Начало биографии

Доска показателей выполнения производственной программы строительными участками. 1932 год.

Доска показателей выполнения производственной программы строительными участками. 1932 год.

Надежда на обновление

    В Нижнем Тагиле родилось много чудес техники. Здесь, вдали от столиц и университетов, замечательные механики-самоучки Черепановы построили первые в России паровоз и паровую железную дорогу, слесарь Артамон Кузнецов изобрел велосипед, а мастер И. Макаров задолго до Мартена и Бессемера нашел способ плавления стали. Тагильская высокосортная медь, железо марки "старый соболь", великолепный малахит считались когда-то самыми желанными товарами для иностранных купцов. В истории русской промышленности заводы и рудники Тагила оставили заметный след. Но они пережили пору расцвета еще до отмены крепостного права и в XIX веке пришли в упадок.

    Знаменитый своим прошлым город в первые годы Советской власти был тихим уездным центром. Облик его почти не изменился со времен демидовского "горного гнезда". Монументальный, классического стиля дворец бывших хозяев Урала окружали те же неровные пыльные улицы с одноэтажными деревянными домами и неизменной рябиной в палисадниках. В одном из немногих каменных зданий находилась биржа труда. Работу там могли предложить не всем желающим.

    Когда в конце 20-х годов планировалась пятилетка Большого Урала, Нижний Тагил жил надеждой на обновление. В 1928 году газета "Рабочий" (с 26 мая 1931 года - "Тагильский рабочий") писала: "Новые заводы являются не только могучим толчком к использованию дремлющих колоссальных природных богатств Урала... Они должны произвести полную революцию в отсталом уральском хозяйстве".

    Всего два года прошло с тех пор, а в Тагиле о безработице и бирже труда уже и думать забыли. Каждая пара рабочих рук стала нарасхват. Повсюду развешены объявления-плакаты: "Требуются землекопы, плотники, грабари..." Лес рубят на Федориной горе, там будет строиться мощный металлургический завод, а за железнодорожной станцией -- коксохимический комбинат.

    Первая пятилетка с ее гигантским размахом ворвалась в жизнь уральского городка, раз и навсегда покончив с отсталостью и безработицей. По-новому повторялась старая история. 200 лет назад Акинфий Демидов в здешних местах, по выражению П. П. Бажова "...все строил да строил". Теперь советским людям предстояло показать чудеса социалистического строительства...

Первое лето стройки

    Уралвагонзавод был третьей крупной новостройкой Нижнего Тагила. 8 мая 1931 года газета "Рабочий" сообщила, что создана дирекция Вагонстроя, начальником строительства и директором будущего завода назначен инженер В. А. Вторыгин. Вскоре после этого Нижнетагильский райком партии мобилизовал на стройку десять коммунистов. В июне весь Вагонстрой состоял из восьми рабочих, десяти техников и четырех инженеров. Единственную бригаду Малкова удалось собрать с большим трудом. Эта бригада поселилась в шалаше на лесной поляне в девяти километрах от города. Вставали с солнцем, и далеко окрест разносился стук топоров и звон пилы, с треском падали на землю вековые сосны и ели.

    Первый барак стоял еще без крыши, и стены его были обшиты не полностью, когда на площадку начали приезжать рабочие из Ирбитского, Кунгурского и Ишимского районов Уральской области. Неприветливо встретило их новое место жительства. Под ногами - разбухшее от постоянных дождей болото, в палатках - воды по колено. По договору, заключенному в Москве, строить завод должен был Третий государственный стройтрест. В августе в Тагил прибыли его представители. Вагонстрой передал им все свое хозяйство - вербовочный аппарат, 137 лошадей с упряжью и 200 рабочих. Прошла неделя. В тресте творилось что-то неладное. 13 августа газета "Тагильский рабочий" забила тревогу: с площадки за пять дней ушло 155 человек, в том числе 44 квалифицированных плотника, которых следовало беречь пуще глаза. Таинственно исчезли все лошади, и стройка осталась без транспорта.

Лесные поляны и густая тайга - так выглядела площадка будущего вагоногиганта. Проводятся топографическая съемка и разбивка площадки. Июль 1931 года.

Лесные поляны и густая тайга - так выглядела площадка будущего вагоногиганта. Проводятся топографическая съемка и разбивка площадки. Июль 1931 года.

    Руководителей треста, конечно, наказали за случившееся. Но того, что бесследно пропало, не воротишь. Вагонстрой за одну неделю потерял почти все, что имел, и вынужден был начинать сначала.

    Так прошло первое лето стройки. Наступила осень, скоро и суровая уральская зима. А площадка вагонзавода, словно остров в море тайги, оторвана от всего мира. Нет сколько-нибудь надежной связи ни с городом, ни с железной дорогой. Как нет домов, водопровода, бани - только промозглые от сырости и холода палатки да фанерные будки. Рядом с ними вполне уютными казались случайно попавшие сюда киргизские юрты. Жизнь в этом лесном поселке не замерла. Продолжалось строительство бараков. Столовая, для которой летом соорудили кухню и крышу-навес, обрастала стенами. Поздней осенью началось строительство узкоколейки до разъезда Красный бор, переименованного в станцию Вагонзавод, и временного водопровода от реки Малой Кушвы. Чтобы согреть застывший грунт, на трассе водопровода по ночам жгли костры, а днем копали траншею и укладывали трубы.

    Рядом с полотняным городком всего за два месяца выросла первая короткая улица бараков. К Октябрьским праздникам здесь открыли магазин и сдали в эксплуатацию баню. Площадка постепенно приобретала жилой вид. Небольшой коллектив строителей - их было 360 человек - стремился наверстать упущенное.

    Самой почетной и квалифицированной считалась работа плотников. Именно из их числа вышли первые ударники Вагонстроя. Когда бригады Огарышева и Обухова за восемь часов вместо двенадцати установили каркас барака, это было равнозначно рекорду. Ведь до сих пор норма многим казалась невыполнимой, а лучшие плотники доказали, что она - не предел.

