Вдаль по Выйской долине

1. Против течения

    Когда тагильчанин говорит, что он отправляется на сплав, то окружающими это воспринимается, как сплав по реке Чусовой. Также восприняли и мои слова, когда я сказал, что был на сплаве. Но только не по Чусовой, а по Вые. Удивление читается в глазах у всех, кто слышит название этой небольшой речки - "что может быть интересного на реке маленькой, да ещё текущей в городской черте?" Представьте себе, что и река Выя может быть интересной. И на это у неё есть ряд причин.

    Во-первых, река Выя течёт в самой старой части Нижнего Тагила, которая так и называется - "Выя". Именно здесь, на её берегах, в 1720 г. Никита Демидов начал строить свой первый завод на Урале - Выйский медеплавильный, таким образом, положив начало будущему городу - Нижнему Тагилу. А это означает, что берега Выи богаты историей.

    Во-вторых, несмотря на свою небольшую протяжённость, Выя имеет два обширных пруда - Нижне-Выйский пруд, предназначавшийся для приведения в действия механизмов Медеплавильного завода; и Верхне-Выйское водохранилище - для снабжения города питьевой водой.

    И, наконец, в-третьих, река Выя находится на окраине городской черты, и большая её часть течёт через пригородные лесные массивы, что делает её привлекательной для отдыха горожан.

    Ну и, пожалуй, основной причиной, по которой я выбрал для сплава Выю, стало удобное местоположение этой реки для испытания ходовых качеств недавно купленного мной катамарана. После приобретения катамаран был перевезён на прибрежную усадьбу музея "Дом Черепановых", моё место работы. Здесь же я нашёл компаньона для сплава, Владимира Георгиевича Токарева, моего приятеля, техника-моделиста и большого любителя видео- и фотосъёмки пейзажей природы и исторических мест. Путешествие на катамаране по реке было для Владимира Георгиевича в новинку, потому что он ни разу в жизни не сплавлялся и, вообще, не сидел на катамаране. Поэтому предстоящему плаванию он радовался как ребёнок. Признаюсь, что и меня "морским волком" назвать трудно - на сплаве я был всего один раз. Так что чувство детского восторга мы делили поровну. Дождавшись тёплых дней от уральского "Бабьего лета", мы отправились в путь.

    Усадьба музея "Дом Черепановых" располагается на правом берегу и в самом конце Нижне-Выйского пруда, недалеко от плотины, за которой река Выя вскоре впадает в реку Тагил. Так что нам предстояло пройти почти по всей реке, но только против течения. Плавание против течения на открытых пространствах речного водохранилища, как оказалось, имеет свои особенности. Их мы оценили сразу после того, как наши деревянные вёсла опустились в воду.

    На открытых пространствах речной акватории течение не так сильно чувствуется. Гораздо ощутимее здесь влияние ветра. На широкой воде он дует в два раза сильнее, чем на суше. И плохо, если он дует тебе в лицо. Именно это и произошло.

    Несмотря на сравнительно тёплую, спокойную и солнечную погоду, порывы ветра гнали на наше судёнышко одну волну за другой, отбрасывая нас к старой заводской плотине. Вместо идиллического, умиротворяющего плавания, с периодическим фотографированием окрестностей, наше плавание превратилось в тяжёлую работу. Мы налегали на вёсла как могли. Стоило расслабиться и перестать грести, как нас тотчас относило обратно метров на десять. Наши восторги от первых минут плавания несколько поутихли, а мышцы стали побаливать от постоянного напряжения.

    Пройдя мимо Андреевской горы, мы приблизились к тому месту, где Нижний пруд имеет максимальное сужение, и "бросили якорь" на левом берегу.

    "Берегом судороги" мы окрестили место нашей первой стоянки. Пусть неромантично, зато эмоционально и правдоподобно, передавая физическое состояние нашего экипажа. Можно сказать, что мы поступили в лучших традициях путешественников, наносящих названия объектов на географические карты: Берег Слоновой кости; Большое Невольничье озеро; Мыс Доброй надежды; Бухта Провидения и т.д. Каждое название - целая история. Несмотря на то, что карта Выйского района не обделена географическими названиями, мы решили внести свой вклад в местную географию. Всегда интересно рассматривать карты и планы, изобилующие самыми различными топонимами, от которых дух захватывает, которые зовут в путь, зовут к приключениям.

