Династия Демидовых

К 250-летию Кыштыма

    Летом этого года Кыштыму исполняется 250 лет. Рождение города связано с фамилией Демидовых - двумя Никитами (отцом и сыном) и заложенными ими двумя заводами. Родословная династии Демидовых - одна из многих иллюстраций крутого выхода из низов и медленного вырождения.

    Основатель рода Демидовых - Демид Григорьевич Антуфьев - был кузнецом или молотобойцем на казенном Тульском оружейном заводе, поставлявшем в Московскую оружейную палату ружейные замки, стволы и готовые ружья. У него было три сына: Григорий, Семен и Никита. Наиболее известен Никита Демидович Антуфьев (1656-1725) - кузнец, мастер оружейного дела, основатель ружейного завода в Туле и огромного горнозаводского хозяйства на Урале.

    Существует несколько версий о начале известности Никиты Демидовича, но все они связаны с именем Петра Великого. Достоверно только то, что искусно приготовленные им образцы ружей понравились Петру своей дешевизной и качеством.

    Царской грамотой 2 января 1701 года Никите было дозволено расширить его Тульский завод, для чего ему были отмежеваны в собственность стрелецкие земли около Тулы, а для жжения угля ему были отданы леса в Щегловской засеке и предо-ставлено исключительное право добывать руду в Малиновской засеке.

    Но вскоре Петр I запретил Никите в Малиновской засеке вырубать лес, пригодный для кораблестроения, что значительно затруднило производство и заставило заводовладельца искать выход на Урале. Он подал просьбу в Сибирский приказ о предоставлении ему права разрабатывать руду на казенном Невьянском заводе на Урале. В марте 1702 года Никите Демидовичу были переданы казенные Верхотурские железные заводы. В декабре этого же года ему вручают новую грамоту на Невьянские заводы, по которой также получает звание царского комиссара и новую фамилию Демидов вместо прежней фамилии Антуфьев.

    Указами царя 1702 года о передаче заводов были даны Демидову и наказы "с неусыпным рвением" делать припасы для флота, "большие пушки и мортиры, и (голубицы), кованое железо". Да быть хозяином: церкви ставить, "детские школы и больным больницы", "добрых, смышленых ребятишек учить мастерству".

    Получив в свое владение Невьянские заводы, Никита сразу же отправил на Урал своего старшего сына Акинфия, а через полгода сам с Григорием и Никитой, женой и внуками прибывает на уральские заводы.

    Отец и сыновья развернули на Урале кипучую деятельность по строительству новых металлургических предприятий. К 1720 году у Демидовых уже появилось шесть заводов: три в центре России и три на Урале - Невьянский, Шуралинский и Быньговский. В 1720 году появляется Верхне-Тагильский, а спустя два года Никита Демидович начал строить Нижне-Тагильский завод, но не успел. В 1725 году умер в возрасте 69 лет.

    Никита Демидович Демидов вел величайшую борьбу за свои права и расширение привилегий. Он добился права беспошлинного провоза железа, права удерживать на заводах беглых крестьян и т.п. Наконец, из оружейного мастера и комиссара Никита Демидович превратился в дворянина. Еще Петр заготовил особый диплом в 1720 году о пожаловании Никите Демидову звания дворянина, но не успел подписать. Этот документ подписала Екатерина в 1726 году.

    Все обширное хозяйство Никиты Демидовича Демидова перешло сыновьям.

    Братья-соперники - так можно сказать об Акинфии и младшем его брате Никите. Никита Никитич называл себя "тульской оружейной слободы кузнецом, железных водяных заводов промышленником". Отдавая должное уму и стяжательским талантам Акинфия Демидова, младший его брат Никита мало в чем уступал ему, а если достиг меньшего, то только потому, что с самого начала был поставлен в неизмеримо худшие условия. Акинфий не построил ни одного завода в центральном металлургическом районе и расширял свое хозяйство только за счет Урала. Никита Никитич с равным усердием строил как на Урале, так и в Европейской России. Однако на Урале Акинфию принадлежали 14 домен, а Никите лишь одна - на Шайтанском заводе. Это объяснялось тем, что отец не допускал младшего сына на Урал.

    Первым заводом, построенным Никитой Никитичем, был Дугненский. Его начал строить еще брат Григорий Никитич в 1707 году. Завод стоял на низком месте и часто затоплялся. В 1717 году Никита решил перенести на новое место. Но в донесении Берг-коллегии хозяин уже писал о нем как о действующем предприятии. Затем в строительстве заводов наступил длительный перерыв. Никита был поглощен накоплением капиталов на покупку вотчин и уральскими интересами. Он внимательно следил за отцом и старшим братом, выжидал. И когда через три с половиной года обнаружил, что Акинфий, получив разрешение, не приступил к постройке завода на р. Ревда, обратился в Берг-коллегию с просьбой передать ему неиспользованное заводское место. Усилия старшего брата помешать младшему обосноваться на Урале оказались бесплодными. Но и своего упускать он не хотел, хотя и пошел на уступки. Акинфий просил оставить за собой Ревду, а Никите отдать место на р. Шайтанке. В этом смысле в июле 1730 года в Берг-коллегию и была подана челобитная, подписанная обоими братьями, где они сообщали, что "договорились между собою полюбовно". Братья торжественно обещали "друг другу в завоцких делах помешательства ни чрез какие вымыслы не чинить".

