Часть II
Демидовские мастеровые
Листобойный цех. Художник П.Ф. Худояров. 1830-е годы
Глава 1. Кто работал у Демидовых?
Громадные богатства уральским горнопромышленникам Демидовым создавала огромная армия крепостных и наемных людей. Откуда брались рабочие кадры для обеспечения действия многих десятков заводов и рудников? Как к ним относились хозяева? Первыми на Невьянский завод прибыли московские и тульские мастера и подмастерья. Привозили сюда Никита и Акинфий Демидовы и купленных ими крепостных крестьян. Но это стоило денег, и заводчики привлекали к себе людей, за которых не нужно было платить: беглых крестьян и солдат, раскольников, пленных шведов, каторжников. Самые разные люди заселяли поселок при Невьянском заводе, разрастался он быстро.
Невьянский завод, положивший начало грандиозному промышленному хозяйству Демидовых на Урале, оказался во главе довольно большой территории со многими населенными пунктами, насчитывавшими около трехсот крестьянских дворов и более тысячи душ мужского населения. В "Памяти Никите Демидову", составленной Андреем Виниусом по указу Петра I, упомянуто, а в январе 1703 года царским указом подтверждено, что следует "ему, Никите, в работу для тех вышеописанных дел отдать Верхотурского уезда Аяцкую, Краснопольскую слободы з деревнями и со всеми крестьянами, и з детьми, и з братьями, с племянники, и землею, и со всякими угодьями" (4, с. 12).
С самого начала существования на Урале крупной металлургической промышленности заводы постоянно использовали детский труд. Заинтересованность заводчиков в привлечении подростков объяснялась и тем, что они представляли резерв рабочей силы, из которых готовились квалифицированные кадры.
Для "действительно мастеровых и работных людей" завод был основным источником существования. Формы оплаты труда, типично феодальные, включали различные виды натуральных выдач, зачетов и отработки за пользование приусадебным участком, лесом, покосами. Они тесно переплетались с денежными выплатами - сдельной, повременной, окладной и другими. В течение первых двух десятилетий XVIII века на заводах наряду с денежным окладом практиковалась выдача хлебного жалованья. На Невьянском заводе Н.Д. Демидова его получали все мастеровые и Работные люди, присланные из Москвы по указу.
В конце второго десятилетия хлебное жалованье стало редким. Более живучим оказались такие виды платежей, как зачеты и отработки государственных податей. Приписные крестьяне и вечноотданные к заводам Демидова отрабатывали не только подушную подать, но и другие денежные поборы - за провиант, за канальное перекопное дело, за фураж офицерским лошадям, рекрутские и прочие. Демидовы были весьма изобретательны по части отработок.
В народной памяти сохранилась жестокость Демидовых как эксплуататоров рабочего люда. "Первые заводчики, - писал Д.Н. Мамин-Сибиряк, - были люди слишком энергичные, вроде Акинфия Демидова, и не стесняли себя в выбросе средств при преследовании своих целей. По сие время на многих уральских заводах сохранились предания о том, как рабочих бросали в жерла доменных печей или топили их в прудах".
Мамин-Сибиряк назвал Акинфия Демидова "истинным сыном своего века: под его железной рукой стонали не только приписанные к заводам крестьяне, но и сами подьячие, разные приставники, приказчики и прочий служивый люд. Кнут, плети, батоги, цепи, застенок - все шло в ход" (4, с. 19).
О жестокости Демидовых свидетельствуют и архивные документы. В челобитной 1704 года, поданной крестьянами на Никиту Демидова, говорится о том, что крестьянина Максима Симбирца и "детей его стегал на плотине плетьми насмерть и держал их в железах 6 недель и морил голодною смертию".
Крестьяне Невьянской слободы жаловались в 1708 году на притеснения Акинфия Демидова и указывали, что терпят от него "всякую бедность и голод", потому что "он, Акинфий, за тое работу, за рубку дров и за кладку куч и за возку железа и припасов, денег им не дает, неведомо для чего, и отчего мы Акинфиевы налоги и непомерной изгони обнищали и задолжали и все конечно разорились, и многие наши братья крестьяне разбрелись неведомо куда" (4, с. 19).
Письма и инструкции Акинфия Демидова приказчикам показывают его как жадного стяжателя и жестокого эксплуататора. Он требовал от приказчиков наказывать мастеровых и работных людей "без всякого к ним послабления". На своих заводах Демидов установил режим взаимной слежки и доносов, даже среди приказчиков и служителей.
