Игорь Трутнев. АКИНФИЙ: ВОСХОЖДЕНИЕ НА ОЛИМП СЛАВЫ
Акинфий крупным планом. Рассказ о нем предстоит достаточно подробный. В династии Демидовых он занимает особое место. Его личность, пожалуй, наиболее значительная и яркая.
Можно однозначно сказать: Акинфий Никитич, идя по пути отца и став преемником его дел, развернул на Урале, а затем Алтае исключительную и грандиозную деятельность. Он превратился в самого крупного заводчика, хозяйственника и предпринимателя, обладателя огромного капитала.
Даты его жизни: 1678-1745 годы. Он – один из троих сыновей тульского Никиты Демидовича Антуфьева, родоначальника династии Демидовых и основателя горнозаводской промышленности. Как и отец, Акинфий отличался высоким мастерством в кузнечном и оружейном деле, глубоким знанием горного хозяйства, а также предприимчивостью, дальновидностью, расчетом.
Его отец, получивший от царя Петра I бывший казенный Невьянский завод, не мог отлучиться из Тулы и оставить оружейное дело. Он послал поверенного Емельяна Ксенофонтова принимать завод, который 13 мая 1702 г. был передан ему верхотурским воеводой. Позже, в июне, туда отбыл старший сын Акинфий для управления заводом.
Акинфий Никитич был дважды женат, оба раза на купеческих дочерях. От первого брака (с Евдокией Тарасьевной Коробковой) имел сыновей Прокофия и Григория. После ее смерти, в 1723 г., он венчался с Евфимией Ивановной Пальцевой, тоже в Туле. У них родились сын Никита и дочь Евфимия.
Как сообщают первые биографы, Акинфий не стремился попасть в ряды знати. Он являл собой пример преданности горнозаводскому делу, постоянно и упорно трудился. Для ознакомления с рудниками и заводами совершил поездку в Саксонию.
За свою деятельность Акинфий Никитич, уже будучи дворянином, был пожалован (по указу 1740 г.) в чин статского советника "за размножение им рудокопных заводов", а затем (в 1742 г.) и в действительные статские советники "за тщательное произведение и размножение железных и медных заводов".
На склоне лет он навестил родную Тулу, поклонился праху отца и матери. Но его всегда тянуло на Урал, к любимым заводам. Следуя туда водой, достигнув Камы, близ села Ицкое Устье, "неумолимая смерть 5(16-го по новому стилю. - И.Т.) августа 1745 года положила конец достохвальной его жизни на 67 году от рождения. Бренные останки Акинфия Никитича были отвезены обратно в Тулу и погребены там с приличною его сану и добродетелям почестию".
Вечный покой он нашел в Николо-Зарецкой церкви, построенной им в 30-х годах и ставшей в Туле фамильной усыпальницей. От него, Акинфия, пошла основная ветвь в родословном древе Демидовых.
А теперь штрихи к портрету. Сначала обратимся к портрету Акинфия Никитича, гравированному в Лейпциге Геданом. Еще недавний тульский кузнец, ныне уральский магнат и властелин, действительный статский советник, облачен в кафтан с широченными манжетами. Под ним модный французского покроя камзол, из под которого выступают кружевные жабо и манжеты. Парик с локонами, спускающимися на плечи, брови слегва сдвинуты и приподняты, под тонкими усами сжатый рот, волевой взгляд, выражение лица властное и суровое. От всей персоны веет умом, энергией, мощью и непреклонностью.
Кстати, одним из портретов, похожим на описанный, располагал Горный институт в Петербурге. Интересно, какова его судьба?..
Любопытно суждение писателя Д.Н. Мамина-Сибиряка (ознакомившегося с тагильским портретом Акинфия) о сходстве его с Петром I. Писатель называет Акинфия гениальным русском заводчиком, главным носителем и осуществителем широких планов царя, его двойником, его недремлющим оком. Он был птенцом гнезда Петрова.
Все сведения об Акинфии Демидове заимствованы Маминым -Сибиряком из "Жизнеописания...", составленного в 1833 г. Григорием Спасским, о чем говорит писатель.
