"Я люблю его, но не той любовью, которую описывают в романах": чтение и личная библиотека тагильчанки в конце XIX века¹

    Социологи считают библиотеки динамическими элементами внутри социально-политического процесса и отмечают, что они одновременно являются и "продуктом общего социального развития" и фактором, влияющим на него². По мнению ученых, если публичная библиотека "выражает дух сообщества, чьи ценностно-нормативные образцы комплектуются в книжном собрании", то библиотека "для себя" "является показателем внутреннего социального развития, эмансипации или увеличения рамок автономии (социальной, групповой или личностной), усложнения структуры общества, его социальной дифференциации"³. По мнению немецкого исследователя П.Карштедта, публичная библиотека возникает только там и тогда, когда можно говорить о сформировавшемся социальном образовании с объективным социальным самосознанием и с социальной организацией. П.Карштедт называет "социологическим местом" для появления публичных библиотек то, "где политическая власть перестаёт носить чисто персональный характер"⁴. Используя терминологию немецкого учёного, можно говорить о том, что "социологическим местом" для личных библиотек, библиофильских коллекций служит индивидуализация личности, рост самосознания личности и ощущения её собственной значимости. В условиях модернизации появление таких личностей во всех социальных слоях, половозрастных группах уральского населения можно считать и следствием и свидетельством "продвинутости" модернизационных процессов в регионе. Поэтому изучение личных библиотек, сформировавшихся в условиях стремительной трансформации российского общества во второй половине XIX – начале XX в., помогает оценить, как личность усваивала ценности модернового общества, решала межличностные, профессиональные, политические и другие возникающие перед ней задачи. Особенно важно проследить это на примере формирования книжных собраний провинциальных читателей.

    Источниковая база для таких исследований, как правило, немногочисленна. Источники личного происхождения (воспоминания, дневники, эпистолярии), обладающие чрезвычайно высокой информационной ценностью и содержащие необходимые сведения, для провинции практически отсутствуют⁵. Обыденное, повседневное (чем считалось чтение) редко попадало в воспоминания. Как правило, мемуарист запечатлевал лишь то, что считал значимым, достойным сохранения. "Поэтому обычно представители высших социальных слоев пишут о чтении, лишь характеризуя детство и юность, только читатели из низов (крестьяне, рабочие) нередко подробно описывают своё чтение и в более зрелом возрасте. В результате в мемуарах запечатлевается <…> чтение детей и юношества из состоятельных кругов общества и чтение крестьян и рабочих (тоже в значительной степени с акцентом на более молодые возрастные группы)", – отмечает А.И.Рейтблат⁶.

    Дневник Веры Печатальщиковой, 16-летней тагильчанки из семьи нижнетагильского мастерового, – уникальная находка. Благодаря этому эго-документу, можно описать круг чтения его создательницы и роль личных библиотек в повседневной жизни тагильчан.

    Документ представляет собой небольшую записную книжку (10,5 на 17 см) с листами в линейку в коричневом картонном переплёте с коленкоровым корешком. Первые 10 листов исписаны чернилами – школьными домашними заданиями по литературе ("Мёртвые души" Н.В.Гоголя, рассказы И.С.Тургенева), датированными ноябрём 1896 г. Далее следуют сделанные карандашом собственно дневниковые записи, начинающиеся 1 июня 1897 г. и заканчивающиеся 3 сентября того же года⁷. Страницы Дневника с 1-ой по 159-ю от руки пронумерованы, последние – около 50 – без нумерации. В конце книжки – таблица "“Сравнение времени” в городах: С.-Петербурге, Юшале, Екатеринбурге, Нижнем Тагиле, Перми и Тюмени", расписание поезда Тюмень-Екатеринбург, а также памятная записка "Что взять" (два перечня – книг и носильных вещей). Сохранность Дневника плохая. Почти совсем истлел корешок, истлевают и рассыпаются страницы, утерян один развернутый лист из середины, отдельные листы оторваны, исписаны поздними надписями детским почерком и просто каракулями, в некоторых местах карандашные записи стёрты и почти не читаются.

    Дневник был обнаружен в 1928 г. в Нижнем Тагиле на чердаке дома по улице Верхней Ерзовке одиннадцатилетней Татьяной Заварицкой, дочерью академика Заварицкого. Все эти годы записная книжка хранилась в семье Заварицких. В 2007 г. Дневник был издан в 5 экземплярах⁸. При подготовке к публикации он был прочтён (за исключением нескольких строк) и приведён в соответствие с современным правописанием.

