомом: "Во всех интернатах до безобразия грязно, холодно, печи не топлены, полотенца и постельные принадлежности так грязны, что смотреть срамно. Большинство воспитанников изнуренные, слабые, так как мяса не получают, а каждый день едят только пустую похлебку и жидкую кашу-сечку!" К этому можно добавить, что и морально ребятня была сильно подавлена. Правили бал великовозрастные уркаганы, которые только и знали, что "качать права за свою личную свободу", что означало – безнаказанно воровать, шнырять по притонам, загонять на рынке детдомовское имущество, играть в карты. Это уже где-то в середине 30-х жизнь в трудкоммуне более-менее приобрела человеческий характер. Да и то...
Я разыскала в Нижнем Тагиле одного из бывших воспитанников тридцатых лет. Это Александр Александрович Бенин, отработавший без малого 40 лет на металлургическом комбинате, инвалид Великой Отечественной войны. Он как раз родился в 1917 году, за которым пошла полоса величайших народных несчастий – обнищания, голода, эпидемий, репрессий и ... массового воспроизводства сирот. Лишившись в раннем возрасте матери, Саша Бенин вслед за братом постарше пустился путешествовать по белу свету. И пошли мелькать чердаки, котлованы на асфальте, рынки, вокзалы, подзатыльники, безденежье, бесприютность...
В тагильской трудкоммуне Саша осел в 1932 году. Тогда здесь были еще и отчаянная голодуха, и разборки за сараем на задах конторы, на которых мелькали финки и заточки, а однажды староста Никулин и наган вынул. Так же "воспитывали", то есть избивали провинившихся в "красном уголке", куда могли затащить и днем, и ночью со сна.
А.А. Бенин (справа) нет-нет да и заглянет в знакомый дом на Малой Кушве
Когда сменилось руководство – директором пришла З.Ф. Лапенко – мало-помалу начались перемены к лучшему. Уже что-то сдвинулось, что-то пошло на лад. Кто-то уже мечтал окончить семилетку и пойти в Пермский авиационный техникум. Тогда авиация была кумиром и любимицей публики. Сашу Бенина понесло в этом очищенном свежем потоке, и он после семилетки тоже подался на учебу. Позже, уже после войны, он закончил заочно политехнический институт, специалистом был знающим, авторитетным среди металлургов.
Когда началась война, Александр Бенин еще не был инженером, после окончания горно-металлургического техникума с красным дипломом он работал тогда там, где можно было заручиться броней. Отказался, пошел воевать. И делал это на совесть. Неизвестный командир 1082-го стрелкового полка, полковник Барашков рассказал об этом очень коротко и сухо в выписке из наградного листка. Кое-что неохотно припомнил и сам Александр Александрович.
... Это был уже конец войны. Сержант Бенин тогда участвовал в боях на подступах к польскому городу Гдыня, был командиром стрелкового отделения пятой стрелковой роты. Фашисты, не желая сдавать деревню Малый Виплып, дрались отчаянно, каждый шаг давался большой кровью. Обессиленная в предыдущих боях 310-я стрелковая дивизия 19-й армии со дня на день ждала подкрепления. И никому не надо было растолковывать, что стоять придется до упора, до последнего солдата. Это понимали все.
Сержанта Бенина, который первым поднялся в атаку и увлек за собой отделение, сразу же легко ранило. Но он и не думал бросать оружие, сам себе сделал перевязку и опять устремился в бой. Именно отделение сержанта Бенина сражалось в передовых рядах, заставило гитлеровцев отступить. Вот наши бойцы уже в траншее противника, вот уже слышны их победные крики "ура". Но в этот момент Александр Бенин получает второе ранение. Опять – самодельная перевязка, опять – в бой. Но тут его ранило в третий раз: обливаясь кровью, сержант потерял сознание и очнулся уже только в госпитале. За этот бой Александр Александрович Бенин удостоен ордена Красного Знамени. Но эта награда настигла его спустя многие годы.
- Сам себя я не считаю героем, -
говорит он, беседуя со мной. - Знаете, сколько было
таких, как я, - не сосчитать. Миллионы безвестных
храбрецов лежат в сырой земле, а о подвигах их
потомкам ничего неизвестно. Летописцев при нас
не было. Я исполнял свой воинский долг. Кстати,
хочу вам сказать, что чувство долга мне привили
именно в детдоме. Да и не только мне...
Воевал Петр Хмиль, который после войны окончил педагогический институт и вернулся в детдом, чтобы здесь работать. Был воспитателем, потом – заведующим интернатом, в котором сам вырос. Сколько мальчишек спас он от бродяжничества, от нечистой и страшной жизни, во сколько сердец заронил искры своей благородной и щедрой души.
