Архив дал ответ

    От тоталитарного прошлого освобождаться не просто. В этом я еще раз убедился, посетив в середине декабря 2010 года Государственный архив административных органов Свердловской области. Как далеко отстоит от нас, ныне живущих, 1937 год? Да, вроде бы, далеко, но документы того времени хранятся за семью печатями, а, точнее, грифами секретности, потому что кто-то чего-то боится и все делает для их консервации.

    По моему разумению, в правовом демократическом государстве рамки обоснованной секретности необходимы. Но не до такой же степени, когда бывает невозможно, хотя прошло уже более семидесяти лет, что-либо выяснить о конкретных семьях и личностях, пропавших в сталинских застенках!? (Увы, повседневная практика убеждает в обратном).

    Между тем второй том следственного дела Окуджавы Ш.С. за №29584, так мне сообщили сотрудники архива, будет открыт для работы историков и исследователей только в 2031 году. Надо быть долгожителем, чтобы до этого срока дотянуть.

    Архивариусы здесь не причем, не они устанавливают такой порядок, поэтому апеллировать можно только к органам ФСБ, добиваясь особого разрешения. Однако дадут его или не дадут, заранее узнать невозможно. Остается один путь – сделать официальный запрос на имя директора архива Е.В. Пентеговой по своим конкретным вопросам, которые представляют интерес для дальнейшей работы. Надо сказать, к моей письменной просьбе Елена Викторовна и ее подчиненные отнеслись добросовестно. В итоге в последний день 2010 года я получил долгожданное письмо с подробными ответами, которое прояснило многое.

    Во-первых, наконец удалось выяснить, что поэт Б.Ш. Окуджава, сын Шалвы Степановича Окуджавы, "знакомился с материалами архивно-следственного дела №29574 в августе 1994 года и дал разрешение на использование документов следственного дела в научно-исследователь-ских, исторических и публицистических целях". (Он то дал, а государство не дает или позволяет делать это частично – В.О.). Во-вторых, "показаний третьих лиц, как положительных, так и отрицательных, об участии Окуджавы Ш.С. в работе так называемого Уральского контрреволюционного центра в деле не имеется, так как во втором томе в обзорных справках по уголовным делам Марьясина Л.М., Пятакова Ю.Л., Москалева Н.И., Турок И.Д. и др. есть записи, что "Окуджава Ш. С. по данным предварительного следствия и суда не проходит". Имеется только выписка из архивно-следственного дела по обвинению Боярского Н.Я., Кричмана С.А., Ермана М.Б. и др., где говорится о незаконных методах ведения следствия и фальсификации дел (Т.2, л.108.)". В-третьих, "справку об участии Окуджавы Ш.С. в работе Уральского контрреволюционного центра дать не представляется возможным, поскольку доказывающих документов в следственном деле и во втором томе, в частности, не имеется. Обвинение строилось на показаниях свидетелей, ничем не доказанных. Своей вины Окуджава Ш. С. не признал. Определением Коллегии Верховного суда СССР от 28 апреля 1956 г. дело по обвинению Окуджавы Ш.С. прекращено за отсутствием состава преступления".

    Чтобы прекратить дело "за отсутствием состава преступления", нужны были веские доказательства.

    Шалву Степановича Окуджаву приговорили к расстрелу по свидетельству трех лиц, к которым применялись, видимо, методы жесточайшего физического воздействия. Реабилитация его связана тоже с показаниями конкретных людей, которые имели о нем безусловное положительное мнение.

    Давайте убедимся в этом, прочитав частично выдержки из допросов:

    1. "…парткомы, руководство строительства и лично Окуджава и Марьясиным принимался ряд мер к улучшению материально-бытовых условий рабочих. В это время (1932- 1935 г.г.) были построены на строительстве 2 школы, магазин-гастро-ном, хлебозавод, клуб, несколько жилых домов, детясли и детсады, шоссейная дорога в г. Н. Тагил. Проводились самозаготовки продуктов для рабочих, расширялось подсобное хозяйство. В 1934 году в связи с отменой карточной системы всякие продовольственные затруднения на строительстве отпали.

    Вопрос: Бывал ли на заводе нарком Орджоникидзе?

    Ответ: Орджоникидзе бывал на нашей стройке в 1933 и в 1934 гг.

    Вопрос: Что вам известно о попытках совершить террористический акт на Орджоникидзе в 1934 г. путем крушения вагона, в котором он находился?

    Ответ: Я только слышал от рабочих.

    2. Вопрос: Знаете ли Вы Окуджава? Как его можете охарактеризовать? Что Вам известно о его антисоветской, антипартийной деятельности?