    Об авторе Дневника – Вере Михайловне Печатальщиковой (1880–1903) – известно, что её семья принадлежала к роду тагильских мастеровых. Основоположник рода крепостной крестьянин Сидор Егоров был переведён на Урал не позднее 1763 г.⁹ По воспоминаниям родственников, Вера с золотой медалью окончила Нижнетагильское Анатольевское женское училище, сочиняла стихи и очень удачно играла в любительских спектаклях, мечтала о продолжении образования. Но судьба распорядилась иначе. Её избранник был осужден за революционную деятельность и сослан. Вера хотела уехать к нему, но послушалась мать, осталась и вышла замуж за Николая Соловьёва – сына потомственного почётного гражданина. Он обещал Вере, что они уедут из Тагила, и она сможет учиться "на высших курсах", но обещаниям этим не суждено было осуществиться. Рождение дочери Милицы, профессиональная деятельность мужа задержали семью на Урале. Вскоре Вера заболела и умерла от скоротечной чахотки, спустя некоторое время скончался и её муж. Милица после смерти родителей воспитывалась в семье брата Веры – Семёна Михайловича Печатальщикова¹⁰ (Приложение 1).

    В своём Дневнике Вера писала о личной жизни, взаимоотношениях с друзьями и учителями, когда была ученицей предпоследнего класса во второразрядном трёхклассном с шестилетним курсом обучения Анатольевском женском училище¹¹. Вера была страстной читательницей. Её мать вспоминала, что, "если Вера воткнется в книжку, она уже ничего не слышит и не понимает. Ее зовешь, зовешь обедать, а она только мычит и с места не стронется"¹². Дневник Веры не только восстанавливает её круг чтения, демонстрирует его интенсивность, но и характеризует её высокую читательскую культуру. В дневниковых записях встречаются полные библиографические описания прочитанных книг¹³, что позволяет сделать вывод о навыках работы у Веры с каталогами библиотек и книготорговых предприятий. Выписывая книги по почте, она смогла собрать достаточно большую библиотеку. Так, в летнее путешествие, Вера взяла с собой часть книг, которые заняли целый чемодан (Приложение 2).

    Летом своего 16-летия Вера была влюблена. "Я люблю его, – пишет она, – но не той любовью, которую описывают в романах, а совсем по-другому"¹⁴. Сравнивать свои чувства с чувствами книжных героинь для девушек не было чем-то исключительным¹⁵. Судя по дневниковым записям, Вера с 7 июня по 21 августа прочитала 8 книг (Приложение 3). Она читала больше для образовательных целей, развлекательных книг в её круге чтения не было. По словам девушки, в чтении она искала сначала "новое", а затем "занимательное". Для лучшего понимания прочитанного Вера обращалась к литературной критике. Это характеризует её как читателя серьёзного. В её планах было самостоятельно заняться "хронологией истории и словесностью", так как в этих предметах у неё "не малые пробелы", и она "должна всё пополнить"¹⁶. Стоит отметить, что идеи самообразования были популярны не только среди юношей, но и среди девушек, которые часто обращались в Московскую комиссию по организации домашнего чтения¹⁷.

    Интенсивное чтение Веры было связано с поиском себя. Определение своих чувств к влюблённому в неё В.Т. она нашла в диалоге Ольги и Обломова. Книга И.А.Гончарова произвела большое впечатление на Веру. Она удивлялась поразительному сходству событий происходящих с ней и с героями романа. Критики отмечали, что "Гончаров проследил <…> историю женского вопроса в нашей общественности, от еле заметных признаков пробуждения сознания личности в себе и самостоятельного права на жизнь до первых попыток решить этот вопрос компромиссом между “старой” и “новой” правдой"¹⁸. Вероятно, поэтому романы Гончарова были так популярны у молодёжи¹⁹.