Говоря о положительных сторонах деятельности представителя первых Демидовых, нельзя умолчать о сложности и противоречивости его натуры.
Акинфий был истинным сыном своего века, как и другие из демидовского рода. Вот как характеризует Акинфия знаток истории Урала Мамин-Сибиряк: "... под его железной рукой стонали не только приписанные к заводам крестьяне, но сами подъячие, разные приставники, приказчики и прочий служивый люд. Кнут, плети, батоги, цепи, застенок – все шло в ход". Далее писатель говорит о странностях и противоречиях характера, "где были перемешаны неистощимая энергия, железная воля, самодурство, жестокость... Первые заводчики, вроде Акинфия Демидова, не стесняли себя в выборе средств при преследовании своих целей. По сие время на многих уральских заводах сохранились предания о том, как рабочих бросали в жерла доменных печей или топили в прудах... Положение приписанных к заводам крестьян было невыносимо – это было рабство в худшем значении этого слова"1.
При этом Мамин-Сибиряк старается успокоить читателя полагая, что потомки позабыли дурные стороны А. Демидова. Чтобы уравновесить, смягчить свои суждения, он пишет, что "его имя пользуется большой популярностью. Еще и теперь на Демидовских Заводах можно встретить детей служащих с именем Акинфия".
О суровости и жестокости заводчика свидетельствуют его предписания и инструкции по управлению заводами, хранившиеся когда-то в конторах. Часть из них затем перешла в архивы, кое-что хранилось у потомков его приказчиков.
Так, о высокой требовательности и жестком отношении к подчиненным свидетельствуют письмо, датированное 1742-м годом февралем 17 дня, и "Реестр указам и доношениям, приказным делам разных годов", хранящийся в рукописном отделе Российской Государственной библиотеки. В реестре можно встретить жалобы приписных крестьян о несносных, тяжких, напрасных обидах и непорядочных поступках Акинфия Демидова.
В 1872 г. екатеринбургский ученый-краевед Н.К. Чупин сообщил о челобитной на заводчика Акинфия Демидова, поданной в 1721 г. тремя крестьянами на имя В.Н. Татищева и бергмейстера И.И. Блиера. Из этого доношения мы узнаем, что крестьянами Верхотурского уезда (жителями тогдашней Тагильской деревни и Ромашевской слободы) была обнаружена в начале XVIII века на речке Вые, в горе, медная руда. О ней они объявили управителю уезда А.И. Калитину. Однако он промышлять ту руду "не почал". Тогда в 1714 г., об оной руде крестьяне объявили Никите Демидову, который начал ее промышлять только через шесть лет.
Такова предыстория. Далее открыватели жалуются, что Демидов запрещает им искать руду, учинил по всем дорогам заставы и в случае неповиновения грозится бить кнутом и прочими притеснениями. Крестьяне-рудооткрыватели просят Татищева и Блиера "дабы указом царского величества повелено было у нас вышеобъявленную руду принять и от оного Демидова и от людей его указом царского величия нас оборонить, чтоб нам в конечную скудость от него не придти. Також просим дабы повелено было дать нам солдата для обороны". Действительно, для многих крестьян поиск руды и ее ручная плавка являлись средством к существованию, жизненной необходимостью. Поэтому ни запреты, ни угрозы казни их не пугали, и они продолжали, но уже тайно, заниматься этим делом.
Попутно заметим, особой жестокостью отличался один из братьев - Никита Никитич, в вотчинах которого вспыхивали бунты, когда по жалобам тех же крестьян грозный хозяин "производил прежестокие и мучительные пытки".
Еще одна особенность, характеризующая Акинфия. Он имел массу привилегий благодаря поддержке многих вельмож и императриц. Главная из них - полное освобождение от стеснительной опеки и надзора местных властей: освобождение от воинского постоя и от рекрутской повинности, удержание при себе пришлых и беглых крестьян. Все это влияло на благоденствие заводчика.