Летом 1941 года среди детдомовцев было несколько восемнадцатилетних парней. Их проводили на фронт прямо из интерната. Ушли тогда, надев солдатские шинели, Тимофей Пушкарев, Василий Пономарев, Константин Митрофанов, Михаил Пырин, два Николая – Шитов и Карасев. Ушел Павел Катаев, отмеченный типичной судьбой беспризорника "светлого периода реконструкции", тех времен, когда из репродукторов гремело: "Широка страна моя родная..." В детдоме он довольно быстро стал тем, кем был от рождения – милым, добрым и работящим парнем. Летом 1929 года его посылали на первый Всесоюзный пионерский слет, проходивший в Артеке. Детдомовцы долго после этого хвастались, что Пашка сидел там за одним столом с Крупской, слушал живого Маяковского, читавшего свои стихи:
За море синеволное,
За сто земель и вод,
Разлейся, песня-молния,
Про пионерский слет!
Когда все шли на вокзал, Павел грустно сказал: "А все же, ребята, житуха у нас неплохая началась, и вот – на тебе!" Миша Тришкин писал уже с фронта: "Злость у меня в душе на фашистов. Штык сломается – зубами стану глотку грызть". Потом стали приходить похоронки. Первая – на Ефима Дробинина. Заводила и шутник, мастер на все руки, всеобщий приятель и защитник, Ефим Дробинин погиб под деревней Веснине Орловской области. В детдоме тогда начался нескончаемый траур.
Но и те, что остались дома, имея за плечами 11-12-13-14 лет, не сидели сложа руки и не только учились. С марта 1942 года при детдоме на Кушве уже действовало производство, выполнявшее оборонные заказы. Называлось оно немножко легкомысленно – "Пионер-3", но делали тут гранаты "лимонки". И как работали! С большой точностью, без брака. Электронная версия historyntagil.ru. Маленький Антропов, ранее прославившийся своей недисциплинированностью, всех поразил рабочей сметкой, хваткой и ловкостью рук. Показатели он давал самые лучшие. На какую бы операцию его ни поставили, он всюду перевыполнял норму. С его остренького смышленого лица напрочь слезло дурашливое выражение. Он стал совсем другим, этот проказник Антропов.
А вот как вспоминает то время Астра Георгиевна Воронович-Полежаева, которая сейчас уже дама в возрасте, а тогда ей было всего 12 лет:
- Лично меня поставили тогда "на пружинку". Начала я с операции резка, а затем постепенно освоила все остальные. И даже однажды проявила себя как рационализатор: сделала приспособление – упор к станочку и стала резать витой прут на пружинки сразу по 10 витков, не считая. Вместо четырех часов управилась со своим заданием за один час. Помню, подошел мастер, внимательно осмотрел мое рабочее место, все понял и погладил по голове: "Ах ты, умница!"
Астра Георгиевна замолкает, но я знаю: она многое не договорила. Тогда, в суровое время, для обездоленных осиротевших детей сердечная похвала много значила. Не меньше, чем дополнительная пайка,- 200 граммов хлеба.
Детдомовцы заработали на "оборонке" 50 тысяч рублей -по тем временам деньги огромные. Купили на него... танк и отправили еще одну "посылку" – на четырех колесах, с короткой припиской: "Детдом Нижнего Тагила – фронту". Об этом доложили Сталину, он поспал в ответ телеграмму: поздравил, поблагодарил.
А еще в годы войны детдомовцы сколотили концертную бригаду и часто выступали, особенно в здешних госпиталях. Бойцы тосковали, скучали без общения, а тут нагрянет целая ватага певцов, танцоров и даже драматических артистов – сразу станет веселее на душе. Раненым бойцам очень нравилось выступление Гены Федорова. Тот навесит челку посреди лба, изображая Гитлера, и верещит не своим голосом:
Эх, шарабан, мой, шарабан,
Дави Европу, Гудериан.
Самый маленький Шурик Овсянников все приставал: "Возьмите меня с собой, я покажу фокус". Оказалось, у него в спичечной коробке живет маленький лягушонок. Вот Шурик и представлял себе, в какой восторг придут раненые, когда этот лягушонок выпрыгнет из коробочки. А старший политрук госпиталя на Старателе Королев никогда не забывал подбодрить ребят: "Каждый ваш приезд – большая радость для раненых. У них настроение сразу поднимается, самочувствие становится лучше, они быстрее выздоравливают".
Кормили тогда ребят плохо, были они исхудалые, слабые, некоторые и в обморок падали от недоедания и недосыпания. Откуда же брались у них силы: пять часов в школе отучиться, потом столько же – в мастерских отстоять, да еще в интернатах навести порядок. С большим удивлением я узнала, что за годы войны они еще отправили на фронт 26 посылок. С каких-таких шишей? Один раз все от пряников отказались. Девочки носки вязали. И все портсигары и кисеты, которые раньше были отобраны у воспитанников – любителей курева и хранились в детдомовском сейфе, тоже были упакованы в посылки. Пусть какой-нибудь солдатик такому подарку порадуется!
... Что ж, они жили жизнью своего народа, потому что были его частью, эти казенные дети. И в патриотизме им не откажешь.
Тамара БАГАУТДИНОВА
Фото Николая ГОРБАТОВСКОГО
Литература: Газета "Тагильский рабочий" от 15.04.1995.