    По соседству с нашей стоянкой, вверх по реке, в месте сужения Выи, есть такой мыс, чьё название у современников вызывает удивление, а раньше приводило в страх. Это мыс Каменная баня. У старожилов района сохранилась легенда о том, что на этом мысу в давние времена стояло каменное сооружение, где тайно от господ Демидовых простолюдины плавили серебро, за что впоследствии и поплатились. Разгневанный заводовладелец устроил заговорщикам настоящую кровавую баню. С тех пор люди стали называть этот подпольный сереброплавильный цех "Каменной баней". Сейчас от неё остались едва уцелевшие остатки старинного фундамента и воспоминания старожилов.

    В те давние времена здесь было не столько глухое, сколько уединённое место. За мысом простирался лес и небольшая дорога до старинного медного рудника, а напротив мыса, на противоположном берегу - старообрядческое кладбище, занявшее склоны Елизаровой горы.

    Гора получила своё название по имени старообрядческого мученика, старца Елизара, похороненного на её вершине ещё в XVIII в. Старец прослыл мудрейшим человеком, подвижником и хранителем древней веры отцов, одним из предводителей старообрядцев в новых диких землях тагильского Зауралья. После его смерти, могила Елизара превратилась в место паломничества уральских старообрядцев, местом святым и почитаемым.

    К сожалению, мы так и не научились чтить святых не только своих, но и чужих. В двадцатом веке кладбище сперва было закрыто (в 1909 г.), а затем вовсе снесено. Сейчас на его месте возвышаются безликие серые коробки многоэтажных домов. Интересно, подозревают ли жители этих домов, что живут на костях святого человека? Не понимаю, зачем понадобилось строить дома на кладбище, лепить их по склону горы, когда вокруг столько свободного места?

    Даже после этого здешний район Выи оживлённее не стал. Здесь заканчивалась Выйская ойкумена, последними напоминаниями о которой являлись редкие рыбаки и выехавшие в выходные дни на пикники семейные пары с детьми. Мы покидали её без сожаления, так как за последним речным мысом начиналось то, ради чего каждое лето сотни горожан уезжают из своих пыльных и шумных городов; покидают свои благоустроенные квартиры и разменивают автомобили на байдарки, катамараны и велосипеды. Причиной этого сумасшествия является для городского жителя природа.

3. В поисках Потерянного водопада

    Панорама обширного водохранилища, больше похожего на озеро с закрывающими его горизонт лесистыми горами, постепенно открывалась перед нашими глазами. Наконец, мы миновали последний мыс, и вышли в "открытые воды" Нижне-Выйского пруда.

    Здесь он разливался на целый километр с запада на восток и, действительно, напоминал озеро. Мы приплыли из реки, которая вытекает из него, а предстояло нам пройти к реке, втекающей в него и соединяющей с ещё более обширным Верхне-Выйским прудом. Данную задачу решено было выполнить до захода солнца. Что и было нами сделано в назначенный срок.

    Пройдя узкими протоками, наполовину заросшими водорослями и перекрытыми подводными сетями, расставленными местными рыбаками, наше судно упёрлось носом в каменные россыпи, сквозь которые едва-едва пробивался тоненький ручеёк. Этот ручеёк и оказался той рекой, втекающей в "Выйское озеро".

    - А где же Верхний Выйский пруд? - удивился я.

    Владимир Георгиевич, ранее бывавший в этих местах, указал рукой на высокую стену, поднимавшуюся над лесом, за каменистой россыпью.

    - Верхний пруд в прямом смысле слова находится наверху, за той громадной стеной, - ответил Токарев. - Я только не слышу шума водопада.

    - Водопада?

    - Большой поток воды падал из Верхнего пруда в Нижний с такой силой, что его шум было слышно задолго до приближения к нему.

    - Где этот водопад теперь? Здесь можно слушать шум ветра и пение птиц, но шума падающей воды нет.

    - Я сам удивлён, - недоумённо пожимал плечами приятель. - Помню, что водопад находился раньше чуть правее этой стены.

    Несмотря на сгущавшиеся сумерки, мы решили заняться поиском пропавшего водопада.

    Катамаран был оставлен нами под старым мостом разрушенной узкоколейной железной дороги, по которой раньше возили лес из посёлка Дальнего.

    Наши поиски вскоре увенчались успехом. Мы вышли на склоны удивительного ущелья, дно которого сплошь было усыпано огромными, размером в несколько метров, каменными валунами. Многие из них были обтёсаны водой до гладкой формы. Кое-где скопление нескольких валунов образовывали природные ванны. Вот только воды в них не было. Лишь тоненькая струйка робкого ручейка скромно журчала под огромными камнями, спускаясь в сторону Нижнего пруда. Это каменное ущелье и было Потерянным водопадом.

