Глава 11. Николай Никитич. Тагильская группа заводов

    После кончины в 1787 г. Никиты Акинфиевича его наследниками стали 14-летний сын Николай и две незамужние дочери. В наследство входило 9 заводов Тагильской группы: Нижнетагильский, Выйский, Верхне- и Нижнелайские, Верхне- и Нижнесалдинские, Черноисточинский, Висимо-Шайтанский, Висимо-Уткинский, а также деревни с 9209 работниками мужского пола. Юный владелец огромного хозяйства долго не интересовался своими уральскими владениями. За него управляли заводами высокопоставленные опекуны А.В. Храповицкий и Н.Д. Дурново. С младых лет Николай Демидов числился сержантом гвардейского Семеновского полка, но по дворянскому обычаю жил в родительском доме и "проходил науки". Позже молодой Демидов вел в столице разгульную жизнь лейб-гвардейского офицера. Всесильный князь Г.А. Потемкин заинтересовался им и взял к себе адъютантом. В царствование Павла I имя Демидова мелькает в именных указах императора вместе с фамилиями придворной знати. Из камер-юнкеров Николай Никитич очень скоро был пожалован камергером, тайным советником и затем гофмаршалом. Армейкие навыки пригодились ему во время битвы при Бородино. Он дослужился до чина генерал-майора.

    В 1791 г. 18-летний Николай Демидов приступает к управлению заводами, но сначала - совместно с опекунами. Две сестры Николая Никитича - Екатерина и Марья - были выданы замуж и получили в приданое имения, а также деньги - по 100 тыс. каждая.

22. Л. Бартолини. Памятник Николаю Никитичу Демидову. 1830 -1871 гг. Флоренция.

22. Л. Бартолини. Памятник Николаю Никитичу Демидову. 1830 -1871 гг. Флоренция.

    Б.Б. Кафенгауз приводит подробные сведения о денежных делах Н.Н. Демидова за 1791 г. Из этих данных видно, что основной доход давали не вотчины, а заводы. Доход с вотчин в виде оброка составлял ничтожную сумму - 13 тыс. рублей, или 2,3 процента. Остальное в общей сумме 567 тыс. рублей приходилось на продажу железа, т.е. на доход от заводского производства. Расходная часть бюджета состояла в основном из издержек заводского производства и транспортных расходов (2, с. 477).

    Все расходы за 1791 г. равнялись 301 121 рублю, в т.ч. заводские - 193,2 тыс. рублей (64 процента), затем налоги (десятина) - 18,9 тыс. рублей (3,3), расходы на караваны - 88,4 тыс. рублей (29), на конторы и дома (управление делами) - 14,3 тыс. рублей (4,7). Прибыль составляла 265 тыс. рублей, или 47 процентов, а на издержки шло 53 процента.

    Величина чистого дохода говорит о размахе крепостнической эксплуатации, когда "высокая прибыль досталась за счет крови пота и слез крепостных".

    Но молодому владельцу и этих огромных средств недоставало, чтобы жить безбедно, без долгов. Николай Никитич и опекуны его тратили прибыль только на потребительские цели. Сохранились подробные, но не полные сведения о личных расходах Николая Никитича за 1791 г. по московской домовой конторе в "Книге главного прихода и расхода". Воспользуемся этими данными, чтобы в какой-то мере показать бытовую сторону жизни заводовладельцев. Иначе на основе приведенных цифр может создаться впечатление, что забота о заводах и была главной и постоянной целью деятельности уральских горнопромышленников.

    Но из упомянутой "Книги..." видно, что главная цель предпринимателей - обеспечить собственное материальное благополучие. Остальное шло заводам. Почти 3/5 всего демидовского бюджета проходило через московскую контору. В доходе обращают на себя внимание крупные цифры продажи железа в Москве - на сумму 171,3 тыс. рублей. Следующее место источника пополнения бюджета занимают займы под векселя Н.Н. Демидова - 52 тыс. рублей. Значительные остатки на начало года (26 091 рубль 57 копеек) объясняются тем, что в кассу поступили деньги, хранившиеся в железном сундуке со смерти отца Никиты Акинфиевича.

