Огненная симфония
Тагил – город высокой трудовой поэзии. Об этом я знал задолго до тех дней, когда мне пришлось побывать у горы Высокой.
Тагильская земля, как повествовали еще древние грамоты, в изобилии родит железо, медь, самоцветы. Тагильские недра "безмерно богаты и золотом, и платиной. Смотришь на тагильский малахит – есть и он в моих собраниях – и кажется, что сквозь причудливые его узоры виден вход в самые сокровищницы подземного царства.
Тагильские воды, как говорили вековые предания, несли на Восток ладьи Ермака Тимофеевича. Перевалив через горные хребты Урала, русские "землепроходцы" проложили дорогу в Сибирь.
Тагил – родина замечательного хрустального лака, которого ни жар, ни мороз не берет.
Между рудником и заводом впервые зазвенели рельсы под колесами первого паровоза.
Здесь, в Тагиле, работали единственные в своем роде штанговые вододействующие машины, листопрокатные станы. В тагильских печах издавна рождались новые способы передела хрупкого чугуна на ковкую сталь.
На одном из заводов Нижне-Тагильского горного округа вспыхивал по вечерам электрический свет в то время, когда его еще не знал ни один из европейских городов.
Трудовые подвиги людей, несметные богатства природы давно и настоятельно звали меня в Тагил. Хотелось увидеть места, воспетые Маминым-Сибиряком, побродить по логам и заводским поселкам, куда влекли страницы тагильского слесаря, писателя Бондина. Часто вспоминались слова Менделеева о "приятной и поучительной остановке в Нижне-Тагильске", о знаменитой горе Высокой, которая "хотя ростом не высока, но дает руду действительно высокого качества".
Давняя мечта сбылась в грозовые годы Великой Отечественной войны.
Поздним сентябрьским вечером 1942 года вместе с Павлом Петровичем Бажовым мне посчастливилось побывать в Нижнем Тагиле. Отсюда начались наши многочисленные совместные поездки по древнему Каменному Поясу.
...Ушли из гостиницы последние из гостеприимных тагильчан, пожелав поскорее отдохнуть с дороги. Я уже, было, собрался готовиться ко сну, как Павел Петрович сказал:
– Ночь долгая, успеем. Пошли на Лисью, здесь рядом. Я охотно согласился.
По дороге мы полюбовались великолепным памятником русского классицизма, старинным зданием, где теперь помещается городской Совет. Помню, как привлекло мое внимание то, что против него в центре города оказалась голая гора, только на верху ее виднелось какое-то строение. Но время для полного удивления пришло, когда мы поднялись на вершину.
По долгу службы мне приходилось много раз выезжать и на север и на юг Урала, видеть огни и Челябинска, и Перми, посещать многие другие заводские районы. Однако нигде не приходилось наблюдать подобное тому, что открылось с высоты Лисьей горы.
Безлюдье, темень на Лисьей горе резко контрастировали с распростершимся, куда ни глянь, огнедышащим заводским поясом.
Казалось, мы плывем на облаке в ночной тиши, а вокруг кружится могучий звездный мир. – Тагильская симфония! – промолвил Бажов. И это поистине была огненная симфония. Как на круговую оборону, вышли и стали вокруг спящего города заводы. Багряное дыхание домен старого и нового заводов перекликалось с пурпурно-оранжевым заревом коксовых печей. Вспыхивали отсветы расплавленного металла. Ослепительно-зеленоватые огни электросварки трепетали и скрывались, чтобы через секунду своими остриями снова пронизывать тьму. Отблески ровного, почти солнечного света отражались от рудных карьеров. Стройными шеренгами мерцали, переливались световые гроздья машиностроительных цехов. На железнодорожных путях искрились изумруды и рубины сигнальных огней.
Здесь, на вершине, только мы вдвоем. Тишина. А кругом огни, огни, огни...
И каждый из них полыхает как сказочное пламя народного труда. За каждым из этих огней – Человек кует грядущую победу, победу нового, коммунистического общества.