    На Вагонстрое еще не создали партийную организацию. Первым и пока единственным партработником здесь был представитель Агитпропа ЦК ВКП(б) Семен Иванович Яновский.

    Он помогал членам ВКП(б) изучать основы коммунизма, выступал с докладами о задачах партии и текущем моменте. Люди очень нуждались в живом слове. Большинство рабочих было неграмотно и не читало газет, а о радио на площадке могли только мечтать. Семена Ивановича часто просили рассказать о том, что делается в стране и за ее пределами.

    Ежемесячно С.И. Яновский информировал Центральный Комитет о ходе строительства завода. Оно продвигалось медленно, и хотя Президиум ВСНХ СССР уже дважды принимал решения о форсировании работ, Вагон-строй не справлялся даже с сокращенными планами. Не было ни материальной базы, ни подрядчика. Только в конце года у площадки появился солидный хозяин - трест Тагилкомбинатстрой, созданный для сооружения трех тагильских промышленных гигантов.

    Программа Тагилкомбинатстроя на 1932 год составляла 140 миллионов рублей. Из них почти половину планировалось освоить на строительстве вагонзавода, имевшего теперь особенно большое значение для народного хозяйства. Старые вагонные заводы не могли выполнять заявки Наркомата путей сообщения. Дефицит товарных вагонов уже измерялся огромной цифрой - 43 тысячи. И с каждым годом он будет возрастать, если не пустить в срок Уралвагонзавод. Однако руководители треста считали первоочередными объектами металлургический завод и коксохимический комбинат. Вагонный же они расценивали как второстепенный, поскольку льви-иую долю металла (по проекту - 60 процентов) он должен получать с нового металлургического завода. А домнам нужен кокс, - выходит, и коксохимкомбинат пока важнее. Так рассуждали в тресте.

"Пасынок Уралокузбасса"

    Основная часть рабочих, материалов и оборудования была сосредоточена на металлургической площадке. Туда же нередко отправляли грузы, поступавшие в адрес вагонзавода по его собственным нарядам. Начав экономить силы и средства за счет "второстепенного" объекта, в тресте не сумели вовремя остановиться. В результате площадка вагонзавода вконец обессилела.

    О ненормальном положении на тагильских стройках стало известно Г. К- Орджоникидзе, возглавлявшему главный штаб советской индустрии - Народный комиссариат тяжелой промышленности. 20 июня 1932 года он подписал памятный для истории строительства завода приказ по Наркомтяжпрому № 413. По этому приказу был создан трест Уралвагонстрой, подчиненный непосредственно Управлению новостроек Главтрансмаша.

    Через месяц газета "За индустриализацию" напечатала большую статью под заголовком "Пасынок Уралокузбасса". Ее автор, начальник Уралвагонстроя П.М. Столбов, писал: "В системе Уралокузбасса первоочередное значение имеют заводы металлургические, и машиностроительные. Среди последних вновь строящийся на Урале Нижнетагильский вагоностроительный завод до настоящего времени не привлек еще к себе надлежащего внимания советской общественности. А между тем значение строящегося гиганта для народного хозяйства СССР громадно... Строительство ведется уже год. Между тем работы находятся в такой стадии, что сроки пуска первоочередных цехов (июль, август) уже фактически сорваны, остальные сроки текущего года, судя по ходу работ, очевидно, так же не будут выдержаны..."

    Объединение всех строек Нижнего Тагила в систему единого Тагилкомбинатстроя, говорилось в статье, экономически достаточно обосновано. Но оно привело к тому, что площадка вагонзавода оказалась на последнем плане. Поднять все объекты трест был не в силах. Он и теперь, после разделения, не имел возможности развернуть строительство вагонного завода. У Тагилкомбинатстроя остались подсобные предприятия, на создание которых израсходовано немало средств Вагонстроя. Новому тресту выделили такое мизерное количество инертных материалов, что их едва хватило на месяц. Не лучше и с лесоматериалами, их стройка израсходует за один квартал. А перспектив на лесозаготовки - никаких. Все отведенные площади остались у Тагилкомбинатстроя.

    В редакционном комментарии к статье "Пасынок Уралокузбасса" было сказано: "Необходимо со всей категоричностью потребовать, чтобы Тагилкомбинатстрой выделил часть своих карьеров, лесных массивов и заготовленного уже леса Уралвагонстрою". Редакция поддержала П.М. Столбова: "Уралвагонстрою нужна... поддержка советской общественности, и она должна быть ему оказана". Вместе с тем были высказаны критические замечания в адрес руководителей строительства: "Бытовые условия на стройке совершенно неудовлетворительны. В бараках живет по 100 - 120 человек, живут все вместе - и семейные и холостяки. Надо улучшать жилищные условия, но новые бараки строятся слишком широким фронтом, силы распыляются и поэтому вместо 12 дней барак строится 1,5 месяца. Совершенно неудовлетворительны и бытовые условия, в которые поставлены ИТР Уралвагонстроя. Имеющийся в редакции материал показывает, что для того, чтобы пообедать, инженеру приходится тратить по 2 - 3 часа. Люди обедают, а за их стульями выстраивается вторая очередь".

Бараки и брусковые дома - жилье для строителей - возводились ударными темпами. Бригада плотников на сборке стандартных домов. 1932 год.

Бараки и брусковые дома - жилье для строителей - возводились ударными темпами. Бригада плотников на сборке стандартных домов. 1932 год.

    Печатный орган Наркомтяжпрома много места и внимания уделил строительству Уралвагонзавода. Эта газета часто публиковала постановочные статьи по личной просьбе Серго Орджоникидзе, и руководители в 30-х годах хорошо знали: если о проблемах их заводов и строек напишет "За индустриализацию" - значит, жди больших событий.

