НОВОСТИ ИЗ АРХИВА

Письма Д.Н. Эдина в архиве нижнетагильского музея-заповедника "Горнозаводской Урал"

    История изучения археологических памятников Горбуновского торфяника скоро отметит свой вековой юбилей. Сейчас трудно найти издание по первобытной истории, культуре и искусству, в которой автор избежал бы упоминания об этих древностях.

    С момента обнаружения первых находок во время торфоразработок в 1908 г. местная научная общественность была обеспокоена сохранностью археологических остатков. А. Н. Словцов – директор Нижнетагильского краеведческого музея – настойчиво делал запросы в центральные научные учреждения в поисках специалиста для руководства раскопок.

    В 1926 г. на археологические исследования Горбуновского торфяника был командирован археолог уже известный успешными исследованиями памятников Верхнего Поволжья, заведующий Отделом славяно-финских древностей ГИМа, член МОГАИМКа, профессор МГУ Дмитрий Николаевич Эдинг.

    В тесном взаимодействии с сотрудниками Нижнетагильского музея при поддержке горисполкома он провел десять полевых сезонов. Под его руководством было вскрыто 2789 м2, в том числе на VI разрезе – 1350 м2, на I Береговой – 1275 м2, на Стрелке – 164 м2. Именно им были раскопаны деревянные настилы эпохи бронзы и именно из его раскопок происходит самая многочисленная коллекция деревянной скульптуры первобытного человека. До сих пор, несмотря на почти вековую историю полевых обследований Горбуновского торфяника, которые проводили многочисленные научные общества и учреждения, по длительности раскопок, размеру вскрытой площади, количеству и качеству находок пальма первенства принадлежит Дмитрию Николаевичу.

    Работы на торфянике были сопряжены с многочисленными трудностями, о чем и свидетельствуют представленные письма. Вечные для организации полевых исследований материальные трудности усугублялись свойственным тому времени строгим распределением рабочей силы и продуктов. Нелегко было переносить и непонимание коллег. Не в пользу этих исследований складывалась ситуация в отечественной науке: сохранившаяся в Нижнетагильском музее переписка дает представление о сложностях и радостях сотрудничества как людей, так и учреждений.

    В фондах научного архива Нижнетагильского музея-заповедника были выявлены документы, подписанные Д. Н. Эдингом: полевые отчеты, коллекционные описи, ведомости по учету рабочего времени, расписки в получении денег, официальные и личные письма, телеграммы, заявление, записки и т. д.

    Особый интерес представляет личная переписка Д. Н. Эдинга. Кроме вопросов, связанных с производством раскопок, подготовкой отчетов о полевых исследованиях и публикаций, фотографированием вещей, передачей обработанных коллекций, в ней отражены и другие формы сотрудничества двух музеев: Тагильского окружного музея краеведения (с 1934 г. – Нижнетагильского музея краеведения) и Государственного исторического музея: создание выставок, участие в проведении историко-бытовых экспедиций, комплектование фондов и т. д.

    Переписка свидетельствует о теплых дружественных взаимоотношениях, сложившихся между Д. Н. Эдингом и сотрудниками музея, без участия которых некоторые экспедиции просто бы не состоялись.

    Адресатами Дмитрия Николаевича были директора А. Н. Словцов, А. А. Саматова, Т. К. Грушина и заведующий историческим отделом Нижнетагильского музея О. Н. Бадер, биографические справки которых приводятся ниже.

    Словцов Александр Николаевич (1885–?) родился в г. Невьянске Свердловской обл. в семье священника, учился в духовной семинарии, из которой был исключен. В 1905 г. окончил гимназию, изучал астрономию, работал в обсерватории. После окончания в 1913 г. физико-математического факультета Петербурского университета работал преподавателем реального училища в Нижнем Тагиле.

    С 1904 г. – активный член Уральского бюро РСДРП фракции меньшевиков, но в 1918 г. от партии меньшевиков публично отрекается. Позднее по решению земского собрания работает членом следственной комиссии в армии Колчака. В 1919 г. арестован как активный контрреволюционер, но освобожден.

    В 1920-е гг. входит в состав инициативной группы по учреждению ТОИМКа и восстановления демидовского музея. В 1924–1934 гг. – директор возрожденного Тагильского окружного краеведческого музея, координирует работу в Ивделе, Нижней Салде, Кушве, Надеждинске (нынешнем Серове), Висимо-Шайтанске, Гаринском районе, Сосьве, Кытлыме; занимается спасением ценностей разрушаемых храмов, архитектурных памятников; организацией конференций, выставок; читает лекции, редактирует и издает краеведческие издания.

    5 августа 1934 г. арестован, 3 января 1935 г. осужден на три года за антисоветскую деятельность, становится узником спецкорпуса № 1 при управлении НКВД Свердловской области как "враг народа". Дальнейшая судьба его и его семьи неизвестна. По подписи на аттестате зрелости удалось установить, что Александр Николаевич преподавал в Махневской средней школе Алапаевского района в 1947 году. Усилиями Нижнетагильского общества "Мемориал" и Нижнетагильского музея-заповедника горнозаводского дела Среднего Урала А. Н. Словцов был реабилитирован в феврале 1995 г.

    Лит.: Ганьжа С. В. Был узником спецкорпуса // Книга памяти. Екатеринбург. 1994. С. 225–227; Кириллов В. М. Музейное дело // Жертвы репрессий. Екатеринбург. 1999. С. 121–134.

    Саматова Анна Акимовна (1900–1972), работала директором школы № 1; с 1934 – заведующая отделом природы; в 1937–1942 – директор Нижнетагильского музея. С апреля 1942 г. по август 1945 г. – ответственный секретарь исполкома Тагилстроевского района. С 1939 года постоянно избиралась в городской Совет депутатов трудящихся, была бессменным членом комиссии по культуре и искусству при городском исполкоме горсовета. В 1945 г. вернулась в музей заведующей художественным отделом; в 1946–1968 гг. вновь возглавила его.

    Лит.: Сметанина Е. Г. Нижнетагильский краеведческий музей в годы Великой Отечественной войны // Тагильский край в панораме веков. Вып. 2. Сборник материалов краеведческой конференции, посвященной 160-летию Нижнетагильского государственного музея-заповедника горнозаводского дела Среднего Урала. Нижний Тагил, 2001. С. 48.

    Грушина Нина Тимофеевна (1900–?) родилась в Харькове в семье служащего городской управы; после окончания гимназии работала в управлении железной дороги, позже – секретарем учебной части Харьковского машиностроительного института. В 1933 г. в связи с назначением мужа переехала в Нижний Тагил. В 1934–1937, 1942–1946 гг. – директор Нижнетагильского музея. Пост оставила из-за отъезда семьи в другой город.

    Лит.: Сметанина Е. Г. Нижнетагильский краеведческий музей в годы Великой Отечественной войны // Тагильский край в панораме веков. Вып. 2. Сборник материалов краеведческой конференции, посвященной 160-летию Нижнетагильского государственного музея-заповедника горнозаводского дела Среднего Урала. Нижний Тагил, 2001. С. 49.

    Бадер Отто Николаевич (1903–1980), выпускник факультета общественных наук Первого Московского университета, научный сотрудник Института антропологии при МГУ и МОГАИМК, специалист по археологии в Музейном отделе Главнауки Народного комиссариата просвещения, постоянный член Четвертичной комиссии АН СССР. В 1942 г. был направлен в стройотряд № 18-74 Тагиллага. В 1943 по счастливой случайности О. Н. Бадер оказался "единственным в Тагиле археологом, имеющим право и большой опыт производства раскопок" [НА НТМЗ. Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 75. Л. 50], поэтому провел охранные раскопки Полуденковской стоянки и разведку на Горбуновском торфянике. В 1945 г. как заведующий историческим отделом Нижнетагильского музея пригласил Д. Н. Эдинга продолжить раскопки Горбуновского торфяника. В 1946 г. перевелся на преподавательскую работу в Молотовский (Пермский) университет. С 1955 г. – научный сотрудник Института истории материальной культуры-Института археологии АН СССР, 1956–1969 – преподаватель исторического факультета МГУ. В 1964 г. защитил докторскую диссертацию.

    Лит.: Бадер Отто Николаевич // Книга памяти. Екатеринбург, 1994. С. 12, 96, 277, 291 (сведения неточны); Гаджиева Е. А. Бадер Отто Николаевич // Немцы России. Энциклопедия. М., 2004. С. 94–95; Крайнов Д. А. К 60-летию Отто Николаевича Бадера // СА. 1963. № 4. С. 126–128; Крайнов Д. А. К 70-летию Отто Николаевича Бадера // Памятники древнейшей истории Евразии. М., 1975. С. 5–12; Кольцов Л. В. Памяти Отто Николаевича Бадера // СА. 1980. № 2. С. 286–287; Оборин В. А. Бадер Отто Николаевич // Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург, 1998. С. 64.

№ 1.

Д. Н. Эдинг – А. Н. Словцову от 1.01.1928 г.

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    Поздравляю Вас и Прасковью Варфоломеевну [Словцову] [1] с наступившим Новым Годом и желаю Вам всего самого лучшего, а Музею – процветания. Прошу Вас также передать Марии Александровне [Зылевой] и Тамаре Константиновне [Боташевой] [2] мои поздравления и пожелания всего самого радостного. Большое и искреннее спасибо всему Вашему музейному коллективу и за доставку денег и за книгу. Вы наверное не раз принимались "чистить" меня за продолжительнейшее и …вейшее молчание. Причины его следующие. Вскоре после возвращения нашего пришли и Сосьвинские черепки [3]; их я переправил в Пушкино [4] и принялся за обработку. Почти два месяца все проводимое дома время я посвящал их разбору; большую помощь оказала мне моя мать приняв участие в отмывке и перемечивании. Подобрались значительные части некоторых сосудов; занятие это хотя и не сложное, но оно приводит в такое же состояние отупения, как помню в детстве устраивал грызню подсолнухов. Таким образом в плане декабря внутренне взбунтовал и отложил работу тем более, что и другие срочные дела оказались запущенными. Пожалуй кое что придется вам переслать и не в окончательном и подобранном и склеенном виде, так как сосуды настолько велики и хрупки, что и уже склеенным частям будет довольно трудно доехать. Потом принялся за фотографии и напечатал почти все, но… опять же с большими затруднениями, т.к. хорошей бумаги достать можно с большим трудом. Писать же Вам и не сообщить ничего о положении сосьвинской коллекции и не приложить фотографии, какие бы они ни были – это лишать письмо содержания; поэтому и хранил …невейшее молчание, вспоминал почти ежедневно расположение и внимание зауральских, – смогу надеяться, – друзей. Музейские дела идут достаточно скверно: Лидию Алексеевну [Евтюхову] [5] сократили и оставили только сверхштатной без оплаты; мне же дали другую сотрудницу совершенно неинтересующуюся нашей работой; результат: до сих пор еще не рассортированы и не разобраны торфяниковые черепки; консервация дерева тоже не закончена; эта работа выпала на меня целиком начиная от таскания горячей воды, приготовления растворов и т.п. А был период времени, когда я твердо был уверен что весь материал добытый этим летом так и останется в пакетах и ящиках. Трудно работать когда никто не заинтересован, а главное – когда не понимают свои же. Что касается посторонних – восхищение полное: были [А. А.] Спицын [6], [А. В.] Шмид [7], Янович, ассистент Дерптского Университета и все говорят о необходимости скорей печатать – даже в заграничных научных изданиях. Что этот год готовит? Сказать пока трудно; просил на Горбуново 2 000, чтобы закончить раскопки; конечно дадут меньше, если вообще дадут. Для обработки же сосьвинской керамики нужно заняться ее фотографированием, т. е. опять таки – время и время!