    Акинфий Демидов скончался 18 августа 1745 года. Завещание Акинфия Демидова было составлено в 1743 году, за 2 года до его смерти, но еще ранее этого срока Демидов составил челобитье на имя императрицы с планом раздела своего имущества между сыновьями. Он кратко перечисляет состав своего имения - то, что осталось ему от отца и заведено было им самим: железные и медные заводы и солеварни с крепостными и приписными крестьянами, вотчины и дома. Нельзя, по его мнению, разделить это имущество поровну, в особенности заводы, так как с них следует ставить военные припасы в казну. Кроме того, по его словам, старший сын, Прокофий, и средний, Григорий, не имеют охоты к "размножению и содержанию заводов", несмотря на его увещевания. Зато третий сын, Никита, вместе с ним участвует в руководстве заводами.

    Возражения против завещания возникли, по-видимому, тотчас же вслед за смертью Акинфия. Через два месяца последовал указ императрицы Елизаветы от 30 сентября 1745 г., в котором сказано, что имения его "все суть государственная польза", и для того, чтобы избежать ссор и тяжб между наследниками, императрица намерена "о том их разделе собственно своей персоною всемилостивейше рассмотреть".

    Тогда среднему брату Григорию было поручено расписать все заводы и вотчины на три равные части, что было и принято всеми наследниками 30 апреля 1748 г. Однако раздела на этот раз еще не последовало, и осенью 1748 года было установлено временное общее управление всеми предприятиями Демидова. Братья должны были "иметь общую контору и приходы и расходы равно производить и все, что до той конторы касаться будет, чинить по общим же письменным определениям".

    В 1753 году было составлено Григорием новое расписание заводов, по которому было подтверждено, что деление на равные части должно происходить так, чтобы каждая часть в производственном отношении составила нечто цельное.

    Предприятия Акинфия Демидова ко времени раздела уже сократились в своих размерах за счет отпадения перешедших в казну алтайских заводов. Тульский завод перестал действовать в 1755 г., соляные промыслы в Соликамске запустели. Теперь предприятие разделилось на три части. Дальнейшая судьба каждой из них оказалась впоследствии различной.

    Нас теперь интересует деятельность младшего брата Акинфия - Никиты Никитича.

    Никита Никитич Демидов, брат Акинфия, купил у екатеринбургских купцов Тимофея Тарасовича с внуком Яковом Родионовичем Коробковых Каслинский железоделательный завод. Никита Никитич отличался крутым нравом. В его деревнях и на заводах нередко происходили бунты. Крестьяне требовали освобождения от заводских работ и возвращения в прежнее состояние. Они писали жалобы, совершали побеги, посылали ходоков в правительственные инстанции. Однако напористый заводчик продолжал свое дело. Вслед за Шайтанским он создает на Урале еще один промышленный комплекс из двух заводов: Верхнесергинского (1743) и Нижнесергинского (1744). В 1751 году Никита Демидов купил у тульского купца Якова Коробкова Каслинский завод, значительно его расширил и построил там еще две медеплавильные печи.

    К 1755 году Никита Никитич Демидов имел в центральной части России пять заводов. Тимофей Коробков еще в 1746 году получил указ Берг-коллегии на постройку Каслинского завода на истоке озера Касли в озеро Кызыл-Таш. Кроме того, вместе с заводом были куплены "из незаконнорожденных и не помнящих родства 290 душ" крепостных крестьян.

    Коробковыми были заранее разведаны рудники и прииски. Некоторые из них тогда уже разрабатывались: Иртяшский, Кызыл-Ташский, два рудника в урочищах по р. Маук, Сулгамацкой.

    За весь завод с крестьянами, землями и рудниками Демидов заплатил всего 10500 рублей.

    Здесь необходимо напомнить о родстве Демидова с Коробковыми. Акинфий Никитич Демидов был в первом браке женат на дочери купца Коробкова - Авдотье Тарасовне. Никита Никитич быстро реконструировал завод. Уже к 1752 году там была одна доменная печь и 11 расковочных молотов к работе. Кроме того, в 1759 году на основе указа Берг-коллегии от 2 сентября 1758-го Каслинский завод стал одновременно и медеплавильным.

    18 сентября 1755 года Берг-коллегия рассматривала просьбу Никиты Никитича о постройке завода в Исецкой провинции на р. Кыштым, где он намеревался соорудить 2 домны с пристройным числом молотов. Намеченное под завод место было вполне пригодным. Берега речки тверды, лесов достаточно, а воды после сооружения плотины будет столько, что можно без нужды содержать две домны и необходимое число молотов.