    Так было и на этот раз. Совет Труда и Обороны включил Уралвагонзавод в число сверхударных строек. Наркомтяжпром принял постановление о мероприятиях по обеспечению строительства и пуска завода, во всех 30 пунктах которого нашли отражение самые насущные проблемы Уралвагонстроя. Большую помощь оказал Народный комиссариат путей сообщения. 150 товарных и 12 пассажирских вагонов, 4 паровоза и 25 километров рельсов - уже немало. Но наркомат этим не ограничился. Железнодорожники получили указание ускорить продвижение грузов, адресованных Уралвагонстрою, а его паровозы беспрепятственно принимать в ремонт наравне с локомотивами НКПС. Народный комиссариат снабжения Союза ССР распорядился улучшить снабжение строителей завода продовольствием и промтоварами, перевести три тысячи рабочих и инженерно-технических работников в особый список и выделить дополнительные, фонды. Президиум Центросоюза СССР и РСФСР постановил увеличить оборотные средства стройки на 1 миллион рублей, А по Главному управлению Союзнарпита был издан приказ о выделении общественного питания Уралвагонстроя в самостоятельную единицу с непосредственным подчинением Уралнарпиту.

    И все это - меньше чем за полгода. Никогда центральные органы не уделяли Уралвагонзаводу столько внимания. После приказа наркома стройка оформилась организационно, получила транспортные средства и часть необходимого оборудования, укрепила тылы.

    Но по-прежнему остро стояла проблема кадров. Люди, приехавшие из сельской местности, еще не оторвались от своих крестьянских забот. Проработав зиму, они возвращались в деревни пахать и сеять. К весне коллектив почти полностью обновился. А новичков часто не устраивали бытовые условия на стройке. Они надеялись на большее. Некоторые из тех, кто занимался набором рабочих в сельской местности, чтобы быстрее отчитаться и получить вознаграждение, обещали всем, кто поедет на Уралвагонстрой, отличное жилье, хорошее питание и промтовары, какие душе угодно. Не найдя этого и узнав, что городской хлеб достается ничуть не легче деревенского, многие возвращались обратно.

    Необходимо было удержать людей на площадке, сплотить неорганизованный разноязыкий коллектив, сделать его цельным и работоспособным. В этом видела свой долг партийная организация Уралвагонстроя, созданная в мае 1932 года. По направлению Центрального Комитета ВКП(б) ее возглавил Шалва Степанович Окуджава. Парторг ЦК был молод, но уже имел богатую биографию. Он, сын кутаисского кустаря, в 1918 году семнадцатилетним вступил в партию большевиков. Работал в ЦК ЛКСМ Грузии и в Агитпропе Тифлисского горкома партии, был военкомом 2-й грузинской дивизии и секретарем Тифлисского горкома ВКП(б). Шалва Степанович учился на экономическом факультете Московского университета и курсах марксизма при ЦК ВКП(б). Опытный, образованный человек встал во главе партийной организации, и влияние ее очень скоро отразилось на делах и настроении строителей завода.

"Век большого бетона"

    Каждое, значительное событие в жизни коллектива партком стремился превратить в настоящий праздник труда. Так было и 20 июля, когда закладывали фундамент первого заводского цеха. К 8 часам вечера почти все взрослое население площадки собралось на участке ремстройцеха. Там в два ряда были выстроены бетономешалки и тачки со шлаком, песком, цементом. Рабочие места заняли прораб Ниденс, механик Филиппов, техники Цхвиравашвили, Гарбер и Рамих. Первый бетон в фундамент уложили секретарь парткома Ш. С. Окуджава и заместитель начальника Уралвагонстроя С.И. Репин. В тот вечер сделали сорок замесов. На дно котлована легло восемь кубометров бетона. Пока только восемь, но с них начался на стройке, как тогда говорили, "век большого бетона".

    Через десять дней после этого события по Уралвагонстрою был издан приказ: "Инженерно-технический персонал ремонтно-строительного цеха поставил перед собой задачу построить цех в срок. Они путем субботников с 20 по 30 июля с. г. добились укладки 143 кубометров фундаментов. Управление строительства надеется, что ИТР и ударники ремстройцеха взятые темпы по укладке бетона не сдадут".

    За ударный труд на субботниках руководство стройки наградило прораба Ниденса, техников Гарбера, Рамиха и Цхвиравашвили, мотористку Корепанову, слесаря Шевченко и других рабочих и служащих очень ценными по тому времени подарками - брюками и калошами.

    В каждом отделе, на каждом участке нашлись энтузиасты, считавшие своим долгом принять участие в сооружении заводского первенца. Десятник строительного отдела Д.Г. Шевкунов, например, принес в редакцию газеты "Уралвагонстрой" такое заявление: "Объявляю себя ударником борьбы за ремстройцех. Обязуюсь отработать не менее 100 часов на социалистических субботниках, вызываю последовать моему примеру весь административно-хозяйственный персонал отдела".

    30 июля на субботник вышли 37 инженеров и техников технологической части Уралвагонстроя во главе с профессором Томпсоном и главным инженером Штоббе. В этом интернациональном коллективе бок о бок трудились Дмитрий Николаевич Лоренцо, Анатолий Павлович Никулин, Андрей Попов, Джон Купер, Бэк Фабиан, Роман Шенгельс. и другие советские и иностранные специалисты. Они решили побить все рекорды, поставленные на закладке фундамента. И побили - за пять часов, сделав 130 замесов, уложили 31 кубометр бетона. С такой скоростью здесь еще никто не работал.

    Так получилось, что первый цех строился в основном на субботниках, после смены и в выходные дни. Все силы были брошены на участок цеха колес Гриффина, который в проекте завода даже не значился. Но осенью 1932 года он неожиданно стал самым главным объектом на площадке. Выстроить и пустить его требовалось в очень сжатые сроки.

    Цельнолитые чугунные колеса для вагонов ввозились в Советский Союз из-за границы и дорого стоили народному хозяйству. Поэтому необходимо было как можно быстрее освоить их производство. В то время крупнейший в мире американский завод "Гриффин Уйиль компани" выпускал по 300 колес в сутки, а мощность советского цеха колес планировалась в три раза выше. Это, по существу, целый завод с замкнутым производственным циклом.