Таким я впервые увидел Тагил в ту далекую ночь военной поры.
Утро по-новому раскрыло трудовой облик Тагила, когда мы стали и работать, и собирать наблюдения для будущей творческой переплавки.
Начались встречи с людьми заводов, горняками, металлургами, строителями мирных и боевых машин. И каждая из этих встреч приносила огромную радость общения с людьми.
Мне пришлось выступать в заводских цехах, рабочих клубах. Побывал я и на Высокой, и на Вагонке, и на заводе у старой плотины, и там, где высятся титанические колонны новых доменных печей, посетил и другие заводские места. Довелось читать политические, антифашистские лекции. И очень обрадовало то, как тепло встречали на заводах выступления, посвященные теме "Тагил – родина выдающихся изобретений".
Поразил меня своими богатствами Нижне-Тагильский музей, он сделал бы честь любому столичному городу своими уникумами. Часы ушли на то, чтобы лишь бегло ознакомиться с собранными здесь образцами природных богатств района Тагила, особенно рудами, цветными камнями и другими минералами. Тагил может гордиться тем, как бережно здесь сохранены первоклассные собрания русских и западноевропейских художественных полотен и скульптур во главе с бесценными картинами старинного заводского труда, выполненными Худояровыми и другими тагильскими художниками.
Гордятся тагильчане и тем, что в отличие, к сожалению, от многих других мест, здесь сбережены драгоценные вещественные памятники творчества людей, огненных работ, как в старину называли горнозаводский труд, и других представителей созидательного труда. А ими всегда так богат был Нижний Тагил.
Какие сокровища в историческом архиве Тагила! Еще работая в Ленинграде, я знал, что тагильский архив – одно из самых замечательных собраний документов, начиная со времени возникновения города. То, что увидел, превзошло все ожидания.
Тут уже не часами, а днями и неделями пришлось работать, разбирая нелегкую старинную скоропись, делая выписки из позднейших документов. Довелось не раз приезжать в Тагил специально для работы под сводами, где лежали в немалой части еще нетронутые пласты документальных материалов. Только о розысках золота и платины, открытии и работе промыслов нашлись тысячи и тысячи забытых документов, лишь частично использованных недавно для моей книги "Русское золото".
Тагильские архивные документы помогли мне еще во время войны написать такую работу, как "Урал в борьбе за Родину". Немало почерпнул я из тагильских документов, когда писал свою "Русскую технику" и другие книги.
С первых дней работы над тагильскими фондами я узнал много нового о труде и жизни Черепановых, Ушкова и их современников. Изучение местных документов раскрыло множество забытых имен, сохранившихся только в тагильских архивных фондах. Исследователям еще предстоит немало поработать для того, чтобы сделать достоянием советского народа имена и дела ныне забытых, неутомимых, беспокойных представителей русского творчества, людей смелой мысли, больших полетов. Это – долг, разумеется, прежде всего самих тагильчан: историков, краеведов и других исследователей. Но еще больше необходимо потрудиться, чтобы показать всей стране людей нового Тагила, советских людей со свойственными именно им беспримерными дерзаниями и свершениями.
Пишу эти строки и думаю: до чего же важно, наряду с самыми разнообразными малыми и "большими литературными формами, создание о Тагиле и его людях монументальной книги такого звучания, чтобы его услышали по всей нашей стране. Тагил своим творческим горением давно утвердил за собой это право.
Одна из глав данной книги по праву посвящена военным годам.
Незабываемы встречи тех дней с людьми огненных творческих дерзаний, чьи таланты буйно расцвели на тагильской земле. Это были годы славы фрезеровщика Д.Ф. Босого, славы трудового Тагила. На этом фронте действовали так, что за три года производительность труда тагильского рабочего возросла в два раза.
Как и по всей стране, в Тагиле не только создавались и шли на оборону новые металлические сплавы, но и был создан совсем иной по природе творческий сплав самого высшего класса, какой только бывает на земле. Это – сплав самых высоких качеств души советского человека.