    Как сооружение искусственное, его жизнь зависит от того, насколько будут приподняты шлюзы Верхнего пруда, чтобы спустить лишнюю воду вниз по ущелью. Учитывая тот факт, что минувшее лето выдалось на редкость засушливым, уровень воды в прудах и реках снизился, что привело к отказу от надобности выпуска воды из Верхнего пруда, а, соответственно, и к временной остановке жизнедеятельности водопада. Такова причина его исчезновения. Но стоит только воде в Верхнем пруду подняться выше установленной нормы, как пропавший водопад вновь оживёт и оглушит здешний лес своим громким разговором.

    Прожив большую часть своей жизни на Урале, я до сих пор не перестаю удивляться тому, до какой степени человек способен изменить окружающий его ландшафт. Это особенно ярко чувствуется здесь, на Горнозаводском Урале. Вспомните гору Высокую и тагильскую поговорку, связанную с ней - "Была гора Высокая - стала яма глубокая". В ней вся история освоения русскими людьми Урала. Нельзя однозначно сказать, что его природа пострадала от такого освоения. Где-то пострадала, несомненно, но с другой стороны от вмешательства человека она не стала менее прекрасной, а где-то и вовсе преобразилась. Как же не вспомнить крепостного гидротехника XIX в. Клементия Ушкова, который, выкопав свою знаменитую Канаву, превратил Черноисточинский пруд в жемчужину Тагильского края. А живописные берега Ленёвского водохранилища и Нижнетагильского пруда? Всё это искусственные сооружения. А Выйский пруд, по которому мы приплыли сюда, чтобы увидеть ещё одно рукотворное создание человека - Потерянный водопад?!

    Именно так мы назвали это замечательное место. Хотелось бы ещё раз приехать сюда, когда водопад оживёт.

    Диск серебряной луны с каждой минутой светил всё ярче. Нам нужно было торопиться пройти уже известным фарватером через узкие протоки обратно в Нижний Выйский пруд.

    Удивительное это дело, скользить по застывшему зеркалу водной глади, в котором отражаются холодные звёзды, чей отблеск тревожат лишь всплески вышедшей на ночную охоту щуки и лёгкие прикосновения наших деревянных вёсел. Таким сказочным мы застали Нижний пруд на исходе дня. Так можно было плыть бесконечно, слушая тишину, находясь в каком-то подвешенном состоянии, между небом и землёй. Но нужно остановиться на ночлег. Хотя бы для того, чтобы сидя у костра на берегу лесного озера, осознать всё произошедшее с нами за прожитый день.

    Мы встали лагерем на берегу рядом с пристанью, принадлежавшей дому отдыха "Сосновый бор". Поскольку лагерь нам пришлось разбивать при свете костра, мы не заметили, как поставили палатку на обочине лесной тропы, по которой обычно прогуливались здешние отдыхающие. Это выяснилось утром.

    Во время завтрака и после него, когда мы собирали вещи в дорогу, наши персоны своим видом и окружающим нас походным снаряжением, включая катамаран, по-видимому, привлекли внимание отдыхающих, прогуливающихся по тропинке после утренней трапезы. В основном это были люди старше среднего возраста, преимущественно пенсионеры, отдыхающие по путёвкам от профессиональных и общественных организаций. Большинство из них принимали нас за рыбаков. Но когда они получали отрицательный ответ, останавливались и с неподдельным интересом начинали расспрашивать о причинах нашего пребывания здесь, после чего удивлялись ещё больше.

    - Вы фотографы? Путешественники? - переспрашивали нас любопытные прохожие.

    После утвердительного ответа на нас стали сыпаться вопросы один за другим: Откуда мы? Куда плывём? Что интересного нам удалось обнаружить? Не холодно ли было спать ночью в палатке? Как устроен наш катамаран, и какой груз он выдерживает?

    Одна из пенсионерок даже пощупала рукой баллоны катамарана и, чтобы окончательно убедиться в его надёжности, села на него. Мы с Владимиром Георгиевичем охотно отвечали на вопросы, всё содержание которых можно охарактеризовать, как краткое содержание данного очерка. Получив исчерпывающие ответы на свои вопросы, в глазах и лицах этих милых и добродушных людей можно было прочитать сиюминутные всплески доброй зависти к нам и нашему предприятию.

    По завершению утренней пресс-конференции в Сосновом бору мы отправились в обратный путь, который проходил через самое широкое место Нижне-Выйского пруда - "Выйское озеро". После вчерашней упорной борьбы с течениями и встречным ветром мы предвкушали, что сегодня нам не придётся прикладывать столько усилий, потому что рассчитывали плыть по течению и с попутным ветром. Однако наши расчёты на лёгкое плавание опять не оправдались. В открытых водах пруда течение совсем не ощущалось, зато ветер безраздельно господствовал над всей его акваторией, постоянно относя наше судно в обширный залив.