    8 сентября 800 рабочих и служащих трудились на субботнике, посвященном закладке цеха колес. "Этот день-праздник всех строителей Вагонки, всех трудящихся Тагила, - говорилось в листовке, изданной редакциями газет "Уралвагонстрой" и "Тагильский рабочий". - Сегодняшний бетон будет доказательством мощи рабочего класса и его авангарда - коммунистической партии... Мы с вами строим мировой гигант вагоностроения, имеющий исключительно великое значение для развития железнодорожного транспорта во второй пятилетке. Недаром XVII Всесоюзная конференция ВКП(б) в своем решении по докладу т. Орджоникидзе записала: "Необходимо всемерно форсировать окончание строительства и пуск Нижнетагильского вагоностроительного завода". Мы будем драться со всей силой, чтобы под руководством ленинской партии выполнить поставленную перед нами трудную задачу".

    Партком Уралвагонстроя направил на участок цеха колес 65 ударников. "Поразительным был самоотверженный труд этих людей, - вспоминал М.В. Чевардин, возглавлявший партийную организацию участка, - под проливным дождем и в лютые морозы работали они, не считаясь со временем. Коммунисты Иван Вернигора, Павел Иванов, Алексей Митянин, Дмитрий Сазонов, комсомольцы Василий Свердлов и Виктор Малинин были бригадирами бетонщиков, арматурщиков, каменщиков, плотников, а потом стали эксплуатационниками в цехе, построенном их руками".

Школы ликбеза - самый распространенный вид учебы среди строителей. Занятия в группах ликбеза в цехе колес и мелкого стального литья.

Школы ликбеза - самый распространенный вид учебы среди строителей. Занятия в группах ликбеза в цехе колес и мелкого стального литья.

    О том, чтобы все лучшие строители остались на заводе, партийная организация начала заботиться задолго до пуска цехов. Газета "Уралвагонстрой" постоянно публиковала статьи под рубрикой "Каким будет наш завод". По решению парткома была издана брошюра "Гигант второй пятилетки", рассказывающая о будущем "Магнитострое транспорта".

    В предисловии к ней начальник строительства П. М. Столбов и секретарь парткома Ш. С. Окуджава писали: "На нас возложена очень большая задача. Мы должны под руководством партии выстроить и пустить в установленный срок огромнейший комбинат, включающий в себя свыше 20 цехов. Для того, чтобы его успешно строить, знать его завтрашний день, нужно четко представлять величие этого строительства, проникнуться сознанием тех ответственных задач, которые возложены на каждого отдельного рабочего и руководителя стройки".

В строительстве вагоногиганта участвовали интернациональные коммуны. Член американской рабочей коммуны инженер Фабиан на субботнике по расчистке площадки цеха колес. Август 1932 год.

В строительстве вагоногиганта участвовали интернациональные коммуны. Член американской рабочей коммуны инженер Фабиан на субботнике по расчистке площадки цеха колес. Август 1932 год.

    Целенаправленная деятельность парткома не прошла бесследно. Люди стали реже уезжать с площадки. Сотни рабочих и служащих взяли на себя обязательство закрепиться на стройке и довести дело до конца. Газета "Уралвагонстрой" сообщала: "На Красном бору бригада землекопов Тиулинова, выполняющая и перевыполняющая задания, закрепляется... до окончания строительства. Бригада заверяет, что в дальнейшем будет драться за каждый процент программы. Драться за пуск вагонзавода в срок". Шестидесятидвухлетний плотник Вотинцев дал слово, что в сентябре и октябре будет работать без выходных дней и останется до завершения строительства Цеха колес Гриффина. Закрепляясь на стройке, они начинали чувствовать себя ее полноправными хозяевами. "Требуем увеличения квартального плана!" - писали в многотиражку плотники из бригады Алгаева. Столяр Хамченко обратился к трудящимся площадки с призывом выполнять план не ниже чем на 140 процентов. Бригада Колесникова через газету заверила партийную организацию, что будет перевыполнять задания, бороться с теми, кто тормозит работу, - прогульщиками, лодырями и "остатками классового врага".

    Но массово-политическая работа дала бы не столько пользы, если бы не было повседневной заботы о людях. Это хорошо понимали в парткоме. Чем только не занималась партийная организация Уралвагонстроя в первый год своего существования! Даже таким, казалось бы, несвойственным для нее делом, как рыночная торговля. Жизнь на площадке была крайне трудной. Питались строители хлебом да кашей. В единственном магазине не хватало самых необходимых в быту вещей. И можно представить, каким радостным событием стало открытие "советского базара". В полотняном городке появились ларьки кооперации Уралторга, где продавали ткани, одежду, мыло. На прилавках колхозников - мясо, яйца, овощи. От них никто. не отходил без покупок. Играл духовой оркестр. В честь открытия базара состоялся митинг, а потом - концерт. Вместе со строителями его смотрели колхозники. После столь радушной встречи они зачастили на Вагонку со своими продовольственными товарами.

    Партком провел и первый вечер отдыха - редкостное по тем временам мероприятие. Вот что рассказала о нем А. М. Лыткина, работавшая машинисткой в редакции многотиражной газеты: "Я помню, как в столовой была сооружена небольшая эстрада, на которой стояло пианино. И впервые в тайге на строительной площадке раздались звуки музыки. Брамс, Чайковский, Дворжак, Глинка..."

Слет ударников

    В обеденном зале столовой, который одновременно был и залом заседаний, проходил первый слет ударников Уралвагонстроя. На нем передовикам вручили щедрые награды за труд. Когда делегаты слета Суренков, Ахматов и Берсенев вошли в зал, то сразу увидели свои портреты на стене. Они - лучшие бригадиры - стали героями дня. На площадке тогда не было, пожалуй, человека более опытного в плотницком деле, чем Суренков. Еще до революции, двадцать лет назад, начал он работать на стройках. За эти годы достиг вершин мастерства. Тысячи кубометров лесоматериалов, пройдя через его руки, превратились в дома и цехи. А на Вагонке у Суренкова обнаружился еще один талант - организаторский. Доверили ему бригаду - самую большую и самую отстающую на участке барачного строительства. Он ее вывел в передовые. Коллектив молодежный, плотники из ребят пока никакие. Бригадир не только торопил их, требуя уплотнять время, но главным образом учил работать быстро и точно. "Делайте, как я, - говорил, - будет навык - будет и норма, и сверх того".