23. Гора Высокая и памятник Н.Н. Демидову. 1900-е гг.

23. Гора Высокая и памятник Н.Н. Демидову. 1900-е гг.

    "Однако, - резюмирует С.Г. Струмилин, - этот огромный доход почти целиком расходовался уже непроизводительно, по-дворянски, названным потомком тульских кузнецов. Включившись благодаря заводским миллионам в высшие круги феодальной знати, такие потомки вьщающихся по своей предприимчивости выходцев из народа очень быстро вырождались в новом паразитическом быту, столь расточительно ублажали свою дворянскую утробу, что им уже не хватало заводских доходов" (1, с. 216).

    В данных о расходах по московской конторе приводятся подробные сведения о личных тратах самого владельца. Здесь значатся расходы Николая Никитича при отъезде в Яссы в 1791 г. в должности адъютанта Г. Потемкина, который выехал из Петербурга для мирных переговоров с турками 24 июля 1791 г. (2, с. 480).

    Указана уплата за лисью шубу - 700 рублей, за разный пушной товар - 440 рублей 50 копеек, за сукна и бархат - 799 рублей 45 копеек, по векселям - 1900 рублей, за аксельбанты и темляки - 641 рубль, за табакерку - 620 рублей, за каменья - 100 рублей, за бархат - 238 рублей 32 копейки, за "походний домик" и штабную палатку, кухню, конюшню и людскую палатку - 1250 рублей, каретнику за починку экипажей, за фуры и кибитки - 864 рубля 50 копеек, за верховую арабскую лошадь с турецким седлом - 350 рублей, за конские уборы - 1380 рублей 60 копеек. Кроме того, было куплено 30 крестьянских лошадей. С отъездом связаны покупки вина и фруктов. Всего было затрачено в Москве 19 554 рубля, но это составило только часть суммы личных расходов Николая Никитича. Вместе с другими тратами "мелочной расход" по московскому дому составил за год 60 413 рублей. Сюда надо добавить уплату части суммы за купленный у графа Бутурлина дом, плату опекунам за труды по опекунству, что составляло пять процентов с прибыли предыдущего года, выдача сумм сестрам в счет приданого. Таким образом, немногим менее 200 тыс. рублей расходовалось московской конторой на личные потребности владельца и его семьи. Кроме того, часть этих расходов оплачивалась также петербургской конторой. Здесь наглядно видны непомерные траты и большая растущая задолженность демидовского бюджета.

    Наряду с этим весьма скромно выглядят расходы московской конторы на производственные нужды. За 1791 г. они выразились в переводе на заводы 74 517 рублей и на караваны - 25 528 рублей. Остальные суммы шли через петербургскую контору и отчасти поступали из доходов других городовых контор. Приходно-расходные книги заводов показывают ухудшение дел, сокращение поступления денег на производство. Потребности заводов в денежных средствах были значительно выше.

    Последующие годы финансовые дела Николая Никитича не улучшаются, а долги растут еще более. К 1794 г. общая их сумма по московской и петербургской конторам составила 818 100 рублей, из которых уплачено 302 200 рублей и предстояло уплатить вместе с процентами и долгами, которым еще не настал срок, 661 600 рублей. Среди долгов значатся финансовые обстоятельства Адмиралтейству на постройку корабля, за строящийся в Гатчине - дом, за Десятину. Имеются крупные долги частным лицам - портному, каретнику и даже актрисе Сюзетте - 4000 рублей (2, с. 482).

    В записке, приложенной к этому длинному счету долгов, отмечено, что на содержание владельца контора рекомендовала тратить 128 000 рублей, затем эта сумма была повышена до 150 000 рублей в год. Свадьба его потребовала экстренно 50 000 рублей. Вместе с заводами и караванами общая сумма определялась в 1 млн. 329 тыс. рублей, и поэтому петербургская контора советовала приступить к продаже нижегородской вотчины, ожидая получить за нее 268 тыс. рублей.

