Тагильский "Плюшкин"

    Великие писатели А.С. Пушкин и Н.В. Гоголь запечатлели в своих произведениях героев, имена которых стали нарицательными. Но, оказывается, это далеко не творческое воображение гениев, а довольно распространенный типаж. Так, в Нижнем Тагиле долгое время помнили Яшу Синего (Якова Шадрина) и его брата, судьба которых тоже могла бы послужить основой подобного литературного сюжета.

    В фондах Нижнетагильского музея-заповедника "Горнозаводской Урал" хранится множество фотографий, сделанных тагильскими краеведами. На них запечатлены старые улицы Тагила, отдельные дома. Рассматривая фотоальбом А.Ф. Кожевникова, я обратила внимание на снимок старого дома, вернее, не на сам снимок, а на надпись, сделанную рукой фотографа: "Ул. Старобазарная, № 5. Дом Шадрина Якова, тагильского "Плюшкина" – "Яши Синего". Стало интересно, кто же этот "Плюшкин". И почему Синий? Ответ нашелся в рукописях Александра Федуловича Кожевникова, хранящихся в научном архиве музея.

    В XIX веке жил на Старобазарной улице старовер Шадрин-Кривоспицын, мастер-синильщик. Скупал у населения пряжу и холсты, пряжу сам синил – красил в синий цвет, а затем выгодно ей торговал. Было у него два сына – Яков и Ларион. Шадрин вёл дело прибыльно, семья жила в достатке, но скупо, замкнуто. После смерти отца братья получили богатое наследство: двухэтажный полукаменный дом с надворными постройками, торговую лавку при нем. А сколько ещё серебра и золота, неизвестно. Наследство делить не стали, решив его приумножить. От женитьбы тоже отказались: жаль денег на свадьбу, да и убыточно это – кормить и одевать жену.

    По сведениям А.Ф. Кожевникова, "братья жили мирно, умели во всем экономить, работали усердно, не покладая рук. Заказы на подсиньку пряжи исполняли по-доброму (т.е. с хорошим качеством), пряжа не линяла, так как братья тонко знали секреты обработки, да и краску добывали отменную. Работали Шадрины монопольно на всю округу. Вскоре приобрели славу зажимистых, неуступчивых, скрытных домоседов. Бывало, сделают работу, заказчик придёт ее выкупать, а по расчету не хватит копейки, и сколько не проси подождать или скинуть – пряжу не отдадут, пока не принесешь требуемое. В долг не давали даже родственникам, особенно усердствовал в этом Яков.

    К старости братья превратились в настоящих "плюшкиных". Одежду носили только домотканую, грубую. Летом идут, бывало, на рынок столь необычно одеты, что прохожие останавливались посмотреть на них – длинная из пестряди рубаха, подпоясанная плетеным из пряжи поясом, штаны из той же материи, на ногах рваные опорки, на голове подобие картуза, с палочкой. Одежда давно не стирана, так как стирку они считали вредной, ведь от нее все рвется. Ложась спать, снимали белье, удваивая этим срок его носки. Питались, как отшельники – со своего огорода. По большим праздникам сродная сестра Настасья приходила испечь пирог с рыбой. Но и здесь братья умудрялись из одного пирога сделать два: корки свежие вкусны и без рыбы. Вынимали рыбу из пирога и уносили в погреб, а потом пирог стряпали с ней вторично".

    По Старобазарной улице проходили на Медный рудник горняки, и Яков утром и вечером встречал их на дороге, выпрашивая спички. Умели экономить и на спичках, раскалывая на две те, у которых головка потолще. Свет в доме зажигали редко, считалось пустой тратой жечь свечи, а с лучиной опасно – мог быть пожар. Что делали в сумерках, в темноте? Возможно, перекладывали из корчаги в кадку серебро, золото, вели счет рублям.

    Но, как бы ни скрывали братья свои накопления, как ни таились от людей, как ни нищенствовали, народ знал, что денег у них много. В летнюю ночь 1901 года злоумышленники проникли в дом к братьям Шадриным и убили обоих.

Как выглядел их дом, мы сейчас можем видеть, тоже благодаря А.Ф. Кожевникову.

    Чего и сколько было унесено грабителями – осталось тайной. Состояние братьев по тому времени было большое. Полиция и судебные власти свезли со двора несколько подвод, нагруженных бочками и корчагами с медью и серебром. Дно прогнивших в подполье бочек ломалось от тяжести, и медяки терялись по дороге, ребята их подбирали. Часть денег взвешивали на рудных весах у мартеновского цеха, некоторые пошли в переплавку. Много денег сдали в казначейство. Судебному приставу и понятым пришлось поработать: медяки в доме хоронились всюду: в щелях бревен, за оконными и дверными наличниками, в подполье". Так трагично закончилась жизнь братьев Шадриных.

    Как выглядел их дом, мы сейчас можем видеть, тоже благодаря А.Ф. Кожевникову. А вот фото самих тагильских "плюшкиных" не сохранились. Скорее всего, их просто и не было – ведь фотографирование тогда стоило дорого, братья и на этом сэкономили.

Оборотная сторона фотографии. Дом Якова Шадрина

    Но на этом история не закончилась. В июле 1978 года рабочие учебно-производственного предприятия Общества глухих рыли во дворе дома № 5 по улице Носова ямы под столбы. На глубине около полуметра они откопали берестяной туесок. Когда его вскрыли, оттуда хлынул поток серебряных монет, датированных 1809-1875 годами. Старожилы рассказали, что именно на этом месте стоял дом братьев Шадриных. Вполне вероятно, что в берестяной туесок отец Шадрин ссыпал свои сбережения, а сыновья после его смерти пополнили туесок и закопали его. Клад был передан в краеведческий музей и хранится там до сих пор.

    Что касается братьев Шадриных, память о них ещё долго хранилась на улице Старобазарной (позже Носова). Народ говорил: "Прожили – небо коптили, ни себе, ни людям, ни Богу свечка – ни черту кочерга". Еще в 1960-е годы, по прошествии стольких лет, в Тагиле бытовало прозвище "Яша Синий", которым награждали всякого, кто проявлял непомерную скупость.

Оксана ГРОШЕВА, научный сотрудник Нижнетагильского музея-заповедника "Горнозаводской Урал".

    Литература: Газета "Тагильский вариант" №25(208) от 02.07.2015.

 

 

Главная страница