    У Суренкова - опыт, и в профессии своей он ас. Для руководителя бригады это много значит. А вот Ахматов - новичок на Уралвагонстрое и вообще на строительстве. Приехал он из башкирской деревни, где бригадирствовал в колхозе, и всю свою бригаду с собой привез. Поставили их землекопами. Работа нехитрая, чтобы ускорить ее, ничего вроде бы не придумаешь. Но они с первых же дней почти вдвое перекрывали нормы. У Ахматова был простой секрет - умел организовать труд в бригаде. Каждому звену давал твердое задание. Все у него всегда знали, что должны сделать и сколько за это получат. Земляки, они и на стройплощадке жили вместе, выручая друг друга, когда потребуется. Работа в такой бригаде, конечно, спорилась.

    - Нам не впервые вручают премию, мы будем стойко бороться за стройфинплан, - заявил на слете Берсенев, бригада которого имела на стройке лучшие показатели - 200 процентов. Так же, как Суренкова, Берсенева уважали за отличную работу и за то, что они по своей инициативе взялись инструктировать отстающие бригады и звенья.

    А отстающих было гораздо больше, чем передовых. Не все, как Ахматов, быстро осваивались на новом месте. Многие, не выдержав трудностей, уезжали. Но те, кто остались тогда, в самое тяжелое для стройки время, остались надолго. Вспоминая о том, как попали на Вагонку, они говорят: "Убрали хлеб и приехали..." Так поступил и Василий Мельников, девятнадцатилетний колхозник из Курганской области, ставший кадровым рабочим треста № 88. Он до сих пор не забыл то первое утро: вышел из барака - сосна перед дверью, а дальше - болото. С трудом вытаскивая из него ноги, люди идут на смену. Василия послали на участок цеха колес в бригаду Николая Неустроева. Бригада эта считалась плотницкой, но чем только не занималась! Укладывали деревянные рельсы для мотовоза и обивали их полосками железа, если надо - шли копать котлованы и заливать их бетоном, а уже перед пуском цеха освоили малярное ремесло - красили стены цеха.

    И комсомолка Прасковья Путилова приехала из деревни. Ее спросили: - Хочешь в детском саду работать? - Хочу, - ответила. - А где он?

    Показали где. Рядом с каркасами бараков на пустом месте торчали пни. Здесь такие же, как Паша, девчата - будущие воспитательницы и няни - помогали строителям сооружать детсад. Это здание старожилы района называют аэропланом. Если посмотреть сверху, похоже на самолет - фюзеляж, крылья. Выстроили его за несколько месяцев, зимой уже приняли ребятишек. Нет, не обманули Пашу Путилову, предлагая работу в детском саду. Эта работа стала для нее делом всей жизни. 35 лет Прасковья Михайловна воспитывала детей строителей Вагонки.

    А.И. Лукиных, приехавшего осенью из деревни, направили учеником в кузницу, впрочем, кузницы как таковой не было - был дощатый, крытый толем сарай, в котором находилось оборудование. В 1931 году там работал один Иван Алексеевич Андреев, а теперь уже собрался небольшой коллектив.

    "Моими учителями были мастер Н.П. Мышинский и кузнец И. Ф. Никонов, - вспоминал А. И. Лукиных. - Мастер - человек молчаливый и строгий. Кузнец, наоборот, - веселый. Все напевал что-то себе в усы, а дело у него так и горело в руках. Он научил меня работать на воздушном молоте. Делали мы разную работу, но чаще всего ковали инструмент: молотки, клещи, плоскогубцы".

    Так начинался трудовой путь на Вагонке у большинства первостроителей завода. А многих служащих привел сюда интерес к стройке и к будущему заводу-гиганту.

    Главный бухгалтер треста № 88 Аркадий Федорович Чуданов рассказывает: "Весной 1931 года, когда мне было 19 лет, я приехал в Тагил навестить родных. И тут услыхал, что за городом скоро начнут строить огромный завод. Это меня заинтересовало. В молодости каждому хочется чего-то большого - большого дела, большой стройки. Вот и остался. Работал счетоводом, учился".

    Матвей Андреевич Вересников строил Втузгородок в Свердловске. В Тагиле гостил у друга и тоже остался, заинтересовавшись вагонзаводом. Работал десятником на строительстве жилья. Сперва его объектами были бараки, потом - брусковые дома, а там и каменные.

    - У нас работало немало умелых плотников, - вспоминает Матвей Андреевич, - особенно отличались бригады Зырянова и Садова. Без лесов, изнутри дома строили. Было много женщин, а к ним подход нужен - чтобы все по-хорошему. Приезжали они к нам по-деревенски нарядные, в самодельных платьях с вышивкой и кружевами. А у нас спецодежда - лапти по семь рублей пара. Сначала в палатках жили, в бараках мест не хватало. Мы, десятники, раньше всех вставали и шли будить рабочих. Звали пить чай, титаны на улице стояли.

    Первая "полотняная" Вагонка в 1932 году приобретала новый облик. Один за другим вырастали на пнях скелеты бараков.

    Уже появились целые улицы - Заводская, Тельмана. В поселке - несколько тысяч человек, прибыли врач и фельдшер, открылась курсовая база, где учили на плотников и штукатуров.

    Ударникам Ленинграда, призвавшим всех трудящихся страны встретить XV годовщину Великого Октября новыми победами социализма, строители Уралвагонзавода писали: "Не Для того мы собрались на Севере нашего Союза, чтобы бояться трудностей и хныкать..."