Больше всего он ценил независимость от местных властей и горного начальства, свободу действий в сфере производства, сбыта и управления рабочими. И здесь судьба ему благоприятствовала. Так, согласно указу Елизаветы Петровны от 24 июля 1744 г., он, Демидов, приобретал исключительное положение, при котором даже Сенат и Берг-коллегия могли решать его дела лишь с ведома императрицы: "... ежели где до него Акинфия Демидова будут касаться какие дела или от кого будет в чем на него челобитье, о том наперед доносить Нам, понеже Мы за его верные Нам службы в собственной протекции и защищении содержать имеем".
Итак, он вбирал в себя самые разнообразные ипостаси – заводчик и предприниматель, дворянин и помещик, мастер-умелец и организатор-управленец. Его талант проявлялся в продуманном управлении своими заводами и территориями, умении подбирать толковых работников, считая оправданным приглашать к себе иностранных мастеров и использовать заграничный опыт.
Вот как характеризовал Акинфия такой авторитет, как В. Геннин, в доношении к Екатерине I (от 25 апреля 1725 г.): "Я без сомнения могу сказать, что такого в заводском деле искусного человека едва сыскать можно".
Каковы же заслуги Акинфия Никитича? Это прежде всего хозяйственное освоение природных ресурсов Среднего Урала – открытие рудников и строительство новых заводов. Особая роль принадлежит ему в успешном управлении Невьянским заводом и в строительстве Нижнетагильского.
Всему этому способствовали не только природный ум и энергия, но и глубокое знание существа заводской работы, а также использование рабочий силы из числа крепостных и приписных крестьян. А огромный, все возрастающий капитал позволял выписывать из-за границы мастеров.
Деятельность предприятий требовала решения вопроса доставки изготовленных изделий в Москву и строящийся Петербург. И он, Акинфий Никитич, стал осваивать пути-дороги с Урала в столицу. Напомним, именно Демидов приступил к эксплуатации судоходного пути по рекам Чусовой и Каме, открытого еще Ермаком. Одновременно шло строительство многочисленных барок, струг и судов, караваны которых доставляли металл в столицу. Возводились пристани, открывались конторы.
Сухопутные дороги порой приходилось строить в непроходимой чащобе, засыпать болота и низкие места, окапывать канавы, возводить мосты через речки. Недаром впоследствии ученый-путешественник акад. П.С. Паллас весьма лестно отзывался о демидовских дорогах, как и о его заводах.
Мы не беремся точно ответить, владельцем скольких заводов был Акинфий Демидов. Каждый автор упоминает свое число, но Б.Б. Кафенгауз, наиболее глубоко занимавшийся историей демидовского хозяйства, называет более двух десятков, подавляющее число которых находилось на Урале.2
В Государственном архиве Свердловской области хранится ландкарта (относящаяся к середине 30-х годов XVIII века), которая наглядно иллюстрирует наличие целого "Ведомства Акинфия Демидова" – особой на Среднем Урале территории, где размещались его заводы, и, прежде всего, Невьянская и Нижнетагильская группы. Все они представляли по сути одно целое, снабжая отдельными видами продукции другие заводы, а наличие при многих заводах цехов свидетельствовало об известном разделении труда и объединяющем начале единого производственного процесса.
Размещались заводы на берегах рек, на которых специально строились плотины. Кроме того, реки имели большое значение для транспортировки продукции к рынкам сбыта.
Итак, в первую половину XVIII века для демидовского хозяйства характерно быстрое возрастание численности заводов: был когда-то у Никиты Антуфьева один завод в Туле да один Невьянский, спустя же полвека у его сыновей таковых значилось уже 34. Кроме железа и чугуна, стали выплавлять и медь. В условиях дешевой рабочей силы Акинфиевы заводы отличались низкой себестоимостью и высокой прибыльностью.
Многочисленные демидовские рудники и заводы, продуманная организация производства на них, продукция высокого качества – все это служило надежной базой для дальнейшего развития горного дела и металлургии, предпринимательства.
Однако с именем Акинфия Демидова история связывает не только развитие заводского дела на Урале, но и строительство такого архитектурного памятника, как знаменитая наклонная или "падающая" Невьянская башня.