    В качестве главной меры оздоровления демидовского бюджета петербургская контора рекомендовала значительное сокращение личных расходов Николая Никитича. Для примера она напоминает о личных расходах батюшки Никиты Акинфиевича, составлявших в 1774 г. 26 880 рублей по петербургскому дому. За истекшие с того времени 20 лет, т.е. к 1795 г., цены в стране поднялись не менее чем в два раза. В силу этого, а также учитывая высокий уровень личных расходов Николая Никитича, петербургские приказчики рекомендуют ему ограничиться суммой 80 тыс. рублей в год. При этом они составили примерный расчет расходов, при котором заводы были бы обеспечены средствами и оставались бы значительные суммы для уплаты долгов. Благодаря такому подходу долги могли быть уплачены в течение 8-9 лет. Это говорит о том, какие огромные средства должны были оставаться при некотором упорядочении личных расходов.

    Если внук основателя династии заводчиков Н.А. Демидов проживал в год по 26 тыс. рублей, то его сын Николай Никитич повысил свой личный расходный бюджет до 170 тыс. рублей. В результате у камергера двора Николая Никитича уже к 1795 г. накопилось столько долгов, что, несмотря на ожидаемые большие доходы, дефицит по балансу этого года на выплату долгов предвиделся в размере 840 тыс. рублей. Это уже угрожало банкротством (1, с. 216).

    Однако молодому заводовладельцу неймется. Ему уже 22 года, а над ним еще опека. Даже нанятый Демидовым историограф К. Головщиков писал неодобрительно о Николае Никитиче, внуке хозяйственного и оборотистого Акинфия, что тот, получив в наследство богатейшие Тагильские заводы и 11 500 душ крестьян, "не умел надлежащим образом пользоваться своими богатствами, так как над ним, как расточителем, учреждена была опека".

    Н.Н. Демидов и его опекуны не следуют здравым советам конторы. Расточительство продолжается, идет дальнейшее ухудшение финансового положения. В 1797 г. Николай Никитич Демидов, камергер двора наследника великого князя Александра Павловича, подает два прошения, где пишет, что заводы находятся под угрозой остановки из-за недостатка денежных средств. Владелец просит о разрешении заложить три московских его дома и об отсрочке недоимок по десятинному сбору за пять лет, а также о выдаче ему ссуды из банка 500 тыс. рублей под залог заводов. Тяжелое состояние дела он объясняет семейными обстоятельствами, а именно - приданым сестрам и уплатой долгов зятя в 162 тыс. рублей, а также ростом цен в связи с неурожаем.

    Правительство, безусловно, стремилось оказывать помощь представителям правящей касты посредством субсидий и ссуд. Но это не могло продолжаться бесконечно. В дальнейшем, в 1798 г. Н.Н. Демидову пришлось заложить Черноисточинский завод за 150 тыс. рублей, а в 1800 г. он предлагал банку заменить этот завод другим, Висимо-Уткинским, и намеревался заложить с. Прислон и деревню Притыкино в Калязинском уезде (188 душ мужского пола). "Все это весьма далеко от предприимчивости первых Демидовых, но зато совершенно соответствует дворянским нравам этого времени", отмечает Б.Б. Кафенгауз (2, с. 274).

    Женитьба Николая Никитича на богатой невесте баронессе Е.А. Строгановой (1779-1818 гг.) помогла ему выйти из финансовых затруднений и позволила увеличить и без того уже громадные богатства.

    Выйдя в отставку, Н.Н. Демидов отправился с женой в заграничное путешествие. В 1802 г. он осматривает известные заводы в Англии, Германии, Франции, на о. Эльба и нигде не упускает случая знакомиться с успехами горнозаводской техники, "чтобы перенять лучшее для своих заводов, имея при себе человека, которого назначил к управлению в Нижнетагильские". С 1805 г. Нижнетагильские заводы поступили в управление М. Данилова. Николай Никитич послал из Парижа на службу на уральские заводы профессора Ферри, известного тогда знатока горнозаводского дела, с жалованьем в 15 000 рублей в год, суммой для того времени весьма значительной. Парижский профессор поставил на заводе шпер для разбивки старых чугунных изделий, пытался построить Железоделательный завод с четырьмя горнами на р. Тагил, повыше устья р. Выи. Скоро он уехал в Париж.