Интернационалисты

    Подстанцию, столовую, баню, 24 барака сдали в эксплуатацию к празднику. Закончилось строительство железнодорожной ветки, соединившей площадку с городом. 7 ноября по ней двинулся первый поезд.

    А главным событием стал пуск ремонтно-строительного цеха. В его здании 7 ноября состоялся митинг. На трибуне - секретарь парткома Уралвагонстроя Ш. С. Окуджава, управляющий трестом П. М. Столбов и его заместитель С. И. Репин. Они приветствовали тех, кто всего за три месяца на социалистических субботниках выстроил цех - первенец завода. Виновники торжества, радостные и смущенные всеобщим вниманием, тесным кольцом стояли около трибуны вместе со своими руководителями Черняковым и Ниденсом.

    Начальник участка Черняков зачитал рапорт о завершении строительства. Прозвучала команда "Пуск", и загудели столярные станки, ленточные и циркулярные пилы в деревообделочном пролете.

    Митинг закончился пением "Интернационала". Это было глубоко символично. Гимн международного пролетариата в первом действующем цехе пели русские, украинцы, башкиры, финны, немцы, чехи, американцы - "работники всемирной великой армии труда".

    Само слово "Интернационал" для трудящихся Уралвагонстроя было наполнено живым, конкретным смыслом. В трудовых буднях многонационального коллектива на деле проявлялся пролетарский интернационализм. И разве могло быть иначе, если рядом с советскими людьми работали иностранцы-коммунары? Ударники площадки вступили в переписку с немецкими пролетариями. О своем вдохновенном труде на сооружении вагонного завода-гиганта бригадиры-передовики коммунист Бородулин и комсомолец Казанцев рассказали в письме, которое бюро международной связи газеты "Уральский рабочий" отправило в Германию, а там его распространила франкфуртская рабочая газета. Вскоре пришел ответ от Карла Штенка, Августа Диттера и Генриха Клемента с фанерного комбината Ланценцибаха. Они выражали солидарность с советскими трудящимися и писали, что уверены в победе социализма в своей стране...

Первые комсомольцы

    На стройке работало около 500 комсомольцев. Все более действенной силой становилась созданная в сентябре 1932 года комсомольская организация. Так же, как и партийная, она много внимания уделяла сооружению цеха колес. В комсомольской ячейке этого участка было 50 человек. Они не отставали от ударников-коммунистов. У молодежи Уралвагонстроя была своя песня. Слова сочинил комсомолец С. Абрамов, а пели ее на мотив песни О Конармии Буденного:

    Никто пути пройденного

    У нас не отберет.

    Выстроим в срок мы

    Уралвагонзавод.

    Лети стрелою быстрою

    По рельсам, мотовоз!

    Смонтировать и выстроить

    Должны мы цех колес.

    Заводы, шахты, фабрики

    Вступают нынче в строй.

    Даешь стране Советской

    Уралвагонстрой!

    Первым комсомольским секретарем избрали Алексея Пегасова. Георгий Яковлевич Самойлов, который был его заместителем, вспоминает: "Жил Пегасов в маленькой комнате вместе с тремя комсомольскими работниками, я поселился с ними пятым. У нас часто ночевали комсомольские работники, приезжавшие из города, так к ночи комната превращалась в сплошные нары...

    Для строительства брусковых домов комитет ВЛКСМ организовал комсомольский прорабский участок во главе с Никитой Стрельниковым. И в первом же построенном доме расселили комсомольский актив. На основных участках мы по два раза в неделю проводили субботники. Играли баянисты и духовой оркестр. Трудились споро и весело".

    В отделе подсобных предприятий регулярно, три раза в месяц, выходила стенгазета "Догнать и перегнать!". Ее выпускали мобилизованные обкомом комсомольцы, которые были самым боевым отрядом этого коллектива. Все они отлично работали, а комсомольские бригады Максима Печер-ских и Ивана Дружинина на лесопилке и в столярной мастерской не имели себе равных. Молодые рабочие отдела подсобных предприятий понимали, что именно от них теперь зависит судьба стройки.

    За лето на площадке израсходовали все материалы, которые остались после разделения Тагилкомбинатстроя. Осенью начались простои. Но проблема подсобных предприятий никак не поддавалась решению.

    4 ноября 1932 года секретариат Уралобкома ВКП(б) принял постановление, в котором обязал начальника Уралвагонстроя П. М. Столбова в первую очередь форсировать строительство подсобных предприятий, немедленно приступить к разработке лесосек, заготовке и вывозке древесины. При помощи областных организаций был создан комбинат подсобных предприятий в составе алапаевских заводов - кирпичного, известкового и бесцементных камней, фибролитового завода (Новая Ляля), бутового карьера горы Высокой, Северного и Ивановского песчаных карьеров. Кроме того, в него вошли деревообделочные мастерские самого Уралвагонстроя.

    "Мощные подсобные предприятия, карьеры - первоочередное условие для каждой стройки", - писала газета "Тагильский рабочий". Вопросам добычи и производства строительных материалов редакция посвящала целые газетные полосы. Сотрудника многотиражной газеты "Уралвагонстрой" Леонида Вилкомира и внештатного корреспондента "Тагильского рабочего" Михаила Поморцева в то время нисколько не удивляло такое оперативное задание:

    - Двинуть "вертушки" вперед! В вагонах-"вертушках" возили щебенку с карьеров горы Высокой на площадку вагонзавода. Бывало, эти поезда больше стоят, чем едут. И вот прибегали корреспонденты и "двигали" их вперед. Все железнодорожное начальство на ноги поднимут, а своего добьются...

В ту тяжелую зиму

    Забот первоочередных, неотложных у руководителей Уралвагонстроя и партийной организации не убывало. Скорее наоборот. Наступила зима. Как и в предыдущем году, на Урале она выдалась очень суровой - лютые морозы, бешеные ветра. Хоть и готовились к ней строители, но не сумели защитить свои жилища от холода. В поселке не было комнаты, где бы ночью не замерзала в ведрах вода. Заготавливали и сжигали в печах огромное количество дров, но тепло, не задерживаясь, уходило через щели. В бараках круглые сутки топили "буржуйки" специально назначенные истопники, но и это не спасало.