    Указ на постройку Кыштымского завода был оформлен 21 сентября 1755 года. И началось строительство Верхне-Кыштымского чугуноплавильного и Нижне-Кыштымского железоделательного заводов. Для строительства и работы на заводах были куплены крестьяне из Калужской, Нижегородской, Тверской губерний. Переведены крепостные из вотчин, расположенных в центре страны. Когда строительные работы уже шли, Демидов прикупил к заводу еще участок земли с озерами Увильды, Акакуль, Большая Акуля. Строительные работы велись почти два года. Заводы начали действовать в конце 1757 года.

    Нижне-Кыштымский завод был основан как переделочный. Здесь Демидов предполагал разместить вспомогательные виды производства. При нижне-кыштымской плотине была построена каменная кричная фабрика с одним действующим и одним запасным молотом. Была также построена кузница с двумя горнами и строилась фабрика для изготовления листового железа. Завод начал изготавливать железо, якоря для коломенок, занимался починкой заводского оборудования. При заводе была поставлена лесопильная мельница с двумя станами для заводских нужд. Все механизмы приводилось в действие при помощи колес.

    В декабре 1758 года Никита Никитич Демидов, чувствуя свои престарелые лета, решил поделить имущество между четырьмя сыновьями. Причина этого в том, что самому Никите Никитичу пришлось преодолевать сопротивление ближайших родственников в деле развития своей производственной базы. Никите Никитичу, третьему сыну Никиты Никитича, досталась шайтанская часть имения, куда вошли Шайтанский, Каслинский и Кыштымские заводы с 622 крепостными мужского пола.

    Новый владелец развернул энергичную деятельность по возведению новых и реконструкции старых заводов. Много хлопот ему доставили Кыштымские заводы. Ровно через год после их пуска оба сгорели дотла, плотины разрушились. Ныне, доносил Демидов в 1759 г. в Берг-коллегию, хотя то же число фабрик каменные и строятся, а в совершенстве еще поныне ни одна фабрика не построена. В противопожарных целях Н.Н. Демидов вместо деревянных сооружений поставил каменные заводские здания, в то время как на остальных заводах строения по-прежнему были деревянные. Плотина была также выложена из камня и укреплена чугунными плитами, что было новшеством для заводов. Даже церковь, как сообщалось, "вновь строящаяся, одна партамента каменная, в имени Восшествия святого духа, на острове".

    Из всех заводов к началу 60-х годов Верхне-Кыштымский завод обладал наибольшим количеством основных средств и, следовательно, производственной мощностью. Он был единственным, где действовали две домны и три молотовые фабрики.

    Одновременно с восстановлением Кыштымских заводов Демидов предпринимал энергичные меры к расширению своего хозяйства. В 1759 г. ему удалось получить разрешение на постройку новых заводов на территории будущего Кыштымского горного округа.

    22 декабря 1759 года Н.Н. Демидов получил позволительный указ на постройку Азяш-Уфимского завода для переплавки чугуна, который должен был привозиться с Кыштымских и Каслинских заводов. Но строительство завода растянулось на долгие годы.

    В феврале 1760 года Н.Н. Демидов подал две челобитные. В одной из них он писал, что на купленной у башкир земле "имеется удобная для заведения железного завода река, называемая Кеолим". В августе 1760 года Берг-коллегия отправила Демидову позволительный указ на постройку завода.

    Второе прошение Демидова, по сути, ничем не отличалось от предыдущего, кроме того, что удобная река называлась Шемахой. На ней Демидов решил строить завод более узкого профиля - переделочный.

    Ни Кеолимского, ни Шемахинского завода Н.Н. Демидов так и не построил. На заводском месте, отведенном под Шемахинский завод, была построена только Сорокинская судовая пристань, необходимая для развития транспортной сети заводского хозяйства.

    Вялые действия Демидова по реализации своих планов объясняются тем, что в этот период шел общий экономический спад в уральской металлургии, сменивший бурный подъем 50-х - начала 60-х годов.

    Финансовые дела Демидова расстроились настолько, что он вынужден был продать Шайтанские заводы купцам Ширяевым за 50 тысяч рублей.

    Но этот факт говорит и о том, что время экономических спадов - наиболее благоприятное для выявления наиболее прибыльных и перспективных для собственника предприятий. В данном случае ими оказались "более молодые" Каслинский и Кыштымские заводы Демидова.

    Еще в начале 60-х годов перед Н.Н. Демидовым стояла проблема энерговооруженности Каслинского и Кыштымских заводов. Решение этой проблемы зависело от умелого использования водной системы, являвшейся в то время единственным источником энергии. При строительстве Верхне-Кыштымского завода на реке Кыштым была поставлена кроме заводской верхней еще и нижняя плотина. Но уже не для нужд Верхне-Кыштымского завода, а для того, чтобы поднять уровень воды в заводском пруду Каслинского завода. К сожалению, имя автора того уникального проекта осталось неизвестным. Заводская ведомость 1761 года содержит следующее описание проводимых работ: "Оная же нижняя плотина сделана по крайней непренуемости для происку из оной каналами, за умалением на вышеозначенном Каслинском заводе воды".