    Вера часто перечитывала страницы дневника, анализируя свои записи спустя некоторое время. Её Дневник – это дневник самонаблюдения для самосовершенствования. "Мне хочется, я стремлюсь всей душой сделаться человеком хорошим, полезным, – пишет она, – чтоб не приносить несчастья другим, чтоб не заставлять из-за меня страдать других. Я желаю, как можно меньше походить на тех пустеньких, ветреных и глупых барышень, которыми даже и наш Тагил может похвастаться... Что они? Какие-то мельницы, восхищающиеся походкой и усиками здешних кавалеров – и только... К чему они стремятся, что они думают, как будут жить? Выйти замуж – вот мечта большинства из них – да повыгоднее. А как они будут коротать жизнь – долгую, долгую для подобных личностей, чем они займутся полезным – до этого им нет дела". Думы автора дневника о будущем полны жаждой деятельности. Девушка пишет: "А как хочется жить! Какая жажда жизни, истинной жизни живёт во мне постоянно, несмотря на мои молодые годы! Я, положительно, места не могу найти, где бы не мучили меня вопросы и сомнения, на которые я не в силах ответить сама, и другие мне в этом не помогут: я не в состоянии выразить словами свои мысли, мне не облечь их в форму понятных предложений!" В конце лета Вера с нетерпением ждёт начала занятий, ей кажется, что она стала серьёзней: "Всё это я передумала, перебрала со всех сторон в лето – времени было куда как довольно, чтоб укрепиться в записанном сюда. Только бы помог Бог, а силы, точно, хватит – много её, много! Но учиться, учиться, прежде всего, а потом прибавить к этому “учиться и учить”". С одной стороны, она мечтала о продолжении образования, сетовала, что в училище ей осталось пробыть только год. С другой стороны, ей хотелось, чтобы младший брат тоже учился ("не дураком же ему оставаться, не чернорабочим же быть!"), поэтому ей казалось правильнее "быть уже помощью маме, а не с неё на себя требовать! А ведь можно и трудясь учиться; даже лучше: на свои трудовые деньги дороже будет приобретённое всякое знание..."²⁰.

    Круг чтения девушек XIX в. формировала, в первую очередь, школьная программа, в которую в результате реформ образования вошли как русские писатели, ставшие классиками, так и современные авторы. По новым для того времени методическим указаниям, учащиеся "не должны были заниматься критикой в духе литературной критики гоголевского периода, увлекавшей молодёжь своей “пылкостью”, но придававшей школьным работам напускной гражданский пафос и неуместный апломб". Перед учителями ставилась задача преподнести авторскую идею так, чтобы она "вызвала наиболее самостоятельную, логически правильную и живую умственную работу учащихся по уразумению читаемого произведения"²¹. Сборник "Русские писатели" в чемодане Веры, скорей всего, связан с выполнением задания "Чтение летом".

    Интерес девушки к историческим сочинениям и драмам И.Ф.Шиллера, путешествиям XVIII в., как нам кажется, объясняется её желанием пополнить свои знания по истории и тем, что чтение о путешествиях в прошлое или экзотические страны "размыкало временные и пространственные границы" мира провинциалов, так как их жизнь "протекала в двух пространствах одновременно: реальном – уютном, обжитом, однако обыденном, тесном и оторванном от большого мира, и воображаемом – безграничном, притягательном" ²², но доступном только через книги.

    Чтение Верой произведений современных ей авторов – Ф.М.Достоевского, В.Соловьёва, Б.Зутнер – связано с желанием разобраться в быстро меняющейся действительности. "Бесы" Ф.Достоевского не взволновали её, более того она пишет, что всё заранее угадывала в сюжете. Роман Берты Зутнер "Долой оружие!" вдохновил её на рассуждения о войне, государствах, правителях: "Пора бы, точно, в нашем, почти 20-м веке, постигнуть весь ужас, весь вред этого бича как для человечества вообще, так и для развития и для благосостояния государств! Но... не доросли ещё умы, чтоб единогласно воскликнуть: “Не надо войн! Долой оружие!”"²³.

    Хотя в дневнике нет прямых указаний, но с большей долей вероятности можно утверждать, что Вера читала брошюры революционного содержания. Напомним, она была знакома со студентами, "заражёнными" оппозиционными настроениями, хотела связать с одним из них свою судьбу и поехать в Сибирь на поселение, когда он был осужден, но не сделала этого, послушав мать²⁴. Даже дочь городского главы Екатеринбурга вспоминала, что в конце XIX в. "обыкновенно" читала две книги: одна была "запретная" (принесённая двоюродным братом), другая – из домашней или гимназической библиотеки, на которую девушка меняла "запретную" при появлении родителей²⁵. О том, как происходило знакомство с нелегальной литературой, можно судить по ответам на допросе выпускницы Красноуфимской женской гимназии Елизаветы Разумковой. В 1902 г. она как свидетель проходила по делу о нелегальном кружке. "По тогдашнему моему положению учащейся гимназистки, – отвечала Елизавета Николаевна на вопросы следователя, – и по незнакомству моему со степенью свободы печати в России вообще – я вряд ли могла судить тогда о том, что даваемая мне лишь для прочтения брошюра или листки есть издания, запрещённые вообще, а не запрещённый плод (который в ученические годы всегда кажется заманчив) лишь для ученицы". Следствие заинтересовалось перепиской Елизаветы с организатором кружка, и гимназистке пришлось давать комментарии и разъяснения к своим письмам. Так, на вопрос: "Кто и где познакомил [её] с рабочим вопросом, и кто развивал её в этом направлении", она отвечала, что была "под впечатлением прочтённой в “Мире Божьем” статьи Туган-Барановского под заглавием: “Очерки истории политической экономии”; "никто [ею] не руководил в желании познакомиться с этим вопросом", так как "жизнь рабочих она видела с детства, живя с родителями в заводах". Она "дочь канцелярского служителя" родилась Нязе-Петровском заводе, потом семья переехала в Артинский завод, после окончания Красноуфимской гимназии Елизавета некоторое время жила в Симском, а в начале 1900-х гг. переехала в Нижнетагильский завод и работала "классной надзирательницей в Павло-Анатольевской Нижнетагильской женской прогимназии"²⁶.