    Позвольте пожелать Вам всего самого лучшего!

    Искренне уважающий Вас

    Д. Эдинг

    1|I 28

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 9.

    24/IV 28

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    Честь и хвала Вам и Тагильскому Исполкому за внимание к Горбуновским древностям! Этот успех не только превосходит все ожидания, но и предвосхищает их! Признаться по правде у меня чесался язык отказаться от разведок в духе прошлогодней Сосьвинской как слишком непроизводительной и связанной со случайностями обходящимися довольно дорого и учреждению и работнику [8]. Но то, что Вы берете торфяник в лучь Вашего внимания – этом можно видеть много хорошего и для памятника и для Музея; нужно только пожелать продолжение этому началу. Моя смета поданная в ГИМ суммировать в 1700 р. 30 к. с предуведомлением, что за вычетом 500 р., которые вкладываются Вашим музеем, остальные деньги желательно получить без всякого сокращения, чтобы этот год был последним годом работы в Горбунове. Решение вопроса задерживается отсутствием сведений о средствах отпускаемых Главнаукой [9] на экспедицию, но уже ясно, что если и будут деньги, то далеко не в требуемом количестве. Из всего этого для Вас, Александр Николаевич, должно быть ясно, что работать в Н. Тагильском округе я хочу по-прежнему; неуверенность-же смутившая Вас проистекает из моего обычного неверия в возможность осуществить свои лучшие планы. Кроме того мне очень не хотелось бы оказаться навязчивым и обременять расходы Н. Тагильского музея статьей путевых расходов. Но, действительно, положение с руководителем раскопок на торфянике не так-то просто: Вы упоминаете о Н. Н. Бортвине [10], между тем как на мое приглашение принять участие в Горбуновских раскопках, сделанное еще осенью в Свердловске он отказал самым определенным образом мотивируя непосильностью задачи и более интересным для него планом – рекогносцировочной поездки с А. В. Шмидтом; к тому же он располагает только 2 неделями отпуска, и, видимо, не хотел бы время отдыха употреблять на монотонную работу. Прошлогодний материал еще не получил окончательной отделки, хотя отчет уже составлен; керамика с болота весьма непрезентабельна и немногочисленна; боюсь, что Ваш Музей выиграл мало. Пожалуйста вышлите копию постановления, по которому часть находок принадлежит Вам; без этого мне нельзя начинать разговора. Что касается Сосьвинских материалов – они весьма интересны, но обработку их, даже механическую пришлось оставить из-за твердой уверенности, что в дороге все вновь развалится; кроме того у меня исключительная бедность пространством, а теперь – и времени, почему пришел к решению: постараться упаковать, чтобы хоть часть склеенного дошла благополучно, а уже у Вас, на месте описать, все что возможно будет издать, причем центр тяжести перенести на иллюстративную часть (лучше бы – фотографии; ведь у Вас есть приличные фотографы!); материал настолько свеж и своеобразен, что опубликование его самого без всяких измышлений будет очень ценно. В настоящее время я рвусь между разнообразнейшими работами и – увы – еще не сделанными отчетами о прошлогодних раскопках; но это отчасти вина Музея. В ожидании сосьвинских черепков очень рекомендую Вам запастись шеллаком [12] неочищенным и очищенным; это продукт теперь редкий но положительно необходимый для склейки сосудов. Механически обрываю письмо, т.к. послезавтра предстоит доклад в Исслед.[овательском] И-[нститу]те [13] о Горбунове, а у меня ничего еще не сделано.

    Прошу Вас передать мои поздравления с прошедшим Праздником и передать искренний привет и поздравления Прасковии Варфоломеевне, а так же музейцам помнящим меня хоть немного, но не плохо.

    Ваш Д. Эдинг

    P. S. Хорошо бы Вам в ближайшие же дни официально уведомить Музей о сумме на предполагаемые раскопки и желании вести работу совместно с ГИМ, как в прошлом году.

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 12.

    15/V 28

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    Дело обстоит так: Ист.[орический] Музей вряд ли отпустит в текущем году средства на раскопки; таким образом поле действий остается за Вами, если Вас не пугает накладный расход по оплате моего проезда. Конечно, вести еще кого нибудь из Москвы – абсурд, но если все-же Вы не считаете этот расход обременительным – я пригласил бы себе в помощники одного археолога из Тюмени – в настоящее время устроившегося в Москве [14]; он никогда не работал на болоте и прежде чем заняться своими тюменскими торфяниками хотел поучиться у нас; это вызовет небольшой расход по оплате проезда из Тюмени в Тагил и обратно только, т.к. время моего пребывания сократиться и те суточные, которые пошли бы мне – пойдут ему. О том, что успех работы и ее условия улучшаются вдвое если не втрое – распространятся не приходится; прошлогоднюю работу, особенно с чертежами, фотографированием и т. п. я один никогда бы не выполнил в намеченный срок. Мысль об этом сотруднике мне естественно пришла в голову, когда прикинул, что в Тагиле нет человека вооруженного теоретической и широкой практической подготовкой, которого можно было бы поставить над партией рабочих. Темой для раскопок я наметил бы только торфяник по следующим основаниям: 1) это единственное место, которому угрожает опасность погибнуть в результате торфодобывания, поэтому желательно возможно большее пространство его освободить от памятников древности; 2) прошлогодние работы определили направление, в котором идет полоса остатков деревянных сооружений; и 3) береговая стоянка дала части интересных сосудов рассеянных по большой площади; если продолжать в тек. году ее, то фрагменты отдельных сосудов окажутся и в ГИМе и у Вас, что, конечно, отразиться неблагоприятно на реконструкции керамических изделий. Если-же окажется возможность рискнуть небольшой суммой на разведку – ее стоило бы предпринять по летней дороге на вост. берегу ближе к Горбунову, где, по словам крестьян, были найдены при провале дороги целые сосуды аналогичные болотным. Если удастся добиться соглашения с конторой о разработке пустого торфа на интересных нам участках нашей оплатой только премиальных 15-20 к.[опеек] с куба – рамки работы могут раздвинутся. Итак, Александр Николаевич, решайте задачу и пожалуйста уведомьте возможно скоро. Если со стороны финансов не встретите препятствия моему появлению на торфянике – было бы желательно получить от Вас деньги на билет и фотограф.[ические] расходы в сумме около 60 р. Выезжать я предполагал в начале июня и уже тогда окончательно списаться с тюменским археологом; сейчас-же по последнему вопросу желательно получить Ваше принципиальное мнение. Достали ли Вы шеллак? Мои зимние труды по склейке творожным клеем пошли прахом: клей ссохся, и сосуды разваливаются…

    Желаю Вам всего наилучшего, прошу передать мой искренний привет Прасковии Варфоломеевне и музейцам, которые помнят…

    Уважающий Вас искренно Д. Эдинг

    P. S. Получили ли Вы мое письмо от последних чисел апреля?

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед.хр. 1. Л. 14

    26/VI 28

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    Вчера пришла Ваша открытка весьма утешительная: у нас ежедневно разверзаются хляби, и мы решительно отказываемся считать сколько раз происходит за день.

    Ваше "спешное" письмо до сих пор не получено в Главнауке. Если на этой неделе не решится командировка буду хлопотать о перенесении отпуска с сентября на июль, чтобы выехать к Вам около 1-го и работать в счет отпуска.

    На днях отправил Вам последние два ящика с Сосьвинскими вещами. Отправка вещей с торфяника, видимо задержится из за невозможности сфотографировать отправленные предметы в настоящее время.

    Постараюсь в случае выезда уведомить Вас телеграммой и заранее прошу разрешения завладеть на время пребывания в Тагиле знаменитым деревянным диваном с дырками (в библиотеке) или чем нибудь подобным, – это даст возможность сэкономить время и поработать в Музее.

    Пока позвольте пожелать Вам и Прасковии Варфоломеевне всего наилучшего, а также музейцам!

    Ваш Д. Эдинг

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 15.

    В Тагильский Окружной Музей.

    В ответ на полученное мною сегодня уведомление от 7/VI с.г. за № 456 сообщите следующее:

    1) Сумма в шестьдесят рублей на фотоматериалы и дорожные расходы получено мною сегодня-же.

    2) Отношение в Главнауку за № 454 там еще не получено, точно так же, как не заготовлен и открытый лист на раскопки, несмотря на визу А. А. Спицына, почему с завтрашнего дня предполагаю добиваться у С. П. Григорьева скорейшего продвижения и оформления командировки.

    3) Выехавший на днях в Тюмень П. А. Дмитриев, который первоначально согласился работать в качестве помощника неопределенное время – перед отъездом заявил, что вследствие домашних причин и необходимости скорого возвращения в Москву вряд ли сможет пробыть на торфянике больше недели; это обстоятельство вынуждает наметить сотрудника в Тагиле. Это тем более желательно, что в результате соглашения с заводоуправлением о верхнем слое торфа работа может захватить значительную площадь.

    4) Мой выезд помимо изложенных выше причин не может быть фиксирован из за причин личного характера.

    Д. Эдинг

    12/VI 28

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 11.

Д. Н. Эдинг – А. Н. Словцову от 12.06.1928 г.

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    Дополнил пересылаемую при сем бумагу для Вашего осведомления считал обязательным прибавить следующее. Вскоре после второй встречи с Тамарой Константиновной [Боташевой], встречей прерванной, когда нам не пришлось ни договориться, ни проститься я получил извещение о пожаре уничтожившем семхоз где жил и работал мой отец, о сильном припадке его болезни угрожавшем жизни и о необходимости везти в Москву на операцию. Вы можете себе представить, что спокойная работа стала для меня невозможной. Наведя справки, которые меня просили я ответил об условиях операции и стал ждать или приезда отца, или ответа, но до сего дня – напрасно. После пожара его перевезли за 12 верст к врачу и в день отправки письма меня должны были перевезти обратно в семхоз, где выстроили барак. Ухудшилось ли его состояние в результате переезда, или необычайные холода мешают выехать в Москву или есть еще какие нибудь причины, – представить себе не могу. Не зная же что с ним не решаюсь уехать за 2000 верст. Вновь отправляю письмо, и свой отъезд к Вам ставлю в зависимость от ответа. В остальном, кажется все благоприятствует работе в Тагиле; не знаю только какова у Вас погода. Часть сосьвинской керамики еще не отправлена из за отсутствия подходящей укупорки. Благодаря безтолковости музейской администрации бумага Ваша о горбуновских вещах еще не рассматривалась в правлении. Желаю Вам и Прасковье Варфоломеевне [Словцовой] всего наилучшего а музейцам прошу передать искренний привет уважающего Вас

    Д. Эдинга

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 16.

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    Сегодня явился ко мне представитель лучших пяти рабочих прошлого года и заявил, что вся компания с готовностью явится на работу, если им будет предоставлено кроме жалованья право на получение в Горбуновском Церабкоме муки. Если Вы найдете возможным хлопотать вот их фамилии: Федюнин Лев, Федюнин Леонид, Федюнин Варфоломей, Серовы Григорий и Михаил.

    Положение работ таково: вчера копало 4 человека, сегодня – 5 (из них один припадочный); сегодня закончили первую выемку 24 кв. м. не добыв никаких экспонатов кроме конца хорошо обрубленной жерди. Заведующий торфяником говорит, что участие конторы в раскопках неосуществимо, т.к. на ближайшие 2 недели завод располагает только 60 пудами муки для сезонных рабочих. Это до известной степени подрывает работы, т. к. видимо прошлогодние раскопки раскрыли почти всю площадь связанную находками с жилой единицей (шалашом, хижиной и т. п.); бросаться с разведкой на наши скудные средства совершенно неблагоразумно и остается стремиться "уплотнить" рабочее время привлечением возможно большого числа рабочих. Для последних же главным условием и приманкой хлебный паек получаемый на казенных работах. Если бы с 21-го числа работало 10 человек – раскопки можно было бы закончить 3/VIII; таким образом вопрос сводится к двухнедельному пайку.