    В ту тяжелую зиму однажды после заседания парткома Шалва Степанович Окуджава предложил: - Пойдемте в бараки. Посмотрим, как там сейчас. Глубокая ночь, на улице мороз под сорок градусов. Холодно даже в утепленных бараках, и уж совсем худо - в недостроенных. В одном из таких на нарах вдоль стен, тесно прижавшись друг к другу, спали запорошенные снегом люди.

    Утром работников коммунального отдела вызвали в партком. Разговор был крутой. И в тот же день приняли меры для улучшения жилищных условий.

    С тех пор партийные вожаки стройки стали часто приходить в бараки. Они улучшали, как могли, быт строителей. И.Г. Сорокин, который в то время был инструктором райкома партии, помнит, как после одного из таких обходов Михаил Васильевич Чевардин вернулся домой в рваном ватнике - свой добротный полушубок он отдал заболевшему бетонщику.

    Наверное, это чуткое отношение к людям помогало им не сдаваться, не падать духом. Когда уже не грели ни одежда, ни печь, согревало доброе слово. Потому и работали строители зимой не хуже, чем летом.

    Партком призвал коллектив встретить Новый год выполнением декабрьского стройфинплана по всем показателям, успешной работой без единого прогула. Руководство стройки и ее общественные организации объявили конкурс ударников. Победителей ждали премии от 500 до 3000 рублей. Газета "Уралвагонстрой" назвала героями декабрьского штурма бригадиров Огарышева, Пяткова, Колеса и Трошкина. Их бригады достигли наивысшей производительности 1 января 1933 года, когда по инициативе трудящихся Уралмашстроя и Верх-Исетского завода проводился Всеуральский день ударника.

    Разные это были люди и по происхождению, и по опыту. Стройка стала их общей судьбой. Жизнь и труд каждого из них типичны для лучших рабочих площадки. Огарышевцы, например, не раз отличались еще в прошлом году. Все плотники в бригаде имели высокую квалификацию. Нелегко им приходилось. Что ни день, то новый объект. Их посылали туда, где самая сложная работа, а это мешало правильно организовывать труд, вызывало простои. Но бригада Огарышева каждый месяц при отличном качестве перевыполняла задания.

    Пятков был из начинающих. В сельхозартели, где до этого работал, он, конечно, не мог получить никакой "городской" профессии. Работать рамщиком его научили на курсовой базе. И вот о нем уже заговорили в газете: "Бригадир Пятков уралвагонстроевской выучки - настоящий производственник". Его молодежная бригада в декабре на 30 процентов повысила производительность труда. Давать не менее полутора норм в смену рамщики считали для себя законом.

    - Выросли люди, - рассказывал Пятков корреспонденту многотиражки. - Раньше землю пахали, не думали, не гадали, что будут рабочими, да еще передовыми. Бригада у нас ударная, но люди-то разные. Кое-кто и с ленцой.

    Он умел без крика, метким словом подстегнуть нерадивых. Одного подкатчика остроумно прозвал "изобретателем лени". Везут бревна - тот только для вида руки на них держит, надо накат к тележке ставить - копается где-то в сторонке. Подойдет Пятков: - Что, опять изобретаешь?

    Хоть и предлагали, не прогнал парня, а заставил его работать по-настоящему.

    С одним справиться можно. А вот если в бригаде четырнадцать человек - и все как на подбор лодыри и прогульщики? Так было сначала у Ф. Колеса. Намучился он с ними и расстался в конце концов. Сам организовал себе бригаду из пяти демобилизованных красноармейцев.

    В Советский Союз Франц Колес приехал из Праги. Опытный высококвалифицированный арматурщик, там он не всегда мог найти работу. А на Вагонке его мастерское знание профессии пришлось как нельзя кстати: вчерашние солдаты очень быстро стали хорошими арматурщиками. И бригадира, и пятерых его учеников партийная организация участка цеха колес приняла кандидатами в члены ВКП(б). "Мне бы четырнадцать таких! Я бы с ними гору своротил", - говорил Колес.

    Эта маленькая бригада взяла на себя большие обязательства:

    "Мы, бригада Колеса, вызываем на соцсоревнование бригаду Трошкина по следующим пунктам:

    1. Выполнение производственных заданий на 100 процентов.

    2. Бережное отношение к механизмам.

    3. Экономия железа.

    4. Не иметь ни одного прогула и опоздания.

    5. Посещение собраний обеспечить на 100 процентов.

    6. Закрепиться за строительством 100-процентным составом..."

    В бригаде Трошкина было только три ударника - сам бригадир, его брат и третий Трошкин, их однофамилец. Остальные работали плохо. Соревнование с колесовцами подтянуло этот коллектив, бригада стала не просто ударной - одной из лучших на площадке...

    План 1932 года измерялся цифрой пока недосягаемой - 85 миллионов рублей. Лишь два миллиона Тагилкомбинатстрой в первом полугодии оправдал постройками. Но после того, как был создан трест Уралвагонстрой, темпы заметно ускорились, за пять месяцев освоили шесть миллионов. Это обнадеживало. И план 1933 года - 69 миллионов рублей - представлялся уже более выполнимым.

    Как и прежде, значительную часть средств намечалось израсходовать на сооружение поселка. 48 тысяч квадратных метров жилья, которые имел Уралвагонстрой, не хватало. Многие рабочие жили в городе и окрестных селах, они по три-четыре часа тратили каждый день на переезды. Суровая зима, безжалостно обнажившая проблемы неустроенного быта строителей, лишний раз доказала правоту сторонников "барачного уклона". Они считали первоочередным только жилье. Заставляли задуматься и слова секретаря обкома партии И.Д. Кабакова о том, что дома, магазины, больницы должны строиться не одновременно с заводом и не после пуска, а прежде всего. Об этом Иван Дмитриевич неоднократно напоминал в своих выступлениях. Не случайно постановление секретариата Уралобкома ВКП(б), принятое в феврале 1933 года, было полностью посвящено вопросам улучшения бытовых условий на Уралвагонстрое.

