Подготовка и осуществление "Большого террора". 1935-1938 гг. по материалам Тагильского округа

    Как ныне хорошо известно, в конце 1934 г. Сталин планировал новое наступление на народ и партию, избрав поводом для этого убийство С. М. Кирова. Поэтому весь следующий 1935 г. проходит под знаком разоблачения троцкистско-зиновьевских бандитов и убийств Кирова.

    Газета "Рабочий" в 1935 г. вела идеологическую обработку населения по следующим направлениям: борьба с троцкизмом как главной опасностью, выявление врагов на предприятиях города и в селах, разоблачение троцкистских группировок и заговоров, борьба с саботажем стахановского движения. Число врагов на газетных страницах "подросло" до 233 чел., из них 200 чел., арестованных по делу Кедуна, приводилось без фамилий. В январе были выявлены четыре "троцкиста-контрабандиста" в педтехникуме и на Ивановском руднике. В феврале за защиту позиций Зиновьева исключены из партии, как троцкисты Бондин (НТМЗ) и Мартемьянов (Тагильское отделение железной дороги). В апреле, в ходе следствия по убийству Кедуна, арестовали 200 чел. и выявили "клеветника на партию" среди преподавателей на курсах Союзторгучета - Чернышева. В апреле-мае были произведены аресты по делу об убийстве Быкова, бдительные пионеры разоблачили врагов среди учителей Черноисточинской школы. В июле -осуждено 15 человек по делу Кедуна-Быкова. В августе выявлены девять врагов на разных предприятиях города, которые были изгнаны из партии и лишены гражданских прав. Некоторых из них арестовало НКВД. В сентябре - исключены из партии десять "врагов народа" на ВМЗ, в ноябре - привлечены к суду за саботаж стахановского движения шесть человек.

    В январе 1935 г. прошел процесс над "убийцами" Кирова во главе с Зиновьевым и Каменевым. На местах разразилась новая волна арестов, захватившая десятки тысяч бывших участников оппозиции и всех других подозреваемых. Однако жертв оказалось больше в центре, чем на периферии. В Нижнем Тагиле последствия этого процесса проявились достаточно слабо. Город принял ссыльных, заклейменных аббревиатурой "КР" - кировский расстрел. Это были члены семей, родственники и близкие знакомые тех, кого расстреляли за организацию убийства Кирова.

    Тем не менее, в Нижнем Тагиле были свои основания для оттачивания оружия классовой борьбы, свидетельством чему являлись два процесса: суд над "враждебной группировкой" во главе с А. Н. Словцовым и суд над убийцами осодмильца Д. Кедуна и рабкора-коммуниста Г. Быкова. В обоих делах политические мотивы тесто переплетены с уголовными. В июле 1934 г. были арестованы работники краеведческого музея Т.К. Боташева, М.А. Зылева, О.А. Кротова и ее брат, техник-металлург А.А. Кротов. Их обвинили в краже музейных ценностей, что и подтвердило следствие. Директор краеведческого музея А. Н. Словцов в краже замешан не был, ничего о ней не знал, и его вина заключалась лишь в слабом контроле за деятельностью своих сотрудников. Однако Словцов давно уже считался "бельмом на глазу" социалистического Тагила. Грехов за ним водилось немало: член следственной комиссии при Колчаке (установившей факты красного террора), защитник церкви (помог спасти мощи Симеона Верхотурского, защищал от разрушения Вхо до-Иерусалимский собор и т. п.) и вообще "гнилой интеллигент". Поэтому при соответствующем давлении музейные воры обвинили А. Н. Словцова в "антисоветском влиянии". В октябре 1934 г. он был арестован за антисоветское искажение экспозиции музея, а 3 января 1935 г. состоялся суд над "враждебной группировкой" во главе со Словцовым, протаскивавшей "антисоветские настроения в экспозиции музея". В результате А. Н. Словцов получил восемь лет тюрьмы, а истинных уголовных преступников осудили на меньшие сроки наказания.