    Если Вам не удастся попасть на торфяник до субботы – постарайтесь в этот день быть в Тагиле утром.

    Желаю Вам всего наилучшего!

    Ваш Д. Э.

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 13.

    23/IX 28

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    Ответ на Ваше письмо так же идет с запозданием и не в меру краток: меня вызвали двумя телеграммами из Ростова и сейчас еду дальше – к отцу. Задержка с отправкой Вам трех картин [15] вызвана вторичной копировкой и для Истпроф [16]. Обещают выслать через месяц.

    Очень было бы приятно поместить статью в ближайшем выпуске "Материалов" [17]; весь вопрос в том, когда срок представления рукописи, сделают ли в Тагиле достаточно хороший снимок с лосихи [18], т. к. клише должно быть безукоризненно. В настоящую минуту мысли мои далеки от статьи, да и к ростовскому материалу придется вернуться, т. к. бросил ее незаконченной.

    Позвольте пожелать Вам всего наилучшего и просить передать мой привет семье Вашей и музейцам, которые наверно теперь уже все в сборе.

    Уважающий Вас

    Д. Эдинг

    P. S. Книжка, о которой говорил Вам:

    П. Покрышкин. Краткие советы по вопросам ремонта памятникам старины и искусства. Псков 1916 г. Отд.оттиск из "Псковск. Губ. Ведомостей за 1916 год".

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 23.

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    Препровождаю при сем рукопись, которую прошу рассмотреть и внимательно и строго, так как по сравнению с остатками "Материалов" она и громоздка и тяжела, особенно для читателей не-археологов. Вместе с тем отметить иначе было бы трудно: рассматривая и оценивая совершенно новый материал и пытаясь определить его научное значение я, конечно должен иметь в виду главным образом образцом собратьев по науке и добиться признания своих заключений; без этого всякая популяризация имела бы характер чего-то не совсем добросовестного. Но при всем этом Вы в качестве научного работника можете усмотреть длинноты и повторения ускользающие от моего внимания, но ничем не оправдываемые; вот на них-то да обратится Ваше перо. Согласны-ли Вы на мое заглавие?

    Теперь об "оформлении". Во внешности "Материалов" более всего восстанавливает меня анемичность нижнего поля страниц: текст давит на него сверху, и кажется, что вот-вот строчки поскачут с бумаги на пол не сдерживаемые надежной полосой поля. Поэтому в качестве желаемого размера таблиц я беру 20х12,5 см, рассчитывая, что и текст можно будет вогнать в этот же размер. Рисунки керамики даю в натуральную величину, кроме – деревянных предметов около которых стоит дробь, указывающая во сколько раз они уменьшены. Думаю, что и дешевле и удобнее всего делать цинкографические клише (штриховые). Вот тут встает вопрос о распределении их в таблицы. Это решить можете только Вы после совещания с цинкографом: возможно-ли уменьшить рисунки в 3 раза (линейно); приведенные ниже схемы предполагают размещение изображений на прямоугольниках 60х37,5; если же скажут, то при таком уменьшении получатся мелкие кляксы – придется Вам увеличить число таблиц и уменьшить рисунки в 2 1/2или 2 раза; по этой причине №№ рисунков я проставил карандашом; когда число таблиц определяется – Вам придется каждый № заменить двойным: № таблицы и № рисунка (потр табл III, рис 4 или III,4). Если-же трикратное уменьшение возможно-вот как я представляю себе распределение рисунков: I табл: – рис.1–7; рис 8 (в нат. велич.) – в тексте; II табл.: самка лося (указать степень уменьшения); III табл. Рис. 10–18; IV табл. – фотографии Тагильского крупного фрагмента керамики; V табл. рис. 19–39; VI табл. рис. 40–53. Помещение "Перечня рисунков" – на Ваше усмотрение так же, как место, где указать степень уменьшения рисунков в "Перечни" или у самых таблиц и рисунков). У деревянных предметов профиля можно еще более приблизить к рисункам, чтобы не создалось путаницы, а расстояние между концами рис. 6-го сократить; в крайнем случае рисунки дерева придется разделить на 2 таблицы: рис. 1–4 и рис. 5–7. Если Ваши традиции предусматривают авторские оттиски – прошу о 100 экземплярах и на возможно хорошей бумаге; перерасход связанный с этим готов оплатить по счету. Не откажите уведомить о последней судьбе рукописи.

    [Далее Д. Эдинг приводит схему расположения рисунков на I, III, V, VI таблицах].

    Пока – всего наилучшего желает Вам и близким Вашим

    Д. Эдинг.

НА НТМЗ Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 21.

    23/I 29

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    Ваше письмо и посылку получил в понедельник; большое спасибо Вам за хлопоты и материалы.

    Что касается поездки в Казань – пришлось с большим сожалением отказаться. Принялся я с большим подъемом за доклад, рассчитывал переслать его Вам для очередной книжки, но не получал никаких вестей теряя мало по малу запас жизни и к моменту получения Вашего письма не только задержался в описании керамики, но и не приступал к монтажу акварелей. Кроме того финансовая сторона такова, что нет возможности воспользоваться Вашим предложением: долги закрыли путь к займам.

    Вам видимо основательно надоела моя очаровательница – лосиха, особенно ее визиты в фотографию. При первом, поверхностной осмотре снимка мне показалось, что будет достаточно усилить негатив, без чего рельеф вещи познается только благодаря бликам от желатинированной поверхности; задняя часть фигуры не разбираема, левая нога не отделяется от правой; при уменьшении и в печати все это станет сплошной кляксой; но кроме того, обратили-ли Вы внимание, что левая задняя нога не в фокусе?

    Что касается разведок в Сосьвинском районе, то вот какой возникает вопрос? И из Ваших слов, и из писем Марии Александровны [Зылевой] видно, что в текущем году некогда особенно рассчитывать на приведение в настоящий порядок сосьвинской керамики [19]27-го года, хотя материал добыт однодневной раскопкой; с другой стороны надежды на увеличение Горбуновских раскопок средствами ГИМа невелики. Было бы крайне нежелательно прибавлять новый сырой материал к бесформенному старому; точно так же необходимо развить насколько возможно работу на торфянике; я хотел бы в текущем году продолжить работу на берегу (конечно в том случае, если Вы согласитесь на увоз материала в Москву и получение обратно не именно того, что будет добыто, а эквивалентной части из всего берегового материала), если даже ГИМ не отпустит средств; ну об этих деталях еще будет время поговорить; по существу-же считаю долгом предпочесть увеличение средств на Горбуново или на разведки в центральной части района. Знакомство с городищами по Сосьве, как бы мало оно ни было, заставляет осторожно относится к охранной экспедиции. Если Вы все же имеете основания настаивать на поездку в Гаринский район [Свердловской области] именно в текущем году – пожалуйста уведомите. Точно также пожалуйста напишите, как быть с присланными фотографиями. Хотя снимки с керамики весьма недурны – не миновать схематического рисунка, а в таком случае нужно отказаться от одного из снимков. Пока позвольте пожелать Вам, семье Вашей и музейцам всего наилучшего и еще раз поблагодарить за письмо и материалы

    Уважающий Вас Д. Эдинг

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л.18.

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    Письмо Ваше получил с трепетом, а при чтении некоторого пункта, сознаюсь, испытал злорадное торжество, хотя косвенным образом и сам оказываюсь в "страдательном залоге". Прежде всего о казанской командировке: Ваше извещение о ней пришло, как помнится, 21-го числа, так что самые срочные сношения с Тагилом не помогли бы мне оказаться в Казани к сроку. Этим вопрос и исчерпывается.

    Во вторых о лосихе (тут от скверного торжества и захватывает дыхание!). Ваша мысль о ретуше не представляется мне правильной; м. б. хорошие результаты и получились-бы, имей натуру перед глазами; в противном-же случае легко получить эффект типичных газетных клише, где ретушь не сливается с фотографией, а отдельно назойливо лезет в глаза. Ну а как поступить с наваксенной задней половиной туловища? Тут ведь, никакой ретушью не помочь! Почему Вы не пишите об усилении негатива? Затем ведь есть еще выход: если объектив Вашего фотографа не в состоянии вместить в свой фокус фигуру в натуральную величину – не попробовать ли снять ее в меньшую, а по том увеличить до натуральной? М. Б. тогда и хорошего освещения было бы легче добиться? Свой экземпляр первого выпуска Вашего издания я куда-то заложил, и для меня было приятной неожиданностью, что для клише не нужно уменьшать снимок. Не моя бедная лосиха требовательней советской барышни цветущей более 40 весен всякого результата, а я, увидев в конце одного из своих побегов (конечно научных!) куколь, появление которого, несмотря на все старания, избежать не удалось. Ну в конечном итоге – "дело хозяйское": печатать – так – печатайте, усиливать – так усиливайте, а если есть благоприятные показания и некоторая неудовлетворенность чувствуется, – пересылайте.

    Право-же мне крайне неприятно прослыть брюзгой! До сих пор ничего не спрашивал, а Вы ничего не писали о времени печатания выпуска, размере статьи и т. п. Не отразиться-ли на Ваших планах бумажный голод? Работать мне приходиться понемногу, однако перевалил за 60.000 знаков; теперь дело за концом, даже-за заключением конца. Не много-ли это? Надо еще делать штриховые рисунки с прошлогодних деревянных вещей, а Вам хотелось бы напомнить о фотографии с утиной головы Музея [19]; это подходящий случай для ее опубликования; в том случае если Н.Н. Бортвину удается скоро издать Шигирское дерево [20] – запоздалое выступление с горбуновской головкой будет менее заметным. Напишите, пожалуйста, хотя бы в общих чертах все касающееся издания; в том, что до сих пор написано мною много узкого, касающегося только Горб.[уновского] торф.[яника], но есть и обобщения довольно широкие; особенно вооружают против себя длинноты и разжевывания, но если вещь попадет к Вам, – смею надеяться, что редакторская рука создаст равновесие и мудро удалит опухоли. Ваш план об увеличении ассигновки летом мне нравиться, тем более, если нет риска пропустить сроки.

    Прошу Вас передать мой искренний привет Вашей семье и музейцам (не откладывается ли празднование новоселья до лета?)

    Уважающий Вас Д. Эдинг

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л.19.

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    В целях развертывания раскопок на торфянике найдете ли Вы возможным в кратчайший срок и спешной почтой отправить от Музея или О[бщест]-ва Краеведения в Научно-Иссл.[едовательский] Инст.[итут] Народов Востока (Москва, Берсентевская набережная д. № 18) заявление, в котором кроме изложения отношения местных научных деятелей к моей работе и оценки археологических работ вообще в познании древнейших памятников угорской культуры района, должен звучать Ваш голос в пользу организации текущим летом экспедиции от института для совместных раскопок. Если для Вас этот союз приемлем (участие [Государственного] Ист.[орического] Музея представляется мало вероятным) – конечно необходимо указать на ограниченность Музейных средств, требующих подкрепления со стороны Института. Если все это состоится и со мной появятся 1–2 институтских аспиранта – стажера: думаю Вы не испытаете никакого неудобства? Предложение мое вызывается тем, что в институте очень ценят обращение "с мест", и заявление только от меня не будет иметь особой убедительности без Вашего, говорящего о вашем дружеском симбиозе. В отношении выходок Вы не рискуете ничем, так как у Института своего Музея нет и претендовать на вещи он не может; единственно о чем возможен разговор – это об издании, да и то всякому из работников интереснее издать свои труды и вряд-ли будут настаивать на праве издания Институтом работ его экспедиции. Впрочем вопрос о том, чья это будет экспедиция Вы сможете задать в своем обращении, или дипломатически намекните о желательности сохранения марки Музея в деле экспедиции; это уже пошел дележ шкуры ненайденного медведя и разрешите умолкнуть.