    Хотя чтение девушек и определялось школьной программой, но знание произведений классиков и современников русской литературы было важным для них не столько по обязанности, сколько по велению времени и души.: "Мы считали себя умными, судили и спорили обо всём на свете, брались за все проклятые вопросы, читали книги о чём угодно"²⁷. Под этими словами, сказанными А.В.Тырковой-Вильямс о своих гимназических годах, которые пришлись на конец XIX в., могла бы подписать и тагильчанка Вера Печатальщикова – страстная читательница, своим отношением к книге, к чтению, активной жизненной позицией, как нам кажется, подтверждает высокий уровень книжной культуры в уральской провинции.

Приложение 1

Краткая биографическая справка о С.М.Печатальщикове*

    Семён Михайлович Печатальщиков (1886–1938) в 1904 г. окончил Нижнетагильское горнозаводское училище. В 1904–1906 гг. работал помощником смотрителя Высокогорского рудника. В 1905 г. за участие в революционном движении был арестован и выслан из Пермской области. С 1907 по 1910 гг. учился в Высшем инженерном училище в Маннгейме (Германия). После получения диплома инженера-механика вернулся на родину. С 1911 по 1924 гг. работал в должности главного механика Златоустовских казённых заводов, с 1917 г. был главным механиком Златоустовского горного округа. Семён Михайлович внёс существенный вклад в развитие промышленности Урала и заводов Златоуста. С 1924 г. работал в Екатеринбурге, занимал ряд ответственных должностей в трестах Уралцветмет, Уралплатина, Уралмедь, был доцентом Энергетического института. В 1934 г. арестован и осуждён по статье 58–7–11 за контрреволюционную деятельность в экономической сфере. В качестве заключённого принимал участие в строительстве канала Москва–Волга. С 1937 г. находился в "Севвостлаге" Магаданской области. В 1938 г. расстрелян по решению тройки УНКВД. Полностью реабилитирован в 1961 г. В настоящее время ему посвящён раздел в экспозиции Златоустовского городского краеведческого музея.

    *Составлена А.Н.Пятницким по семейным воспоминаниям, архивным документам и публикациям (ГАСО. Ф. 1439. Оп. 2. Д. 3. Л. 249; Окунцов Ю. Инженер Печатальщиков. След в истории // Златоустовский рабочий. 21 сент. 2000. С. 2.).

Приложение 2

Список книг из личной библиотеки Веры Печатальщиковой, взятых ею в путешествие летом 1897 г.*

    1) "Русские писатели"

    2) Путешествия XVIII века

    3) 4) 5) 6) Сочинения Шиллера

    7) "Долой оружие"

    8) Сочинения Крылова

    9) 10) История

    11) 12) 13) 14) 15) 16) 17) Сочинения Достоевского

    18) Обломов

    19) Сочинения Соловьёва

    *Запись на последней странице дневника: "Что взять [в дорогу]. 1-ый чемодан" (Личный архив А.Н.Пятницкого).

Приложение 3

Читательские впечатления В.Печатальщиковой в июне–августе 1897 г.*

    *Печатальщикова В. Дневник ученицы. Лето 1897 года / автор-сост. А.Заварицкий ; подг. к пуб. Т.С. Павлухиной. СПб., 2007. С. 32–82.

Примечания:

¹ Автор выражает благодарность Алексею Николаевичу Пятницкому (доценту Санкт-Петербургского государственного политехнического университета) за предоставление материалов из семейного архива.

² Карштедт П. Историческая социология библиотек // Новое литературное обозрение. 2005. № 4. С. 120.

³ Гудков Л., Дубин Б. Российские библиотеки в системе репродуктивных институтов: контекст и перспективы // Там же. С. 173.

⁴ Карштедт П. Историческая социология библиотек // Новое литературное обозрение. 2005. № 4. С. 95.