    Ответ: Окуджава я знал с 1932 г. по 1936 год. В это время он работал секретарем строительств Уралвагонстроя и секретарем Н-Тагильского горкома. Я его знал, как энергичного партийного работника, принимавшего активное участие в строительстве и в партийной жизни. Он был принципиален, выступал против Марьясина по ряду вопросов хода строительства. Быстро реагировал на запросы рабочих завода. Внутрипартийную жизнь проводил в соответствии требований ЦК КПСС. Что-либо отрицательного о нем я не знаю и о его антисоветской, антипартийной деятельности мне ничего не известно".

    3. "Окуджава разрешать (так в тексте ред.) отдельные вопросы по выпуску газеты и принимать участие в работе горкома КПСС, на которых присутствовал и выступал Окуджава. Я считаю, что в то время, в 1936-1937г.г. на обсуждении горкома, в печати выносились актуальные вопросы, разрешались они остро, коллегиально, способствовали улучшению работы городской партийной организации. Выступления Окуджава носили деловой, критический характер. Электронная версия historyntagil.ru. Он вел себя скромно, постоянно поддерживал связь с низовыми партийными организациями и передовиками производства, пользовался большим авторитетом у коммунистов и беспартийных. Сказать о нем чего-либо плохого я не могу. Кроме всего этого следует отметить то, что он очень внимательно подходил к обмену партдокументов в 1935-1936 г.г.".

    Ознакомившись с этими свидетельствами работников УВЗ, понимаешь, что Ш. С. Окуджава был незаурядной личностью. Он приехал на строительства гиганта вагоностроения в 1932 году, когда там были землянки и бараки. Приехал без семьи. Жил, как и все, в страшных бытовых условиях. Он приехал, когда со стройки бежали сотни добровольцев и оставались на ней только спецпереселенцы и кулаки. Он приехал тогда, когда люди умирали от голода, грязи, вшей и тифа. Уже через два года на месте леса и болота возник рабочий поселок с элементарными условиями жизни. Вот за это умение не сдаваться и делать невозможное легендарный Серго и хвалил Шалву. И второе. Уже будучи секретарем Тагильского горкома ВКП(б), Ш. С. Окуджава очень серьезно отнесся к кампании по обмену партийных документов, хотя именно за срыв этой важной политической работы его казнили в 1937-м.

    В- четвертых, "в протоколе очной ставки между Марьясиным Л.М. и Окуджавой Ш.С. все показания об участии в контрреволюционной троцкистской деятельности, данные Марьясиным, Окуджава отрицал". И, наконец, в-пятых, сведений о том, что мать Булата А.С. Налбандян лично знакомилась с делом своего мужа Ш.С. Окуджавы, в архиве нет.

    Можно себе задать вопрос – почему? А попробовали бы вы это сделать в семидесятые годы двадцатого века, когда периодически по стране, как волны, проходили политические кампании по осуждению лжепатриотов А. Сахарова, А. Солженицына, когда власть выдавливала за кордон таких знаковых писателей и поэтов, как В. Аксенов, Н. Некрасов, А. Галич, Н. Коржавин, И. Бродский. Да и сам факт, что Булат Окуджава познакомился с делом своего отца Шалвы Степановича только в августе 1994 года, то есть, когда он в последний раз приезжал к нам в Нижний Тагил, говорит о многом.

    Однако точку на этом ставить рано. Работники Государственного архива административных органов Свердловской области в качестве доказательной базы прислали выписки архивно-следственного дела допрашиваемых и, главное, "ВЫПИСКУ" из показаний, имеющихся в архивно-следственном деле №967156, в отношении ведения следствия по делам повстанцев. На наш взгляд, этот документ очень важен для понимания механизмов обвинения и тех фактов, на которых оно строилось. Вот поэтому мы публикуем копию его полностью.

***

    Как видим, в служебном рвении за ромбики на петлицах чекисты тридцатых годов дошли до подлогов, лжи и предательства. Их неуемным фантазиям мог бы позавидовать Гербельт Уэльс. Искусственно создавая различные лживые версии, они сами начинали верить в них и отправляли под топор классового правосудия невиновных людей, к тому же беззаветно преданных партии большевиков. Страшные годы, страшное время. Оно нас о многом предупреждает. Как бы нам сегодня не было трудно в путах олигархии, надо помнить – еще одного насилия над собой Россия не выдержит. Ее биологические и нравственные ресурсы почти исчерпаны.

Василий ОВСЕПЬЯН, член Союза писателей России.

Литература: Газета "Тагильский вариант" от 13.01.2011, №1 (2); 27.01.2011, №3 (4)

Главная страница