    После долгих мытарств вещи из раскопок [19]27 года уложены и переходят в ведение уч.[еного] секретаря для отправки.

    Вторая просьба – выслать в Главнауку (Музейн.[ый] Подотд.[ел]) опись предметов найденных в прошлом году при сопроводилке озоглавленной: "К отчету Д.Н. Эдинга об арх.[еологических] раск.[опках] лет.[ом]1928 г. на Горб.[уновском] Торф[янике]" и содержащей указания, что все вещи находятся в Н.[ижне] Таг.[ильском] Муз.[ее] В графе "место находок" нужно поправить следующие цифры: у № 1 – 89/2.15; у № 2 – 127/2.40; № 7 – 111/2.40; № 12 – 114/2.40; № 17 – 87/2.10; № 21 – 130/2.40; № 22 – 130/2.40; № 23 – 130/2.40; № 24 – 130/2.40; № 25 – 130/2.40; № 42 – 112/2.40; №№ 47 – 68-97-112/ ст. кр. кроме того в 8-ой строчке фрагмент керамики должно стоять 109/1.78. Эти бумаги, конечно, можно послать обычной почтой.

    Свой предварительный отчет для Ваших "Материалов" я довел до конца; в нем….80.000 типогр.[афских] знаков… Пытаюсь сократить, но пока не очень жестоко. Напишите, является-ли внешность 1-го выпуска стандартной для следующих? В частности меня смущает малая величина полей; или это экономические соображения?

    Пожелав Вам и семье Вашей всего наилучшего и направив при Вашем добром посредстве низкий поклон музейцам.

    Остаюсь искренно уважающий Вас

    Д.Эдинг

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л.20.

    12/IV

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    Как приятны и, можно сказать, освежительны письма и посылки из Тагила! Они напоминают вкусные вещи: поешь и сейчас-же думаешь: надо бы повторить. Верите-ли: в тот-же день отправился смотреть корзинку корреспонденцией, нет ли еще письма со штемпелем из Тагила. А уж не так избалован, ведь, письмами! Очаровательную вороную лосиху пустил к остальному стаду; что же касается маленького животного (13х18) на вязаной скатерти – это скорей напоминает гиппопотамчика, хотя вид у него кроткий и симпатичный. Ваше предложение по фотографированию деталей считаю возможным отклонить, конечно с благодарностью: этих деталей имеется ровно 14 штук (мелкие дребезги я, разумеется не сосчитал). Наш музейский фотограф, дружеские отношения с которым я поддерживаю самостоятельным и независимым от него фотографированием Горбуновских вещей, после глубокомысленного осмотра снимка с ворончика заявил, что красивое, но совсем естественная масть зависит от неподходящей бумаги; нужную "мягкую" бумагу найти можно, но… татарину не всегда суждено видеть кисель во сне, тем более когда имеется ложка. Обуревающее меня желание видеть перед собой вновь письмо со штемпелем из Тагила не так уж непристойно – во всяком случае менее, чем представляется задняя половина и задние ноги лосихи Вашему фотографу, неизменно оставляющему эти части не в фокусе. Дело в том, что только случайно увидев в Музейской почтовой корзинке второй выпуск Материалов Таг.[ильского] Окр.[ужного] Муз.[ея] в день получения от переписчицы конца своей рукописи поднял тщету своих стремлений и работы. Точные наблюдения устанавливают, что Музей разрешается книжкой единожды в год; почему же Вы обнаруживаете стремление заполучить статью сейчас? Все равно, сократив ее перед перепиской я воспользовался свободой и так перечеркал рукопись и нагородил поправок, что ее придется переписывать вновь. Кроме того не зная когда же действительно нужно будет представить ее Вам я втихомолку решаю вопрос: не изготовить ли несколько таблиц с рисунками типичных схем керамического орнамента; но это дело потребует порядочно времени. Вот один из вопросов, решить который должно тагильское письмо.

    "Кратко обо всем", как говорит "Вечерняя Москва". Перечисленные Вами светила украшают небосвод Главнауки. Музей полон "гарных посудин", которая из них Вам приглянулась. Топорнин обещает справиться о Ваших средствах. Реставрация Ваших картин закончилась только на-днях; дело за ящиком. А дошли ли до Вас археологические коллекции? О музейных курсах и съезде речей нет. Какова сумма отпускаемая Музеем на раскопки? Участие И[нститу]-та Нар.[одов] Вос.[тока] отпадает. Когда выяснится положение в ГИМе – напишу о желательности тех или иных шагов с Вашей стороны. Если осуществиться не только мой выезд в Тагил, но трудно выполнимое желание попасть к Вам пораньше – готов обрушиться на конференцию опять-таки с той-же отчетной статьей. Для плавания по этому морю блаженства хватит двух часов. За истощением в водопаде соответствующей жидкости повергаюсь сам к стопам Вашим и ни в чем неповинного семейства Вашего, а так же перед цветником животрепещущего персонала Музея.

    Всепокорный Д. Эдинг

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 22.

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    Большое спасибо Вам за два последние письма! Ответить на первое попытаюсь высылкой наднях рукописи и рисунков, ввиде бесплатного приложения добавлю выражение почтительного недоумения смешанного с изрядной порцией непочтительного недоверия. Конечно нетрудно выпустить за- год целую библиотеку, но… без перлов подобных о Горбуновском болоте и обитавшей в нем вороной лосихе; сравнив же творение с изысканной прозой и зажигательной поэзией последнего выпуска "Материалов" я с грустью убедился, что продукт моего творчество явится достойным конкурентом крепкого яда прилагаемого Валерианом Адольфовичем [Чудовским] [21] обширной но непризнанной группе посетителей библиотеки…

    Пылкая любовь [К. Э.] Гриневича [22] к Херсонесу оттянувшая за последние годы многие тысячи рублей из экспедиционных средств повела к отрицательному взгляду на археологические раскопки вообще; это, говорят, было высказано Лядовым на одном из последних заседаний Главнауки. Тем не менее Исторический Музей получил 1.600 р. (вместо 2.400) на Горбуново, северный неолит, Кавказ и оренбургские курганы: в этом бы еще ничего особенно дурного не было, но ряд экспедиций ГИМ вычеркнуты и наряду с ними – Судакская; ее же возглавляет ученый секретарь Музея [23]; многие музейцы разделяют мои опасения, что судакское русло значительно глубже горбуновского, и как потекут средства по выходе из стен Музея – это еще большой вопрос. Передо мной встают препятствия традиционные и внеочередные; во-первых Главнаука и Ростовский Музей считает необходимым мое участие в работе на Сарском городище [24]; желателен выезд на следующей неделе; очень бы хотел теперь же найти заместителя, чтобы можно было оставить работу числа 10-го и попасть к Вам около 20-го числа. Второе – это скверное состояние здоровья; вот уже около двух недель как силы мои куда-то уходят, а со всей этой возней с докладом, экспедицией и Сарским городищем я не могу посоветоваться с доктором. Это поневоле выдвигает вопрос о помощнике в раскопках, который не был бы простым созерцателем, а мог бы выполнить хоть небольшую работу, но совершенно серьезно. Конечно, об археологе мечтать не приходится; нужен человек внимательный и исполнительный. Найдется-ли такой?

    Вижу, этот вопрос об анализе Тагильской меди я поставил невразумительно. Интересует меня вот что: медная руда различных месторождений может заключить в себе случайные примеси: серебро, мышьяк, сурьму и т. д.; из-за несовершенной выплавки, естественной в первобытной металлургии эти примеси могут остаться в металле готовых изделий и т. обр. указывать район происхождения предметов. Так вот меня и интересует возможность установления этих примесей различных уральских медных руд.

    В настоящее время здесь Н. Н. Бортвин, который подвергся вчера 1 ? часовому испытанию горбуновским докладом, но как человек незлобивый ответивший кратким повествованием о кладе купленном Свердловским Музеем. Как защекотало в носу у наших Музейцев!

    Пишите на Музей!

    Желаю Вам, семье Вашей и сонму музейному всего наилучшего!

    Уважающий Вас Д. Эдинг

    9/V-29

НА НТМЗ Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л.24–25.

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    Вот уже почти неделя, как я вернулся с раскопок Сарского городища. ГИМ отпустил на Уральские работы полностью 700 р. Можно было бы немедля собраться и ехать, благо и практикантка-студентка оказалась (ее фамилия – Тарасова; по слухам на ваш Музей уже переправили ей письмо). Но задержка за открытым листом; по телеграфу запросил ГАИМК [Государственная академия истории материальной культуры] [26]; ответили так же, это 18 дней назад отзыв отправлен в Главнауку, а в последней его нет! И людей в Главн.[ауке] нет – все в отпуску, справку дать некому. А тут еще пугают трудностью взять билеты; сегодня со злостью смотрел на толпу людей осаждающих городскую станцию. Отправил вторую телеграмму в ГАИМК.

    Эта задержка беспокоит особенно потому, что есть риск остаться без рабочих по примеру прошлого года. Как у Вас дела с продовольствием? Не придется-ли опять выхлопатывать хлебные пайки рабочим?

    Если последних удастся собрать человек 20–25 конечно помощь Шуберта [27] может оказаться существенной, но если придется довольствоваться меньшим числом – пожалуй рационально будет не перегружать штата.

    Большое спасибо Вам за присланные деньги. Рискну купить палатки и фото-химию.

    Опять Ваша конференция остается недосягаемой для меня [28]!

    Точно также и отзыв о Вы предпочли оставить в тумане. Ну, авось, сведемся!

    Прошу Вас передать мой искренний привет Прасковье Варфоломеевне и музейцам, а Марии Александровне [Зылевой] и за высылку денег.

    Уважающий Вас Д. Эдинг

    21/VI-29

НА НТМЗ Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л.28–29.

    9/VII

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    Положение с рабочими становится критическим.

    Молодежь сегодня вся явилась. Сейчас, в 10-м часу вечера с каким-то поездом явилось трое; остальные выразили намерение прибыть позже; их еще будут уламывать в субботу и воскресенье. С пайком дело обстоит так: здесь пайка получить нельзя; в особенности это касается муки, сахара и крупы. Как говорит С. В. Староверов распоряжение этой частью продовольствия зависит от Ломова. Единственный рабочий пришедший из Тагила, податель этого письма перебивается еле-еле. Не будет ли разумнее хлопотать о праве на паек для 25 рабочих в ЦРК и после того как получится разрешение – послать новый вызов 20 рабочих с биржи, но уже с указанием на паек. Если школьники придут – на них будет запас из 5 пайков; если рабочих наберете меньше 20 – будет возможность оставить побольше молодежи.

    Примите искренний привет и пожелания всего наилучшего от

    уважающего Вас Д. Эдинга

    Тамара Оскаровна просит передать поклон.

    Если собираетесь приехать в эту среду – не забудьте захватить для себя лопату!

    Получено разрешение …9/VII 29 г.

НА НТМЗ Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 30.

    28/VIII

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    Вот уже три дня как ощущаю под ногами почву "зимней квартиры" на дачной территории. В [Государственном историческом] Музее тишина; почти все начальство в отпуске. С большой благодарностью увидел результаты Ваших хлопот о превращении моей поездки в Н. Тагил в командировку: ни Музей, ни Главнаука "ничего не имеют против"; завтра постараюсь оформить положение.