    В решении этих вопросов профсоюзная организация раньше почти не участвовала. В отличие от партийной и комсомольской, она в первые месяцы своего существования не отличалась большой работоспособностью. Влияние и заботу профсоюза в коллективе почувствовали после перевыборов президиума постройкома, проведенных по решению парткома.

    На 1933 год на стройке впервые заключили коллективный договор. По настоянию общественных организаций, в том числе и окрепшей профсоюзной, в него внесли пункт о строительстве преимущественно постоянного жилья. Факт знаменательный! На территории бывшего полотняного городка еще торчали колышки, на которые крепили палатки, а уже было принято решение о необходимости строительства брусковых и каменных домов. Баракам, совсем недавно таким долгожданным, теперь не место на площадке. На это решение сразу же ответили делом - закладкой 46 брусковых домов. 11 из них сдали в эксплуатацию в первом квартале.

"Прасковья Кадошникова хочет учиться"

    Весной по инициативе парткома на субботниках строили клуб. В красных уголках участков открыли три библиотеки, причем одна из них, центральная, имела восемь тысяч книг - огромное для того времени культурное богатство. Привычным для строителей стало слово "ликбез". О ликвидации безграмотности газета "Уралвагонстрой" начала писать с осени 1932 года. Тогда же вышла заметка под красноречивым заголовком "Прасковья Кадошникова хочет учиться". "Все мы желали бы уметь разбирать написанное, писать письма, читать газеты", - заявила неграмотная работница от имени своих подруг.

    И вот они уже учатся, есть все условия для массовой ликвидации безграмотности. Красные уголки бараков превратились в классные комнаты, во время занятий они всегда переполнены.

    Весной на Вагонке впервые услышали радиопередачу. Улучшилось и электроснабжение. Электричество, надо сказать, было самым большим дефицитом. Его проводили только в стандартные дома, и жильцам категорически запрещалось пользоваться лампочками мощностью свыше 40 ватт.

    Перед майским праздником заработал локомобиль. Вечером веселым светом засияли окна бараков, даже на улицах, на столбах, загорелись первые, пока не очень яркие лампочки. Центральный клуб на 860 мест, больницу на 60 коек, баню на 75 мест в нас сдали в эксплуатацию к 1 Мая. В этот день газета "Уралвагонстрой" писала:

    "Неузнаваемо лицо строительной площадки. На месте болот и тайги уже выросли цехи, строятся новые. По 22 километрам стальных путей бегает 11 паровозов с длинными хвостами вагонов... Рядами среди торчащих еще пней растянулись первые 15 брусковых домов соцгорода, 10 стандартных и 40 других зданий общей площадью 51268 квадратных метров... В 19 красных уголках сосредоточивается культурно-массовая работа среди строителей. На площадке 3 библиотеки, 27 торговых точек, 11 столовых..."

"Неизменный друг промышленности"

    Праздничные демонстрации на Вагонке тогда не проводились, но знаменательные даты отмечались широко и торжественно. 7 ноября - пуском первого цеха, а в День международной солидарности трудящихся строители вышли на массовый субботник. Закладывалась теплоэлектроцентраль - энергетическое сердце будущего завода. И снова был митинг. На дно котлована опустили металлический контейнер, в нем на цинковой пластине - фамилии партийных, профсоюзных и хозяйственных руководителей строительства. В этом списке первым значился И.Д. Кабаков, секретарь Уралобкома партии. Современные студенты читают о нем в учебнике по истории КПСС: "Из поколения правдистов вышли такие деятели партии большевиков, как И.М. Варейкис, П.Д. Кабаков..." Члена партии Ленина с 1914 года легендарного большевика Ивана Дмитриевича Кабакова до сих пор помнят первостроители завода. Рядовые рабочие, они, конечно, редко встречались с партийным руководителем области, но эти встречи накрепко врезались в память. Настолько все в этом человеке было значительно - высокий рост, могучий, под стать фигуре, бас. Он остался в памяти доступным и простым в отношениях с людьми. Если спрашивали, мог вспомнить, как работал на Сормовском заводе и стал большевиком, рассказать про революцию и гражданскую войну.

    С.И. Яновский вспоминает: "Приехав в Тагил, Иван Дмитриевич на минутку заходил в райком, чтобы взять с собой секретаря или его заместителя и ехать на стройки. Первым делом - на Вагонку. Он был верен своему слову о значении быта на строительстве и всегда интересовался, как живут люди. Видел то, что мы, постоянно работая на площадке, как-то не замечали. Однажды около столовой увидел парня, который колол дрова. Подошел к нему, поздоровался и спросил: - Топориком машешь?

    Тот молчит, понять ничего не может. А Иван Дмитриевич ему говорит:

    - Так и хочешь всю жизнь топором прокормиться? Ты молодой, профессию должен получить, строить должен.

    На другой день я специально пошел посмотреть, там ли парень. Но его не было - пожилой мужчина колол дрова для столовой. Это и нам, партработникам, дал урок Кабаков".

    Серго Орджоникидзе называл И.Д. Кабакова "неизменным другом промышленности". Сотни предприятий Уральской области, действовавших и строившихся, составляли для него круг повседневных забот. Но несомненно, что часть своей души отдал Иван Дмитриевич Уралвагонзаводу как одному из самых крупных заводов края...

    Середина 1933 года. Все реорганизации и неудачи с подрядчиками давно позади. Вместе с первой пятилеткой закончился начальный и наиболее тяжелый период строительства завода. Никакие трудности не Сломили коллектив, он закалился и окреп в горниле тех героических лет. А социалистическое соревнование и массовое ударничество, вызванные к жизни партийной организацией, помогли стройке широко расправить плечи.

Главная страница