    Для того чтобы перебросить кыштымские воды в Каслинский заводской пруд, было проделано следующее: "От букоянкского озера к Долгому озеру выкопан канал длиною 1 верста, 62,5 сажени, от означенного Долгова озера к нижнему Маукскому пруду выкопан канал длиной 450 верст. Нижняя Маукская плотина сделана на реке Мауке, высланная деревянной сланью и землею завожена, длиной 314 сажен, вышиною 11,5, шириною 4 аршин. Верхняя Маукская плотина, сделанная на помянутой реке Мауке, высланная деревянной сланью и землею завожена, длиною на 100 сажен, шириною 15 аршин, вышиною 7 аршин. Из этого пруда по течению оной реки в левую сторону вода имеет течение в Каслинский пруд, которая вода и ныне действо имеет".

    Таким образом, была создана единая система для снабжения энергией воды Каслинского и Кыштымских заводов.

    После решения вышеописанной проблемы Никита Никитич улучшил систему водоснабжения и для отдельно Верхне-Кыштымского завода. В заводской пруд была переброшена вода при помощи искусственных каналов из озер Увильды, Акакуль, Сугомак.

    В первые годы существования Каслинского и Кыштымских заводов провоз продукции до центра России осуществлялся через Шайтанскую заводскую контору. Стоимость провоза гужевым транспортом до Шайтанского завода с Каслинского и Кыштымских заводов составляла 2 и 3 копейки соответственно.

    Появление на реке Шемахе Сорокинской пристани улучшило перевозку. Она осуществлялась уже по отработанной схеме: зимой гужевым способом продукция доставлялась до пристани, а в весенне-летний период справлялась по рекам на коломенках. Расстояние от самых дальних заводов до пристани составляло 120 верст.

    Демидов считал подобный способ транспортировки не совсем удобным, пытался найти иные места погрузки, более близкие к заводам. Нязепетровская пристань находилась от Каслинского завода всего в 80 верстах. Однако во второй половине XVIII века она была закрыта для Демидовских заводов.

    Сама караванная операция происходила по следующей схеме. Вся готовая продукция с заводов отправлялась весной караванами судов с Сорокинской пристани, далее по рекам Чусовой, Каме и Волге караваны спускались до Твери. Обычно все караваны, достигшие Твери, должны были зимовать, чтобы следующей весной вновь двинуться по рекам и каналам до Петербурга. Весь путь караваны проходили за полтора года.

    Транспортные расходы при доставке железа в столицу увеличивали его стоимость на 15-20%. Но альтернативы подобному виду доставки у округа объективно не существовало.

    Первые десятилетия заводского действия Демидова связаны с преодолением проблем в обеспечении сырьем и топливом. Они возникали не в результате скудности топливно-сырьевой базы, а в результате неумелого использования ее ресурсов. Никита Никитич как рачительный хозяин постоянно следил за качеством используемой руды. Следует отметить, что большинство месторождений хоть и залегали неглубоко, были незначительными. Пополнение и изменение списка разрабатываемых месторождений требовало постоянного контроля за качеством руды. Особым из всех месторождений был Синарский рудник Каслинского завода. Его уникальная по своим свойствам руда использовалась и для Кыштымского завода.

    Основным топливом для заводского действия служил древесный уголь, преимущественно сосновый. Березовый уголь не использовался. Заводские дачи были богаты лесом. Лесные угодья составляли 79,51% общей площади. Применялся кучный способ углежжения: сначала огонь разжигали в верхнем отверстии дровяной кучи, дрова разгорались. И когда начинали обугливаться, тогда отверстие закрывалось, и жжение производилось до 12 дней посредством только нескольких отдухов сбоку.

    На данный период использовалось 2 пуда угля для выплавки одного пуда чугуна. Этот показатель был нормой для доменного производства на уральских предприятиях того времени.

    Соперничество, которое происходило между братьями Акинфием и Никитой, продолжалось и у двоюродных братьев - Никиты Акинфиевича, владельца Нижнетагильского завода, и Никиты Никитича. В начале 1768 года Н.А. Демидов выразил нижнетагильским приказчикам свое "крайнее неудовольствие", вызванное дурным качеством железа, предназначенного на экспорт. Под угрозой наказания он предписал им ознакомиться с постановкой дела на Кыштымском и Каслинском заводах. Распоряжение это было тотчас же выполнено. Приказчики все осмотрели и оставили выкладки о Тагильских и Кыштымских заводах.

    В описании отмечено, что домны Нижнетагильского и Кыштымского заводов имеют 13 аршин высоты и почти не различаются по своей конструкции. Являются крупнейшими в мире. У немцев и англичан - 9 аршин. Выплавка чугуна на Нижнетагильском составляла 400-500 пудов в сутки, на Кыштымском - 300-500 пудов. Электронная версия historyntagil.ru. Но у Кыштымского Демидовым были внедрены "новоманерные" меха, прогресс в дутье. Мощное энергетическое хозяйство. Выше и мощнее водоналивные колеса. Нижнетагильские приказчики считали необходимым и у себя по образцу Кыштымского завода увеличить размер водяных колес.