    Этот залив образует своеобразный природный карман, сильно вдающийся в северо-восточный берег "Выйского озера". Устойчивые западные ветры, дующие в этих местах, легко улавливаются этим заливом, как в ловушку. Как раз в неё мы и попали.

    Признаюсь честно, мы не стали противиться природным стихиям и, подхваченные западным ветром, были отнесены к восточному берегу Залива Ветров (вот ещё одно название для глобуса Выи). Такое обстоятельство мы решили использовать с выгодой для себя. Это дало нам возможность посетить одно из интереснейших и красивейших мест речной долины Выи. Его мы обнаружили год назад при исследовании старинного медного рудника, предположительно открытого демидовским горным инженером Фотием Швецовым ещё в середине XIX в. На карте, составленной уральским геологом Александром Канонеровым, это место обозначено незамысловатым названием - Верхневыйский рудник.

    Недостаток сведений не даёт мне пока права описывать историческую подоплёку возникновения этого рудника. Это тема отдельного разговора и специального исследования. Ограничусь лишь тем, что мне известно об этом интереснейшем геологическом и историческом объекте.

    Когда я впервые увидел Верхневыйский рудник, заполненный водой, с высоты Швецовской горы, мне он показался настоящим фьордом, глубоко врезавшимся в скалистый каньон, куда заходили воды Залива Ветров. Однако при детальном исследовании берегов этого фьорда оказалось, что он отделён от залива небольшим перешейком, делающий этот рудник больше похожим на горное озеро, зажатое со всех сторон амфитеатром отвесных живописных скал. По словам рыбаков, посещающих эти места, глубина рудникового озера составляет более семнадцати метров, что подтверждается исследованиями тагильских дайверов. А цвет воды, переходящий от ультрамарина до насыщенного сине-зелёного, объясняется содержанием в воде медных соединений, что ещё раз подтверждает мнение о затоплении старинного рудника подземными водами, которые продолжают бить из-под земли в нескольких местах на дне озера.

    Остановив катамаран на берегу и перейдя перешеек, мы вновь, спустя год, оказались в этом удивительном месте. В прошлый раз наше знакомство с рудником выпало на середину октября, когда заканчивался листопад и осенние краски сходили на нет. Несмотря на это, впечатление от увиденного было потрясающим.

    Теперь, снова очутившись в этом рукотворном каньоне-фьорде в разгар золотой осени, от буйства всевозможных красок, играющих разными оттенками в лучах полуденного солнца, просто дух захватывало. Мы бегали как сумасшедшие по отвесным склонам, жадно пытаясь запечатлеть на свои фотоаппараты всё, что попадало в поле нашего зрения. Вспоминаются слова немецкого учёного-путешественника Александра фон Гумбольдта: "Объять весь окружающий мир - от мхов и лишайников на прибрежных скалах до звёзд, мерцающих на небосводе!" Так и мы старались как можно больше объять всё, что нас окружало в этот момент в мельчайших деталях до общей грандиозной картины, созданной стихией природы и человеком. Совершенно заворожённые и потрясённые панорамой открывшегося с вершины горы пейзажа, мы не в силах были говорить, потому что пела душа. Она пела от радости, восторга и удивительной красоты, не передаваемой словами. Если бы многоуважаемый художник Левитан увидел то, что сейчас видели мы, он, наверняка, написал бы ещё одну "Золотую осень", но только уральскую!

    Чувства переполняли меня даже тогда, когда мы плыли спустя некоторое время по Вые, плыли попутным ветром, несущим нас обратно к Дому Черепановых, откуда началось наше путешествие. Я думал о том, что в моей жизни было время, когда я покидал Урал, и мне казалось, что навсегда. Но когда мне становилось грустно вдали от дома, я вспоминал залитые летним солнцем цветущие долины Тагильского края и широкое голубое небо, наполненное ароматом хвои и клевера.

    Если теперь когда-нибудь мне предстоит покинуть Урал надолго и оказаться в краю далёком, то в моей памяти всегда будет оживать картина Выйской долины с Заливом Ветров и каньоном-фьордом в пору золотой осени, самого красивого времени года в здешних местах, которые невозможно забыть и оставить навсегда.

Евгений Ставцев, заведующий Историко-техническим музеем "Дом Черепановых" (филиал Нижнетагильского музея-заповедника "Горнозаводской Урал"), г. Нижний Тагил

Оригинал статьи в журнале "Веси"

Главная страница