    Возвратившись в Россию в 1806 г., Демидов приезжал в Нижнетагильск "для постановки правил правления заводами". Желая подготовить опытных мастеров для своих заводов, их владелец за свой счет отправил более ста человек крепостных в Англию, Швецию и Австрию для изучения специальных отраслей горнозаводского дела. Нижнетагильский завод, на котором механики Черепановы вводили паровые машины, а Козопасов завел штанговые машины, считался в то время лучшим по всему хребту Уральских гор.

    Николай Никитич был усерден, рассудителен, владел изящным слогом, а это в те времена приравнивали к чеканной монете, которая распахивала любые двери по службе. Ему рано прискучили балы и маскарады - извечная стихия его кокетливой жены - Елизаветы Александровны Строгановой, которая последние шесть лет жизни провела в Париже с сыном Анатолием. После отставки муж "находил удовлетворение в сосредоточенном, дающем осязаемые результаты труде, отвлекающем от хандры и уколов ревности, причиняемых легкомысленной супругой. Демидов не расторгал брачных уз, но все реже заглядывал на половину своей избранницы. Его день насыщали будничные хлопоты, а в свободные вечера Николай Никитич обычно просматривал литературные новинки или священнодействовал в залах с отцовскими художественными коллекциями" (88, с. 17).

    В 1810 г. Николай Никитич отправился во Флоренцию, столицу Тосканского княжества. С 1815 г. он жил безвыездно в этом центре притяжения многих знатных русских семей. В городе постоянно пребывала семья графа Д.П. Бутурлина (1763-1829), бывшего директора Эрмитажа и знаменитого библиофила. Сын Д.П. Бутурлина Михаил оставил интересные воспоминания с описанием быта и нравов русской аристократической колонии во Флоренции, когда она пополнилась колоритнейшей фигурой уральского миллионера. Переехав из Парижа во Флоренцию, рассказывает М.Д. Бутурлин, Николай Никитич Демидов "зажил там владетельным князьком второй руки. Нанимаемый им палаццо Серристори у моста Делла Грацио представлял пеструю смесь публичного музея с обстановкою русского вельможи прошлого века. Тут были французские секретари, итальянские комиссионеры, сибирские горнозаводские конторщики, приживалки, воспитанницы и в дополнение ко всему этому французская водевильная труппа в полном составе... Сверх сего штата постоянно проживали у него бездомные игроки и паразиты... В доме Н.Н. Демидова находилась также выставка малахитовых и других ценных вещей, а в саду - коллекция попугаев. Оба эти отделения были доступны флорентийским зевакам... Французские спектакли давались два раза в неделю, а затем следовал бал. Самого хозяина, разбитого параличом, перевозили из комнаты в комнату на креслах с колесами. Конюшни были наполнены английскими кровными лошадьми... Случалось, что Николай Никитич, рассматривая отчеты сибирских своих заводов, нужным находил вытребовать для личных объяснений во Флоренцию какого-нибудь из уральских приказчиков". И тот, получив такое приказание, запрягал тройку в повозку и проезжал всю Россию и Германию, являлся к барину во Флоренцию, не говоря ни на каком другом языке, как на родном (23, с. 106).

    Еще отец Николая Никитича, проявляя не меньшую суровость, чем дед Акинфий, управлял заводами издалека, из Москвы, "без тревог и шума". Сюда к нему поступали донесения и отчеты из контор. Управление явно бюрократизировалось, делопроизводство в главных конторах Демидовых ставилось по образцу казенных учреждений. При такой организации следующий шаг - давление собственнических функций от непосредственного руководства заводами - сделал уже к началу XIX в. представитель четвертого поколения Демидовых (20, с. 24).

    Однако сам Николай Никитич принимал некоторое участие в хозяйственных делах, временами втягивался в предпринимательскую деятельность на стороне, превращаясь в расчетливого хозяина. Желая расширить сбыт железа своих заводов, Демидов завязал торговые сношения с Англией и для этого приобрел в Италии большой корабль, а потом в Таганроге построил пять морских судов для плавания по Черному и Средиземному морям. Эта частная флотилия не раз оказывала русскому правительству крупные услуги, перевозя казенные грузы между приморскими крепостями.