    Как уже отмечалось, для возведения Кыштымских заводов Демидов перевел своих крепостных крестьян из центра России. Всего за первоначальный период было переселено 455 крепостных крестьян. Из них на основных работах использовалось 249, на вспомогательных - 111 человек. Были и негодные к работе люди в количестве 95 человек. Бывшие крепостные крестьяне составили основную категорию заводских мастеровых. То есть, в отличие от Каслинского и Нязепетровского заводов, здесь не было категории пришлых людей, приписанных к заводу.

    Крепостные крестьяне в тот период были наилучшей рабочей силой в глазах уральского заводчика, поскольку находились в полной его власти. Их можно было переводить с завода на завод, обучать мастерству по своему усмотрению, посылать на любую работу, платить минимальную зарплату.

    Крепостное право до минимума сужало рынок наемных рабочих. Поэтому Демидов как владелец крепостных крестьян мог использовать их для работы на заводах или же использовать указ Петра I о приписке к частновладельческим заводам государственных крестьян для выполнения вспомогательных работ при условии оплаты заводовладельцем за них всех податей. Этот указ от 1724 г. был дополнен регламентацией Берг-коллегии в 1753 г. По ней количество приписных крестьян должно было соответствовать количеству домен, молотов в заводском производстве. На одну домну полагалось приписывать 100 дворов, на один молот - 30 дворов (в каждом дворе по 4 души мужского пола, годной в работу).

    Таким образом, Демидов мог рассчитывать на приписку около 3,5 тысячи крестьян. Он обратился в Сенат с просьбой приписать к Каслинскому и Кыштымским заводам крестьян Сибирской и Оренбургской губерний, с учетом того что заводы стоят на бывшей башкирской территории. За 1756-1757 годы по указам Сената заводам было приписано 5582 души. Всего годных в работу крестьян оказалось 2499 душ, или 45 процентов. То есть даже меньше, чем было возможно в соответствии с производственными мощностями заводов. Они использовались на вспомогательных работах - при рубке дров, на углежжении.

    К концу 1760 года проблема нехватки рабочей силы было решена Демидовым.

    Положение приписных государственных крестьян по сравнению с положением заводских мастеровых было намного хуже. Если мастеровые завода имели возможность постройки собственного жилья в заводских поселках, освобождались от податей и военной службы, то на заводообязанных крестьян ложилось двойное бремя: забота о собственном крестьянском хозяйстве и отработка заводской барщины. Крестьяне должны были приходить на завод из своих селений и отрабатывать положенные работы. Естественно, ни жилья, ни транспортных средств для крестьянских нужд не было.

    Причем заводчики не считались с сезонностью крестьянских работ. Разгар заводских работ обычно совпадал с разгаром полевых. Заводовладельцы вряд ли могли это изменить, так как именно в весенне-летний период был максимальный уровень воды в заводских прудах.

    Крестьяне разорялись, так как подолгу их хозяйства оставались без присмотра. Это вызвало открытое недовольство крестьян в начале 60-х годов.

    После волнений приписных крестьян в 1762 году заводские конторы регулярно отчитывались перед Берг-коллегией, что сверх подушного оклада государственные крестьяне не используются. Институт приписки в этом году был ликвидирован.

    До начала 70-х годов производственные показатели Кыштымских и Каслинского заводов оставались стабильными. Знаменитое демидовское железо шло на экспорт под маркой "2 соболя".

    Производственное развитие заводов было прервано в 1774-1775 годы. События крестьянской войны под предводительством Емельяна Пугачева затронули все заводы будущего Кыштымского горного округа.

    3 января 1774 года часть отряда под командованием "полковника" Ивана Грязнова заняла Каслинский и Кыштымские заводские поселки. Заводообязанные крестьяне сразу же добровольно покинули заводские работы. Они воспользовались ситуацией и вернулись к своим полуразоренным хозяйствам, не став активными участниками Пугачевского движения. По-иному вели себя заводские мастеровые, среди них много было сочувствующих Пугачеву. На Каслинском и Кыштымских заводах было создано народное управление по казацкому образцу. Также было захвачено 350 человек из военной команды, присланной из Екатеринбурга для охраны заводов.

    Основная база восставших находилась в Кыштымском заводском поселке. Сюда из Каслинского завода были отправлены продукция и материалы на общую сумму 21 883 руб., а также господских денег 8 600 руб.

    О крестьянской войне в Кыштыме очень подробно сказано в исторической справке, составленной со слов очевидцев.