⁵ Так, для Урала известны: Мамин-Сибиряк Д.Н. О книге // Собр. соч.: в 10 т. М., 1958. Т. 10. С. 291–305; Удинцев Б.Д. "Образы прошлого теснятся предо мною…" (воспоминания о Д.Н. Мамине-Сибярике, родственных семьях, "о времени и о себе"). Нижний Тагил, 2002. 134 с.; Грум-Гржимайло, В. и С. Секрет счастливой жизни: кн. для семейного чтения Екатеринбург, 2001. 296 с.

⁶ Книга и читатель 1900–1917: воспоминания и дневники современников / сост. А.И.Рейтблат, ред. М.М.Панфилов. М., 1999. С. 5.

⁷ Из текста следует, что Дневник вёлся Верой на протяжении многих лет, однако тетрадь для его записей летом 1897 г. была утеряна, а затем вновь найдена, поэтому записи велись три месяца в тетради для сочинений.

⁸ Печатальщикова В. Дневник ученицы. Лето 1897 года / автор-сост. А.Заварицкий; подг. к пуб. Т.С.Павлухиной. СПб., 2007. 115 с.

⁹ ГАСО. Ф. 643. Оп. 1. Д. 102. Л. 390.

¹⁰ С.М.Печатальщиков – прадед А.Н.Пятницкого.

¹¹ О школьных сочинениях, написанных в 1896–1897 учебном году, подробнее см.: Шабаршина О.В. (Морева) Как изучали "Мертвые души" Н.В.Гоголя в кон. XIX в. (по школьной тетради тагильской ученицы) // Творчество Н.В.Гоголя в контексте современности (к 200-летию со дня рождения писателя): материалы региональной научно-практической конференции. Нижний Тагил, 18 марта 2009 г. Нижний Тагил, 2009. С. 196–202.

¹² Заварицкий А. Примечания // Печатальщикова В. Указ. соч. С. 101.

¹³ Печатальщикова В. Указ. соч. С. 46.

¹⁴ Печатальщикова В. Указ. соч. С. 16.

¹⁵ Также проверяет своё чувство к любимому героиня М.Алданова (Алданов М.А. Ключ: роман // Дружба народов. 1989. № 4. С. 89.). М.Цветаева писала, что "Татьяна не только на всю мою жизнь повлияла, но и на самой факт моей жизни ... Ибо женщины так читают поэтов, а не иначе" (Цветаева М. Мой Пушкин // Собр. соч.: в 7 т. М., 1994. Т. 5: Автобиографическая проза. Статьи. Эссе. Переводы. С. 72.).

¹⁶ Печатальщикова В. Указ. соч. С. 77.

¹⁷ Титов А. К истории самообразования в России (опыт разработки архива Московской комиссии по организации домашнего чтения) // Русская мысль. 1908. № 7. С. 91–92.

¹⁸ Ляцкий Е. Гончаров. Жизнь, личность, творчество: критико-биографические очерки. СПб., 1912. С. 264–265.

¹⁹ У нижнетагильских гимназисток, согласно подсчётам читательских помет, самым популярным был роман И.А.Гончарова "Обломов" (Шабаршина О.В. (Морева) Круг чтения тагильских гимназисток в нач. ХХ в. (по книгам из библиотеки Нижнетагильской Павло-Анатольевской женской гимназии) // Тагильский вестник. Нижний Тагил, 2004. Вып. 3. С. 42.).

²⁰ Печатальщикова В. Указ. соч. С. 26, 29, 75, 76.

²¹ Цит. по: Бренчугина-Романова А.Н. Учебные пособия по теории и истории словесности на рубеже XIX–XX вв. // Образование в современной школе. 2003. № 6. С. 51.

²² Головина Т.Н. Из круга чтения помещиков средней руки (по документам 1830–1840-х гг. из усадебного архива) // Новое литературное обозрение. 2008. № 5. С. 393.

²³ Печатальщикова В. Указ. соч. С. 60–61, 63.

²⁴ Заварицкий А. Примечания // Печатальщикова В. Указ. соч. С. 102.

²⁵ Пешкова И., Симонова З. Отец – Дочь: К 280-летию Екатеринбурга // Урал. 2003. № 8. С. 222.

²⁶ ГАСО. Ф. 519. Оп. 1. Д. 32. Л. 15–17 об.

²⁷ Тыркова-Вильямс А.В. То, чего больше не будет: воспоминания известной писательницы и общественной деятельницы. М., 1998. С. 128.

Ольга Морева, кандидат исторических наук, главный библиограф отдела редких книг Свердловской областной универсальной научной библиотеки им. В.Г.Белинского.

г. Екатеринбург

Оригинал статьи в журнале "Веси"

Главная страница