    Н.Н. Демидов не ограничивался областью заводского производства, имея обширное хозяйство в своих подмосковных вотчинах и южных экономиях. Он участвовал в колонизации южной России, в 1822 г. купил в Херсонской губернии 18 000 десятин земли с незначительным населением и перевел сюда крестьян из своих северных вотчин. Однако, как писали современники, "горячность и торопливость, какие проявлял Демидов относительно устройства своих имений в сельскохозяйственном отношении, вскоре оказались лишь плодом временного увлечения скучающего заводчика, и затем вскоре наступило разочарование в пригодности земель Херсонской губернии для нежных культур растений и для разведения улучшенных пород скота" (22, с. 222).

    Через свои конторы в Петербурге, Одессе, Таганроге с помощью комиссионеров и торговых агентов Демидов вел широкие торговые операции в России и за границей как продукцией своих заводов и поместий, так и различными случайными товарами, вроде волчьих и лисьих шкур, синего сандала или бульонных экстрактов из звериного мяса. Обширная переписка Н.Н. Демидова. Из-за границы с заводами, торговыми, вотчинными уполномоченными и приказчиками постоянно касалась вопросов выгодности и доходности тех или иных операций. Был еще один источник доходов Н.Н. Демидова - добыча драгоценных металлов.

    Сенатский указ 1812 г. "О предоставлении права всем российским подданным отыскивать и разрабатывать золотые и серебряные руды" открыл широкую дорогу в золотую промышленность частной инициативе. В 1820-х гг. уральские заводчики предпринимают активные шаги по организации поисков и добыче золота. В частности, Н.Н. Демидов из-за границы присылает множество распоряжений о приумножении приисков в дачах Нижнетагильских заводов. Вот что сообщал в заводоуправление приказчик петербургской конторы П.С. Соловьев, назначенный ревизором "золотого дела": "В повелениях своих из Рима Николай Никитич изволит предписывать, чтобы контора все меры употребила для поощрения жителей к отыскам золотых руд, и позволяет конторе держать на мелочные поманки усердника до 1000 рублей в год, а тем же, которые отыщут прииски, не пожалеть дать и отпускную" (24).

    Огромный золотой урожай собирал с первых же лет добычи предприимчивый заводчик. Только за 1823 г. в Нижнетагильском горном округе было открыто 12 приисков, и началась добыча золота. Через год на 19 самых богатых месторождениях из 30 заявленных к этому времени работало около трех тысяч человек. До 1841 г. демидовские старатели промыли около 328 млн. пудов песка и добыли 580 пудов 22 фунта 35 золотников 70 долей золота (24).

    Платиносодержащие россыпи отыскали в 1825 г. Через год нашли первый платиновый самородок в 10 фунтов 54 золотника, который Демидов не замедлил принести в дар императору Николаю I, за что и удостоился получить богатую табакерку с портретом государя. Сколь различны мотивы награждения персоной Никиты Демидова Петром I и этим пожалованием. Стремясь увеличить добычу золота и платины в своих владениях, Николай Никитич незадолго до кончины купил в Черниговской губернии большое число крестьян и распорядился о переводе их на уральские заводы. Переведенцев было не менее 8500 душ (25, с. 49).

    В демидовском заводском хозяйстве уже проявились преимущества вольнонаемного труда, однако до самой смерти Николай Никитич оставался убежденным сторонником использования крепостного труда. В своей переписке он настойчиво и упорно защищал практическими и теоретическими доводами преимущества принудительного труда по сравнению с вольнонаемным. Он говорил о преимуществах сдельной и премиальной оплаты труда работников и о других мерах поощрения заинтересованности работных людей и мастеров.