    "Во 2 день января 1774 года огромная толпа мятежников изверга рода человеческого (так в то время называли Пугачева), разорив Азяш-Уфимский железоделательный завод, стоящий от Кыштымского завода в 35 верстах при верховьях реки Уфы, и селение до основания, в котором была устроена превосходная плотина, доменные печи, кричная фабрика и другие, принадлежащие к фабрикам цехи, принадлежащие же к Верхне-Кыштымскому заводу.

    Завод с того времени не возобновлялся, а вместо него был выстроен Шемахинский завод. До устройства фабрики и до появления Пугачева существовала Сорокинская пристань на правом берегу р. Уфы. На эту пристань зимой привозили и ныне привозится со всех заводов железо для отправки в Нижний Новгород и другие города России.

    Разорив завод и пристань, мятежники направились к Кыштымским и Каслинским заводам. Первым нападению был подвергнут Каслинский завод. Были приостановлены все действия на заводе. Имущество, как заводское - владельческое, так и обывательское и конный завод - все подверглось разгромлению.

    Затем через озеро Иртяш по зимнему пути прибыли к Нижнему Кыштыму. Нижний Кыштым был очень с малым населением жителей, которые только занимались работой на кричной фабрике, на имевшихся в ней 12 каменных горнах.

    По дороге между Нижне-Кыштымским и Верхне-Кыштымским заводами в половине расстояния одного от другого была деревянная стена. Но такое укрепление не могло стоять против многочисленности вновь поступившейся шайке.

    В марте мятежники вошли в церковь во Имя Сошествия Святого духа и ограбили в ней все, что было ценное. Оборвали золотые и серебряные ризы со святых икон. Некоторые иконы прокололи копьями.

    Видя жестокое злодеяние мятежников, один из трапезников этой церкви, заперев за собой колокольные двери, дал знак колокольным звоном народу. Мятежники разломали дверь, взошли на колокольню, взяли трапезника за руки и за ноги, сбросили с высоты 12 сажен на землю.

    Всего церковного имущества было разгромлено и похищено на 4670 рублей".

    Особенностью событий 1774 года на Каслинском и Кыштымском, Азяш-Уимском заводах Н.Н. Демидова являлось участие башкирцев. Причем в памяти жителей налеты остались как "злодейские нападения". Почему башкирские отряды целенаправленно уничтожали заводы и заводские поселки? Сказалась давняя обида за отнятую землю, где они веками кочевали со своими стадами. После отстройки заводов им запрещено было появляться в заводских окрестностях, что было явным нарушением условий купчих крепостей на покупку земли со стороны заводовладельцев.

    Убытки, нанесенные Верхне-Кыштымскому заводу от разграбления заводских припасов, имущества жителей заводского поселка, составили 81 757 рублей. Нижне-Кыштымский завод был разрушен частично, кирпичные стены фабрик сохранились, больших повреждений в плотине не было. Об этом указывает комиссия, но Демидов утверждал, что убытки составили всю стоимость завода - 17 тысяч.

    Берг-коллегия требовала от Н.Н. Демидова незамедлительного восстановления заводов. Но чиновники не владели ситуацией последствий башкирского погрома на данных заводах. Опасность от их набегов сохранялась.

    Жители боялись их возобновления, со страхом отправлялись на отбывание своих работ вне селений. Для сохранения своей безопасности они обратились с просьбой к приказчикам заводов. Был командирован в Москву к Демидову Прохор Поляков, который при подписании от 21 марта 1775 г. приказчикам Абраму Денисову, Никифору Блинову, поступившим вместо казненного приказчика Селезнева за связь с мятежниками, "доставил в Кыштымский завод 30 мая 1775 г. самых исправных со штыками, панцирями и со всеми солдатскими приборами ружей 100 штук, карабинов 150 штук".

    После событий 1773-1775 гг. Никита Никитич Демидов не был на своих заводах. Все управление ими он осуществлял в основном из Санкт-Петербурга с помощью переписки с приказчиками.

    Ознакомимся с некоторыми его письмами, направленными приказчикам, которые вызывают особый интерес и раскрывают Демидова как хорошего организатора, обращающего особое внимание на качество и сбыт продукции своих заводов.

    Письмо, датированное 3 февраля 1785 г.

    "Приказчикам моим Никифору Блинову, Ивану Серебрякову, Якиму Аврамову. Два письма от вас одно от 22 декабря и четырехнедельные рапорты, притом с приложениями, другое, короткое, от 1 генваря, о платеже десятинных за чугун денег получил, а што на заводах и везде благополучно, за то благодарение Вышнему. Вижу везде, к немалому сожалению, доменные у вас суточному чугуну выходы негодныя и пакосныя и недоделы в молотовых из криц железа большия и прескверныя, а паче на Кыштыме, чего нигде таких пакостей, как у вас нет, и у нас никогда не бывало. И за такое вы сущее нерадение и несмотрение, главныя, подлежите превеликому штрафу. Побоитеся Бога истенного, постыдитесь такого явно нерадения и шали.