"Берг-коллегия (1719 год) способствовала и облегчала привлечение рабочих кадров на металлургические заводы и в этом - ее историческое значение", - утверждает историк А.С. Черкасова. Она вполне справедливо считает, что освобождение как заводчиков, так и мастеровых от налогов и рекрутчины было одной из причин того, что миграционные потоки стали направляться не вообще на Урал, а в заводские центры. Именно быстрый рост горнозаводского населения сделал возможным строительство заводов в столь отдаленной и малонаселенной части империи, каким был Урал в тот период. "В превращении Урала в крупный металлургический район, как и в его заселении и хозяйственном освоении, главенствующая роль принадлежала народу", - пишет А.С. Черкасова (54, с. 80).
Документы XVIII века называют этих людей "мастеровыми и работными людьми". А. С. Черкасова обстоятельно исследует тонкости понятия социальной категории "мастеровые и работные люди", ибо в исторической литературе по этому поводу возникали различные толкования. Основное отличие подобных людей от приписных крестьян в том, что все они жили непосредственно при заводах и главные средства к жизни им давали не сельскохозяйственные виды деятельности. Мастеровые и работные, записанные при заводах в подушный оклад, не были единым социальным слоем. Они объединяли в своем составе разнородные социальные элементы, в разной степени связанные с заводами.
29. Листопрокатный цех Нижнетагильского завода. Художник П.Ф. Худояров. 1830-е годы
И все-таки наиболее многочисленной категорией работавших на заводах были приписные крестьяне. Большая часть их выполняла подсобные работы по заготовке дров и угля, ломке руды и ее обработке, перевозке грузов. Рабочие подвергались жестокой эксплуатации. Широко применялись телесные наказания, а также заключение провинившихся в ссылку на каторгу. Те приписные крестьяне, которые по разным причинам бросали свое хозяйство и переселялись на заводы, вливались в состав их населения.
После указа 1721 года, разрешившего покупать крепостных к заводам, и особенно после получения диплома о дворянском звании в 1726 году Демидовы стали пользоваться этими возможностями для пополнения рабочих кадров. Однако перепись всех заводов, принадлежащих Акинфию Демидову, проведенная в 1732 году шадринским воеводой, показала, что из зафиксированных в материалах переписи 3595 душ мужского пола лишь 630 были купленными крепостными. Числилось много пришлых людей, особенно из центральных губерний.
Если на казенных заводах вначале практиковалась присылка мастеров "по указу" из центра, то на частных она не получила Широкого применения. Исключение составлял Невьянский завод, Переданный Демидову со всеми казенными мастерами. Сюда продолжали прибывать рабочие из центра. Свыше десятка мастеров пришли добровольно с центральных заводов после их закрытия. А.С. Черкасова отмечает и тот факт, что многие мастеровые и работные люди в прошлом жили в городах - около 30 процентов и, следовательно, могли иметь производственные навыки. Большинство же пришлых обучалось профессиям уже на самом заводе. Историк обратила внимание на наличие большого количества квалифицированных работников в Невьянском заводе в 1721 году - свыше 250. Это подтверждает ее вывод, что Невьянский завод, несомненно, служил базой подготовки квалифицированных кадров для других предприятий Демидова (54, с. 90).
30. Высокогорский железный рудник. Художник Худояров. Первая половина XIX века
Главным источником пополнения численности мастеровых и работных людей было крестьянство. Их привлечение на заводскую работу началось с первых лет существования предприятий. Однако систематический перевод приписных крестьян на заводы был разрешен указом сената от 14 июля 1725 года. Такой вид комплектования кадров использовали как казенные, так и частные заводы. Но частные заводы располагали меньшими возможностями в этом отношении. Приписные крестьяне были у пяти крупнейших заводчиков: сыновей Акинфия Демидова, его брата Никиты Никитича Демидова, Петра и Гаврилы Осокиных и Ивана Небогатого.
К 1747 году на заводах Демидова число купленных и собственных крепостных крестьян не достигало в среднем 23 процентов среди всех работников. Процент крепостных и на отдельных его заводах был различен. На Тагильском заводе, например, крепостные составляли всего 8 процентов, а на Суксунском - 73. Крепостных заводчики старались обучать мастерству в первую очередь. Поэтому к середине XVIII века среди квалифицированных работников их доля была выше. Например, в 1746 году на всех уральских заводах Демидовых среди обученных работников крепостные составляли 38 процентов (54, с. 95).