    Ваше поручение относительно Воронова и Топорнина [29] пока не выполнил и вот по каким основаниям: Воронов с женой исчезли с горизонта, а Топорнин выбыл из Главнауки совершенно. Правда, во избежание нареканий (по малоросейской пословице: "така чарка посуди на даремно пустуе") в ГИМе сейчас же создали новый отдел "рабочее-заводского быта" и назначили уважаемого А. Н. [Топорнина] заведывать им; однако и сей муж глаз не кажет.

    Внимание наших археологов сильно занято лосихой; чувствуется большое удовлетворение повторяю в сотый раз, что эта вещь является собственностью Тагильского Музея.

    Проезд через Свердловск прошел неудачно, так как московский поезд отходил через два с небольшим часа после прихода дачного, и нужно было еще дождаться решения плацкартного вопроса; таким образом заказ фотографий откладывается.

    Надо надеяться, что Вы уже на новой квартире и вкушаете отдых. У нас дачники еще не выехали, и мы живем скорее в складе книг и мебели, чем в жилище. Если удастся получить хоть месяц думаю съездить в Ростов и покопаться там немного.

    Прошу Вас принять еще раз мою глубокую благодарность за внимание и гостеприимство, а также передать наилучшие пожелания Прасковье Варфоломеевне [Словцовой].

    Если Мария Александровна [Зылева] уже не отправилась на сбор бытовых материалов пожалуйста передайте ей мою большую благодарность за терпение проявленное к ГИМскому цыгану и также просьбу: измерить наибольшую толщину лосихи и все 3 размера углубления в спине.

    Если готовиться к очерку о раскопках [19]28-го года; кроме обязательной фотографии лосихи в высшей степени желательно иметь хоть небольшой (9х12) снимок части черного сосуда склеенного мною и обломок второго такого-же сосуда с того же участка орнаментированного решеткой из мелких гребенок; эти фотографии хорошo бы сделать в натуральную величину, так как задача их (особенно первого) – дать представление о характере поверхности, а не о схеме орнамента, что может быть представлено рисунком значительно уменьшенным.

    Заcим обратившись с искренним приветом к Тамаре Константиновне [Боташевой], Ольге Александровне [Зылевой] и Марии Владимировне [Кротовой] разрешите остаться

    Искренно уважающий Вас

    Д. Эдинг

    P. S. Сверх куриный почерк и обороты речи не свойственны никакому из известных мне языков – результат простуды и овладевшей мной усталости; прошу снисхождения!

НА НТМЗ Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 17.

    Вх. № 264 6/VI-31 г.

    В Тагильский Музей местного края

    Прошу не отказать в сообщение: имеются ли в текущем году средства на ведение раскопок на Горбуновском торфянике и ведется ли разработка торфа на нем? Если условия для производства раскопок не отличаются от прошлогодних, – не найдет-ли нужным Музей наметить другие места для работы. В таком случае необходимо обратиться в Сектор Науки с просьбой выдать открытый лист на производство раскопок (или разведок – по усмотрению Музея) в намеченном районе или пунктах. Сделать это желательно в возможно короткий срок: выезд мой в Калаты [30] и Тагил намечен в первой половине июля. Это побуждает просить Музей не замедлять ответом.

    Москва Красная площадь, 2

    Государственный Исторический

    Музей

    Дмитрию Николаевичу

    Эдингу

    Д. Эдинг

    15/V-31

НА НТМЗ Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 33.

Д. Н. Эдинг – А. Н. Словцову от 1. 07.1931 г.

    Вх. № 305 5/VII 31

    1/VII

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    В день отъезда из Москвы 28/VI пришла Ваша телеграмма о причине выезда в Тагил. Задолго до этого я получил Ваше письмо с печальной вестью о сокращении музейной сметы до 8 000 р., почему раскопки могут не состоятся. Откладывая со дня на день ответ Вам я решил в случае возможности работать избрать местом раскопок Горб. [уновский] торфяник, тем более, что там опять начались разработки; поэтому откр.[ытого] листа [31] на какие либо иные пункты района я и не брал; Вы ведь тоже не сообщили, что намечает Музей в качестве желательных тем? С Калаты никаких вестей не было, а т. к. время шло и шло, я рискнул наметить в первую очередь раскопки в Калате, а во вторую – в Горбунове и отправил часть снаряжения почтой в первый пункт; так. обр. в момент получения Вашей телеграммы, при очевидной возможности начать раскопки в Горбунове, я уже не мог изменить маршрут. Остановились мы с Там.[амарой] Оск.[аровной Тарасовой] в Свердловске на 2–3 дня; хочу поскорей провести работу на Калатинском и оказаться в Тагиле. К Вам же, или точнее – к Музею – вот какая просьба: уведомить управление Горб.[овского] Торф.[яника] о возможном приезде нашем и о раскопках для Таг.[ильского] и Ист.[орического] Музеев, а также предложить с некоторым вниманием относится к разработкам, напомнив о заповеднике (если районное земельное управление по-прежнему смотрит на этот вопрос). Позвольте пожелать Вам всего наилучшего и просить передать наш привет Прасковии Варфоломеевне и музейцам!

    Жму Вашу руку! Д. Эдинг

    Если удосужитесь сообщить более подробно о возможностях для раскопок – вот адрес: Калатинский завод Невьянского района; торфоуправление; Анатолию Алексеевичу Ягунову для меня.

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 32.

Д. Н. Эдинг – А. Н. Словцову от 4. 07.1931 г. [Телеграмма]

    Вх. № 305 5/VII 31

    185/Свердловск 14/26.8,4. 12. Н. Тагил музей Словцову срочная

    Выезжаем Тагил завтра Эдинг

НА НТМЗ Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л.31.

    Ввиду назначения нового состава, заведующего Горбуновским торфяником и скорого оставления службы по Торфоуправлению Г. А. Заикина – обращаюсь в Музей с предложением возбудить совместно с РЗУ вопрос о восстановлении границы заповедного участка на торфянике, т. к. старые просеки не сохранились, и резка торфа ведется по всей его площади, что может привестик бесцельной порче и гибели свайных сооружений и уничтожить предметы материальной культуры, представляющие большую научную ценность.

    12/IX31

    Д. Эдинг

НА НТМЗ Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 3.

    Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

    На днях говорил с А. А. Миллером [28] – членом раскопочной комиссии [Государственная] Академии Ист.[ории] Материальной Культуры.

    Он советует таким способом ходатайствовать об открытом листе. Я должен написать заявление, а Тагильский Музей со своей стороны должен подтвердить желание продолжать дальше работу на Горбуновским торфянике и (мое мнение) предпринять небольшие раскопки на Голом камне [32]; я написал-бы разведки, но теперь под разведками условились понимать прогулку с осмотром, но без лопат.

    Если Вы такое заявление изготовите – пересылайте его на мое имя, чтобы дальнейший путь обе бумаги сообщили вместе.

    Участие Ист. [орического] Музея еще не решено, хотел я считать его мало вероятным, т.к. упорно называют южные маршруты (Крым, Кавказ) и руководителей рожденных в сорочках (ученый секретарь и т. д.).

    Как-то у Вас кончается зима? У нас весна очень холодная, снегу много, да и еще подсыпает; не имеет-ли каких нибудь вестей с торфяника? Произошла ли там очередная смена заведующего?

    Размечтавшись о новых музейных палатах вдруг задал себе вопрос: будет ли помещение для разборки и консервации предметов? А есть-ли каморка для занятий фотографией?

    Затем вот еще один вопрос впрок нет-ли химических анализов меди получавшейся на Меднорудянском месторождении? Иными словами: если имеется медный предмет можно-ли анализом установить, что он сделан из Тагильской меди? У Вас довольно большое знакомство и, надеюсь, Вы без специальных поисков сможете стать в курсе вопроса.

    Что касается меня – я тихонько хвораю, но пока езжу на службу без пропусков. Несколько дней сижу над шведской статьей, которую должен был знать давно; из-за того, что я получил ее только на прошлой неделе моя статья торжественно вернулась из одной редакции; правда, ее сейчас-же приняли в другую, но недогадливый автор рискует остаться в тени, если только я не поспешу вставить несколько теплых слов по его адресу; а шведский язык труден. Надеюсь, что постройка театра, стадиона и т. д. (к чему у Вас есть склонность) не затянется, и м. б. тагильский штемпель приветливо уставится своим зрачком (лиловым) на пославшего искренний привет Вам, дому Вашему и Музею

    Д. Эдинг

НА НТМЗ Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 26–27.

Д. Н. Эдинг – Председателю правления кооператива Горбуновского торфяника Растомяшину от 14.08.1931 г.

Копия

    Председателю правления кооператива Горбуновского торфяника тов. Растомяшину

    Действительного члена

    Госуд.[арственного] Историч.[еского] Музея

    (Москва) Эдинга Д. Н.

Заявление

    Вчера я и т. Тарасова, члены археологической экспедиции Госуд.[арственного] Историч.[еского] Музея, а также рабочие торфяника, занятые временно на раскопках, узнали, что по чьей то инициативе все мы сняты с довольствия из ларька на торфянике. Этот поступок следует рассматривать как срыв научной работы центрального государственного учреждения, так как ни план работ, ни смета не допускают доставку продуктов и оплату этой доставки из магазина удаленного от места работы.

    За 6 лет работы моей на торфянике Урала я впервые встречаю такое отношение со стороны местного учреждения; оно недопустимо хотя бы потому, что открытый лист, выданный сектором науки Наркомпроса на право работы предлагает местным учреждениям и организациям оказывать мне содействия в выполнении возложенной на меня задачи. Стремление кооператива сорвать научную работу тем более непонятно, что торф на раскопках режется кирпичами и бесплатно представляется в распоряжение конторы торфяника, которая приставила для уборки его специальных откатчиц; при сильно сократившейся резке торфа и эта продукция имеет значение для добычи (суточной) торфа.

    Работа экспедиции должна закончиться на Горбуновском торфянике в последних числах августа.

    Как действительный член научно-исследовательского учреждения Союза ССР я имею право на снабжении по карточке рабочего (опубликовано в июле в "Известиях" [33]). Ввиду всего изложенного прошу срочного распоряжения Вашего о немедленном восстановлении меня, т. Тарасовой и рабочих, временно занятых на раскопках в праве пользоваться продуктами по установленной норме из ларька, находящемся на торфянике, а также о немедленном уведомлении меня о вашем решении.

    14/VIII – 31 г.

    /Д. Эдинг/

    Резолюция т. Растомяшина: Тов. Такой фонд специальный нам не выделен, а мы из этого фонда дать паек нашим рабочим не можем до разрешения Уралоблсоюза Торфсекции.

    Выяснится 18/VIII

    Резолюция Райторгснаба т. Гуляева:

    Тов. Растомяшину: Немедленно прикрепить на снабжение 6 человек, как связанных с производством. 15/VIII

    ВСНХ

    Нижне-Тагильский металлургический трест.

    Управление Нижне-Тагильского завода

    Горбуновский торфяник

    15/VIII – 1931 года

    №15/8

    Адрес: г. Тагил, Уральская область

    В правление ТРК(а)

    При сем Горбуновский торфяник сообщает, что на таковом имеется археологическая разведка, где заняты рабочие Горбуновского торфяника, а к тому же выкиданная масса торфа до исследования почвы производится как вырезка торфа, что имеет некоторый процент для производственной программы, когда археологическая раскопка из данного торфа пользы нести могла ни себе ни торфянику, т.к. торфяник ихнюю работу не оплачивает, вами же сняты с продовольствия рабочие, занятые на данных раскопках, могут с работы уйти, когда они считаются рабочие данного торфяника, а поэтому просим снабдить таковых, как и всех рабочих торфяника, а также обслуживающий персонал.