    А и железо у вас отнюдь не в излишестве чистое делаетца, как здесь на практике ево вижу. Есть и у протчих заводчиков, верно, такое чистое и проварное, да еще и лучше вашего, а делаетца у них не с такой паршивой коростою, с недоделами, но еще с переделами и немалыми. Истинно вам, главным с мастерами, крепка весма за сие достанетца, што и небо с овчинку покажетца, я уже истинно из терпения выхожу.

    Волныя за зжения и за ломку куч по 2 (рубля) и охотно возьмут, только б старание ваше было. Ибо знаю, у Турчанинова и на нязепетровском волныя работают за кладку, осыпку, зжение и за разломку по 5 р. 50 к. и по 7 р. С кучи. А вы што за грешныя, у нас же выгоднее и к житию людям во всем, и для того вам, расточителям, крепко не зевать, и деньги беречь, и во всем к лутчему выгадывать и писать.

    О ценах у вас на заводах и в Екатеринбурге разному хлебу и овсу, мясам и рыбе, и такова стоит погода, и почему волные и задаточные работают на чужих чьих заводах, всегда о всем оном писать. А штоб побирок у нас на заводах за милостиною не было из наших заводских точно. Давать таковым пристойную работу, так и бродить не станут, и писать".

    Ежегодно Демидов требовал с приказчиков отправлять с караваном не менее 300 тысяч пудов железа. Конечная цель - Санкт-Петербург, где железо продавалось за границу. По дороге Демидов разрешал продавать небольшую часть продукции.

    Транспортные расходы при доставке железа до столицы составляли 14-18 копеек за пуд. Они увеличивали себестоимость чугуна на 19-20 процентов. Н.Н. Демидов не был доволен таким положением вещей, однако каких-либо изменений в схему сбыта и транспортировки продукции внесено не было.

    Письмо, датированное 20 февраля 1785 г.:

    "... то слушай скаредной Блиненок: за худое железо, право, и дерьмо в тебе не оставлю. Я из терпения уже совсем выхожу, видя от тебя такия нелепые пакости; и штоб точно все железо и верно ковали везде во всем хорошо, чисто, мягко и проварно, дабы лутче ни у кого не было, и во всем было самое щегольское и хорошее было, и худое непременно брать в брак.

    ...Вижу, горнового на Кыштыме добыто камня четкого 50 камней, и каменья по перевозке большие обошлись по 175 пу (дов) в камню, а и показано оных, якобы будет по 21/2 (горна). Не с ума ли вы спятили, таких крупных полагали по 20 камней с горн? А таких крупных и по 12 камней в горн полагать довольно, по сем писать.

    С Каслей, какие имянно вечноотданыя по имянам, и много ль человек, и от чего ушли, и за што при подаче оных, бежавших, доношениев издержано стол(ь)ко непрподобно много: 9 р. 32 к., што курам насмех? И для чего о побеге в журнале нигде не упомянуто, а толку в расходе денежном упоминаетца, а вам неоднократно подтверждено, штоб о всем в журналах писать и объяснять? За што Серебрякова полагаю в штраф 2 р. - в первом рапорте оныя показать, а канторщика Каслинского :за не показание в журнале, высечь".

    Как видим из писем, кыштымский Демидов воспитывал в мастерах и приказчиках тщательное отношение к проплавке руд. Чтобы "чугуны выходили отменные и железо получалось самое мягкое, чистое и хорошее".

    Характерная для Демидова манера пересыпать письма угрозами и оскорблениями в адрес приказчиков не должна вводить нас в заблуждение относительно степени контроля заводовладельца над их деятельностью. Документы свидетельствуют о том, что приказчики постоянно обманывали и обворовывали хозяина, притесняли и обирали заводских мастеровых и крестьян.

    В середине 80-х гг. приказчики неоднократно ставили в известность Демидова о нехватке рабочих рук. Демидов решил приобрести работников на правах полного собственника. В январе 1784 года он купил у бергмейсера Г.Н. Клеопина село Воскресенское с деревнями, которые располагались недалеко от Каслинского завода. В окрестностях Кыштыма подобной покупки совершить было невозможно. Тогда Демидов приобретает с целью дальнейшего переселения в кыштымские земли крестьян у князя М.И. Долгорукова в Саратовском наместничестве села Дмитриевское (Тютняры).

    В письме от 27 марта 1785 г. он пишет: ":Саратовские, когда благополучно доехали, за то благодарение Вышнему. А бедные, мараитя, не все, но есть довольно и пожиточных, ибо я очень известен о том прежде был. Да и ныне от верного и сведущего человека, Гуслицкого Ивана Прохорова, известен, который их провожал из Тютняров с 300 верст и ко мне ныне в Петербург онои прислал. А бедныя-та лутче еще богатых к работе примутца. Точно и с них оброку господского уже не брать, а только подушные и рекрутство збирать, как и с клиепинских равномерно. И работать им все заводские работы, и на пашне быть :".

    По приезду тютнярцев в Кыштымской даче было основано село Рождественское с деревнями Беспалово, Смолино, Губернское. Крестьяне в количестве 658 душ мужского пола и 679 душ женского пола предназначались для исполнения заводских работ на двух Кыштымских заводах.