    Архивные изыскания тагильского краеведа С. В. Ганьжи прояснили суть дела Словцова. Иначе выглядела ситуация по делу "Кедуна-Быкова", которое еще ждет своего исследователя. Однако и то, что известно, наталкивает на размышления. 13 февраля 1935 г. был убит работник группы содействия прокуратуре Д. Кедун, а в ночь на 13 апреля - рабкор Г. Быков. В апреле по этим убийствам арестовали 15 человек и судили их на выездном заседании военной коллегии Верховного суда. В числе обвиняемых оказались: убийца Кедуна П. Криворучкин, убийца Быкова П. Мокров и их "пособники-вдохновители" - Я. Мокров, И. Сеченев, В. Чернышев, В. Чернышева, И. Перепелкин, П. Пестов, А. Криворучкина и еще семь человек. Приговор суда гласил: "Мокрова П. и Мокрова Я., Сеченева И. и Криворучкина П., Перепелкина И. и Пестова П... подвергнуть высшей мере наказания -расстрелять с конфискацией имущества". Остальных приговорили к разным срокам лишения свободы. Заместитель заведующего орготделом горсовета П. О. Пестов самим Быковым именовался не иначе как "осведомитель шайки бандитов, их идейный вдохновитель и враг рабочего класса, пролезший в аппарат горсовета". Эта формулировка популярного рабкора "Тагильского рабочего" почти ни у кого тогда не вызывала сомнений. Однако в июле 1991 г. Пестов был реабилитирован как репрессированный по политическим мотивам (см.: Приложение 19 к главе 5. Ч. 2. Приложения). Этот факт многое меняет в оценке происходившего в те годы. Рабкор Быков работал в финансовой секции горсовета. Вместе с Д. Кедуном они "выявляли спекулянтов, торговцев, бывших белогвардейцев-эксплуататоров, добивались конфискации их имущества за злостную неуплату налогов и лишения их избирательных прав". Статьи Быкова в газете для многих "врагов" стали фактически судебным приговором. В пылу ожесточенной классовой борьбы это казалось праведным делом, и Быков стал героем. Однако с точки зрения демократических норм права его статьи являются ни чем иным как доносами, приводившими к наказанию невиновных людей. Одной из таких жертв и стал П. Пестов. Этим мы ни в коей мере не пытаемся оправдать убийц Д. Кедуна и Г. Быкова. Очевидно, однако, что так называемые "классовое чутье" и "революционная бдительность" при решении судеб живых людей все чаще являлись в 1930-е гг. орудием преступлений.

    С 1935 г. расправа с врагами народа становилась более тайной и масштабной. Главным орудием расправы вместо парткомов стали кабинеты НКВД. По сведениям А. Г. Авторханова, 13 мая 1935 г. ЦК ВКП(б) принял решение о создании Особой Комиссии безопасности Политбюро для руководства ликвидацией врагов народа. Предполагалось проведение во всей партии двух проверок: гласной проверки партдокументов всех членов партии через парткомы и негласной проверки политического лица каждого члена партии через НКВД. "Психологи из НКВД, - писал А. Г. Авторханов, -приступили к делу и на основе "таблиц о признаках" вели в течение 1935-1936 гг. глубоко законспирированную работу по учету бывших и по установлению будущих врагов народа". Так готовилась "ежовщина".

    Наступил 1936 г. В течение этого года газета "Тагильский рабочий" заклеймила более 70 врагов народа. В январе наказали шесть человек за дурное прошлое, троцкизм и примиренчество с ним, преследование сельских стахановок. В марте подводили итоги по проверке сельсоветов, и оказалось, что в 11 из 27 советов Тагильского района председатели "разложились, срослись с классовым врагом". В связи с этим нужно отметить, что в Свердловской области за январь 1935 - июнь 1936 гг. сменилось 63,5 % председателей райисполкомов, 54,3 % председателей сельсоветов, 57,1 % секретарей. Погоня за количеством судебных дел привела к тому, что в 1935 г. в Свердловской области был признан недействительным каждый четвертый приговор.