    Заведующий Горбуновским торфяником (Рябухин)

НА НТМЗ Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 3.

Д. Н. Эдинг в Тагильский Музей местного края от 12.09.1931 г.

    Представляя в Музей краткий отчет о произведенных совместно с ГИМ археологических раскопках сообщаю, что копия дневника и опись предметов будет доставлена дополнительно, после окончательной обработки. Добытые раскопками предметы направляются в Москву для консервации и изучения всего комплекса, после чего только возможно распределение вещей по обоюдному соглашению между обоими Музеями.

    12/IX31

    Д. Эдинг

    При сем припровождаются:

    1) Отчет о раскопках на Горбуновском торфянике за 1931 г. с 3-мя таблицами чертежей.

    2) План Горбуновского торфяника.

    3) Две фотографии деревянных изделий из находок 1927 г. Опись предметов найденных при раскопках в 1931 г. будет передана вместе с передаваемой в Музей частью коллекции.

    Д. Эдинг

    18/III32

НА НТМЗ Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 3.

    Препровождая Вам копию отношения директора ГИМ председателю Нижнее-Тагильского Горсовета, обращаюсь с просьбой уведомить о положении на Горбуновском торфянике, – начиналась ли в тек.[ущем] году на нем резка торфа и есть ли свободные рабочие? Кроме того было бы важно узнать, в какой мере Горсовет и отд. [ел] мест. [ной] промышленности окажут содействие работе экспедиции.

    Наконец не откажите сообщить, предпологает ли Музей принять участие в раскопках тек.[ущего] года.

    Выезд на работу намечается в начале июля.

    18/VI 39

НА НТМЗ Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 3.

    Уважаемая Анна Акимовна!

    Сегодня получил Ваше письмо и спешу отправить Вам завизированное удостоверение! Спасибо большое за приглашение!

    От Черпавина пришла телеграмма и дополнительно письмо, говорящие, что и в Алапаевске рабочих найти так же трудно, как в Тагиле. Придется ограничиться небольшой раскопкой на береговой стоянке (со школьниками) а потом заняться мамонтом, Петрокаменским городищем и т. д. Вы правы: городище у с. Башкарка, только у Большой или Малой – не знаю. А по существу говоря еще так плохо не собирался в экспедицию – должно быть сказывается и усталость и вынужденное изменения плана работ, – тоже – отсутствие в нем главного пункта – торфяника.

    О заказе на фотоснимки справлюсь. Желаю Вам всего лучшего и прошу передать музейцам искренний привет!

    Ваш Д. Эдинг

    13/VIII-39

НА НТМЗ Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 34.

    20/VI

    Глубокоуважаемая Анна Ивановна!

    Вы, пожалуй, не представите себе, как неприятна была Ваша открытка для меня. Опыт прошлых лет был нагляден в достаточной степени, и возможность раскопок в текущем году я основывал исключительно на позиции, которую займет горсовет в обеспечении экспедиции рабочими. Из открытки непонятно, кто делал запрос в область, о чем именно и почему отказали. Но одно ясно, что выезд в Тагил теряет всякий смысл, и вряд ли дирекция наша посмотрит иначе. В прошлом году была еще работа со школьниками и обследование Нейвы; ставить это и другое основной задачей экспедиции второй год – совершенно неблагоразумно.

    Что означают Ваши слова: "меньше времени пробудете" (относительно моего приезда); ведь если торфяник собрал меньше ? нужных ему рабочих, – я не найду на временную работу никого, не говоря уже о том, что скоро начнут сено, и цена вряд ли будет меньше 40 р.

    Очень жаль, что не смогу принять участие в экспозиции Горбуновской коллекции, а еще больше сожалею, что тагильцы из Гортопа не сознают до сих пор, не понимают значения Горбуновских памятников. Остается пожелать, чтобы они не стали разрушать оставшиеся в торфе древние сооружения.

    Примите мой крепкий привет и не откажите передать его Анне Акимовне и музейцам.

    Уважающий Вас

    Эдинг

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед.хр. 1. Л. 6.

    Глубокоуважаемая Анна Ивановна!

    Вновь пишу Вам, не будучи уверен, что получу ответ на последнее письмо. Теперь Вы наверно получили фотоснимки заказанные в Музее. Зав. фото кабинетом предлагает сделать дополнительный заказ на то, что Вы сочтете необходимым добавить и предупреждает, что съемка картин в других музеях и изготовление портретов Булавина и Болотникова [34] неизвестно в изобразительном материале вообще – выполнена быть не может. Кое что из высланного Вам изготовлено взамен заказанного, т.к. не всегда можно было использовать имеющийся негатив и считать его за лучший для данной темы. Сомнительно, что удастся снять сарматские памятники: снимать витрину с ними – нехорошо, а вытаскивать из нее всю конструкцию для фотографирования – откажется отдел, т. к. это потребует много времени; сейчас уже все заняты экспозицией последний залы.

    Итак рассмотрите все присланное и если найдете существенные пробелы, а кроме того – и остающуюся экспозиционную площадь – направляйте новый заказ, но только не старайтесь, пожалуйста, вложить в какой-то особый смысл в то, что я пишу, как это было месяца 2 тому назад!

    Вот уже 1 1/2 месяца как я завален рукописями, входящими в три археологические книги, которые Музей собирается печатать; в качестве редактора должен сделать их до отъезда в экспедицию; а тут еще Муромский Музей по примеру прошлого года вызывает на 4 дня для небольших раскопок. Возможно, что печатание "Резной скульптуры Урала" [35], застрявшей на 5 месяцев из за разгильдяйства издательской части, также не даст мне скучать ближайшее время, но выехать в Тагил хотя бы в конце июня я считаю важным, если только действительно можно расчитывать на рабочих для раскопок на торфянике. Несколько дней тому назад после доклада на ученом совете Музея мои раскопки были признаны как одни из наиболее важных и предложено не только приложить масксимальное внимание к их организации, но и сделать что нибудь для подшефного Музею школьного археологического кружка. Однако выезжать в Алапаевск из за ограниченности времени и средств не удастся; постараюсь хоть части ребят дать возможность поработать на торфянике.

    Если администрация выделит рабочих – встает еще вопрос: что из продовольствия можно достать в Тагиле (и в ларьке торфяника) и что нужно везти с собой?

    Простите, что осаждаю Вас вопросами, но что же поделать?

    Мой искренний привет музейцам и Вашим домашним!

    Уважающий Вас

    Эдинг

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 7–8.

    Глубокоуважаемая Анна Акимовна!

    Примите большую благодарность за хлопоты и уведомление меня о положение вопроса с рабочей силой для раскопок. Вы легко представите себе, что сведения эти не позволяют выезжать на работу, так как основной задачей этого года (как прошлого) остаются раскопки на самом торфянике, для чего силы школьного кружка совершенно недостаточно. Это разумеется очень неутешительно и не только для текущего года, но и для будущего. О значении Горбуновского торфяника для исторической науки во всесоюзном масштабе столько писалось и говорилось, что я рассчитывал на положительное отношение горсоветовцев, не говоря уже о том, что Ваше положение депутата обеспечивало своевременное и авторитетное выступление. Текущий год меня беспокоит немного, так как для зимней работы хватит с избытком старого материала. Хуже то, что не приходится рассчитывать на будущий. Это задерживает обработку старого материала с шестого "разреза" и, конечно, увеличивает опасность разрушения остатков деревянных сооружений при разработке торфа. Очень расчитовал познакомиться с новой экспозицией и принять участие в разработке Горбуновского материала, а приходится только письменно пожелать Вам и музейному коллективу успеха в работе.

    Примите, Анна Акимовна, мой привет и не откажите передать такие же искренние Вашим домашним и музейцам.

    Уважающий Вас

    Д. Эдинг

    15/VII 40

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 35.

    В плане работ Гос. Исторического музея на текущий год вновь среди экспедиций музея намечены работы на Горбуновском торфянике Н-Тагильского р-[айо]на. Этот памятник уральского древнего населения остается до сих пор единственным в Союзе ССР по обилию и разнообразию историко-археологического материала. Он с неопровержимойясностью доказывает исключительную высоту культуры 3000 лет тому назад Здесь впервые 14 лет тому назад научными работниками были обнаружены художественные произведения несомненно местной работы. Ср каждый рабочий период на торфянике давал экспедиции новые доказательства развитой культуры населения в отдаленный период. Однако за последние годы организация раскопок стала недоступной ; приезжая для производства работ экспедиция зачастую не могла приступить к работе из-за отсутствия рабочих и отказа администрацией торфяника во временном предоставлении 6–8 резчиков для продолжения научных раскопок. Основным мотивом отказа было значительное недовыполнение плана по добыче торфа. Но администрация совершенно не учитывала , что ее отказ вел к 100 % невыполнению плана работ экспедиции. Не считая нужным вновь выступать с разъяснением исключительной ценности памятников, хранящихся в Горбуновском торфянике, и отчасти уже разрушенных при добычи торфа, приходится признать действия администрации торфяника преследующими узко-ведомственные интересы.

    Учитывая не только огромную научную ценность исторического материала, хранящегося в торфе, но, главным образом, внимание которое оказывало оказывается Партией и Правительством науке и истории в частности, прошу вновь возбудить перед местными организациями вопрос об необходимости реальной поддержки работам экспедиции.

    Для охраны археологических памятников, находящихся в торфе, необходимо Земельному отделу восстановить на торфянике район заповедника, где добыча торфа может производиться лишь под наблюдением археолога и музейного работника, которому в случае обнаружения памятника должно быть предоставлено право обследовать открытый памятник и собрать необходимый материал, согласно существующим требованиям науки.

    Для запланированного в текущем году окончания работ на шестом разрезе экспедиции на время от 1 1/2 до 2-х месяцев необходимо 6-8 резчиков, вербовать которых экспедиция не в состоянии: по примеру прошедших лет единственным возможным выходом остается выделение указанного числа рабочих конторой торфяника. Экспедиция обязуется оплачивать оплачивать их работу по ее заданию и весь добытый торф предоставит конторе бесплатно.

    Профессор Эдинг

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 3.

    Глубокоуважаемая Анна Акимовна!

    Ваша телеграмма вызвала в музее от дирекции до товарищей-соперников по экспедиционной части самое живое удовлетворение, выражаясь скромно. Обо мне и говорить нечего: благодаря Вашему вниманию и участию ликвидировалось самое постоянное препятствие. Поэтому не могу подобрать слов чтобы выразить свою радость и признательность вам.

    Как я, кажется, уже писал, отъезд намечается после 15-го июня; хотелось бы не запаздывать, но остается еще много препятствий, которые достаточно существенные: деньги еще не получены, открытый лист не затребован; несколько тревожит погода, никак не напоминающая майскую, по крайней мере у нас; очень тревожит меня значительное ухудшение здоровья моей матери: при ее слабости и 80-ти летнем возрасте всякое ухудшение становится опасным.

    Наш директор предложил мне запросить Вас, не выделит ли Ваш музей сотрудника для участия в раскопках; я предупредил, что рассчитывать на это не приходится. Зимой еще [Н. Н.] Бортвин предлагал свердловских студентов для участия в экспедиции, но они, конечно даже в конце июня не смогут появиться из за экзаменов, а в июле, пожалуй, начинать раскопки нельзя из за уборки сена, если только в этом году к ней приступить позже.

    Примите еще раз мою искреннюю благодарность за хлопоты, пожелания всего лучшего и не откажите передать привет музейцам

    От уважающего Вас

    Д. Эдинга

    25/V41

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 36.