Кроме того, Акинфием Никитичем разводилась крупная и ценная порода коров, берущая начало от холмогорского быка, когда-то присланного Демидовым царем. Впоследствии эта порода стала называться тагильской.
Будучи в свое время во Фрейбурге, Демидов привез оттуда коллекцию минералов, положившую начало собиранию раритетов. Приумноженные в поколениях, они стали целым кабинетом минеральных редкостей, а в последующем были переданы потомками в дар Московскому университету.
Вот, пожалуй, все основные деяния Акинфия Демидова. Нет, не все!
Его лебединая песня... Свою кипучую деятельность и практические интересы Акинфий простирал и за пределы Урала. Так, он посылал доверенных людей на Иртыш, где были обнаружены следы так назваемых Чудских копей, т.е. горных работ древних неизвестных обитателей, вещественным доказательством которых служили остатки печей и оплавленных руд.
В 1724 г. Акинфий поручил разведать руду в Томском и Кузнецком уездах Сибири. Вошел в историю случай, когда в один прекрасный день 1725 г. близ озера Колывани посланцами Демидова были открыты медные руды. Отсюда и пошло название Колывано-Воскресенские горные промыслы, рудники и заводы.
Извещенный об этом открытии Акинфий Никитич сразу послал опытного рудоискателя, который на построенной там печи выплавил медные пробы и с изготовленными образцами вернулся в Невьянский завод. Вскоре эти образцы Акинфий преподнес Екатерине I и Я.В. Брюсу. Заводчик был убежден в их доброкачественности, и хорошо представлял огромную выгоду от нового горного промысла и испросил у Берг-коллегии дозволение на устройство там предприятий, напоминая, что еще Петром I было повелено Демидовым "к приискам медных и других руд иметь охоту". Ответ из Берг-коллегии пришел быстро – 16 февраля. Указом же от 31 марта 1726 г. Акинфию было позволено строить Колывано-Воскресенский завод3.
Три завода - Колывано-Воскресенский, Барнаульский и Шульбинский - стали вводиться в действие соответственно в 1729, 1740 и 1742 годах. Заселение происходило демидовскими людьми, вывезенными прежде всего с Урала.
Обогащали уральского заводчика и алтайские яшмы и порфиры, для обработки которых была построена гранильная фабрика. Изделия из них приобретали большую ценность и пользовались спросом у Высочайшего Двора.
В 1736 г. на алтайской речке Корбалихе нашли первые серебряные руды. Этим открытием Россия также обязана Акинфию Никитичу. Однако их разработку пришлось отложить из-за подозрения на возможное подмешивание к ним серебра, выкопанного из старинных курганов и могил. И только в 1742 г. там были обнаружены руды, содержащие самородное серебро. А рудник стал именоваться Змеиногорским - по названию горы и изобилию на ней змей.
Акинфий Никитич, предвидя исключительную прибыльность рудника, послал туда двух принятых по контракту иностранных специалистов - Иоганна Самуила Христиани и Юнг-Ганса. В 1743-44 годах они построили на месте плавильные печи и разделительный горн (для извлечения и отделения из руд драгоценного металла). Первый выплавленный слиток золотистого серебра весил более двух с половиной пудов. Акинфий Демидов известил о сем событии императрицу, испрашивая специалистов для освидетельствования серебряного рудника.
Согласно указу императрицы на Колывано-Воскресенские заводы прибыли искусные в пробирном деле люди. Но результат оказался несколько неожиданным. Приехавшие из Петербурга доверенные представители отстранили от плавки серебра демидовских приказчиков и мастеровых, и занялись ею сами... Вскоре эти заводы были приняты в казенное содержание.
Вторжение Демидова на Алтай, создание там рудников и заводов, в частности Колывано-Воскресенского, имело значение не только для него, но и для России. Можно сказать иначе: этот алтайский виток в деятельности явился новым взлетом Акинфия Демидова. В то же время алтайская эпопея стала его лебединой песней на фоне всех крупных по значимости и последствиям акций.