    В августе 1936 г. открылся московский процесс по делу "троцкистско-зиновьевского террористического центра". В результате этого судилища Сталину удалось добиться перелома в своей борьбе с оппозицией - получить санкцию на ее физическое устранение. В 1936 г. расстреляли 16 лидеров оппозиции, заочно приговорили к смертной казни Троцкого. Незамедлительно по всем лагерям прошли массовые расстрелы троцкистов. Следили за августовским процессом и в Нижнем Тагиле, стремясь не ударить лицом в грязь. Только по партийной линии в этом месяце было наказано 19 троцкистов. А к сентябрю было разоблачено уже 34 троцкиста. Газеты знакомили тагильчан с процессами над "троцкистами -вредителями и диверсантами" на рудниках Кузбасса, Кемеровском руднике. Фигура "врага народа" становилась все более мощной, а поведение его - все более коварным.

    Начиная с 13 мая 1935 г., в течение двух лет работы Комиссии безопасности Политбюро, появился разработанный в деталях план "большого террора". Сущность его, по наблюдениям А. Г. Авторханова, "заключалась в следующем: 1. Все взрослое мужское население и интеллигентная часть женского населения СССР была подвергнута негласной политической проверке через органы НКВД и его агентурную сеть по группам: а) интеллигенция, б) рабочие, в) крестьяне. 2. По каждой из этих групп было установлено в процентах число, подпадающее под ликвидацию. 3. Была выработана подробная "таблица признаков", по которой люди подлежат ликвидации. 4. Был выработан календарный план, предусматривающий точные сроки ликвидации этих групп по районам, областям, краям и национальным республикам". Этот план был приведен в исполнении после телеграммы Сталина и Жданова в адрес Политбюро из Сочи 25 сентября 1936 г. о назначении Ежова на пост наркомвнудела. "Одновременно в печати, - как отмечал Авторханов, - развернулась грандиозная кампания "по разоблачению и выкорчевке врагов народа".

    Заголовки материалов 1937 г. в газете "Тагильский рабочий" достаточно точно передают смысл действия властей: "Процесс антисоветского троцкистского центра"; "Фашистский ублюдок - Марьясин"; "Вредительство на руднике III Интернационала" (г. Высокой, УВС, Коксохимстрое…); "Враги на железной дороге" (в горсовете, горкоме, торговле, заводе Куйбышева, ЛПХ, комсомоле, архитектуре, гороно, физкультурных обществах, прокуратуре); "Процесс над вредителями в Таборинском районе"; "Контрреволюционная вредительская и диверсионная группа правых Надеждинской конторы заготзерно"; "Рыковско-бухаринские бандиты - контрреволюционная бандитская шайка правых в сельском хозяйстве и животноводстве Нижнетагильского района". Для того чтобы оттеснить вражескую сущность выявленных вредителей, Сталин советовал нажимать на чувство патриотизма. Поэтому из газеты в газету переходила тема "О любви к Родине".

    В 1937 г. состоялся второй московский процесс по делу "параллельного троцкистского центра", и были приговорены к расстрелу Г. Пятаков, Л. Серебряков и другие, обвиненные в антисоветской деятельности и шпионаже. В 1938 г. прошел третий московский процесс по делу "антисоветского троцкистского блока", решивший судьбу Рыкова и Бухарина. Штамп "враги народа" ставился на своих и "чужих", знакомых и родственниках, неграмотных мужиках и академиках. К началу весны 1937 г. террористическая машина была хорошо отлажена. На февральско-мартовском пленуме ВКП(б) была дана команда на места о расправе, и террор начался.

    В апреле 1937 г. был пущен в ход механизм перевыборов местного партийного руководства. Шумная кампания в печати сопровождалась массовыми доносами на "врагов народа".