Глубокоуважаемая Анна Ивановна!

    Большое спасибо Вам за письмо и сочувствие по поводу смерти Тамары Оскаровны [Тарасовой]. Эта утрата не перестает чувствоваться ни вообще, ни в работе, – другого такого товарища по раскопкам не будет. Не сразу после вызова из Свердловска в командировку мы сообразили оплатить для здоровья Т.[амары] О.[скаровны] поездки осенью в Ленинград, но потом Т.[амары] О.[скаровны] согласилась по возвращении с раскопок в Свердловск поговорить по телефону с ЦАУ [Центральное архивное управление] (Москва) о возможности перенести командировки на курсы в более безопасное для здоровья время. Когда же мы вернулись – завед.[ующий] Свердл.[овским] Арх.[ивным] Управл.[ением] настойчиво уговаривала Т.[амары] О.[скаровны] сейчас же бросать курсы и возвращаться в Свердловск, если она почувствует себя плохо, или курсы не будут удовлетворять ее, и этот, по существу человеческий поступок, продиктованный хорошим отношением, остановил Т.[амары] О.[скаровны] от разговора с Москвой и заставил отправиться на курсы. Она так и сказала мне: "Теперь неудобно просить об этом".

    А Вы вероятно получили довольно обширное отношение из Ист.[орического] Музея по поводу Вашей экспозиции; для его составления Г. Л. Малицкий привлек и меня; таким образом мое предыдущее письмо является устаревшим. Выслать фото с витрины постараюсь, но боюсь, что витрина сделанная из стали будет неподходящим образцом для работы из дерева; кроме того учтите характер и размер вещей, – особенно полоза. Имейте в виду, это в моей голове не удержался весь комплекс вещевого материала Горбуновского торфяника, хранящийся в Тагильском музее!

    Большое спасибо Вам, за хлопоты с фотографией и просьба передать при случае мою благодарность тов. Елпидину и другим сотрудникам "Тагильск.[ого] Рабочего"; конечно солидный научный отчет эти снимки не смогут украсить, но даже с точки зрения "фотографии в научной работе" они дают незабываемые образцы, и я рассматриваю их с удовольствием, жалел только о небольшом количестве. Спасибо Вам большое и за переговоры о негативах с экспонатов! Пишите о всем, что Вам понадобиться для экспозиции! Привет и лучшие пожелания

    Эдинг

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 5.

    Глубокоуважаемая Надежда Тимофеевна!

    Наверное Вы уже получили извещение Исторического Музея об экспедиции для раскопок на Горбуновском торфянике под моим руководством. Дело обстоит так. Отношение Тагильского музея чуть ли не от декабря прошлого года было мною передано администрации Исторического Музея, т. к. оно должно было подвигнуть дело с утверждением самой экспедиции. К сожалению материал, доставленный с Горбуновского торфяника, был в прошлом настолько необычен и высок с точки зрения и научной и экспозиционной, что оставил далеко позади себя результаты доисторического отдела Музея, для которого и предназначались Горбуновские памятники. Раньше этот отдел высказывался против продолжения раскопок торфяника, т. к. будто бы там уже ничего нового открыть нельзя. Теперь этот мотив отпал, и отдел просто обошел вопрос об уральской экспедиции молчанием. Проводником его выступил Смирнов, в отделе которого я работаю, но который совершенно не заинтересован торфяником. И вот, несмотря на утверждение Наркомпросом [36] плана о продолжении раскопок в Горбуново , вопрос об экспедиции оказался в трясине делячества. В этой обстановке заявление Тагильского Музея оказалось реальным и объективным показателем заинтересованности и общества и его научной организации в продолжении раскопок. Экспедиция на этот год была утверждена, но Музей не догадался ответить Вам, а я узнал об этом только недавно!

    Больше ни от Вас, ни от [Отто Николаевича] Бадера ничего не получал; слухи о предполагаемой Тагильским музеем работе доходили до меня или от [Веры Михайловны] Раушенбах [37], или от Цветковой [38]. Так что Ваше сетование на "избранный" мною "способ" переговоров с музеем лишен всякого основания; если уж Вера Михайловна [Раушенбах] наводила справки об условиях, в которых придется вести раскопки, то это было ее предложение в ответ на мое недоумение по поводу отсутствия писем из Тагильского музея.

    План раскопок текущего года включает работу по снятию бровок между забоями прошлых лет и углубление в салку, насколько позволит вода.

    Т. к. работа должна вестись на глубине 2 ? –3 ? метров, – необходимо чтобы рабочие были сильные и привычные к работе в торфе. Моя просьба о помощнике объясняется тем, что при своем увечье я не передвигаться с необходимой быстротой, ни носить тяжести не могу; это не только превосходит мои силы, но и затянет работы на долгий срок.

    Выезд намечается во второй половине июня, – вернее даже – к его концу. Какова у Вас погода? У нас сплошные дожди и холода – вчера было нечто вроде вьюги; за всю свою жизнь такого мая я не помню.

    Прошу вас передать искренний привет всем музейцам и принять пожелания всего наилучшего – главное – здоровья от

    уважающего Вас

    Д. Эдинга

    26/V 45

НА НТМЗ Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 38.

    Дорогой Отто Николаевич!

    Спасибо большое Вам за письмо и поздравление с победоносным окончание войны. Ни с чем несравнимо чувство счастья и гордости за родину, показавшую всему миру свою мощь и единство в борьбе с темной силой фашизма. Возрастает чувство долга со своей стороны отдать весь запас сил на служение отчизне; вспоминаются и археологи-уральцы, отдавшие свою жизнь за свободу и счастье родины; в память их следует работать вдвойне и втройне. Я казал: "чувство долга", но для меня работа на Урале, на Горбуновском торфянике, никогда не была долгом внешним, навязанным со стороны; это было чувство внутренней ответственности перед наукой и народом за раскрытие и исследование замечательного памятника. Всем только что написанным я хотел бы в немногих словах ответить Вам на упрек в невнимательности к Тагильскому Музею. Такого отношения во мне нет; Вы и представить себе не можете, каких усилий стоила мне организация и проведение раскопок на Горбуновском торфянике, начинал с 1926 года. Так неужели же я мог бы остаться равнодушным перед завершением раскопок на участке, где велись работы в минувшие годы и где было – обнаружено столько замечательных остатков? А ведь в плане раскопок текущего года это доследование площади раскопок занимает центральное место, да и выполнить его можно будет лишь при наличии опытных и сильных рабочих, которые справятся и с прорывом воды из салки [38] и с выбрасыванием мокрых торфяных кирпичей из глубокого забоя. Так что подозревать меня в халатности или безразличном отношении к раскопкам в Горбуново у вас нет причин. Дело совсем в ином. Вы и представить себе не можете, как я изменился, "опустился" за последние годы. Физическое увечье, перелом ноги не так отразилось на моей жизни, как смерть Фелициты Александровны. Ничего от прежней налаженной жизни не осталось; вторглась множество житейских обыденных мелочей, справиться с которыми можно лишь при наличии свободного времени, чего как раз нет и быть не может. Если трудно справляться в обычной жизни, то еще труднее это сделать в обстановке экспедиции. Поэтому-то кроме вопроса о рабочих меня тревожит вопрос о помощнике. К сожалению в Историческом Музее нет никого подходящего, и трогаться в путь придется одному.

    Относительно суммы ассигнованной на раскопки Тагильским Музеем ничего сказать не могу, так как не представляю себе, сколько будет обходиться оплата рабочих. Исторический Музей уже несколько раз изменял суммы на раскопки, и ученый секретарь даже отказался сообщить, какая утверждена на последнем перераспределении.

    Желаю Вам всего лучшего и крепко жму руку

    Ваш Д. Эдинг

НА НТМЗ. Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 1. Л. 37.

    1. Жена А. Н. Словцова, сведения о которой не сохранились.

    2. Научные сотрудницы музея, участницы исследований Горбуновского торфяника.

    Боташева Тамара Константиновна – одна из первых сотрудниц возрожденного в 1924 г. Нижнетагильского музея, заведующая естественно-историческим отделом, 1926 г. – организатор первой историко-бытовой экспедиции;

    Зылева Мария Александровна – сотрудник музея с 1925 г. по март 1934 г., заведующая культурно-исторического отдела, окончила двухмесячные курсы музейных работников в г. Москве, 1926 – организатор первой историко-бытовой экспедиции, 1928 – организатор историко-археологической выставки;

    Кротова Ольга Александровна – сотрудник музея с 1926 г., заведующая Общественно-экономического отдела, 1926 – организатор первой историко-бытовой экспедиции.

    В 1935 г. Т. К. Боташева, М. А. Зылева, О. А. Кротова вместе с директором музея А. Н. Словцовым осуждены за "антисоветскую деятельность".

    Лит.: Кириллов В. М. "Музейное дело" // Жертвы репрессий. – Екатеринбург. 1999. С. 121–134.

    3. Командировка от Нижнетагильского музея Дмитрия Николаевича на р. Сосьву связана с организацией филиала в г. Надеждинске (ныне переименован в Серов).

    4. Пригород Москвы.

    5. В 1927 г. Л. А. Евтюхова (1903–1974) работала под руководством Д. Н. Эдинга в составе экспедиции ГИМа, уже имея опыт самостоятельных полевых исследований, будучи сотрудником Ростовского краеведческого музея, с которым активно сотрудничал Дмитрий Николаевич. В некрологе о ее работе в ГИМе несколько строчек: "В 1925 г. … была зачислена в штат Государственного музея, в котором проработала до 1950 г.". Судьба Лидии Алексеевны в науке сложилась успешно: с 1930 г. она вела исследования по средневековой истории и изобразительному искусству народов Центральной Азии, руководила Отделом полевых исследований АН РСФСР, была председателем выставочной комиссии Института археологии, членом редколлегии "Советской археологии", занималась вопросами охраны памятников археологии, ее перу принадлежит свыше 50 работ и т. д.

    Лит.: Волков В. В., Новгородова Э. А. Евтюхова Лидия Алексеевна // СА. 1975. № 3. С. 274–275.

    5. Спицын Александр Андреевич (1858–1931) – археолог, член-корреспондент АН СССР (1927). Проделал большую работу по сбору, публикации и систематизации археологических материалов территории России, в том числе и Урала.

    Лит.: Генинг В. Ф. Очерки по истории советской археологии (У истоков формирования марксистских теоретических основ советской археологии 20-е – первая половина 30-х годов) – Киев, 1982. С. 216.

    6. Шмидт Алексей Викторович (1894–1935) – первым из советских археологов начал раскопки памятников Волго-Камского края от неолита до средневековья.

    Лит.: Генинг В. Ф. Очерки по истории советской археологии (У истоков формирования марксистских теоретических основ советской археологии 20-е – первая половина 30-х годов) – Киев, 1982. С. 218.

    8. Слова Дмитрия Николаевича подтверждает сохранившаяся смета:

    "Ориентировочная смета на дополнительные расходы по археологическим раскопкам на Горбуновском торфянике и археологическим разведкам в Гаринско-Сосьвинском районе.

    А. Горбуновский торфяник:

    1. 10 рабочих дней по 12 поденщиков, считал по 2 р. Поденщику – 240 р.

    В. Гаринско-Сосьвинский район

    2. а) проезд вперед и обратно 3-х лиц – 70 р.

    б) суточные, примерно, по 1 р. 50 к. на чел., за 14 дней, – 65 р.

    в) 6 раб. Дней по 6 чел., поденщикам по 2 руб. – 72 р. и вскрыша Оськинского городища – 25 р. – 97 р.

    г) укупорка и отправка в Тагил собранного материала – 20 р.