Еще в военные годы я познакомился в Нижнем Тагиле с Героем Социалистического труда Е.О. Патоном. Евгений Оскарович приехал в этот замечательный город в первые же военные дни. Затем он добился того, что Институт электросварки АН УССР был переведен сюда и начал работать на базе Уралвагонзавода.
Труд украинских ученых-электросварщиков в сочетании с трудом помогавших им тагильчан дал лучший из образцов чудесного тагильского творческого сплава, мыслимого только в социалистическом государстве.
Во время одной из наших поездок с Павлом Петровичем Бажовым в Нижний Тагил мы стояли в цехе настолько огромном, что конец его терялся где-то там, за дымкой вдали.
– Ну, как, Павел Петрович, хороша эта живинка в деле? – спросил я своего мудрого друга, показывая на новый метод электросварки.
– Вроде как в сказке. Какая махинища, а без этого возочка, выходит, трудно родиться ему. Махонькое, а, гляди, какую громаду в жизнь тащит.
...Шел "трактор", не больше игрушечного. Крохотная самоходная сварочная тележка несла на себе всю сварочную и флюсовую аппаратуру. Невидимо для глаза шел автоматический процесс сварки под слоем флюса.
– В пять раз возрастает производительность труда, вчетверо меньше требуется рабочих, – сказал сопровождавший нас инженер.
– А качество?
– Качество отличное, непревзойденное, недостижимое другими способами.
"Трактор" - автомат прошел с заданной скоростью от начала до конца шва, выполнив свою работу. Сварщик сбил спекшийся флюс. Блестящий и превосходный по качеству, гладкий шов превратил в единое целое две металлические плиты.
Тагильский сплав огненного творческого горения сынов многонациональной советской страны представлен и многими другими образцами, стоящими в ряду лучших достижений мировой науки и техники.
Мне не раз приходилось встречаться с фрезеровщиком-новатором Дмитрием Филипповичем Босым. В его творческом подвиге сплавлено то, что дали Ленинград и Тагил.
Босый, родом из украинского села Федворь, в восемнадцать лет стал рабочим-фрезеровщиком Адмиралтейского завода в Ленинграде. Во время войны он оказался в Нижнем Тагиле. Тут он изобрел приспособление, позволяющее применить набор фрез для одновременной обработки нескольких деталей на одном станке.
По Тагилу вскоре пошел разговор, что Д.Ф. Босый дает за смену много норм. В феврале 1942 года он дал 1480 процентов. В апреле он одновременно обслуживал вертикально-фрезерный и два горизонтально-фрезерных станка, на каждом из которых было закреплено по три трудоемкие детали. Это дало 2000 процентов нормы.
Творческий почин тагильского новатора-фрезеровщика стремительно подхватил народ. Последователи Д.Ф. Босого работали по всему Уралу, Сибири, были они и в других местах страны.
Такие дела решались в Нижнем Тагиле в уже ставшие далекими военные годы. Но еще с большим жаром трудятся тагильчане в послевоенные годы, в период строительства коммунизма, когда советский народ с новой силой развернул борьбу за победу в экономическом соревновании с главными капиталистическими странами.
Скоростное сталеварение и счетно-решающие машины на прокатном стане, заменившие оператора, "вечная футеровка" электропечей, непрерывный способ производства синтетических смол и многие другие выдающиеся начинания и технические новшества, рожденные в Нижнем Тагиле, помогают советскому народу идти вперед и вперед, все убыстряя темпы.
В свое время Менделеев сказал, что он "выехал из Тагила с очень увеличенным багажом мыслей".
Так происходит с каждым, кто побывал в этом изумительном городе. Знакомясь с Нижним Тагилом, городом великого творческого огня, вы неизменно обогащаетесь новыми знаниями, новыми мыслями, и еще сильнее хочется жить, работать, создавать новое!
В.В. Данилевский, профессор, дважды лауреат Государственной премии.