    На XX съезде партии Н. С. Хрущев рассказал, как отдел НКВД по Свердловской области "открыл" так называемый "Уральский штаб восстания - орган блока правых уклонистов, эсеров и священников". Электронная версия historyntagil.ru. Его руководителем называли секретаря Свердловского обкома, члена ЦК ВКП(б) И. Д. Кабакова. По словам Н. С. Хрущева, "число арестов по обвинению в контрреволюционных преступлениях возросло в 1937 г., по сравнению с 1936 г., больше, чем в десять раз".

    Набирала силу волна репрессий в Нижнем Тагиле. 23 декабря 1936 г. на отдыхе в Сочи был арестован руководитель Уралвагонстроя Л. М. Марьясин. Его обвинили во вредительстве и организации покушения на С. Орджоникидзе. 4 января 1937 г. в Нижнем Тагиле состоялась XIV партконференция, где И. Д. Кабаков и Ш. С. Окуджава (первый секретарь горкома ВКП(б) выступили с разоблачениями "троцкистской банды Марьясина". А 9-10 февраля на собрании городского партактива сам Окуджава признался в троцкистских ошибках. В Нижний Тагил прибыла комиссия во главе с начальником Главстройпрома Гинзбургом и кандидатом в члены ЦК ВКП(б) Павлуновским для проверки вредительских дел на УВС. Однако комиссия, вопреки велению свыше, сделала вывод: "Ознакомление с Уралвагонзаводом привело нас к твердому убеждению, что вредительская работа Пятакова и Марьясина на стройке не получила большого развития". Такие выводы никак не удовлетворяли центр. 28 февраля 1937 г. раздался грозный оклик Молотова на пленуме ЦК ВКП(б), где он обвинил комиссию в политической близорукости и назвал Окуджаву вместе с Марьясиным вредителями-троцкистами. Окуджава еще 16 февраля был освобожден от должности и арестован как "троцкист-двурушник". 14 марта 1937 г. XIV пленум Свердловского обкома исключил его из своего состава как "врага народа". В этом же году арестовали управляющего трестом "Востокоруда", директора ВЖР А. А. Давыдова. Окуджава, Марьясин и Давыдов по приговору НКВД были расстреляны. В мае 1937 г. арестовали и Кабакова, которого тоже приговорили к высшей мере наказания.

    Кампания по уничтожению "врагов народа" охватила массы людей. В январских номерах "Тагильского рабочего" в связи с публикацией материалов о процессе "антисоветского троцкистского центра", разжигалась ненависть против троцкистов, которые в Нижнем Тагиле представлены "фашистскими ублюдками" Марьясиным и Туроком (последний - глава Тагильского отделения железной дороги). Известный корреспондент, давно бичующий врагов народа, Л. Вилкомир начал подбираться к директору "Востокоруды" Давыдову. Правда, пока его материал носил довольно нейтральное название "Упрямство" (проявленное Давыдовым в связи с увольнением некоего Титова). Февраль начался с публикации приговора "антисоветскому троцкистскому центру" и "праведный" гнев рабкоров обрушился на местных "вредителей-троцкистов". "С большевистской энергией" ликвидировались последствия вредительства "банды Турока" на железной дороге им. Кагановича - разоблачено и наказано девять человек. Разоблачался враг в лице главного геолога рудника III Интернационала Лепинского, "троцкистского подхалима" - редактора газеты "Вагоногигант" Фейгина, и теперь уже безоговорочно были занесены в список врагов Окуджава, Давыдов, Денисов (секретарь парткома УВЗ) и другие. В апреле был распутан "клубок преступлений" руководящей верхушки Нижнего Тагила и распущено бюро Тагильской городской парторганизации (пострадало более 16 человек). В июле "враги и вредители" были обнаружены в целом десятке организаций города: гороно, ОРСе Тагилстроя, спортобществе "Металлург", заводе Куйбышева, Ленинском РК, ВЛКСМ, комитете комсомола УВЗ, в отделе кадров ВЖР, в школе № 3. В августе была раскрыта группа из восьми "вредителей" на г. Высокой, "враги народа" на УВС, железной дороге… (см.: Приложения 4, 5 к главе 5. Ч. 2. Приложения). В сентябре была разоблачена и осуждена (пять человек приговорены к высшей мере социальной защиты) "контрреволюционная вредительская группа правых" из девяти человек в Таборинском районе. В этом же месяце был обнародован приговор по делу ряда руководящих работников ГК ВКП(б), горсовета во главе с секретарем ГК Пальцевым и председателем горсовета Грушиным (13 человек).