Как показал Б.Б. Кафенгауз в своем фундаментальном труде о хозяйстве Демидовых, их вотчины являлись резервуаром трудовых ресурсов, откуда во второй половине XVIII века они черпали рабочую силу для своих заводов. Переводили крепостных и на старые заводы. Если во второй ревизии при Нижнетагильском и Выйском заводах Демидова они составляли немногим более 10 процентов, то по третьей ревизии (1766 год) - 34. Переселяя крепостных на эти заводы, Демидовы стремились обучить их заводским профессиям, чтобы отказаться от найма вольных. Это была одна из мер предотвращения на старых заводах массового выступления вечноотданных, составляющих здесь подавляющее большинство. И наконец, крепостные были не только самой дешевой, но и самой послушной рабочей силой, т.к. находились в полной зависимости от власти заводчиков.
На всех предприятиях Демидовых к 1764 году числилось свыше 12 тысяч переведенных из вотчин и купленных крепостных, что составляло половину всех заводских людей. Остальные являлись "вечноотданными" из пришлых. Лишь небольшое количество относилось к казенным мастеровым (54, с. 100-101).
Представление о соотношении мастеровых и работных людей на заводах А.Н. Демидова дает ведомость, составленная в 1746 году в связи с освидетельствованием заводских людей "по мастерствам". В ней учтено 6416 "всех чинов" людей. Из них признаны знающими мастерство 2108, в том числе мастеров - 750, подмастерьев - 428, плотников - 142, сплавщиков - 30, учеников - 404, работников - 354. Об остальных сказано, что они никакому мастерству не обучались. Кроме того, 1235 не работали (видимо, старики и дети), 734 пришли после ревизии (из них 221 имели заводскую профессию), 200 мастеровых бежало, умерло или не работало по болезни и старости (54, с. 137).
Жестокостью отличались не только первые Демидовы. Всем им была свойственна эта черта. П.А. Демидов, который вступил во владение своей частью наследства, на запрос Берг-коллегии о состоянии Невьянских заводов не мог сообщить ничего определенного. Он, удивлявший современников расточительностью и чудачествами, щедрой благотворительностью, все средства на свои причуды выколачивал с уральских заводов. Прокопий Акинфиевич обращался жестоко даже со своими приказчиками. Рабочим же и приписным крестьянам приходилось еще хуже. Платил заводчик им нерегулярно, заработки оставались низкими, в то время как цены на продукты питания и одежду значительно выросли.
Прокопий Акинфиевич и его приказчики старались все больше закабалять "вечноотданных" и приписных крестьян. Юридически те и другие считались свободными и должны были отработать на заводе подать, которую за них платил государству заводовладелец. Фактически же с ними обращались, как с личными приписными крестьянами. Мастеровые и работные люди были привязаны к заводу приусадебными участками, сенокосными угодьями и небольшим личным хозяйством. Но основным источником существования для них оставалась заводская работа. Они находились в полной зависимости от заводовладельца и его приказчиков.
Основанный в 1734 году Акинфием Демидовым Ревдинский завод попал по наследству его сыну Григорию Акинфиевичу. Позже завод перешел к Петру Григорьевичу Демидову, человеку весьма просвещенному. Однако при всех Демидовых труд на заводе был крайне тяжелым, особенно на доменных и кричных печах. Это во многом объяснялось примитивностью заводской техники. Осложнялась работа и близостью огня, раскаленного металла. Но главной причиной всеобщего негодования были зверства Демидовых и их приказчиков при расправах с рабочими. Еще первый владелец Ревдинского завода ввел там каторжный режим. За малейший проступок или неповиновение рабочие подвергались телесным наказаниям, нередко приводившим к смерти. Провинившиеся трудились с железной рогулькой на голове, с кандалами на ногах и железной тяжелой цепью или с деревянным чурбаном на шее. Не случайно Ревдинский завод Демидовых служил местом ссылки, каторги. Рабочие здесь не получали даже и той скудной пенсии, которая имелась на казенных заводах. Только некоторые мастеровые, уволенные по нетрудоспособности, пользовались небольшими пенсиями: от 80 копеек до 6 рублей в год. Большая часть состарившихся рабочих жила подаяниями или устраивалась сторожами на завод, к складам, в церковь.