Подошедшая старость завершала кипучий земной жизненный путь. Сил на новые дела уже не хватало... Sic transit gloria mundi! Так проходит земная слава! Со всеми своими делами и деяниями Акинфий Никитич Демидов уходил в историю...
Остается, пожалуй, упомянуть еще и о таких сведениях, относящихся к алтайскому серебру.
По велению императрицы Елизаветы Петровны первые пудовые порции серебра, поступившего с Алтая, были употреблены на сооружение раки (т. е. большого ларца или, лучше сказать, саркофага) для святых мощей Александра Невского. Сия рака находилась в соборе Александро-Невской лавры. Правда, в некоторых энциклопедических справочниках местом ее хранения указывается Эрмитаж.
А вот предание, передающееся из века в век. Первым о нем упомянул в своих "Записках о России" (1823 г.) австрийский полковник Манштейн, служивший тогда при русском дворе. Акинфий Демидов в один из приездов в Петербург был приглашен ко двору и играл в карты с императрицей Екатериной I. При проигрыше рассчитывался новенькими серебряными рублевиками. Тогда императрица будто бы спросила: "А что, Никитич, это твои или мои рубли-то?" (Намекалось на демидовский монетный двор). Но Никитич нашелся, уклончиво сказав: "Все мы, матушка, твои - и сами, и животишки наши".
Этот случай приводится многими авторами, причем фигурируют нередко вместо Екатерины I другие императрицы: Анна Иоанновна или Елизавета Петровна...
Как видите, читатель, открытие на Алтае серебра со временем обрело форму довольно сомнительных и разноречивых слухов, догадок и преданий, которые касались порой и наследства Акинфия.
Что содержалось в завещании. Давайте загляняем в это духовное завещание. Датировано оно 24-м мартом 1743 г. Вот несколько выдержек: "... будучи в целом своем уме и твердой памяти, чувствуя престарелые свои лета, и памятуя необходимый предел Божий, что в здешней маловременной моей жизни время уже краткое остается... детям моим, кому что по их достоинству и каждому искусству и прилежности надлежит иметь и к государственной пользе содержать, определяю..."
Сыновьям дается наказ: "... заводы содержать в прилежном смотрении и в починках, имея к тому для вспоможения довольные к каждым заводам особые вотчины и капитал, дабы оные никогда не могли приходить в оскудение, но при добром смотрении и усердном прилежании в лучшем течении происходили"4.
Само завещание расписано между тремя его сыновьями – старшим Прокофием, средним Григорием, младшим Никитой – и дочерью Евфимией. В нем перечисляются вотчины, имения, алмазные, золотые вещи и жемчуг, серебряная посуда, мастеровые и работные люди, приписные и крепостные крестьяне, капитал, дома в разных городах и, разумеется, заводы. Причем в отношении последних подчеркивалось: "владеть ими и к размножению оных прилежное старание иметь..."
Заводы между наследниками делились на три части: Первая часть, Невьянская – Прокофию. Сюда входили заводы – Невьянский, Быньговский, Шуралинский, Верхнетагильский, Шайтанский. По дому – в Казани, Кунгуре, Москве, Тюмени, Чебоксарах и Ярославле.
Вторая часть, Ревдинская – Григорию. Заводы – Ревдинский, Уткинский, Суксунский, Тульский и др. Соликамский промысел с угодьями. По дому – в Казани, Костроме, Кунгуре, Москве, Нижнем Новгороде, Петербурге, Серпухове, Твери и Ярославле.
Третья часть, Нижнетагильская – Никите. Заводы – Нижнетагильский, Черноисточинский, Выйский, Висимо-Шайтанский, Лайский. По дому – в Екатеринбурге, Казани, Нижнем Новгороде, Петербурге, Таре, Твери, Тобольске и Ярославле.
Дележу на три части подверглась также и гора Высокая (Магнитная), как и лес на ней.