    Редакция "Рабочего" внимательно следила за реакцией читателей и, делая обзоры писем трудящихся, давала запрограммированные свыше установки. Вот одна из них: "Наш любимый вождь, тов. Сталин, поставил перед нами задачу – выкорчевать до конца предателей Родины – троцкистов, бухаринцев и иных двурушников, трудящиеся приняли эту задачу, как боевой приказ, в своих письмах они помогают срывать маски с врагов и их пособников".

    В октябре 1937 г. "сорвали маски" с вредительской и диверсионной группы правых в Надеждинской конторе Заготзерно, все шесть участников которой приговорены к высшей мере наказания. В ноябре "вражеские покровители и их приспешники" были разоблачены на многострадальном руднике III Интернационала (пять человек во главе с директором рудника Мигачевым). В этом же месяце приговорены к ВМН по ст. 58 п. 7-11 шесть человек, входивших в "контрреволюционную шайку правых, проводивших вредительско-диверсионную работу в сельском хозяйстве и животноводстве Нижнетагильского района". В декабре очередь дошла до прокуратуры, где нашли "слуг немецко-японских шпионов" в лице руководителей - Упенюка, Холодова и Насекина. В статье Л. Погодина "Еще раз о работе прокуратуры" писалось: "Почему Тагильская прокуратура оказалась в стороне от разоблачения вражеских гнезд в районе? Разве у нее не было исчерпывающих материалов, чтобы своевременно изобличить банду Уткина и Трусина, разве у нее не было исчерпывающих материалов, чтобы своевременно разоблачить пермяковщину в Тагилторге и вредителей на Тагилстрое? Все эти материалы были. Трудящиеся Тагила своевременно предупреждали о вредительской работе Пермякова и его компании, но вражеское руководство прокуратуры в лице Холодова и Насекина сигналы трудящихся ложили под сукно, а жалобщикам отвечали: "Дайте исчерпывающие материалы, докажите вредительство фактами". Подобные ответы вызывали законное возмущенное масс".

    По публикациям "Тагильского рабочего" можно проследить степень безумия этого самоистребления. Например, в январе 1937 г. с митинга рабочих завода Куйбышева было направлено письмо наркому Ежову с просьбой приговорить к расстрелу "фашистских ядовитых змей Иуды Троцкого" - Пятакова, Радека, Турока, Марьясина. Затем пострадали многие из этих митинговавших. Очень многих исключили из партии. В июне 1937 г. на второй Свердловской конференции ВКП(б) назвали цифры "вычищенных" из партийных рядов: с 1934 г. исключены 18 тыс. чел. (из общего числа членов парторганизации области 48 тыс. чел.). Через год исключили еще 4478 чел. Следует заметить, что почти за каждым исключенным следовал арест. Репрессии на Урале организовывались твердой и безжалостной рукой испытанных соратников диктатора - Андреева, Жданова, Кагановича.