    Противоречивым было отношение "просвещенного" заводчика к применению новых машин и иных усовершенствованных технических средств. Хорошо знакомый с практикой западноевропейских заводчиков, с успехом использовавших машины для увеличения своих доходов, Н. Демидов высказывался за применение новой техники. "Сравнения нет делать какую-нибудь вещь машиною или руками человека: в последнем случае не только обойдется дороже, но еще и время много теряется", - писал он в одном из писем Черепанову (26, с. 17-18). Демидов не раз проявлял инициативу, вводя новые технические средства, о которых услышал от своих механиков или узнавал за границей. Но интерес к новым изобретениям у Демидова был непоследовательным, преходящим и зависел лишь от соображений немедленной выгоды. Сказывалось не только то, что заводчик слабо разбирался в технических вопросах. Над всем этим довлело соображение о дешевизне крепостного труда. Поэтому для него основной оставалась ставка на крепостной труд.

    Число заводов Н.Н. Демидова оставалось прежним. Выплавка чугуна редко превышала 700 тыс. пудов в год на всем протяжении первой трети XIX в., обычно она составляла несколько более 600 тыс. пудов. Это означало, что производство металла оставалось на уровне конца XVIII в., т.к. уральское железо вытеснялось с мирового рынка более дешевым из передовых капиталистических стран, главным образом из Англии, а внутренний рынок не мог поглотить всю возрастающую массу металла. Так, у Демидова из-за трудностей сбыта производство железа по Нижнетагильским заводам во втором десятилетии XIX в. сократилось с 500 до 450 тыс. пудов, но в то же время выплавка меди по округу увеличилась с 2 до 30 тыс. пудов. В переводе на рыночные цены того времени производство меди выросло до 930 тыс. рублей ассигнациями. При Дальнейшем сокращении производства железа в 30-е гг. (до 300 тыс. пудов) Демидовы увеличили добычу золота до 35 пудов и меди до 60 тыс. пудов в год. В переводе на цены реализации производство железа сократилось на 300 тыс. рублей серебром, производство Меди на столько же возросло, а золота и платины в год добывалось на 570 тыс. рублей серебром. Общий объем продукции в рублях увеличился вдвое. При сопоставлении суммы производственных заграт с выручкой от продажи продукции за первые 30 лет ХIХ в. было видно, что прибыль по заводам Демидовых обычно превышала 100 процентов, доходила в 1800-1801 гг. до 170 процентов. При неудачной конъюнктуре она опускалась до 40-60 процентов, редко ниже. В 40-50-е гг. прибыль будет держаться на среднем уровне 60-90 процентов, только в годы очень удачных продаж поднимаясь выше 100 процентов.

    С.И. Сметанин и В.В. Мухин пишут: "Не эквивалентно высокие прибыли объяснялись "владетельным правом" заводчиков, их монополией на сырье, топливо и рабочую силу. Доход горнозаводчиков состоял из прибылей, феодальной ренты и капиталистической ренты" (12, с. 407).

    По свидетельству дореволюционного биографа, несмотря на бурно проведенную молодость, Николай Никитич к концу жизни сделался бережливым, предприимчивым и внимательным к нуждам своих крепостных. Здесь, очевидно, имеется в виду тот факт, что в последние девять лет жизни он ежегодно 6 декабря, в день своих именин, велел раздавать на уральских заводах по 25 тыс. рублей (22, с. 222).

    Н.Н. Демидов скончался в 1828 г., завещал похоронить себя в Тагиле. Сын его Павел Николаевич построил здесь Выйско-Никольскую церковь, ставшую усыпальницей рода Демидовых. Тогда же в Тагиле на заводской площади перед горным управлением соорудили бронзовый памятник Н.Н. Демидову, отлитый в Париже.

    В последние годы Н.Н. Демидов проживал особенно роскошно и, не жалея средств, покровительствовал ученым и художникам. Однако за счет успешного ведения дел на Урале, в Америке, Франции и других странах оставил своим наследникам имущества почти вдвое более по сравнению с тем, что сам получил от отца. Сыновьям Павлу и Анатолию достались громадные владения, занимавшие обширную площадь в 6,7 тыс. кв. километров. Кроме прочего, в наследство входили пять морских судов и коллекция драгоценных предметов стоимостью свыше миллиона рублей.

Главная страница