_________________________________

всего 492 р.

    1. Хранитель отдела сл.[авяно]-финс.[ких] др.[евностей] Гос.[ударственного] Ист.[орического] Музея Д. Эдинг

    2. Директор Тагильского краеведческого музея А. Словцов.

    Тагил, 22 июля 1927 г."

    И две телеграммы:

    Н. Тагил музей Словцову из Надеждинска 8.9

    Катер один раз неделю первый отправляется десятого срок работы ограничивается первым обратным катером середине недели Единг

    Тагил музей Словцову из Надеждинска 9.9

    Катер отходит субботу утром сообщите Сосву выезде безпокоится горбуновских находках Единг

    НА НТМЗ Ф. 2. Оп. 8. Ед. хр. 3.

    9. Главнаука – Главное управление научными, научно-художественными и музейными учреждениями в составе Наркомпроса РСФСР с 1922 до сентября 1933 г. (с 1930 – Сектор науки) осуществляло руководство академией, научными обществами, научно-исследовательскими институтами, научными библиотеками; организовывало научные экспедиции, археологические изыскания и реставрацию памятников, утверждало репертуар государственных театров и музыкальных учреждений, ведало музеями, учетом и охраной памятников истории, культуры и природы, созывало съезды и конференции, налаживало связи с плановыми и хозяйственными учреждениями. БСЭ. – М., 1971. Т. 6. С. 572.

    10. Бортвин Николай Николаевич (1892–1943) – археолог, с 1920 по 1923 заведовал Курганским музеем; с 1923 – член Уральского бюро краеведения, с 1939 по 1943 – ученый секретарь и заведующий археологического отдела Свердловского краеведческого музея. С 1940 вел курс на историко-филологическом факультете Уральского государственного университета. Умер от голода.

    Лит: Берс Е. М. Николай Николаевич Бортвин // Ученые записки Молотовского государственного университета. 1953. Т. IX. Вып. 3. С. 187–188; Бортвин Н. Н. Из семейного архива // Пятые Берсовские чтения. Сборник научных статей. – Екатеринбург, 2006. С.42–43.

    12. Шеллак (голл. schellak) – природная смола животного происхождения, вырабатываемая так называемыми лаковыми червями, которые паразитируют на некоторых древесных тропических и субтропических растениях. БСЭ. – М., 1978. Т. 29. С. 374–375. В современной практике используют в реставрационных работах.

    13. Дмитрий Николаевич в это время работал в Институте этнических и национальных культур народов Востока.

    14. Речь идет о Павле Алексеевиче Дмитриеве, приезд которого так и не состоялся по неизвестным нам причинам. П. А. Дмитриев (1902–1943) защитил кандидатскую диссертацию на тему "Шигирская культура на восточном склоне Урала" (1929).

    Лит.: Бадер О. Н. Павел Алексеевич Дмитриев // Ученые записки Молотовского государственного университета. 1953. Т. IX. Вып. 3. С. 188–190.

    15. Речь идет о копировании картин о труде крепостных рабочих из Нижнетагильского музея, которые экспонировались в ГИМе на выставке "Труд и быт рабочего и крестьянского населения Урала конца XVIII и XIX в." (1927)

    16. Истпроф – Комиссия по изучению истории профессионального движения в России и СССР при Всесоюзном Центральном Совете Профессионального Союза (ВЦСПС) просуществовала с 1920 по 1930 г., круг деятельности: сбор и издание очерков, исследование воспоминаний, архивных материалов, библиографических обзоров по истории профессионального движения. БСЭ. – М., 1972. Т. 10. С. 583.

    17. Деревянный сосуд в форме лосихи был найден при раскопках 1928 г. на Шестом разрезе Горбуновского торфяника, хранится в фондах НТМЗ, инв. № ТМ452/15; опубликован: Эдинг Д. Н. Резная скульптура Урала // Труды ГИМ. – М., 1940. Вып. X. С. 44–45, вклейка; Мошинская В. И. Древняя скульптура Урала и Западной Сибири. – М., 1976. С. 85–88, табл. 14; Раушенбах В. М. Среднее Зауралье в эпоху неолита и бронзы // Труды ГИМ. – М., 1956. Вып. 29. С. 9, рис. 3–4; Эпоха бронзы лесной полосы СССР. – М., 1987. С. 318, рис. 120-15.

    18. Эдинг Д. Н. Горбуновский торфяник. Предварительный очерк археологических работ 1926–28 гг. // Материалы по изучению Тагильского округа. – Тагил. 1929. Вып. 3. Полутом 1. С. 3–27.

    19. Изображение головки утки (возможно, ручки сосуда) из дерева хранится в фондах НТМЗ, инв. № ТМ-8718; опубликовано: Эдинг Д. Н. Резная скульптура Урала // Труды ГИМ. – М., 1940. Вып. X. Рис. 24; Мошинская В. И. Древняя скульптура Урала и Западной Сибири. – М., 1976. С. 49–51, табл. 4; Эпоха бронзы лесной полосы СССР. – М., 1987. С. 318, рис. 120-13.

    20. Древности Шигирского торфяника были изданы см.: Археологические памятники Шигирского торфяника. Екатеринбург, 2001. Знаменитый Большой Шигирский идол после публикаций Толмачева В. Я. Древности Восточного Урала // ЗУОЛЕ. Т. 34. Вып. 9–10. – Екатеринбург, 1914. С. 179. Деревянный идол из Шигирского торфяника // Известия Императорской Археологической Комиссии. Вып. 60. – СПб., 1916. С. 94–99. Привлекался исследователями для аналогий: Эдинг Д. Н. Резная скульптура Урала // Труды ГИМ. – М., 1940. Вып. X. С. 66. и В. И. Мошинской. Древняя скульптура Урала и Западной Сибири. – М., 1976. С. 99–100; Кокшаровым С. Ф. Опыт реконструкции некоторых мифологических представлений кондинского населения эпохи энеолита // Материалы по изобразительной деятельности древнего населения Урала. – Свердловск, 1990. С. 12. Только в начале века появилась статья С. Н. Савченко и М. Г. Жилина О новых деталях изображений Большого Шигирского идола // Четвертые Берсовские чтения. Сборник научных статей. – Екатеринбург, 2004. С.130–135.

    21. Чудовский В. А. – заведующий библиотекой Нижнетагильского музея

    22. Гриневич Константин Эдуардович (1891–1956) – историк и археолог, автор трудов по археологии античных городов Северного Причерноморья, вопросам методологии археологических исследований, а также проблемам древней истории и истории искусств. В 1927 г. К. Э. Гриневич переехал в Москву из Крыма, где работал директором вначале Керченского, затем Херсонесского музеев. В Москве – заместитель заведующего музейным отделом Наркомпроса РСФСР, заведующий отделом скульптуры Музея изобразительных искусств, ученый секретарь ВОКСа, действительный член Института археологии. В 1932 г. был репрессирован, после реабилитации работал в высших учебных заведениях Томска, Нальчика, Харькова, продолжая исследовать античные города Северного Причерноморья.

    Лит.: Генинг В. Ф. Очерки по истории советской археологии (У истоков формирования марксистских теоретических основ советской археологии 20-е – первая половина 30-х годов) – Киев, 1982. С. 210; Кадеев В. И. К 75-летию К. Э. Гриневич // СА. 1967. № 4. С. 187–189.

    23. В 1928 г. Судакская экспедиция работала успешно и был открыт филиал ГИМа "Генуэзская крепость". В 1929 г. экспедиция не состоялась, но уже в следующем году возобновила работу под руководством Н. Д. Протасова. В 1931 г. ее возглавил еще и Е. В. Веймарн, который в последующие 1932–1934, 1936 гг. был руководителем.

    24. Сарское городище.

    26. Клад с горы Азов.

    27. Шуберт.

    28. Ежегодная краеведческая конференция, в организации которой самое активное участие принимал А. Н. Словцов.

    29. ГАИМК (г. Лениниград, с 1926 г.) основана в 1919 г. на базе Археологической комиссии под названием "Российская академия истории материальной культуры" (РАИМК).

    30. Научные сотрудники ГИМа, руководители Уральских историко-бытовых экспедиций: 1925 – по теме "Рабочий быт конца XVIII – начала XIX века", А. Н. Топорнин; 1926 – В. С. Воронов; 1927 – А. Н. Топорнин и В. С. Воронов, 1929 – А. Н. Топорнин, в работе которых по Тагильскому округу сотрудничал Нижнетагильский музей. А. Н. Топорнин, как представитель Главнауки, принимал участие в мероприятиях Тагильского общества изучения местного края.

    31. Калатинский (Шигирский) торфяник расположен в 1 км к северо-востоку от поселка Шурала около г. Кировограда Свердловской обл. В 1930-е гг. Д. Н. Эдинг проводил исследования стоянки Аннин остров и Шигирского городища.

    Лит. Археологические памятники Шигирского торфяника. – Екатеринбург, 2001. С. 53–54.

    32. Открытый лист – документ, дающий право на ведение полевых исследований археологических памятников. Держатель открытого листа должен был предоставить в течение года отчет о проделанной работе в Археологическую комиссию, после 1919 г. – в РАИМК-ГАИМК.

    33. Миллер Александр Александрович (1875–1935) – академик, этнограф и археолог. С 1907 г. сотрудник, а с 1918 по 1921 г. – директор Русского музея. С 1918 г. – член Российской государственной Археологической Комиссии, заведующий этнологическим отделением РАИМК-ГАИМК до 1929 г.; профессор кафедры археологии ЛГУ. Создатель до сих пор не устаревшего руководства по проведению археологических разведок. После разгрома Русского музея – арестован (1934). Умер в концлагере.

    Лит.: Генинг В. Ф. Очерки по истории советской археологии (У истоков формирования марксистских теоретических основ советской археологии 20-е – первая половина 30-х годов) – Киев, 1982. С. 214; Формозов А. А. Археология и идеология (20–30-е годы) // Вопросы философии. 1993. № 2. С. 72, 75; Александр Александрович Миллер // Коротко об авторах. Антология советской археологии (1930-е годы). Т. II. – М., 1995. С. 224–225.

    34. В 1939 г. на вершине г. Голого Камня Дмитрий Николаевич провел разведку шурфами, но в отчете результаты не отражены.

    35. Предводители восстаний: Болотников Иван Исаевич (г. рожд. неизвестен – 1608) – на обширной территории в центре России в 1606–07 гг. и Булавин Кондратий Афанасьевич (ок. 1660–1708) – в нижнем течении Дона в 1707–09 гг. Экспозиции краеведческих музеев по установкам Советского правительства и партийного руководства должны были отражать события классовой борьбы на территории всего Советского Союза, поэтому копирование портретов руководителей восстаний, не относящихся к истории края, было необходимо.

    36. Эдинг Д. Н. Резная скульптура Урала // Труды ГИМ. – М., 1940. Вып. X.

    37. Наркомпрос – Народный комиссариат просвещения в Советском государстве, в 1917–46 гг. – центральный орган управления учреждениями образования, культуры и науки.

    38. Раушенбах Вера Михайловна (1919) – археолог, специалист по торфяниковым стоянкам, 1939–1980 гг. – сотрудник ГИМа. Продолжила исследования Горбуновского торфяника, вначале в составе экспедиций А. Я. Брюсова, потом самостоятельно. Основные результаты ее работы на торфянике отражены: Среднее Зауралье в эпоху неолита и бронзы / Труды ГИМ. Вып. 29. – М., 1956; Деревянные сооружения Горбуновского торфяника // СЭ. 1958. № 4. С. 99–105.

    39. Цветкова И. К.

    40. Салка.

Е. А. Гаджиева, О. В. Рыжкова

Главная страница