    В 1937 г. число арестованных нарастало от месяца к месяцу. Аресты явно планировались. Заметны попытки властей объединить обвиняемых вокруг одного дела, чтобы доказать существование террористических повстанческих организаций. Так, в конце 1936 - начале 1937 г. была арестована целая группа жителей пос. Висим: И.И. Мартилов, С. В. Евстратов, П. Т. Скакун, П. М. Ермилов, П. А. Самойлов. Им вменялись в вину участие в троцкистской заговорщической организации и подготовка к убийству Кирова. Более того, их дело пытались объединить с делом тагильчан В. Р. Носова, А. Н. Аганичева, А. Л. Пунтуса (правда, неудачно). Всех "заговорщиков" расстреляли в Свердловске. В 1937 г. арестовали преподавателей горно-металлургического техникума: химии - И. К. Хлопотова, горного дела - Ф. К. Францева, немецкого языка - И. И. Штэрба. Всех обвинили в проведении контрреволюционной деятельности -организации повстанческой группы и диверсиях. И. К. Хлопотова приговорили к расстрелу, другие попали в лагеря. В октябре был арестован глава земельного отдела Ленинского райисполкома В. К. Уткин, и 22-24 ноября состоялся открытый показательный процесс над "группой Уткина"464. В нее включили: С. Е. Рыбникова, П. В. Страхова, П. Н. Трусина, П. Л. Веникова, Н. Ф. Жмаева и обвинили в создании "организации правых", связи с "врагами народа" Окуджавой, Пальцевым, Грушиным и во вредительстве в животноводстве. Приговор гласил: всех расстрелять.

    Как уже говорилось, в конце 1936 - начале 1937 г. НКВД было сфабриковано дело об Уральском штабе восстания, существовавшим якобы с 1929 г. По этому делу арестовали председателя Свердловского облисполкома В. Ф. Головина, командующего УралВО комкора И. И. Гарькавого, затем И. Д. Кабакова. После переизбрания бюро обкома в июне 1937 г. из 11 его членов в новом составе остался только один - начальник управления НКВД Д. М. Дмитриев. Еще в 1934 г. была признана неудовлетворительной работа его предшественника И. Ф. Решетова, которого арестовали 8 июня 1937 г., а 30 октября расстреляли. Дмитриев послушно исполнял установки центра и прослыл мастером фальсификаций (за что позднее был расстрелян).

    В октябре 1937 г. Дмитриев сообщил наркому внутренних дел Ежову о ликвидации на Урале "Российского общевоинского союза". В сообщении говорилось: "Показаниями арестованных установлено, что офицерско-фашистская организация была создана той частью членов РОВС, которая стоит за установление в России военно-фашистской диктатуры по образцу диктатуры в Германии в противоположность другой части его, стоящей за реставрацию царской монархии… Актив Уральской офицерско-фашистской организации составляли кадровые офицеры царской армии - махровые контрреволюционеры… организация охватывала ряд крупных промышленных центром области: Свердловск, Пермь, Тагил, Ворошиловск, Надеждинск, Кудымкар…" В пределах Нижнетагильского региона к участникам этой организации отнесли: "руководителя Тагильского повстанческого округа", "резидента германской разведки" А. В. Булгакова, работавшего начальником отдела снабжения НТМЗ (в прошлом - "капитан царской армии, петлюровский полковник"); его помощника М. Ф. Окулова; заместителя главного бухгалтера Нижнетагильского шамотного завода (в прошлом - "генерал-майор царской армии"); "немецкого и японского агента", стихийно работавшего переводчиком при немецких специалистах в управлении Тагилстроя (в прошлом - "белый офицер"); "агента немецкой разведки" Миончинского, преподавателя металлургического техникума в Надеждинске и сотни других.

    В Нижнем Тагиле Булгаков "руководил резидентурой германской разведки, охватывающей Уралвагонзавод, Тагилстрой и другие промышленные объекты Тагила. По заданиям немцев… развернул шпионскую и диверсионную деятельность…" В Надеждинске Миончинский создал диверсионную группу на металлургическом заводе и военном заводе № 76. Кроме того, "агент РОВС Котельников создал организацию из бывших белоказаков спецпереселенцев, среди которых было много офицеров, насчитывающую около 100 участников".

    Агентуру РОВС раскрыли и в Сибири. Всего по делу РОВС арестовали 399 чел., из них "князей - 2, контрадмирало - 1, генералов - 8, полковников -42, капитанов и штабс-капитанов - 43, поручиков, подпоручиков и прапорщиков - 69, дворян - 27, фабрикантов и помещиков - 35, попов -9".