Помимо завещания, о богатстве Акинфия Демидова и о составе его имущества позволяет судить так называемая "Опись генеральная", составленная через пару лет после его смерти и необходимая для раздела наследства. Здесь значатся рудники, заводы, склады, запасы готовой продукции, пристани, пахотные земли, приписные и крепостные крестьяне, скот, дома в разных городах. Наконец, мебель, утварь, посуда, драгоценности, наличные деньги.
Его вотчины, раскинутые по 10-ти уездам, насчитывали свыше 200 сел и деревень, в которых числилось крепостных и приписных людей порядка 38 тыс. душ мужского пола.
Следует подчеркнуть, что судьба завещанных заводов оказалась различной: одни были погашены, иные проданы. Только заводы младшего сына Никиты продолжали оставаться действующими в прямом его потомстве в течение более полутора веков.
Оценка Акинфия Демидова в литературе. Данная рубрика является послесловием к нашему очерку об Акинфии. Необходимо подвести итог всему сказанному.
Итак, как же следует оценивать эту фигуру из демидовского рода? Собственно, у читателя уже сложилось представление. Оно вытекает из всей его деятельности. А она велика. Велик и человек этот –крупнейший хозяйственник, заводчик и организатор производства. Между тем в литературе, особенного советского периода, при признании его роли (вместе с отцом) в строительстве заводов и вклада в горнозаводское дело России, к имени Акинфия учеными и писателями обязательно добавлялись нелестные эпитеты. В условиях идеологического диктата, тоталитарного режима, так называемого социалистического реализма иначе быть и не могло.
Обратимся к фактам. В уральском журнале "Товарищ Терентий" (1925 г.) один из краеведов говорит о Демидове как о "новоиспеченном богаче-промышленнике с алчным взглядом, обращенным на Урал, где с ненасытной жадностью делал все новые и новые разведки Демидов – беспримерный хищник, дошедший до острой мании наживы".
Глубокий исследователь истории хозяйства Демидовых Б.Б. Кафенгауз называет его "хищным приобретателем" и "алчным эксплуататором" .
Вторя ему, наш земляк краевед-литератор И.М. Шакинко называет Акинфия кратко и однозначно - "хищник"5.
А вот что пишет (1942 г.) известная писательница Мариэтта Шагинян: "После Акинфия Демидовы резко мельчают... И в потомках Никиты – Анатолии и Павле Демидовых - начинает проступать уже что-то пассивно-патологическое. Неограниченные возможности, открываемые огромным богатством... съедают их волю и характер, уничтожают способность внимания, отрывают от всякого дела, уводят от родины... Такова нисходящая линия рода Демидовых: от кузнеца-предпринимателя, которого уважал Петр I... до вельмож-миллиардеров, полуидиотов с расслабленной волей"6. Одного из последних Демидовых описал Мамин-Сибиряк под фамилией Лаптев в романе "Горное гнездо".
Обратимся к главному художественному произведению о Демидовых - "Каменному Поясу" Евг. Федорова. Особенно он обрушивается на потомков первых Демидовых. Но крепко досталось и Никите с сыном Акинфием. Всего несколько выдержек из первого тома романа: "Ненасытный Акинфии мечтал захватить весь Каменный Пояс" (с. 407), "Нос как у стервятника" (с. 403), "Жадно прибирали к рукам рудные земли Демидовы" (с. 285)7 и т.д.
После выхода в свет романа Федорова (1940 - начало 50-х годов), в журналах и газетах появилось немало откликов, в основном резко критических. Так, в газете "Уральский рабочий" (27 октября 1940 г.) К. Боголюбов и А. Ладейщиков писали, что роман "полностью разочаровывает". Образы Никиты и Акинфия получились "плоскими, мелодраматическими, незапоминающимися, неубедительными". Авторы статьи называют роман грубо натуралистическим, местами откровенно пошлым.
Другой свердловский рецензент, историк М. Горловский в той же газете (14 сентября 1952 г.) сетует, что роман фактически стал "историей" семьи Демидовых. Иными словами, отход автора от социалистического реализма, считает рецензент, не позволил ему раскрыть тему жизни и борьбы трудящихся Урала. Горловский находит роман легким чтивом, улучшить которое можно за счет повышения идейно-теоретического уровня (?! - И.Т.). Попутно заметим: историк-рецензент пишет, что и В. Геннин не заслуживает данной автором положительной оценки. Вот так!..