    В 1794 году все частные уральские заводы были разделены на посессионные и владельческие. К поссесионным были отнесены те заводы, которые были основаны либо на казенных землях, либо на деньги, полученные основателями от казны. Нязепетровский завод был отнесен к посессионному предприятию. Кыштымские и Каслинский заводы дворянина Демидова были отнесены к владельческим.

    В 1759 году, как отмечалось выше, при разделе имущества статского советника Никиты Никитича сыну его, дворянину Никите Никитичу, досталась Шайтанская часть, куда вошли Шайтанские, Каслинский и оба Кыштымских завода.

    Верхне- и Нижне-Шайтанские заводы и Ельничная мельница в 1767 году перешли от Никиты Никитича Демидова во владение гороховским купцам Ефиму и Сергею Алексеевичам Ширяевым. Хотя на продажу заводов и была составлена купчая крепость, в действительности же это была не продажа. Никита Никитич в то время женился на сестре Ширяевых, семейство которых жило в бедности. Софья Алексеевна вышла замуж за Демидова не по доброй воле и, живя с мужем, не любила его.

    "С целью приобрести расположение супруги, которую Демидов сильно любил, он подарил ей в разные годы два дома в Москве и до 5000 душ крестьян. А двум братьям ее - Шайтанские заводы.

    Но все эти подарки нисколько не нарушили холодности жены к Никите Никитичу. На семнадцатом году супружества Софья Демидова, сойдясь с некоим Хитровым, ушла от мужа, захватив бриллиантовых и золотых вещей на 600 тысяч рублей.

    Муж и жена жаловались друг на друга самой императрице Екатерине Второй, которая повелела разобрать ссору их совестным судом. Совестными судьями были: граф Роман Воронцов, Николай Чичерин, князь Петр Трубецкой и Иван Елагин.

    Разобрав все жалобы, совестный суд постановил вернуть жену к мужу, а "имения, подаренные Демидовой, возвратить ее мужу, оставив за ней каменный дом в Москве, обязать мужа выдавать ей по 5 тысяч рублей в год и уплатить 10 тысяч единовременно; не заключая в монастырь, отдать ее под опеку матери в Москву, или где мать захочет". Решение суда Екатерина Вторая утвердила 1 июля 1779 года.

    20 декабря 1804 г. в возрасте 76 лет Никита Никитич Демидов скончался. Детей у него не было. Поэтому еще при жизни он составил духовное завещание, по которому владельцем двух Кыштымских и Каслинского заводов становился после его смерти племянник - тайный советник и кавалер Петр Григорьевич Демидов. Это был правнук династии Демидовых. Петр Григорьевич был сыном Григория Акинфиевича. От своего отца Акинфия Никитича в 1766 г. Григорий унаследовал Ревдинский, Сысертский, Рождественский заводы в Пермской губернии.

    Петр Григорьевич недолго владел Кыштымскими и Каслинским заводами. В 1809 году он решил продать их. Причина скорой продажи до конца неясна. По-видимому, сказывалось традиционное деление Демидовских вотчин. Кыштымские заводы полвека принадлежали другой ветви семейства, и Петра тяготили заботы о незнакомых ему заводах дяди. Летом 1809 года он продал Кыштымские и Каслинский заводы с селами Рождественское и Воскресенское и деревнями Беспалова, Смолино, Губернское, Григорьевка, Знаменская, Клеопинская и судовую пристань Сорокинскую на р. Уфе вольскому купцу первой гильдии, винному откупщику Льву Ивановичу Расторгуеву за 700 000 руб.

    Мы рассказали о двух Демидовых: отце и сыне, которые носили одно и тоже имя Никита Никитич. Именно с их именами связано рождение нашего города и всей истории. С 1755 года начал расти заводской поселок Кыштым. В отличие от Каслинского поселка Кыштымский строился основательно. К 1762 году был почти построен каменный храм Во Имя Сошествия Святого Духа неподалеку от завода на острове. Основные стены храма были возведены из бутового камня, а облицовка и архитектурные детали выложены из кирпича. В 1765 году в нем была проведена первая служба.

    От самого Верхне-Кыштымского завода с середины 50-х годов шло строительство усадьбы Демидовых. К 1762 году двухэтажный каменный дом на 18 комнат был построен. Ансамбль усадьбы заводовладельца помимо дома состоял из помещений для слуг, подсобных служб с башнями под шатровыми крышами и сада с каменной оградой и воротами.

    К началу XIX столетия в Кыштымском заводском поселке насчитывалось уже 813 обывательских домов.

Маргарита ВЛАДИМИРОВА.

Литература: Газета "Челябинский рабочий" от 23.01.2007; 30.01.2007; 06.02.2007; 13.02.2007; 20.02.2007; 06.03.2007; 13.03.2007; 20.03.2007; 27.03.2007; 03.04.2007.

Главная страница