    Дмитриев установил связь РОВС с Уральским повстанческим штабом и докладывал: "Летом 1936 г. офицерско-фашистская организация вошла в состав контрреволюционного повстанческого подполья, формируемого так называемым Уральским повстанческим штабом, организованным по инициативе правых в 1935 г. и объединившим повстанческую деятельность правых, троцкистов, эсеров и церковников на принципах блока…" Составной частью этого контрреволюционного подполья считалась "фашистская повстанческая организация церковников" во главе с московским митрополитом Зориным, митрополитом свердловским Холмогорцевым, архиепископом свердловским Сафонием и др. В Нижнем Тагиле за принадлежность к организации арестовали священников Гальянской церкви Г. Я. Кондакова, Александровской церкви А. А. Словцова, Казанской церкви Менщикова и других (всего более 10 чел.).

    Круги после ареста Кабакова и других руководителей области разошлись по всему Уралу, затронув тысячи людей. Если в 1936 г. в Свердловского области было арестовано 2428 чел., то в 1937 г. - 28724, а в 1938 г. - 17016 чел.

    В конце 1937 - начале 1938 г. по Нижнетагильскому району НКВД сфальсифицировал несколько коллективных дел в связи с "Уральским штабом восстания". С 19 по 23 декабря 1937 г. в Нижнем Тагиле проходило экспресс-следствие по делу № 30190 (23 человека). Обвинительное заключение гласило: "В процессе следствия по делу вскрытой на Урале контрреволюционной офицерско-фашистской повстанческой диверсионно-террористической организации установлено, что на территории прииска "Красный Урал" существовала контрреволюционная организация, руководимая Уральским повстанческим штабом, ставившим своей целью ведение активной подрывной работы в золотоплатиновой промышленности и подготовку террористических актов над руководителями партии и правительства, и что руководителями данной организации являлись враги народа Головин, Булгаков и другие". По постановлению Особой тройки УНКВД Свердловской области от 30 декабря 1937 г. все проходившие по этому делу были расстреляны (реабилитированы в один день - 20 марта 1938 г.). Параллельно шел процесс с аналогичным обвинением на 36 чел. Особенностью этого дела являлся состав арестованных - почти все они были из спецпереселенцев. Результат то же - 35 чел. расстреляны (два - 25 марта, четыре - 27 марта, остальные - 20 марта 1938 г.), один умер в тюрьме от "гнойного аппендицита". Всего в деле № 18171 шесть томов следственного материала. В томе № 4 изложено следствие на 66 человек (все расстреляны 20, 27 марта и 4 апреля 1938 г.), в томе № 2 - на 43 человека (все расстреляны 20 марта 1938 г.). В итоге по этому делу проходило 208 человек, все приговорены к ВМН, расстреляны (за исключением двух, умерших в тюремной больнице и похороненных без вскрытия), а впоследствии реабилитированы. Оба вышеуказанных дела чекисты связали с Уральским штабом восстания и репрессировали тагильчан, занятых на разных производствах: прииске "Красный Урал", на ВЖР, руднике III Интернационала, Кирпичном заводе Нижнего Тагила, разных ЛПХ Тагильского района, на УВС, УВЗ, заводе Куйбышева, ВМЗ, Тагилстрое и проживающих в Нижнем Тагиле и окружающих его деревнях и поселках. Тагильское городское отделение НКВД регулярно составляло справки о вскрытых контрреволюционных организациях для городских, областных и центральных органов партии. Например, в справке от 10 апреля 1938 г. докладывалось, что "за последние шесть месяцев на Уралвагонзаводе была вскрыта контрреволюционная организация право-троцкистского блока и ряд шпионско-диверсионных групп, руководимых иностранной разведкой…, уволено и арестовано антисоветского элемента около полутора тысяч, из них большой процент бывших кулаков, белых офицеров, торговцев, сыновей фабрикантов и золотопромышленников". Электронная версия historyntagil.ru. В спецзаписках по заводу № 63 (ВМЗ) фиксировалось наличие большого количества "социально-чуждого и деклассированного" элемента - на 1938 г. - 430 чел. Излишек говорить, что все неудачи в работе промышленности Нижнего Тагила объяснялись деятельностью вредителей и антисоветских "элементов".