И последняя наша ссылка. В 1977 г. в Свердловске вышла в целом хорошая книга "Нижний Тагил", рассказывающая о том, как из демидовского завода образовался и вырос крупный город, с описанием развернутой панорамы его современного состояния. Однако местные краеведы и общественные деятели смогли увидеть только следующие черты, присущие, на их взгляд, Никите и Акинфию Демидовым: ненасытную жадность и деспотизм, разбойничие действия, хитрость, льстивость и жестокость, безудержный грабеж богатств Каменного Пояса, стремление наложить лапу (на гору Высокую), погоню за славой и т.д.
Никак нельзя согласиться с подобными выражениями в однобокой оценке Демидовых, в том числе и Акинфия, если исходить из того, что промышленная политика его была широка, всеохватывающая и смела. Сделал он для России много, благодаря уму, таланту и энергии.
Предпринимательские действия заводчика. Акинфий и его отец стояли вровень с событиями и запросами жизни, являлись живым воплощением предприимчивости и возникающего в России предпринимательства.
Предпринимательство! За последние годы это понятие у всех на слуху. Это слово постоянно присутствует и в прессе. Между тем толкования его в современных энциклопедиях не найти. Даже в "Толковом словаре" В. Даля предпринимательство напрямую не рассматривается, а ограничивается смежным понятием: предпринимать - затевать, решаться исполнить какое-либо новое дело, приступать к совершению чего-либо значительного. И еще: предприимчивый – смелый, решительный, отважный на дела этого рода.
В одном из солидных источников можно прочесть: предприниматель – это человек, который организует свое предприятие, управляет им и принимает на себя все связанные с этим риски. Также отмечается, что такой человек работает много, упорно и с умом.
Только что сказанное полностью можно отнести к деятельности Акинфия Никитича. Больше того, ему следует приписать и отличительные предпринимательские признаки и качества, которые обычно перечисляются в современных учебных пособиях: энергичность, способность выбирать главное направление и принимать решения, умение находить контакт с самыми различными людьми, способность представлять свое мнение другим, знание заказчиков и предлагаемой продукции, способность сочетать личные интересы с интересами дела, знание собственных сильных и слабых сторон.
И последнее. Отводя должное место первым Демидовым в деле основания и развития горнозаводской отрасли на Урале и первой в России плавки металла из магнитной железной руды (что само по себе стало исключительным событием в истории отечественной металлургии), никак нельзя обойти молчанием величавое имя Петра Первого. Именно он призвал заняться розыском руд, их исследованием, а затем и организацией добычи и выплавки.
По этому поводу корифей науки Д.И. Менделеев в работе "Уральская железная промышленность в 1899 году" писал: "... Великий Петр Алексеевич, провидя современное значение железа, поставил добычу его во главу уральских усилий. И слава дел этих загремела в мире". Гремело имя и Демидовых. Гремело на всю Россию, на всю Европу. И ведущая роль здесь должна быть отведена Акинфию Никитичу Демидову. Он совершил подвиг на пользу Отечеству. Он опережал время...
ИСТОЧНИКИ
--------------------
1. Мамин-Сибиряк Д.Н. Собр. соч. Свердл. обл. из-во. 1951. т. 12. с. 147-148.
2. Кафеигауз Б.Б. История хозяйства Демидовых в XVIII-XIX вв. Опыт исследования по истории уральской металлургии. М.: Л. 1949. т. 1.
3. РГАДА, ф. Демидовых, д. 104. лл. 102-103.
4. Спасский Г. Жизнеописание Акинфия Никитича Демидова. СПб., 1877. с. 92-94.
5. Шакинко И.М. Загадка уральского изумруда. Свердловск. 1980. с. 164.
6. Шагинян М.С. Собр. соч. в 9-ти томах. М. 1973, т. 4. с. 147.
7. Федоров Евг. Каменный Пояс. Кн. I. Демидовы. Л. 1951.