Не исчезли эти жестокости и несправедливости и после отмены крепостного права. В.И. Немирович-Данченко, посетивший Урал в 1876 году, был потрясен разительными картинами уральской пореформенной действительности. Гнев его вылился в главе "Ироды недавнего прошлого", где говорилось о временах крепостного права: "Каждый день свист шпицрутенов, розог, крики жертв, вой их жен и детей раздавались на заводах. Это было какой то царство непрекращающихся ужасов. Не было спины, не исполосованной прутьями; не было человека, которого не искалечили бы руки начальства. Ни честь девичья, ни личное достоинство, ни заслуги, ни труды свыше мер, ни исправное исполнение своих обязанностей - не значили ничего. Произвол царил повсюду, закон спокойно стоял на шкафах" (55, с. 59).
И через полтора десятилетия после отмены крепостного права автор свидетельствует по личным наблюдениям: "Времена нынешние мало чем уступят прежним. Изменилась только форма насилия, бесправие заменилось фикцией бумажного права" (55, с. 61).
К моменту отмены крепостного права в 1861 году Демидовы стали крупными землевладельцами и помещиками. Им принадлежало только на Нижнетагильских заводах 629 773 десятины земли, леса, покосов.
Одновременно с манифестом 19 февраля 1861 года были утверждены "Дополнительные правила", отменяющие крепостное право на частных заводах. Причем реформа на горных заводах Урала касалась трех сторон жизни и быта населения: личной зависимости, поземельных отношений и аппарата управления. Разнородное по своему дореформенному положению горнозаводское население делилось согласно закону на две группы: мастеровых, исполнявших основные производственные работы, и сельских работников, находившихся на вспомогательных работах и занимавшихся также сельским хозяйством. Срок переходного состояния для всех заводов был установлен двухгодичный. На частных это был срок введения уставных грамот и замены крепостных вольнонаемными.
С возмущением писал о позорных и наглых издевательствах Демидовых над мастеровыми, о невыносимых условиях уставной грамоты, которая была навязана работным людям, Д.Н. Мамин-Сибиряк. "Шедевром канцелярской казуистики" называл он эти уставные грамоты. Хозяева незаконно включали в разряд "мастеровых" всех жителей заводских поселков и деревень, лишив их тем самым права на получение пахотных земель.
По первоначальным проектам уставных грамот наделы тагильских мастеровых достигали 42 процентов удобных земель, или 4 процента всей территории округа. В среднем размеры земельных наделов на душу населения составили всего 1,8 десятины. Но и эти нищенские клочки земли не являлись полной собственностью жителей заводских поселков и деревень. Население без согласия заводовладельца и его управителя не имело права добывать на своих землях полезные ископаемые, вырубать леса, расчищать территории под пашни. Все эти ограничения фактически лишали "освобожденных" людей возможности заниматься сельским хозяйством, а также затрудняли развитие местных ремесел и промыслов. Таким образом, и после реформы работа на демидовских заводах и рудниках осталась по-прежнему основным источником существования заводского населения. Чтобы прочнее прикрепить рабочих к заводам, владельцы выделяли мастеровым, занятым на заводских работах, дополнительно сенокосные угодья, а также отпускали лес. Таким образом, особенности проведенной в 1861 году реформы в значительной мере определяли дальнейшее развитие экономики Нижнетагильского округа. Личное освобождение горнозаводского населения Урала от крепостной зависимости было главным достижением, однако осуществлялось неполно и непоследовательно. Горнопромышленники и после реформы сохранили за собой ряд прав в отношении личности рабочего, что сохраняло его экономическую зависимость от заводовладельцев. Остатки крепостничества, за которые продолжали цепляться горнопромышленники, тормозили развитие заводов.
Не получив "настоящей воли" в феврале 1861 года, горнозаводское население надеялось обрести ее с введением уставных грамот, но снова было обмануто. Управление Нижнетагильских заводов Демидовых при составлении уставной грамоты совсем не показало при своих заводах таких работ, которые давали право на звание сельского работника, а следовательно, и на надел пахотной земли. Все население демидовских заводов, достигшее 100 тысяч, формально считалось - мастеровыми. Таким образом, владелец сохранил за собою всю землю, которую был обязан выделить сельским работникам. Демидовы навязали работным людям невыносимые условия, что вело к борьбе против уставных грамот на демидовских заводах.