    Операции по изъятию "антисоветского элемента" тщательно планировались и утверждались лично Сталиным. Как уже говорилось ранее, в июне 1937 г. он утвердил приказ НКВД "О репрессировании бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов". В пределах Свердловской области намечалось за четыре месяца арестовать около 10 тыс. чел. Фактически эта "массовая кулацкая операция" была проведена уральскими чекистами в августе-сентябре 1937 г. Только в Нижнем Тагиле арестовали более 2 тыс. спецпереселенцев.

    В сентябре 1937 г. следственная бригада во главе с начальником Третьего отдела УНКВД Свердловской области Боярским вскрыла "повстанческие округа" в центре Коми-Пермяцкого округа в Кудымкаре, в октябре-ноябре -в Нижнем Тагиле, затем бригада во главе с чекистом Смельским - в Надеждинске.

    В августе 1937 г. сверху пришло распоряжение о начале операции по "перебежчикам" (перешедшим границы СССР в поисках работы финнам, полякам и т. д.). В конце года 16 декабря в адрес УНКВД по Свердловской области пришло телеграфное распоряжение НКВД об аресте всех финнов. В Нижнем Тагиле арестовали жителей "финнгородка" Тагилстроя, более 200 финнов было арестовано в Каменск-Уральском. НКВД потребовало от начальников УНКВД областей ускорить ликвидацию "инобазы". В январе 1937 г. - первой половине 1938 г. прошла первая массовая операция по "иноподданным", в марте-апреле 1938 г. - вторая, в июне-июле - третья. По признанию самих энкаведистов, приговоры были жестокими - на 200-250 чел. арестованных в среднем два человека освобождались, с зачетом срока пребывания в следственной тюрьме, остальные расстреливались. Для выполнения палаческих функций в 1937-1938 гг. произвели замену многих руководителей УНКВД по стране и на Урале, в частности. В Нижнем Тагиле это произошло в ноябре-декабре 1937 г., когда начальником ГО НКВД стал В. В. Котков, впоследствии осужденный по ст. 103 п. 17 "б" и расстрелянный.

    В марте 1938 г. в газете "Рабочий" было опубликовано обвинительное заключение по делу "антисоветского троцкистского блока", решившее судьбу Рыкова и Бухарина. Передовица газеты звучала как всегда "бодро и по-боевому" - "Уничтожить гадину!" "Смерть фашистским шпионам". Все это дополнялось публикацией стихотворения Я. Замятина "К расстрелу" (см.: Приложение 13 к главе 5. Ч. 2. Приложения). Еще один "троцкистский заговор" созрел на Уралвагонзаводе. На этот раз его лидером стал директор УВЗ с 1932 г. Г. З. Павлоцкий. Военной коллегией Верховного суда СССР 15 августа 1938 г. он был приговорен по ст. 58 п. 6, 8, 11 УК РСФСР к "высшей мере социальной защиты". К этому следует добавить, что арест каждого крупного руководителя автоматически вызывал аресты всех тех, кто с ним работал и общался, а это десятки и сотни людей. Многие из них в этой ситуации, со дня на день ожидая ареста и не рассчитывая выдержать допросы и пытки, буквально теряли рассудок. Так, после ареста Марьясина покончил с собой его ближайший друг, начальник вагоно-сборочного цеха УВЗ М. А. Тамаркин.

По материалам "Истории репрессий в Нижнетагильском регионе Урала. 1920-е – начало 1950-х гг." Кириллов В.М.  Нижний Тагил: Урал. гос. пед. ун-т, Нижнетагильский гос. пед. ин-т, 1996.

Главная страница